прошла, - сказал он себе. - Не так уж плохо".
     - Только для новенькой, - сказал кто-то.
     Дверь позади него захлопнулась.
     Внутри в темноте было пятеро или шестеро людей, и кто-то из них взял
его за руку. Потом чьи-то руки прижали его к ледяной груди. Он обо что-то
споткнулся - кирка? - и тут замораживающие губы поцеловали рот, щеку,
горло.
     И начался ужас.
     В темноте слышались вздохи и всхлипывания.
     Мотор грузовика ожил и он въехал на территорию кладбища, пока парень в
футболке оставался стоять, как часовой, на тихой улице. В центре кладбища
грузовик остановился. Дверцы фургона отворились и наружу вышли пятеро.
Девушка, насытившись, чувствовала прилив лени. Они рассыпались под
деревьями и принялись за работу, как хорошо смазанные машины. У каждого в
руках были кирки и лопаты. Когда раздался удар по дереву первого гроба,
двое соседей бросили работы, чтобы помочь третьему... Внутри лежал скелет в
черном костюме и желтой рубашке. Гроб быстро опрокинули, чтобы вывалить
кости наружу, потом закинули в глубину фургона. Послышался слабый стук -
кирка задела новый гроб... На этот раз в небольшом гробике покоились кости
ребенка. Кости были выброшены на землю и затрещали под ногами, пока гроб
грузили в фургон.
     Через час почти тридцать гробов были сложены в фургоне грузовика.
Холмики земли покрыли все кладбище, одежда и лица могильщиков были
испачканы грязью. Но они продолжали работать, пока негр с повязкой не
выпрямился, взглянув на пустую могилу перед собой и не сказал тихо:
     - Хватит!
     Они сложили инструменты обратно в машину. Туда же вскарабкались и
разрыватели могил. Задним ходом грузовик выбрался наружу сквозь ворота, где
был подобран часовой. Набирая скорость, машина помчалась прочь от кладбища,
повернув на Арагон-авеню в сторону коммерческого района Лос-Анжелеса.


     2.

     Гейл Кларк, щурясь от яркого солнечного света, припарковала свой
красный "мустанг" на общественной стоянке на бульваре Пико и прошла
полквартала к небольшому зданию серого цвета, которое успело побывать
клубом каратэ, центром здоровья для людей с избыточным весом,
Дзен-буддистским храмом, магазином здоровой пищи. Теперь новая легенда
гласила, напечатанная огромными голубыми буквами на зеркальном стекле у
входа: "Лос-Анжелесский "Тэтлер "Сплетник". Мы услышали - значит, мы
напечатали. Мы увидели - значит, напечатали".
     Ниже имелось изображение чего-то вроде девы в длинном платье с факелом
в руке.
     В комнате стояли шесть столов. На полу валялись кипами старые выпуски
"Тэтлера" и других газет и журналов, рядом батарея погнутых ящиков
картотек, купленных на распродаже после пожара на одном складе. Книжный
шкаф был забит распадающимися словарями и справочниками. Все они или были
куплены по дешевке на "Блошином рынке" или украдены из библиотек. На одной
стене имелась фреска. оставшаяся от дней, когда здесь помещался магазин
здоровой морской пищи - киты с извергаемыми фонтанами и солнце, освещавшее
берег с рядами абсолютно здоровых людей. Холли Фортунато в своем обычном
обтягивающем черном платье смотрела из-за стола регистрации, стоявшем в
десяти футах от закрытой двери с табличкой, на которой значилось: "Гарри
Трейси - редактор".
     - Привет, Гейл, - улыбнулась Холли. - Ну, как отдохнула?
     - Как обычно, - без всякого выражения сказала Гейл.
     - А у меня уикенд получился какой-то паршивый, - выдохнула Холли. Веки
ее были накрашены зеркальной тушью, груди ее колыхались, как черные дыни. -
Пар-шивый. Я сказала Максу...
     - Привет, Макс, - сказала Гейл трудолюбивого и книжного вида молодому
человеку за соседним столиком. Он поднял голову от своей пишущей машинки и
улыбнулся. Потом, ни слова не говоря, он вернулся к работе, и Гейл
опустилась на собственный стул за своим рабочим столом. Он стоял в глубине
комнаты, у опасно накренившегося книжного шкафа. Она повесила сумочку на
спинку стула и начала разбираться в кипе бумаг и журналов, чтобы
высвободить из-под них пишущую машинку, старый, серый "рояль" с нравом
своеобразным и, как правило, злобным.
     - Я этого парня встретила на вечеринке у Марины дель Рей, -
рассказывала Холли. - И вы знаете, кем он оказался? Режиссером! Год назад
он сделал фильм, который назывался "Легко и свободно..."
     - Порнография, судя по названию, - сказала Гейл.
     - Нет-нет! Это про одну пару, которая познакомилась в лагере нудистов!
     - Ну, я же сказала, - ответила Гейл. - Порники.
     Она перешла на другой конец комнаты и налила себе чашку кофе. Она
слышала смутно доносящийся сквозь фанерную перегородку голос Трейси:
     - Да, прокат был ограничен, но он сказал, что работает над новым
фильмом, и хотел, чтобы я...
     Гейл выключила звуковое восприятие, продолжая кивать всякий раз, когда
это казалось ей подходящим. Тем временем вошла Анита, худощавая девушка,
предпочитавшая панк-моду и писавшая в "Тэтлере" обзоры того, что она
называла "миром рок-н-ролла". Она несла охапку журналов "Роллинг стоунз".
Холли немедленно принялась щебетать:
     - Привет, Нита, как отдохнууула?
     - Дерьмово, - сказала Анита Карлин.
     Гейл отпила кофе и пробежала взглядом по доске назначений. Под каждым
именем, напечатанным на кусках яркого цветного картона, имелась
индекс-карта с указанием деталей статей на неделю. Она просмотрела все
имена, чтобы иметь представление, чем будет заниматься "Тэтлер" в эту
неделю. "Профессор биологии из Калифорнии говорит: "Слишком много яиц в
пище - возможная причина стерильности". 1345-48486 доб. 7. "Род Стюари -
"Неужели замужним блондинкам веселее?", "Сможет ли Ким Новак взять в этом
году Оскара за "Лучший дубляж?", "Ее агент будет говорить", "Группа
автомобилистов обвиняет "Шоссейный патруль" в нарушении правил движения" -
вызвать мисс Джордан, 592-7008".
     "О, боже, - подумала Гейл, когда дошла до своего собственного имени.
На ее карточке были нацарапаны четыре слова: "Загляните ко мне. Срочно.
Т."
     Она отпила половину чашки и только после этого постучала в дверь
редактора.
     - Входите! - сказал голос из-за двери. Трейси говорил по телефону - он
помахал рукой, приглашая подойти к столу и сесть. Перед ним лежал свежий
экземпляр "Тэтлера".
     - Ладно, Уоррен, - говорил он. - Ну хорошо, ну зашевелились кое-какие
птички с большими деньгами. Ну, всполошил я их этой историей! Ну и что? То-
есть если уже и "Тэтлер" не может печатать правду, то кто может?
     Он замолчал, нахмурив высокий лоб. Ему недавно исполнилось сорок, он
был хиппи, который так никогда и не вырос из своего стиля жизни. Он был
почти лыс, исключая небрежные завитки седых волос, торчавшие по сторонам
головы, и его очки с толстыми стеклами свирепо съехали на самый кончик
носа. Слушая, он открутил флакон с пилюлями витамина "С", вытряхнул пару
оранжевых шариков и предложил один Гейл, которая отрицательно покачала
головой.
     - Отлично, - сказал он. - Уоррен, мне наплевать! Ведь, то, что
выстроили эти парни, ухнет в Тихий океан при малейшем следующем подземном
толчке! И что они станут делать - подадут в суд на землетрясение? - Он
снова прислушался, лицо его вдруг начало краснеть. - Конструкция
неустойчива, это подтверждают инженеры. И все - все наши физики -
предсказывают большой толчок в ближайшие пять лет. Слушай, Уоррен, мне
нужно идти, мне нужно газету делать! - Он с грохотом опустил трубку на
аппарат, стол задрожал.
     - Погоди минутку, Гейл, - сказал он и начал ритмично дышать. - Нас
окружает негативная атмосфера. Это звонил мой молчаливый партнер. Сегодня
он был не слишком молчалив. - Трейси подтолкнул новый номер газеты в
сторону Гейл. - Уже видела? Первая страница - просто бомба!
     Она перевернула газету и раскрыла ее. Там была помещена одна из
фотографий Джека - скелет из разрытой могилы на Голливудском Мемориальном
кладбище. Снимок занял всю страницу и был окаймлен полосой кричащего
красного цвета. Над снимком кричащими красными буквами бросался в глаза
заголовок: "КТО же он, МОГИЛЬЩИК?" Под заголовком более мелким шрифтом было
написано: "Читайте репортаж, потрясающий репортаж Гейл Кларк на стр. 3".
     - Могильщик? - сказала Гейл, чувствуя, как в ее желудке узлом
завязывается напряжение. - Трейси, что это за... выдумка с Могильщиком?
     - Это не выдумка, - сказал Трейси, и вид у него был искренне
обиженным. - Я думал, ты будешь довольна. Ведь Могильщик теперь выбросит
Таракана со страниц всех газет в городе!
     - Могильщик, - повторила Гейл, не веря своим глазам. У нее было такое
такое чувство, что ей словно нужно было вползти в одну из дыр, которые
раньше были могилами, изображенных на фотографии Джека. - Трейс, на мой
взгляд, вещь такой поддержки не заслуживает. Согласна, история вызывает
дрожь. Ничего подобного не случалось еще, по крайней мере, в Лос-Анжелесе.
Но где здесь стержень? Ничего подобного в моей заметке не было.
     - Понимаешь, Таракан - это уже старая история. Парень явно скрылся в
берлогу. Все. Он себя исчерпал. И ведь ты знаешь, что продает наши газеты?
Зло. Да, Гейл, порок. Люди покупают журнал, газетку или даже "Таймс", чтобы
прочитать что-нибудь порочное, чтобы они смогли кого-то обвинить за
убожество собственной жизни. И более всего им требуется злодей, Никонс,
Дракула, Душитель с Холма. Таракан исчез, и мы просто даем публике то, чего
она хочет - нового злодея. И мы эту штуку разработаем, Гейл, почему бы и
нет, Бог мой! Могильщик, он крадется в глухую полночь среди могил,
выкапывает гробы, разбрасывает кости покойников...
     - Пожалуйста, - попросила Гейл, вздрогнув, - ведь я была там, помните?
- Желудок ее сжался, словно она снова почувствовала запах нагретой солнцем
разлагающейся мертвой плоти. - Полиция считает, что это или какой-то культ
смерти, или просто подростки накачались наркотиками. Это и в моей статье
говорится. Так что же мы можем тут добавить, оставаясь в рамках истины?
     - Ага, ты еще не читала свой экземпляр, так? Просмотри третью
страницу.
     Паника пронзила Гейл. Она раскрыла газету и увидела ярко-красную
коробку как раз в середине статьи в окружении остальных мрачных фотографий
Джека. Заголовок статьи гласил:" Могильщик посетил Голливудское кладбище?"
     - Что это значит? - спросила Гейл; голос ее дрожал, не то от ужаса, не
то от гнева.
     - Думаешь, у меня нет собственных контактов? Я заинтересовался этим
делом, сделал пару звонков. То же самое, что произошло на Голливудском
кладбище, случилось и на Хоуп Хилле. Пропали гробы и все такое прочее. - Он
пожал плечами. - Один мой знакомый полицейский - мой должник, и я решил
воспользоваться преимуществом. Я вечером в субботу был в типографии и прямо
там напечатал статью.
     Гейл быстро просмотрела статью. Она была написана ужасно, но основную
идею передавала: кладбище Воскресения подверглось вандализму точно в такой
же манере примерно неделю назад.
     - Теперь ты понимаешь? - Трейси приподнял одну бровь. - Могильщик
сделает Таракана жалким любителем, по крайней мере, в отделе "мурашки по
коже".
     - Бог мой, - вздохнула Гейл, положив газету обратно на стол, посмотрев
на Трейси в немом изумлении. - Что происходит?
     - Это ты мне должна рассказать. Я хочу, чтобы ты забыла о Таракане и
полностью сосредоточила свое внимание на новой теме. Могильщике. Возможно,
он поработал где-то еще, до кладбища Воскресения. Быть может, после
Голливудского Мемориала он уже успел побывать где-то еще. В общем, мне
нужно все, что ты сможешь раздобыть, и это мне потребуется уже после
полудня во вторник. Справишься?
     - Трейси, но это не мог сделать всего один человек! В одиночку так
кладбище не перекопать!
     - А может, он очень сильный? Или ездит в самодельном бульдозере, кто
знает? Во всяком случае, сузив угол до одной злой фигуры, мы увеличим
тиражи. Порок, малютка, порок! Вот что нам нужно! - Он уловил тень
нерешительности на ее лице. - Что, Что это такое?
     - Я так ушла в это дело с Тараканом, Трейс, что мне кажется, что мне
следовало бы бросать его прямо сейчас. Почему бы не пустить новым следом
Сэнди? Теперь...
     - Слушай, - настаивал редактор. - Могильщика никто не знает, к тому
же, ты в три раза лучше пишешь, чем Сэнди. Теперь вперед! Принимайся за
работу!
     Гейл нехотя поднялась:
     - И все-таки мне бы хотелось остаться со старой темой.
     - Могильщик! И вперед!
     Она двинулась к двери, не в силах поверить в этот стремительный
поворот событий. В голове пульсировала боль, желудок свело, она чувствовала
себя больной до последней клетки тела. "Ведь все это чушь! - сказала она
себе. - Таракан, вот что действительно важно, если подумать о моей карьере.
Но это... это дерьмовая чушь!"
     - Погоди минутку, - сказал Трейси, когда она повернулась, чтобы уйти.
- Ты не видела Кидда? Мне нужно, чтобы он сделал снимки Мисс Калифорнии
сегодня после полудня.
     - Нет, в последнее время не видела. В субботу мы пошли на концерт
Джоан Боаз, но вчера я его целый день не видела. Может, он отправился к
людям "Зеленого Мира"?
     Трейси вздохнул:
     - Этот парень размазывает свою энергию очень уж тонким слоем, тебе не
кажется? Послушай, ты не позвонишь ему, когда будет время? Он мне в самом
деле нужен, чтобы снимок был готов уже сегодня.
     Она кивнула, все еще не совсем придя в себя, и вышла из кабинета.
Снаружи Холли Фортунато рассказывала спортивному комментатору Биллу Хейлу о
том, какой богатый выбор хлыстов оказался в кладовой у одного режиссера, с
которым она познакомилась в субботу. Гейл села за свой стол, принялась
перекладывать бумаги, стараясь придумать выход из положения, в которое
втравил ее Трейси. И все же три разгромленных кладбища - в буквальном
смысле разнесенных в клочья, и все это - за две недели... Кому позвонить
для начала? Она припомнила имена нескольких офицеров из отделения по
антивандализму, кажется, Дэвис Тортиричи был капитаном отделения, но она не
была уверена, что помнит все правильно.
     Но еще одна забота скрыто не давала ей покоя - где же Джек? Он обещал
пригласить ее на обед в "Мандарин" в воскресенье вечером, но так и не
позвонил. Она провела вечер дома, попивая белое вино и читая отвратительную
книжонку под названием "Грех Бетании", которую со скуки отшвырнула после
четвертой главы. Она хотела быть с Джеком, ей в самом деле было это
необходимо, и она три или четыре раза за вечер набирала его номер. И каждый
раз телефон не отвечал минут десять и лишь тогда Гейл опускала трубку. Где
же он мог быть?
     "А кто я такая? - спросила Гейл себя. - Мама-наседка?" Но тут рука
сама потянулась к телефону. Она набрала номер квартиры Джека.
     Ответа не было.
     Джек мог находиться в дюжине самых разных мест. Она уже привыкла к
тому, что наиболее постоянной чертой Джека было непостоянное
местонахождение. "Это все гороскоп, - гордо пояснил он Гейл. - Близнецы -
вот мой знак Зодиака".
     Она повесила трубку телефона и истратила еще несколько минут,
приготавливая себе чашку кофе, потом перешла к столу, за которым Кенни
Морроу выколачивал на клавишах своей машинки очередную колонку советов по
здоровью. В эту неделю колонка открывалась письмом из Сакраменто - читатель
сообщал, что по его мнению, правительство контролирует сексуальную жизнь
особыми лучами из цветного телевизора. Она читала через плечо Кенни, когда
зазвонил телефон. и она поспешила снять трубку - вдруг это звонил Джек?
     - Гейл? - спросил человек на другом конце провода. - Это Том Чемпен,
из "Таймс". Помнишь? Мы пару раз встречались на пресс-конференциях
Палатазина.
     - Да, конечно. - Она смутно помнила этого парня. Крепкий, лысеющий, в
коричневом клетчатом плаще. - Как поживаешь, Том?
     - Отлично. Особенно с того момента, когда заглянул в вашу газету и
обнаружил Могильщика... Кому пришла в голову идея?
     - Редактору.
     - Великолепно. У вас в самом деле пошел вверх тираж...
     - Могу помочь тебе чем-нибудь, Том? - перебила она, потому что сарказм
в его голосе начал ее раздражать.
     - Что? Ах, да, послушай, не ершись. Я просто шутил. На самом деле я
позвонил, чтобы тебе помочь. Мы, журналисты, должны держаться вместе,
верно? - Он сделал паузу в несколько секунд. Гейл молчала, злость тихо
кипела. - Наша газета уже вышла в продажу, поэтому я решил передать
информацию тебе. Мы дали всего несколько строк на одиннадцатой странице, но
я подумал, что ты могла...
     - Том
     - Хорошо-хорошо. Кто-то раскопал вчера ночью кладбище на Рамона Хейтс.
Унес около двадцати пяти гробов, мертвецов оставили валяться по всему
кладбищу. Сторож, парень по имени... сейчас, ага... Алкавар, сейчас
числится среди пропавших без вести. Полиция Хайленда проверяет кое-какие
отпечатки колес, найденные в траве. Похоже, что наш приятель Могильщик
разъезжает в большом грузовике. И не говори теперь, что я никогда тебе не
помогал.
     Гейл начала делать заметки в своем блокноте. "Что за черт, что
происходит?" - с изумлением подумала она. В ней впервые загорелась искра
любопытства.
     - А у тебя есть имя и адрес этого парня, Алкавара?
     - Зовут Ноэль. Полиция дала мне адрес его брата - он постоянный сторож
на этом кладбище - 909, Коста-Меза авеню в Хайленд-парке. Ты думаешь, что
он сам погрузил в машину эти гробы? Зачем?
     - Ничего я не думаю. Просто, ищу точку для начала. Спасибо, что
позвонил. Между прочим, это еще не значит, что я покончила с Тараканом.
     - Ага, я слышал, что ты старалась выжать что-нибудь из старика
Палатазина. Мы все уже давно опустили руки. Думаю, что-нибудь у тебя может
получиться. Гм... послушай, Гейл, помнишь, я рассказывал тебе о ситуации с
моей женой? Я переехал теперь в другой дом, стал вроде как вольной птицей.
Как насчет обеда сегодня вечером? У меня ключ-карточка Плейбой-клуба и ты
могла бы посмотреть мою новую квартиру, определить, чего в ней не
хватает...
     - Сегодня? Гм... Нет, Том, я боюсь, что я не смогу.
     - Тогда завтра, а?
     - Том, меня зовет редактор. Поговорим позже. И огромнейшее тебе
спасибо за информацию. Пока.
     Она повесила трубку и перечитала свои записи в блокноте. Холмы Рамоны?
Значит, всего за две недели вандализму подверглись четыре кладбища? Какие
же извращенцы могли такое сотворить? Культ смерти? Сатанисты?
     МОГИЛЬЩИК.
     Термин всего несколько минут назад отвратительный, теперь привел ее в
зябкую дрожь. Она положила свой блокнот и пару шариковых ручек "бик" в
сумочку и поспешно покинула редакцию, направляясь к Рамонским Холмам.


     3.

     Спецуполномоченный комиссар полиции Мак-Брайд сидел, читая рапорт
Палатазина о прогрессе в деле расследования случая с Тараканом. Он сидел за
полированным дубовым столом в конференц-зале. Каждые две-три минуты он
вздыхал и при этом главный детектив Гарнетт бросал через стол взгляды на
Палатазина. Взгляды эти говорили: "Тебе лучше надеяться, что он в добром
расположении духа сегодня, Энди, потому что в рапорте нет ничего
конкретного".
     Палатазин прекрасно сознавал этот факт. Он пришел в департамент в
начале седьмого утра, чтобы закончить печатать рапорт, и испытывал стыд,
относя его Гарнетту на первое прочтение. В нем практически ничего, кроме
предположения, не было: ничего, кроме смутных теорий, которые вели в
никуда. В конце он вставил данные, полученные от Эми Халсетт и Лизз
Коннорс, и детально описал работу Салли Риса и его команды по поиску серого
"фольксвагена", но даже эти факты на бумаге казались плачевно беспомощными.
     Мак-Брайд быстро взглянул на Палатазина и перевернул страницу. С того
места, где сидел Палатазин, Мак Брайд казался заключенным, как в скобки,
двумя флагами с каждой стороны - американским и штата Калифорнии, золотой
солнечный свет вливался через венецианское окно, освещая стену за его
спиной. Под глазами Палатазина были темные круги, и когда он в четвертый
раз начал раскуривать свою трубку, рука начала заметно дрожать. Он провел
ужасную ночь, сны его были наполнены ужасными созданиями, преследова