он был худой и маленького роста, но Весли запомнил массу шуток
из прочитанных в библиотеке книг, и теперь даже большие ребята начали
смеяться и называть его Смехачом. Из окна он видел, как они катаются по
льду пруда, совершая плавные круги на коньках или восьмерки, словно на
картинах Курьера и Мома, которые любила мама. А на замерзшем склоне холма
полозья саней оставили сотни следов, изморозь сверкала на солнце, как
бриллиантовая пыль, и кто-то поднял руку в варежке и помахал ему.
     Под самым окном стояла красивая девочка, которой он не знал.
     - Выходи наружу! - позвала она, улыбаясь. - Давай играть!
     - Не могу! - крикнул он в ответ. - Мама не пускает. Я заболел!
     - Я помогу. Все пройдет, - сказала девочка. - Выходи! Ты можешь
прыгнуть прямо сквозь окно!
     Вес улыбнулся.
     - А-а, ты смеешься! - Она стояла босиком в снегу, и наверное, была
такой бледной, потому что сильно замерзла.
     - Нет, совсем нет! Твои друзья ждут. - Она слегка махнула рукой в
сторону пруда. - Я отведу тебя к ним.
     - Ой... - Ему уже надоело сидеть дома, ему хотелось выбежать во двор,
броситься наперегонки с холодным ветром, чтобы хрустел под ногами снег, и
ему даже, наверное, не понадобятся туфли. Да, наверняка это было бы здорово
- прокатиться на животе вниз по склону.
     - Хорошо! - весело согласился он. - Хорошо, я выйду!
     Девочка крикнула:
     - Скорей!
     И внезапно произошло что-то странное. Рядом с ним стояла какая-то
красивая леди с шоколадной кожей, она крепко держала его за руку. Она
наклонилась и подула на стекло, которое сразу затянулось туманом. Потом она
нарисовала на молочной поверхности крест и что-то пробормотала, что-то
вроде "нсамби куна эзулу, нсамби куна нтото!"
     - Что? - изумленно сказал Весли Ричер.
     Маленькая девочка, стоявшая под деревом, пронзительно вскрикнула, лицо
ее перечеркнула гримаса ужаса. Все мгновенно переменилось. Масси-понд, и
фигурки, скользившие по молочной поверхности льда, снежный склон с санками
- все это завертелось и вылетело из мозга Веса, словно пыльная паутина на
ветру. Маленькая девочка покачнулась, щелкнула зубами.
     - Убирайся! - закричала Соланж, и снова подышала на стекло, и на
запотевшем стекле снова нарисовала знак креста и повторила слова, и снова
нарисовала, и снова сказала, на этот раз уже по-английски:
     - Бог в небесах, Бог на земле!
     Девочка зашипела и плюнула, спина ее выгнулась, как у кошки. Потом она
побежала вдоль лужайки к ограде. Добежав до стены, она повернулась и
закричала:
     - Я тебе не прощу! Ты заплатишь за эту боль!
     Потом она перелезла через стену, только мелькнули ее голые ступни.
     Колени Веса подогнулись. Соланж подхватила его и помогла вернуться на
кровать.
     - Что это было? - спросил он. - Что произошло?
     Он смотрел на нее потускневшими стеклянными глазами.
     - Хочу покататься. Вчера вечером выпал снег.
     Она накрыла его простыней, расправила ткань. Она так тряслась, что у
нее стучали зубы.
     - Нет, нет, - тихо сказала она. - Тебе все это приснилось, вот и все.
     - Сон? - Посмотрев на нее, он моргнул. - В доме по ту сторону живет
Дик Маркс, вот кто там живет.
     - Спи, - сказала ему Соланж, и глаза его через секунду закрылись. Она
стояла над ним, пока дыхание не стало ровным и глубоким, потом вернулась к
окну.
     Ветви хвойных пиний вздрагивали под порывами ветра, словно темный
ужас, сжавший сердце Соланж, сжал и душу самой природы. Она не могла
сказать наверняка, что это было за существо, но по яростной реакции на знак
креста и имя Бога - мощный талисман во всех языках народов Земли - было
ясно, что существо было порождено отвратительным ЗЛОМ. Судорожно поведя
плечами, она припомнила сообщение из мира призраков, которое было получено
на планшете Оуйя."ЗЛО. ОНИ ЖАЖДУТ. ЗЛО. ОНИ ЖАЖДУТ." Она подтащила стул к
окну и села, приготовившись углубиться в размышления. И так просидела
неподвижно до самого утра.


     3.

     - Хотите еще чашку, мисс Кларк?
     Гейл подняла глаза. Она сидела, скорчившись, на скамье в центральном
изоляторе голливудского отделения полиции Лос-Анжелеса... Она была
доставлена сюда несколько часов назад офицером, который задержал ее за
опасное вождение. Она решила, что на некоторое время, должно быть, потеряла
сознание или заснула, потому что не слышала, как подошел к ней дежурный
сержант по имени Брансон, предложив кофе. Она не хотела засыпать, она
боялась заснуть, потому что знала - она сразу же увидит приближающегося к
ней Джека, увидит в кошмаре его горящие глаза на смертельно бледном лице.
Он был похож на какой-то гибрид человека и собаки. Это потому что во рту у
него сверкали клыки. Она покачала головой, отказавшись от кофе, подтянула
колени ближе к подбородку. Рана на руке была промыта и перевязана, но
пальцы продолжали пульсировать тупой болью. Наверное, ей придется пройти
цикл прививок от бешенства.
     - Гм... мисс Кларк, мне кажется, что вы можете спокойно идти домой, -
сказал дежурный сержант. - То есть, мне очень приятно ваше общество и так
далее, но зачем вам оставаться здесь на всю ночь?
     - Почему бы и нет?
     - Но зачем вам это? У вас есть дом, не так ли? Я хочу сказать, что у
нас пока тихо, но скоро начнут доставлять проституток, толкачей, нарков,
сутенеров и все такое прочее. Зачем вам на все это смотреть, правильно?
     - Я не хочу возвращаться домой, - слабо сказала она. - Пока.
     - Ага, понимаю... - Он пожал плечами и сел на скамью рядом с ней,
крайне внимательно рассматривая царапину на носке своего ботинка. - Ничем
вас не проймешь.
     - И вы мне не верите, ведь так? Тот первый офицер мне не поверил, и вы
не верите, лейтенант ваш не верит!
     Сержант слабо улыбнулся:
     - Какая разница - верит, не верит... Вы рассказали нам, что видели,
все было проверено. Офицер обнаружил пустые комнаты и несколько бродячих
собак...
     - Но признайтесь, что все это чертовски странно - эти квартиры были не
заперты в одиннадцать часов вечера. Это необычно для Голливуда, не так ли?
     - А кто может сказать, что обычно или нет в Голливуде?
- тихо сказал Брансон. - Правила меняются каждый день. Но вот это, насчет
того, что ваш знакомый оказался... как вы сказали, оборотнем или вампиром?
     Она молчала.
     - Так вы сказали, вампир? Ну, а может, он просто надел маску для
празднования Хелловина?
     - Это была не маска. Вы пропустили самое важное... тот факт, что все
люди в целом комплексе квартир куда-то пропали. Что с ними случилось? Они
что, все перешагнули в Сумеречную Зону ( популярный в США многолетний
телесериал - автор Род Стерлинг ), или как? Где все они?
     - Об этом я ничего знать не могу.
     Брансон поднялся со скамьи:
     - Но я рекомендую вам вернуться домой. Как насчет этого?
     Он вернулся к своему столу, чувствуя, как напряженно глядит ему в
затылок Гейл. Он, конечно, не сказал мисс Кларк, что в данный момент
лейтенант Вилли снова был в доме на Сандалвуд, вместе с бригадой офицеров,
вычищая комнаты мощными пылесосами, обтягивая канатами кусок улицы вокруг
дома, чтобы не подпускать прохожих. Брансон сразу понял, что Вилли не на
шутку встревожен. Когда у Вилли начинался тик левой брови, это было первым
признаком того, что наклевываются неприятности. Эта женщина, мисс Кларк,
ответила на все вопросы, на которые, естественно, офицеры не могли найти
приличные ответы. Вилли велел избавиться от нее поскорее, потому что она
была досадной помехой, да еще в нервный момент. Вилли выразился более
красочно. Брансон сидел за своим столом, шелестел бумагами, смотрел на
телефон, надеясь, что придет сообщение об обыкновенном ограблении или
краже. А все эти сказки про вампиров... Птичий кал. "Нет, - подумал
Брансон, - скажем лучше, это кал летучей мыши".


     4.

     "Проснись", - шептал голос.
     Митчел Гидеон слышал голос вполне отчетливо. Но открывать глаза ему
было не нужно, потому что они уже были широко открыты. Просто, голова его
вдруг дернулась назад, а зрение прояснилось, словно он смотрел сквозь
морозное стекло. Потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, где он
находится на самом деле. Когда он понял, потрясение заставило его почти в
буквальном смысле покачнуться.
     Он стоял в холле-фойе Погребального дома Гидеона, номер 4, на бульваре
Беверли, рядом с "Си-Би-Эс Телевижн Сити". тяжелые дубовые двери с
хромированной инкрустацией были широко раскрыты на улицу. Его обдавало
порывами холодного ветра, залетавшего в проем дверей. Послышался слабый
звон, словно звук китайских ветряных колокольчиков, и он опустил глаза. Он
увидел, что держит в руках кольцо со своими ключами, а ключ, отпиравший
главный вход, был все еще зажат между большим и указательным пальцами. На
ногах у него были коричневые домашние тапочки. Сам он в коричневом
бархатном халате с инициалами "МГ" на нагрудном кармане. "Почему я в
халате? - подумал он вдруг, ничего не понимая. - Что за дьявольщина
происходит здесь? Я сплю или меня загипнотизировали?"
     Огромная люстра, хрустальная, с электрическими свечами желтого цвета,
заливала зал теплым золотистым сиянием. Гидеон не мог припомнить, чтобы он
включал свет. "Проклятье! - подумал он. - Ничего не помню с того момента,
когда я лег рядом с Эстелл... Сколько было времени?". Он бросил взгляд на
запястье, хотя помнил, что часы его остались на тумбочке у кровати, куда он
их клал каждый вечер перед сном. Ему хотелось крикнуть, задать во весь
голос два вопроса: "Что я здесь делаю? И каким образом, черт побери, попал
я сюда из своего дома, не просыпаясь при этом?"
     Повернувшись, Гидеон вышел из здания на площадку стоянки. Рядом с
надписью "только для мистера Гидеона" стоял "линкольн-континенталь". На его
площадке имелась и другая машина - большой грузовик-фургон с прицепом.
Гидеон подошел ближе, но в кабине никого не обнаружил. А повернувшись лицом
к зданию погребальной конторы, сделанному в стиле Тюдор, он увидел, что в
окне на верхнем этаже горит свет. "Мой кабинет, - осознал он вдруг. - Я
что, был наверху, работал там? Как же я оказался снаружи? Неужели Эстелл не
слышала, как я выхожу? Неужели Эстелл... Может у меня начался лунатизм?"
Как сквозь толщу мутной воды, припомнился руль собственной машины, горячий
всплеск света фар в лицо, но это казалось всего лишь сном. Он с
благодарностью вздохнул - сегодня ему не снился сон с конвейерной лентой,
полной гробов, и стоявших вдоль ленты рабочих, усмехающихся ему, словно он
был их собратом. Мозг его горел в лихорадке, как будто кто-то или что-то
сорвало макушку его черепа, вставив туда заводной ключ, который мог
заставить Гидеона помчаться в нужную сторону.
     Повернувшись на каблуках, он уставился в темноту. "Замок, - подумал
он. - Тот замок, где какой-то маньяк отпилил голову бедному Орлону
Кронстину". Даже в мыслях это знание, словно стервятник, кружащий над
скорой добычей, не покидало его. Ему казалось, что он и сейчас видит его на
фоне пылающего ночным неоном багровом небе. "Сошел с ума! - подумал он. - Я
схожу с ума!"
     Угловым зрением он заметил, что свет в окне его кабинета погас.
Щелкнув от внезапной дрожи зубами, Гидеон уставился на темный
прямоугольник. Под шелком халата на ногах и руках появились мурашки.
     "Бог мой, - подумал он. - О, Бог мой!.. Неужели я открыл двери, чтобы
туда мог войти кто-то другой?" Он пересек стоянку, направляясь обратно к
зданию. Во всем огромном здании погребального центра царила мертвая тишина,
не считая тиканья старинных дедушкиных часов, стоявших в дальнем конце
коридора, где, плавно изгибаясь, уводили на второй этаж мраморные белые
ступени лестницы с перилами вишневого дерева. Гидеон шел по коридору до тех
пор, пока не начал ясно различать стрелки на циферблате. Десять минут
третьего. Он закрыл глаза в собственной постели почти ровно в полночь.
     Откуда-то сверху донесся шум - тихое мягкое "памп". Гидеон отлично
знал, что это за звук - он слышал его годами - это закрывалась крышка
гроба, стоявшего, очевидно, в первой из трех демонстрационных
комнат-выставок. Он подошел к концу коридора, в голове его сумасшедше
тикали дедушкины старинные часы. Сжав белыми пальцами перила лестницы, он
посмотрел наверх. Потом он начал взбираться вверх по ступенькам. Достигнув
второго этажа, он увидел коридор и третий пролет, который вел на следующий
этаж, к административным кабинетам. Рука Гидеона нервно нащупала
выключатель на стене, и в следующее мгновение коридор был залит светом
дюжины электрических свечей, смонтированных по стенам. На первой из
полированных дубовых дверей имелась золотая табличка, оповещавшая, что это
"Голубая Комната", а ниже, белыми пластиковыми буквами на черном бархатном
фоне - "Мистер Виллиам О.Тедфорд". Гидеон открыл дверь и повернул один
выключатель. Загорелась сапфировая люстра. В комнате все было голубое:
стены, потолок, ковер на полу, диван, стулья. Из лазурных ваз выглядывали
голубые цветы. В углу стояла шестифутовая статуя голубого ангела с
развернутыми крыльями. На верхушке индигового пьедестала лежала
пудренно-порохового цвета книга посетителей. Но главной деталью обстановки
комнаты был эбеновый гроб, стоявший на пьедестале королевской голубизны.
Гроб заключал в себе останки некоего мистера Тедфорда.
     Из тишины коридора донесся звук закрывающейся двери.
     - Кто здесь? - спросил Гидеон, и голос его звучал слабо и беззащитно в
густой тишине. Несколько секунд он стоял на месте, потом прошел мимо
Золотой Комнаты, мимо Зеленой Комнаты, мимо Янтарной Комнаты. Он осторожно
заглянул в Красную Комнату. Включенная люстра превратила комнату в центр
преисподней. Он почти ощущал запах серного дыма. Потом он увидел, что
крышка гроба была поднята, и труп - пожилая женщина в бледно-розовом
халате, - курит сигарету.
     Точнее, раскуренная сигарета была втиснута между губами мертвой. И
поскольку мертвая, естественно, не затягивалась, сигарета успела почти
погаснуть. На серой коже щеки лежал серый пепел. "Кто-то решил пошутить, -
подумал Гидеон с гневом, отшвырнув сигарету прочь. - Совсем не смешно.
Совсем не смешно!"
     Ответом был одинокий смешок, который долетел откуда-то из другой
демонстрационной комнаты. Гидеон двинулся по коридору в обратном
направлении, дрожа и испытывая желание броситься бежать, но понимал, что
спрятаться некуда.
     - Вы где? - крикнул он. - Что вам от меня нужно?
     В коридоре было еще две комнаты, Фиолетовая и Белая. Гидеон перевел
взгляд с комнаты на комнату, ноги его отказывались служить.
     - Что вам нужно? - снова крикнул он. - Я вызову полицию, если вы не
уберетесь!
     Мертвая тишина.
     Гидеон резко распахнул дверь Фиолетовой Комнаты. Дверь с грохотом
ударила в стену, сбросив на пол картину в богатой раме, изображавшую
пурпурные цветы на темно-зеленом с сиреневым поле. Он подошел к гробу и
заглянул в него. Тут же он подался назад. Труп - ссохшийся пожилой человек
с резко выступающими скулами - был разрисован гримом, словно клоун. Нос и
щеки были покрыты пятнами губной помады. Ярко-красным были выкрашены и веки
закрытых глаз. Гидеон с грохотом опустил крышку гроба на место и начал
пятиться обратно к коридору, где повернулся лицом к двери Белой Комнаты.
     Он вошел в эту комнату, задержав дыхание, ступил в помещение небесной
белизны. В этой комнате, самой роскошной из всех, даже гроб был белого
цвета с золотой окантовкой. Но в комнате никого не было, совершенно.
Гидеон, облегченно переведя дыхание, повернулся, чтобы выйти из комнаты.
     И в это мгновение снежно-белый гроб начал открываться.
     Гидеон стремительно обернулся, глаза его заметались, из горла вырвался
хриплый придушенный вопль. Обнаженная рука подняла крышку гроба, толкая ее
изнутри. Когда крышка полностью открылась, мертвец сел. Это был
юноша-чикано с черными блестящими волосами. Гидеон теперь видел, что юноша
лежал поверх другого трупа, голубоволосой матроны, которая отдала Богу душу
во сне. Юноша начал выбираться из гроба. Его темные глаза припечатали
Гидеона к месту. Он протянул руку, пощупал шелк подкладки гроба, потом
усмехнулся:
     - В самом деле, отличная работа, друг. Вы знаете толк в своем деле,
верно?
     Гидеон не мог вымолвить ни слова. Он не мог двигаться. Не мог думать.
     - Я его просто примерил, мистер Гидеон, - сказал юноша, взгляд
которого метнулся в угол за спиной Гидеона.
     Черноволосая девушка, все это время стоявшая там, прыгнула на хозяина
погребальной конторы и впилась зубами ему в горло.


     5.

     - Ага, - тихо сказал принц Вулкан, прижимая к виску белые пальцы.
Потом он открыл зеленые, как у кошки, глаза и посмотрел на стоявшего в
другом конце комнаты Филиппа Фалько. - Прекрасно. Митч Гидеон с нами, и мы
завтра можем начинать массовое производство...
     - Сэр, если вы позволите мне, - начал Фалько, - такой способ доставки
прямо из постели - он весьма рискован...
     - Рискован? О каком риске идет речь?
     Теперь глаза Вулкана - шарики зеленого мрамора на белом мраморе лица -
были устремлены прямо в глаза слуги. - Если бы его остановили полицейские,
он бы проснулся и все. А нам необходимы гробы, нам необходима его фабрика.
А какой полководец боится риска?
     Некоторое время он сидел неподвижно, потом поднялся и двинулся вдоль
комнаты с каменным полом, направляясь к огромному камину. Этот камин вполне
мог поместить в своей пасти целый корд ( 3,6 куб.м ) древесины, хотя сейчас
в нем горело всего пять-шесть поленьев. На снежно-белые черты короля
вампиров упал оранжевый отблеск пламени. По всей комнате были разбросаны
дорожные сундуки, некоторые были раскрыты, демонстрируя хранившиеся в них
старинные драгоценные фолианты. Прекрасные полотна старинных мастеров, хотя
и несколько потрескавшиеся, висели по стенам бок о бок с фрагментами
тончайших, ветхих от древности, гобеленов. В центре комнаты пол был покрыт
огромным прекрасным персидским красно-голубым ковром. На нем стоял длинный
стол из полированного дуба. На столе был установлен серебряный канделябр с
восемью черными свечами. перед черным бархатным креслом Вулкана была
расстелена большая карта Лос-Анжелеса вместе с прилегающими округами.
Вулкан, глаза которого блестели, смотрел прямо в огонь. Скоро слуга,
называвший себя Тараканом, принесет ночную жертву, и эта перспектива
насыщения горячей кровью сделала его возбужденным и нетерпеливым. В прошлый
раз, вчера, он пропустил очередное время питания, потому что не желал так
часто использовать этого человека, заставляя его опять идти на улицы
города. Он внимательно изучил принесенные Фалько газеты и понимал, что не
стоит привлекать к этому полезному слуге внимание полиции, которая и так
настойчиво идет по его следу.
     - Скоро вернется Таракан, - медленно произнес Вулкан, глядя на
оранжевые языки пламени, наблюдая, как с треском разламывается прогоревшее
полено. Он размышлял над тем, что необходимо было совершить именно сегодня
ночью. Вопрос был лишь в том, как это сделать - быстро или медленно.
     - Хозяин, - сказал Фалько, приближаясь на шаг. - Этот человек опасен.
Он рискует. Он может причинить вам вред...
     - Но почему это тебя волнует? - тихо спросил принц.
     Фалько сделал паузу, глядя на освещенную красными отблесками фигуру
худощавого гибкого юноши.
     - Я хотел лишь сказать, хозяин, что полиция неизбежно поймает его рано
или поздно. Я знаю, что вы избрали его, потому что сочли его сознание
наиболее... восприимчивым, но подошло время избавиться от этого человека.
Пищу для вас мог бы доставлять и я. Почему вы не поручите это мне?
     Чуть улыбнувшись, Вулкан повернулся к старику:
     - Тебе? Поручить это тебе, Филипп? Но время исчерпало тебя, ты пуст,
как скорлупа выеденного яйца. Ты стар и слаб, и женщины легко от тебя
убегут. Нет... Таракан молод, силен... И он нов... - Вулкан покачал
головой, молча глядя на Фалько несколько секунд. - Нет, Филипп. Если кто-то
и причинит мне вред, то это будешь ты. Разве не так?