го дома, и ночь падала на город, как черное покрывало.
     Внутри "фалькона" было уже довольно душно.
     - А нельзя ли добраться до дома пешком? - тихо спросила Гейл.
     - Не знаю. Это пять кварталов. Не так уж близко. Возможно, даже
слишком далеко. - Он посмотрел на Джо, быстро отвернулся. Песок уже начал
покрывать ветровое стекло, как бы запечатывая их внутри машины. Как будто
их погребали заживо.
     - Это далеко, - сказал он наконец.
     - А другие дома? - спросила Гейл. - Мы могли бы попросить убежища?
     - Могли бы, верно. Но ты видишь хоть одно светящееся окно? Как
определить, что мы не попали прямо в гнездо вампиров? Или какие-нибудь
перепуганные бедняги не примут нас самих за вампиров и не попытаются нас
убить? Мой дом защищен чесноком и рисунками распятий... а эти готовы, чтобы
в них спокойно ворвались вампиры.
     - Так что же нам делать? Сидеть и ждать, пока задохнемся?
     - ... или задохнуться снаружи? - продолжал Палатазин, показывая на
окно. - Ветер будет мешать нам идти. И в легкие будет попадать больше
песка, чем воздуха. Мы задохнемся, как мотор у моей машины. Однако, здесь
нам тоже явно оставаться нельзя. Вампирам шторм не помеха, потому что они
не дышат. Итак... - Он снова посмотрел на Джо и слабо улыбнулся. - Будем
бросать монетку?
     - Нет, черт побери? - сказала Гейл. - Я тут в любом случае не
останусь!
     Джо покачала головой:
     - Попробуем добраться до дома.
     - Ну, хорошо.
     "Пять кварталов, - подумал он. - Боже, ну и дистанция!" Ему придется
оставить коробку с кольями, святую воду и молоток в машине - при таком
ветре ему их не унести. Хотя, нет, святую воду он любой ценой заберет с
собой. Он вытащил ключ из стартера и сбросил с плеч пальто, передав его
Джо.
     - Держи у лица, - велел он. - Дышите только через плотно сжатые зубы.
Я должен достать кое-что из багажника. Когда постучу в окно с твой стороны,
Джо, ты должна выйти и взять меня за руку. Когда найдешь мою руку, постучи
в окно мисс Кларк и она возьмет тебя за плечо. И только после этого мы
двинемся вперед. Маловероятно, что у нас будет хороший обзор дороги
впереди. Если кто-то потеряется, стойте на месте. Только кричите и
прикрывайте лицо руками. Все понятно?
     Они кивнули.
     Он начал раскрывать двери, и вдруг остановился. Корпус машины
вибрировал под напором ветра. Он приготовил ключ от багажника, чтобы сразу
вставить его в замок, не теряя драгоценных секунд на возню с ним.
     - Все готово. Я пошел.
     Он посидел еще пару секунд, потом вышел из машины.
     Порыв горячего, как из печки, ветра, казалось, обжег всю кожу на лице
и руках. Он захлопнул дверь, прикрывая лицо изгибом локтя левой руки.
Малейшая попытка вдохнуть - и рот полон песка. Поперечная струя ветра
ударила под колени, бросила на землю. Он принялся ползти, лицо его горело,
как будто с него содрали кожу. Он подтащил свое тело к багажнику, вставил
ключ в прорезь и повернул. Крышка багажника пружинисто подскочила,
открывшись. Он нащупал завернутый в ткань флакон, положил его в карман
брюк, а тканью прикрыл лицо и рот. Потом начал пробираться к другой стороне
машины. Ветер и песок едва не заставили его остановиться и залечь, словно в
снежную бурю.
     Когда он постучал по стеклу, Джо открыла дверцу и шагнула наружу. Она
тут же едва не упала, закричав, когда ее рука потеряла руку Палатазина.
Когда она пришла в себя и крепко сжала его ладонь, она постучала в соседнее
стекло и из машины вышла Гейл. Ее рука, как тиски, сжала плечо Джо.
Покачиваясь под ударами ветра, короткая цепочка из людей медленно двинулась
вдоль улицы. Минуту спустя Палатазин почувствовал, что пальцы Джо сжимают
его пальцы до боли, и понял, что она задыхается.
     - Уже недалеко! - крикнул он, тут же задохнувшись пригоршней песка.
Она кивнула, глаза у нее были стеклянные, как у спящего человека. Она явно
теряла контроль над собой и тем, что происходит вокруг. Гейл он вообще
почти не видел - лишь смутные темные очертания.
     Джо упала. Он помог ей подняться на ноги, перед глазами у него
заметались огненные мошки - он понял, что они все медленно гибнут от
удушья. Они не дойдут до цели - оставалось еще три квартала.
     - Пошли! - крикнул он и потащил их к дому, серым силуэтом
вырисовывающемуся по правую руку. Силуэт постепенно материализовался в
деревянный двухэтажный дом, не слишком отличный от их собственного. Рядом
был такой же дом, а следом - еще. Все они были погружены в страшный мрак,
Палатазин боялся того, что они могли найти внутри. Он обо что-то
споткнулся. Это оказался труп молодой женщины с дыркой от пули в голове.
Палатазин непонимающе смотрел на тело застреленной, потом что-то с осиным
жужжанием пронеслось рядом со щекой, и только после этого послышался
громкий треск револьверного выстрела. Он вовремя поднял голову, чтобы
увидеть оранжевую вспышку второго выстрела в верхнем окне одного из серых
домов. Того, что стоял прямо перед ними. Труп у ног дернулся, мужской голос
вопил в отчаянии сумасшедшего:
     - Убирайтесь прочь, создания Сатаны! Господь Всемогущий покарает вас,
испепелит! Испепелит! Насмерть! Насмерть!
     Палатазин потащил Джо, побежал к соседнему дому. Парадная дверь,
краска с которой была начисто содрана наждаком песчаного ветра, была
затворена, но не заперта. Палатазин повалился вперед, крики сумасшедшего
перешли в яростные всхлипы.
     Когда в дом ввалилась Гейл, Палатазин захлопнул дверь и запер ее на
засов. Воздух внутри был затхлым, тяжелым, но здесь не было, по крайней
мере, мучительного потока ветра и песка. Кожа на лице и руках горела, и он
видел, что у Гейл глаза стали красными, налитыми. Джо с трудом дышала - она
все еще держала его за пальто, и песок сыпался на пол. Глаза ее блуждали,
она, казалось, не сознавала, где находится.
     - Джо? - позвал он. - С нами все в порядке теперь. Мы в безопасности.
     Джо начала плакать, очень тихо. Сквозь завывания ветра Палатазин
слышал вопли ненормального в соседнем доме:
     - ... Покажитесь, где вы! Я знаю, вы спрятались, грязные пешки Сатаны!
- Потом сумасшедший запел высоким голосом: - Соберемся у реки, прекрасной
реки, широкой реки...
     Палатазин переключил внимание на более насущные проблемы. Нужно было
выяснить, одни ли они в этом доме. Возможность оказаться взаперти с еще
одним вооруженным маньяком совсем не пришлась ему по вкусу. К счастью, он
чувствовал придававший уверенность вес своего служебного "поинт 38" в
наплечной кобуре, хотя, судя по размерам раны у мертвой, человек в соседнем
доме был вооружен мощной винтовкой.
     К Гейл эта же мысль пришла в тоже самое время.
     - Что, если мы здесь не одни? - прошептала она.
     - Есть кто-нибудь в доме? - крикнул Палатазин. Ответа не последовало.
Палатазин вытащил пистолет из кобуры и снял с предохранителя. Через
аккуратно и уютно меблированную гостиную он прошел по короткому коридору к
лестнице, ведущей на второй этаж. - Есть тут кто-нибудь? - сказал он,
напряженно ожидая даже малейшего признака движения. - Мы не тронем вас, не
бойтесь! Мы просто хотели укрыться от бури!
     Он подождал еще немного, но ответа так и не получил. Тогда он сунул
пистолет в кобуру и вернулся в гостиную.
     - По-моему мы здесь одни, - сказал он Гейл. - Наверное, они уехали до
того, как начался ураган.
     Гейл посмотрела вокруг. На полу лежал круглый красно-голубой ковер с
бахромой. Имелась большая удобная софа с поцарапанными ручками и ножками.
На кофейном столике с несколькими пятнами от пролитого кофе были аккуратно
сложены стопки журналов, тут же стояла пара мягких кресел с покрытыми
прозрачным пластиком рукоятками. Над кирпичным камином была прибита
перевернутая подкова. На стенах - граверы в рамках, на каминной полочке -
несколько цветных фотографий - средних лет супружеская пара, дети, играющие
с собаками.
     В соседнем доме зашелся безумным хохотом маньяк с винтовкой.
     - Боже! - тихо сказала Гейл. - Этот паразит мог нас застрелить.
     Палатазин кивнул и подошел к Джо, которая была уже не такой бледной. -
Тебе лучше?
     - Да. - Она слабо улыбнулась. - Гораздо лучше.
     - Ночь наступает, - напомнила без нужды Гейл. - Уже скоро.
     Она подошла к окну, отодвинула в сторону штору - видно было очень
мало, за исключением летящего песка. Сумерки быстро заполняли улицы.
Повернувшись, она посмотрела на Палатазина.
     - Этот ураган... он ведь будет мешать вампирам тоже, да?
     - Нет. Они не дышат, и веки у них прозрачные, они будут защищать их
глаза от летящего песка. Мы в ловушке.
     - В ловушке?
     - Да. Весь город превратился в огромную ловушку. Никому не убежать.
     Он некоторое время смотрел ей в глаза, потом быстро отвернулся. Они
были в незащищенном доме - ни чеснока, ни нарисованных распятий. Он опустил
руку в задний карман брюк, дотронулся до флакона со святой водой - флакон
показался ему жутко маленьким.
     - Боюсь, - сказал он, - что слишком поздно вам писать свою статью. Она
уже никому не поможет. Равновесие сместилось в их сторону. Теперь сила на
их стороне, и...
     - Нет! - крикнула она. - Мы все еще можем сделать что-нибудь! Можем
вызвать полицию, национальную гвардию или... еще кого-нибудь.
     Она замолчала, слушая, как со свистом бьет в стекло песок, шипя,
словно горячий жир на сковородке.
     - Я думаю, вы сами понимаете, что это все ерунда. Очень сомневаюсь,
что телефоны в городе работают. Я бы попробовал сигналить светом, но это
лишь станет неоновой вывеской в ресторане вампиров. Воздух у нас не очень
свежий, верно?
     Гейл сжала голову в ладонях.
     - Черт, - сказала она каким-то далеким потусторонним голосом. - Все,
чего я хотела - это стать хорошим писателем. Вот и все. Неужели этого было
слишком много?
     - Не думаю.
     - Я хотела оставить какой-то след. Я хотела... сделать что-то важное в
жизни. Стать кем-то, вместо того, чтобы оставаться никем... чем я -
посмотрим в лицо правде - и являюсь сейчас. - Голос ее слегка дрогнул, но
она тут же успокоилась. - Только язык и поддельная храбрость. Они сделают
это... быстро или медленно?
     Палатазин сделал вид, что не услышал вопроса.
     Надвигалась ночь.


     12.

     Отец Сильвера добрался до своей церкви до того, как ударила основная
масса песчаного урагана. И теперь, приоткрыв чуть-чуть дверь, он выглядывал
наружу. Улица была пустынна, кое-где уже образовались холмики песка. В
домах по всей улице не было ни огонька - по той простой причине, что не
было тока. Сильвера ждал минут пятнадцать, включив лампы в церкви, пока они
не мигнули, не потускнели и не погасли уже окончательно. Темнота наполнила
церковь, становясь гуще с каждым моментом. Он еще некоторое время
выглядывал наружу, прикрывая глаза от летящего песка, потом вернулся в свою
комнату. Там он нашел несколько свечей, предназначенных для венчания и
других церемоний, потом зажег их одну за другой, накапал плавящегося воска
на блюдца и прикрепил к этим лужицам сами свечи, чтобы они стояли
вертикально. Блюдца со свечами он вынес в церковь и расставил их вокруг
алтаря. Ему стыдно было смотреть на распятие. Он молился за Палатазина, за
то, чтобы он вернулся живым из своего похода и чтобы в замке не оказалось
Хозяина, если Палатазин найдет этот замок, и никаких вампиров вообще. Он
молился за то, чтобы Палатазин ошибся в своем ужасном предположении, чтобы
все это оказалось результатом переутомления. Но где-то на задворках его
сознания зашевелилась черная тень, и Сильвера пытался не дать этой тени
проснуться полностью. Он вспомнил, что говорил ему в Мехико один старый
священник: "Некоторые люди находятся в плену рационального мышления".
Возможно, он сам слишком долго смотрел на мир сквозь прутья камеры.
     Дверь церкви со скрипом отворилась. Сильвера поднял голову от алтаря и
увидел, что сквозь облако песка в церковь, пошатываясь, вошла маленькая
детская фигурка. Это был Леон Ла-Плаз. Прежде, чем Сильвера смог подхватить
его, мальчик упал, отчаянно кашляя, на пол. Сильвера помог ему сесть на
скамью, а потом пришлось напрячь все силы, чтобы заставить дверь
затвориться.
     - С тобой все в порядке, Леон? - спросил он мальчика, присев на колени
рядом с ним. Леон кивнул, но был бледен и на щеках у него виднелись следы
слез.
     - Я дам тебе воды, - сказал Сильвера. Он поспешил обратно в комнату,
нашел на полке стакан и отвернул кран раковины. В трубах зажурчало, потом
потекла бурая струйка. "Проклятье! - подумал Сильвера. - Песок попал даже в
воду!". Он попробовал воду, потом выплюнул ее в раковину. Пить ее было
невозможно.
     - Извини Леон, - сказал Сильвера, вернувшись к мальчику. - Но с водой
придется обождать.
     Он приподнял подбородок мальчика. Губы у него распухли на ветру.
     - Что ты делал там в такую погоду? Ты мог погибнуть в урагане! - Вдруг
он вспомнил. - А где Сандор? Твой папа не вернулся домой до сих пор?
     Леон покачал головой, в глазах его блестели слезы. Он все еще не мог
отдышаться, и говорить ему было трудно.
     - Нет... пришел человек... за Хуанитой... велел сказать вам - "Цицеро
все помнит".
     - Цицеро? А кто пришел к тебе?
     - Негр... - сказал Леон. - Прямо в квартиру. Высокий такой... и
злой... велел мне идти к вам и передать.
     - Цицеро? - Сильвера вспомнил имя черного торговца героином, которого
он засунул в контейнер для мусора. - Когда все это было?
     - Недавно... наверное, десять минут назад. - Леон вцепился маленькими
дрожащими пальцами в руку священника. - Он забрал с собой сестру, отец!
Сказал мне идти к вам и передать, что он все помнит, потом... взял на руки
Хуаниту и ушел! Куда он забрал ее? Что он с ней сделает?
     Сильвера был поражен. "Что делает здесь Цицеро в такую бурю? Наверное,
толкал свою "лошадь" ("лошадь" или "конь" - на жаргоне - героин) и не успел
уехать домой? И что он теперь собирается делать с четырехлетним ребенком?".
     - У меня в доме есть другие люди, отец, - сказал Леон.
- Много стекол выбилось, они теперь задыхаются, не могут дышать из-за
песка.
     - Сколько их там?
     - Миссис Родригес, Гарсиасы, мистер и миссис Мендоза, мистер Мелаццо.
Еще человек тридцать, наверное.
     "Бог мой, - подумал Сильвера. - Что случится с сотней других людей,
оказавшихся в ловушке этих развалюх, где оконные рамы нужно было
отремонтировать еще десять лет назад, а теперь они вылетают под напором
ветра, и люди обречены на медленное удушение, если они не найдут более
надежного убежища".
     Сильвера помолчал, потом принял решение:
     - Леон, ты знаешь, где лестница на колокольню?
     - Да, через эту дверь.
     - Правильно. Теперь слушай внимательно. Ты должен вскарабкаться на
колокольню и открыть ставни. Увидишь рукояти. Когда откроешь ставни, ветер
будет там очень силен, поэтому будь осторожен. Потом возьмись за канат и
тяни его изо всех сил. Возможно, что раскачиваясь колокол будет поднимать
тебя - ты не бойся, только держись за канат, он снова опустит тебя на
место. Только держись и продолжай звонить. Ты понял, что должен делать?
     Леон кивнул, глаза его ярко сверкали в предвкушении такого важного
задания.
     - Хорошо, - сказал Сильвера и сжал плечо мальчика. Теперь ему нужно
было чем-то прикрыть лицо. Когда Леон умчался через боковую дверь, ведущую
к лестнице на колокольню, Сильвера взял в ванной полотенце и большую часть
засунул за воротник пальто, чтобы иметь возможность прикрыть потом другим
концом лицо. Когда он подошел к двери наружу, он услышал первый раскат
голоса Марии. В металлическом раскате слышалась тревога, решимость.
Движение колокола заставило башню колокольни заскрипеть, и Сильвера
представил фигурку мальчика, болтающуюся на канате. Сильвера приоткрыл
дверь и вышел наружу. Ветер воплем отдался у него в ушах. Песок мгновенно
набился в волосы, ударил в лицо. Его едва не бросило на землю, но он
наклонился вперед и сохранил равновесие. Он абсолютно ничего не видел -
темнота вошла в сговор с ураганом и изолировала его в колодце с крутящимися
черными стенами. Он с трудом двинулся через улицу, слыша над головой
отрывки звонкого голоса Марии.
     Вскоре из сумрака показалась линия домов. К тому времени, когда он
достиг двери ближайшего подъезда, он уже с большим трудом дышал. Песок
покрыл полотенце, часть попала в рот и ноздри. Лицо его словно было
обработано пескоструйным аппаратом. Он вошел в коридор подъезда - на полу
лежали остатки разбитой двери. Он слышал завывание ветра на лестничных
пролетах - встречные потоки тянули Сильверу каждый в свою сторону. Он
попытался дышать без защитного сита полотенца - легкие и носоглотка тотчас
запылали огнем.
     Он постучал в первую дверь, к которой подошел, и наружу выглянул
Карлос Альва, красные глаза его выпучились поверх грязного носового платка,
которым он прикрывал нижнюю половину лица.
     - Карлос! - крикнул Сильвера, хотя он стоял всего лишь в футе от
человека. - Бери жену и детей! Пойдемте со мной в церковь!
     Похоже, что Альва не понимал его, поэтому Сильвера повторил все,
прокричав слова прямо в ухо Карлосу. Тот кивнул и исчез в комнате. Сильвера
перешел к следующей двери.
     На то, чтобы собрать всех обитателей дома на первом этаже,
потребовалось около трех четвертей часа. Тридцать три человека, не считая
детей на руках матерей. Сильвера предполагал вывести их живой цепочкой, где
каждый держит за руки идущего впереди и позади него, но маленькие дети
оказались проблемой.
     - Слушайте меня все! - крикнул Сильвера. - Мы должны во что бы то ни
стало добраться до церкви! Слышите, звонит колокол? - Звук колокола казался
приглушенным и отдаленным, и Сильвера понимал, что маленькому Леону долго
не выдержать там наверху. - Мы пойдем на этот звук, - крикнул он, указывая
в сторону церкви. - Каждый берется за плечо человека, стоящего впереди, и
держит его крепко! Женщины, передайте детей мужьям! Ветер снаружи очень
сильный, поэтому идти нужно крайне осторожно. - Он видел их испуганные
глаза. Слышались возгласы отчаяния, обращенные к Всевышнему, молитвы.
     - Все будет в порядке! Не бойтесь, только крепче держитесь за плечи
идущего впереди. И как следует закройте лица детей. Все защищены? Тогда
отлично. Все готовы? - Кто-то начал всхлипывать. Карлос Альва с маленьким
сыном на руках сжал плечо Сильверы. Сильвера сделал первый глоток жгучего
воздуха и вышел на улицу. Люди цепочкой потянулись за ним.
     На несколько секунд колокол замолчал.
     "Звони же, Леон!" - мысленно взмолился отец Сильвера. Потом он снова
услышал звуки, словно плач по пропащим и потерянным. Позади него трепетала
на ветру человеческая цепочка. Кое-кто из людей падал, приходилось
поднимать его на ноги. Улица казалась ужасно широкой. Сильвера чувствовал,
что они уже посередине, потому что обе стороны улицы пропали за пеленой
песка, но он не был в этом уверен. Внезапно он услышал пронзительный крик
позади. Крик повторился еще раз, еще раз.
     - Что случилось? - спросил Сильвера через плечо у Альвы. - Кто кричал?
     Альва передал вопрос по цепочке. Несколько секунд спустя он сообщил
священнику:
     - Миссис Мендоза исчезла! Кто-то выдернул ее из цепочки.
     - Что?! - крикнул Сильвера. - Оставаться всем на месте!
     Он наощупь перешел к тому месту, где вместо миссис Мендозы
образовалась дыра между ее мужем и мистером Санчес.
     - Что с ней случилось? - спросил он смертельно побледневшего мужа.
Мужчина ничего не мог ответить, он только продолжал бормотать: "Мария,
Мария...", снова и снова. Сильвера оглянулся по сторонам, пытаясь что-либо
увидеть, но напрасно. Он посмотрел на Санчеса. - Что здесь произошло?
     Зубы Санчеса стучали.
     - Не знаю, отец, - крикнул он. - Она держалась за плечо, и в следующую
секунду... ее уже не было! Я услышал крики, и оглянувшись... мне
показалось... я увидел... увидел... увидел...
     - Что? Что это было?
     - Что-то, похожее на человека... Он утащил ее прочь...
     Сильвера всмотрелся в темноту, песок сы