рствует в породившей его ночи. А среди
нас нет  ни святых,  ни сумасшедших.- Учитель закрыл глаза и
тихо проговорил: - По-моему, я начинаю понимать Барлоу. Лежу
тут на больничной койке и играю в Майкрофта Холмса - пытаюсь
предугадать шаги  нашего врага,  поставив себя на его место.
Барлоу прожил  много столетий. Это блестящий ум, но он еще и
эгоцентрик, как явствует из письма. Почему бы и нет? Его эго
разрасталось подобно жемчужине, слой за слоем, пока не стало
громадным и пагубным. Его переполняет гордыня... вот уж, веро-
ятно, кто  настоящий хвастун!  И жажда  мести Барлоу  должна
быть всепоглощающей, вызывающей трепет... но не исключено, что
на ней можно сыграть.- Мэтт открыл глаза, мрачно поглядел на
обоих молодых  людей и  поднял крест.- Его это остановит. Но
вдруг Барлоу  использует на  манер Флойда Тиббитса еще кого-
нибудь? Того крест может не остановить. Думаю, сегодня ночью
Барлоу попробует  избавиться от некоторых из нас... от некото-
рых или от всех.
     Мэтт взглянул на Джимми.
     - Я думаю, отослав Марка с отцом Каллахэном в дом роди-
телей Марка,  вы рассудили неправильно. Можно было позвонить
им отсюда  и вызвать, не вводя в курс дела. А теперь мы раз-
делены... и особенно я тревожусь за мальчика. Джимми, лучше бы
ты им позвонил... позвони-ка сейчас.



                            442

     - Ладно.- Джимми поднялся.
     Мэтт посмотрел на Бена.
     - Вы остаетесь  с нами? Будете бороться на нашей сторо-
не?
     - Да,- хрипло ответил Бен.- Да.
     Джимми вышел  из комнаты,  прошел по коридору к ордина-
торской и  отыскал в  справочнике номер Питри. Быстро набрав
его, он  с болезненным ужасом услышал в трубке вместо гудков
звонящего телефона  пронзительный вой  вышедшей из строя ли-
нии.
     - Он до них добрался,- сказал Джимми.
     Выражение лица  молодого врача испугало старшую сестру,
поднявшую глаза на звук его голоса.


     18.

     Генри Питри был образованным человеком. Он получил сте-
пень бакалавра  наук в  Северо-западном университете, масте-
ра - в Массачусетском техе и доктора философии - на экономи-
ческом. Прекрасную  должность преподавателя  младших  курсов
колледжа он оставил ради административного поста в страховой
компании "Благоразумный" -  не только в надежде приработать,
но и  из любопытства:  Генри Питри хотелось посмотреть, под-
твердит ли  практика его  определенные экономические теории.
Он надеялся,  что к следующему лету сумеет выдержать испыта-
ние на  дипломированного бухгалтера,  а еще через пару лет -
экзамен на  адвоката. Сейчас  целью Генри Питри было войти в
восьмидесятые годы, занимая высокий экономический пост в фе-
деральном правительстве.  Увлечение Марка сверхъестественным
шло не  от Генри -  отцовская логика была законченой и цель-
ной, а  мир - механизированным  до степени почти полного со-
вершенства. Генри - зарегистрированный демократ - на выборах
семьдесят второго  года голосовал  за Никсона не потому, что
верил, будто тот честен (Питри не раз говорил жене, что счи-
тает Ричарда  Никсона неизобретательным  плутом,  в  котором
тонкости не  больше, чем в промышляющем у Вулворта воришке),
а потому,  что оппозиция состояла из ненормальных строителей
воздушных замков,  которые привели бы страну к экономической
разрухе. На  контркультуру шестидесятых Генри взирал со спо-
койной терпимостью,  рожденной из  убеждения, что та рухнет,
не причинив никакого вреда, поскольку не имеет под собой фи-
нансовой основы.  Любовь мистера Питри к жене и сыну не была
красивой (кто  же станет воспевать стихами страсть человека,
скидывающего носки на глазах у жены), зато - прочной и непо-
колебимой. Генри был человеком прямым, верил в себя, а еще -
в естественные  законы физики, математики, экономики и (нес-
колько меньше) социологии.
     Рассказанную сыном и деревенским батюшкой историю Генри
выслушал, прихлебывая кофе и подталкивая рассказчиков ясными
вопросами в  тех местах, где нить повествования запутывалась
или теряла четкость. Казалось, спокойствие Генри углубляется
прямо пропорционально  нелепости рассказа и растущему волне-
нию жены,  Джун. В  без пяти семь рассказ был закончен. Свой



                            443

вердикт Генри  Питри вынес  в четырех  спокойных, обдуманных
слогах:
     - Не-воз-мож-но.
     Марк вздохнул, посмотрел на Каллахэна и сказал:
     - Я же говорил.
     Он действительно предупреждал Каллахэна, когда старень-
кая машина священника везла их от церкви к дому Питри.
     - Генри, тебе не кажется, что мы...
     - Погоди.
     Генри как бы невзначай приподнял руку, и Джун мигом ус-
покоилась. Она  села, приобняла  Марка и чуть отстранила его
от Каллахэна. Мальчик подчинился.
     Генри Питри вежливо взглянул на священника.
     - Давайте посмотрим,  не сумеем  ли  мы  разобраться  в
этом... заблуждении, что ли... как разумные люди.
     - Это может  оказаться невыполнимым,-  не менее любезно
отозвался Каллахэн,-  но мы,  разумеется, попробуем.  Мистер
Питри, мы  здесь именно потому, что Барлоу угрожал вам и ва-
шей жене.
     - Сегодня днем  вы действительно заколотили в тело этой
девочки кол?
     - Не я. Мистер Мирс.
     - А труп еще там?
     - Сбросили в реку.
     - Если все это правда,- сказал Питри,- вы вовлекли мое-
го сына в преступление. Вы отдаете себе в этом отчет?
     - Да. Мистер Питри, это было необходимо. Стоит вам про-
сто позвонить в больницу мистеру Бэрку...
     - О, я уверен, что ваши свидетели вас поддержат,- пере-
бил Питри,  с чьих  губ не сходила слабая, выводящая из себя
улыбка.- Вот еще чем пленяет это ваше безумие. Можно посмот-
реть письмо, которое оставил этот Барлоу?
     Каллахэн мысленно чертыхнулся.
     - Оно у доктора Коди.- И запоздало прибавил: - Нам дей-
ствительно следует  поехать в  Камберлендскую больницу. Если
вы поговорите с...
     Питри качал головой.
     - Давайте сперва  поговорим еще  немного. Я уверен, что
ваши свидетели  надежны - я  уже указывал на это. Доктор Ко-
ди - наш  семейный врач, мы все очень хорошо к нему относим-
ся. Еще  мне дали  понять, что и Мэтью Бэрка не в чем упрек-
нуть... по крайней мере, как педагога.
     - Но, несмотря на это? - спросил Каллахэн.
     - Отец Каллахэн,  позвольте объяснить.  Если бы  дюжина
надежных свидетелей  в один голос утверждала, что среди бела
дня по  городскому парку проползла, распевая "Милашка Адели-
на" и  размахивая флагом  конфедерации, гигантская божья ко-
ровка, вы бы поверили?
     - Если бы  я не  сомневался, что свидетели надежны и не
шутят, я  был бы весьма недалек от того, чтобы поверить. Да-
с.
     Питри с прежней слабой улыбкой сказал:
     - Вот в этом мы и расходимся.
     - Ваш разум закрыт,- откликнулся Каллахэн.



                            444

     - Нет... просто давно сформировался.
     - Что, если  разобраться, то  же самое. Скажите... компа-
ния, на  которую вы работаете, одобряет администраторов, ко-
торые принимают решения, руководствуясь не объективными фак-
тами, а внутренней убежденностью? Питри, это же не логика, а
ханжество!
     Питри перестал улыбаться и поднялся.
     - Надо отдать  вам должное:  история тревожная. Вы вов-
лекли моего  сына в  какое-то безумие,  возможно -  опасное.
Счастье, если вы за него не пойдете под суд. Сейчас я позво-
ню вашим  людям, поговорю  с ними. Потом, мне думается, всем
нам лучше  будет отправиться  в больницу  к мистеру  Бэрку и
продолжить обсуждение вопроса.
     - Большое вам спасибо за отступление от принципов,- су-
хо сказал Каллахэн.
     Питри вышел  в гостиную и поднял телефонную трубку. Она
не отозвалась  гудением - линия безмолвствовала. Слегка нах-
мурившись, Генри потыкал в рычаги. Никакого ответа. Он поло-
жил трубку на место и вернулся в кухню.
     - Похоже, телефон  не в  порядке,- объявил он. Заметив,
что сын с Каллахэном немедленно обменялись полным испуганно-
го понимания  взглядом, Генри  ощутил раздражение.- Могу вас
заверить,- сказал он чуть резче, чем собирался,- чтобы выйти
из строя,  телефонной сети Иерусалимова Удела не нужны ника-
кие вампиры.
     И тут погас свет.


     19.

     Джимми бегом вернулся в палату к Мэтту.
     - У Питри  дома телефон не работает. Думаю, Барлоу там.
Черт, какие же мы кретины...
     Бен сорвался  с кровати. Лицо Мэтта словно бы съежилось
и сжалось.
     - Видите, как он действует? - пробормотал учитель.- Без
сучка без задоринки... Если бы только до наступления темноты у
нас оставался еще час! Мы могли бы... но нет. Уже все.
     - Нужно ехать к ним,- сказал Джимми.
     - Нет! Вы не должны! Ради своей и моей жизни - нет!
     - Но они...
     - Они предоставлены  самим себе!  То, что  там происхо-
дит - или  уже произошло - к тому времени, как вы туда добе-
ретесь, завершится!
     Молодые люди нерешительно стояли у двери.
     С трудом  собрав силы, Мэтт спокойно, но с нажимом про-
говорил:
     - Эго Барлоу велико, да и гордыня тоже. Вот эти его по-
роки мы,  может быть,  сумеем использовать.  Однако  следует
учитывать, что  Барлоу - великий ум. И уважать это. Вы пока-
зали мне  письмо. В нем говорится о шахматах. Не сомневаюсь,
Барлоу - игрок высшего класса. Разве вы не понимаете, что он
мог бы  справиться со  своим делом,  не  обрывая  телефонную
связь с  домом? А  оборвал он  ее, поскольку хочет, чтобы вы



                            445

поняли: одной  из белых фигур объявлен шах! Он понимает рас-
становку сил  и ему  ясно, что легче выиграть, если разъеди-
нишь силы  противника и приведешь в замешательство. Забыв об
этом, вы  по недосмотру  отдали ему  первый ход - и первона-
чальная группа  раскололась надвое.  Если вы,  сломя голову,
помчитесь в  дом Питри, наша группа разобъется на три части.
Я останусь один, прикованный к постели - легкая добыча, нев-
зирая на  кресты, книги и заклинания. Потребуется только от-
править сюда  одного из  кандидатов в нежить с ножом или ре-
вольвером, убить  меня. И кто останется? Вы с Беном, мчащие-
ся, как  угорелые, сквозь ночь навстречу собственной гибели.
Тогда Салимов Удел - его. Разве вы не понимаете?
     Первым заговорил Бен.
     - Да,- сказал он.
     Мэтт откинулся назад.
     - Я говорю так не потому, что опасаюсь за свою жизнь. И
не потому,  что боюсь,  как бы вы не погибли. Я боюсь за го-
род. Неважно,  что еще  произойдет - кто-то  должен уцелеть,
чтобы завтра остановить Барлоу.
     - Да. И,  пока я  не отомщу за Сьюзан, он меня не полу-
чит.
     Воцарилось молчание, которое нарушил Джимми Коди.
     - Вообще-то они  могут  удрать,-  задумчиво  проговорил
он.- Думаю,  Барлоу недооценил  Каллахэна... а уж мальчонку он
точно недооценил, „-мо„. Этот пацан...
     - Будем надеяться,- отозвался Мэтт и закрыл глаза.
     Они устроились и стали ждать.


     2О.

     Отец Дональд  Каллахэн стоял у стены в просторной кухне
Питри, держа  высоко над головой крест своей матери, который
заливал помещение  призрачным лучезарным блеском. У противо-
положной стены, возле раковины, стоял Барлоу. Одной рукой он
удерживал завернутые  за спину руки Марка, другая охватывала
шею мальчика.  Между ними на полу в осколках стекла, ознаме-
новавших появление  Барлоу, распростерлись Генри и Джун Пит-
ри.
     Каллахэн был  совершенно ошеломлен.  Все случилось  так
быстро, что он еще не сумел осознать, что происходит. Только
что они  с Питри разумно (хоть и досадуя) обсуждали вопрос в
ярком, не оставляющем места никаким глупостям свете кухонных
ламп - и  вот нырнули  в безумие, которое с такой спокойной,
понимающей твердостью отрицал отец Марка.
     Разум священника пытался восстановить ход событий.
     Питри вернулся  и сказал, что телефон не работает. Нес-
колькими секундами  позже они остались без света. Джун Питри
взвизгнула. Кто-то  перевернул стул.  Некоторое  время  все,
спотыкаясь, бродили в новорожденной тьме, окликая друг друж-
ку. Тут окно над мойкой разлетелось, осыпав стеклом кухонный
стол и  линолеум. Все  это произошло  на протяжении тридцати
секунд.




                            446

     Потом в  кухню проскользнула  какая-то тень, и Каллахэн
стряхнул удерживавшие его чары. Священник вцепился в свисав-
ший с шеи крест и, стоило ему коснуться распятия, как комна-
та озарилась  неземным, нездешним  светом. Он  увидел Марка,
который старался  оттащить мать  к арке, ведущей в гостиную.
Рядом с ними, повернув голову, стоял Генри Питри. Куда дева-
лось былое  спокойствие! От такого абсолютно противоречащего
логике вторжения  у Генри отвисла челюсть. Из-за спины Питри
на них  надвинулось белое  ухмыляющееся лицо, подобное фраг-
менту картины Фрацетти. Оно раскололось, показав длинные ос-
трые клыки  и красные  прозрачные глаза, похожие на пылающие
врата в  ад. Барлоу  раскинул руки  (Каллахэн как  раз успел
увидеть, как  длинны и  чувствительны эти  мертвенно-бледные
музыкальные пальцы), а потом одной ухватил голову Генри Пит-
ри, другой -  голову Джун  и свел  их вместе  с тошнотворным
скрежещущим треском. Питри рухнули на пол, как камни, и пер-
вая угроза Барлоу оказалась выполнена.
     С высоким, плачущим криком Марк, не задумываясь, кинул-
ся на вампира.
     - Вот ты  и  попался! -  добродушно  прогудел  глубокий
сильный голос.  Марк атаковал необдуманно - и был немедленно
пленен.
     Каллахэн двинулся вперед, держа крест над головой.
     Торжествующая усмешка Барлоу мигом преобразилась в зия-
ющую пасть  агонии. Он отпрянул к мойке, волоча мальчика пе-
ред собой. Под ногами хрустело битое стекло.
     - Именем Господа...- начал Каллахэн.
     При звуке  имени Господня  Барлоу издал  громкий  крик,
словно получил  удар хлыстом.  Углы разинутого  рта  поехали
книзу в уродливой гримасе, блеснули иглы клыков.
     - Ближе не  подходить! - предостерег он.- Ближе не под-
ходить, шаман!  Не то  вздохнуть не успеешь, как я перегрызу
мальчишке яремную  вену! - Пока Барлоу говорил, верхняя губа
ползла кверху,  обнажая длинные  острия клыков. Он умолк и с
быстротой гадюки  сделал головой  хищное движение  вперед  и
вниз, разойдясь с шеей Марка на какую-нибудь четверть дюйма.
     Каллахэн остановился.
     - Назад,- скомандовал Барлоу, опять ухмыляясь.- Ты - на
своей половине, я - на своей, так?
     Каллахэн медленно отступил, по-прежнему держа крест пе-
ред собой на уровне глаз, чтобы смотреть поверх перекладины.
Тот ровно  пульсировал светом, испуская вспышку за вспышкой,
и его мощь стекала по руке священника так, что собравшиеся в
пучок мышцы задрожали.
     Они стояли лицом к лицу.
     - Наконец-то вместе! -  улыбаясь, сказал Барлоу. Лицо у
него было  сильным, умным,  красивым некой пронзительной за-
претной красотой...  тут свет  упал по-другому, и черты Барлоу
показались едва  ли не  женоподобными.  Где  Каллахэн  видел
подобное лицо? И в момент величайшего в своей жизни ужаса он
вспомнил. Это было лицо мистера Флипа, его личного буки, су-
щества, которое  днем пряталось в шкафу и вылезало после то-
го, как мать затворяла двери спальни. Зажигать ночник Калла-
хэну не разрешали (и мать, и отец считали, что лучший способ



                            447

победить детские  страхи - это взглянуть им в лицо, а не по-
такать им), так что каждую ночь, когда дверь с ехидным скри-
пом закрывалась, а шаги матери удалялись по коридору, дверца
шкафа едва  заметно отъезжала в сторону, и Каллахэн чувство-
вал (или взаправду видел?) тонкое белое лицо и горящие глаза
мистера Флипа.  Теперь же  тот снова  явился из шкафа и при-
стально смотрел поверх плеча Марка: клоунски-белое лицо, го-
рящие глаза и красные чувственные губы.
     - Дальше что? -  чужим голосом  спросил Каллахэн. Он не
сводил глаз с пальцев Барлоу - длинных, чувствительных паль-
цев, лежащих  на горле мальчика. На них виднелись мелкие си-
ние пятнышки.
     - Там будет видно. Что дашь за этого жалкого негодяя? -
Барлоу вдруг  высоко поддернул  завернутые за спину запястья
Марка, явно  рассчитывая подчеркнуть  вопрос воплем, но Марк
не поддался.  Мальчик не  издал ни  звука, только со свистом
втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
     - Ты у  меня заорешь! -  прошептал Барлоу, кривя губы в
гримасе животной  ненависти.- Будешь  орать, пока  глотка не
лопнет!
     - Прекрати! - крикнул Каллахэн.
     - А нужно? -  Ненависть с лица Барлоу как ветром сдуло.
Вернулась полная  мрачного очарования улыбка.- Я должен дать
мальчику передышку? Приберечь его до другой ночи?
     - Да!
     Барлоу тихонько проговорил, словно промурлыкал:
     - Бросишь крест,  чтобы встретиться  со мной на равных,
черное против белого? Твоя вера против моей?
     - Да,- отозвался Каллахэн уже не так уверенно.
     - Ну, так  давай же! -  Полные губы  нетерпеливо поджа-
лись, высокий  лоб заблестел в странном волшебном свете, за-
полнявшем комнату.
     - Полагаясь на  то, что ты его отпустишь? Да умнее было
бы сунуть  за пазуху гремучую змею, поверив, что она не уку-
сит.
     - Но я-то тебе верю... смотри!
     Барлоу выпустил  Марка и отступил, держа на весу пустые
руки.
     Не веря,  Марк секунду  постоял неподвижно, а потом, не
оглядываясь на Барлоу, подбежал к родителям.
     - Беги, Марк! - крикнул Каллахэн.- Беги!
     Марк поднял на него огромные потемневшие глаза:
     - По-моему, они мертвые...
     - БЕГИ!
     Марк медленно  поднялся, обернулся  и посмотрел на Бар-
лоу.
     - Скоро, братишка,- почти милостиво сказал тот,- теперь
мы с тобой уже совсем скоро...
     Марк плюнул ему в лицо.
     У Барлоу захватило дух. Чело омрачила такая ярость, что
прежнее выражение  его лица показалось тем, чем вполне могло
быть: простым  актерством. Каллахэн  на миг  увидел в глазах
своего врага безумие, более черное, чем душа убийства.




                            448

     - Ты в  меня плюнул,-  прошептал Барлоу. Он дрожал всем
телом, буквально  сотрясался от  ярости. Как  некий  грозный
слепец он сделал неверный шаг вперед.
     - Назад! - взревел Каллахэн, делая выпад крестом.
     Барлоу вскрикнул  и вскинул  руки к лицу. Крест полыхал
сверхъестественным слепящим  пламенем, ярчайшим  блеском  и,
вероятно, осмелься  Каллахэн двинуться  в эту минуту дальше,
он мог бы прогнать Барлоу.
     - Я убью тебя,- сказал Марк и исчез, как маленький тем-
ный смерч.
     Барлоу словно бы вырос, волосы, по-европейски откинутые
назад со  лба плыли  вокруг головы. Одет Барлоу был в темный
костюм с  безукоризненно повязанным галстуком темно-красного
цвета, отчего показался отцу Каллахэну частью окружавшего их
мрака, его  сгустком. В  глазницах светились  угли коварных,
угрюмых глаз.
     - Ну же, выполни свою часть уговора, шаман.
     - Я - священник! - бросил ему Каллахэн.
     Барлоу отвесил еле заметный издевательский поклон.
     - Священник,- повторил  он, выплюнув  слово, как дохлую
рыбу.
     Каллахэн стоял  в нерешительности. Зачем бросать крест?
Провести Барлоу, сыграть сегодня вничью, а завтра...
     Но из  глубин сознания  шло предостережение: отвергнуть
вызов вампира  значит рискнуть  куда серьезнее, чем Каллахэн
мог себе  представить. Если он не посмеет бросить крест, тем
самым он  признает... признает...  что? Если  бы только  события
происходили не  так быстро,  если бы только было время поду-
мать... разобраться...
     Сияние креста меркло.
     Каллахэн расширившимися глазами взглянул на распятие. В
живот клубком  раскаленной проволоки прыгнул страх. Вздернув
голову, священник  впился глазами  в Барлоу - тот шел к нему
через кухню с широкой, почти сладострастной улыбкой.
     - Не подходи,- хрипло выговорил Каллахэн, попятившись.-
Приказываю именем Господа...
     Барлоу расхохотался ему в лицо.
     От сияющего  креста остался  жидкий оплывающий  огонек,
имеющий форму распятия. По лицу вампира снова поползли тени,
скрывшие его черты за грубыми линиями и треугольниками пони-
же выступающих  скул. Каллахэн