олья и молоток, но... Я хочу, чтобы вы сказали для меня... что-нибудь.
Вы согласны?
     - Да, конечно. - Сильвера посмотрел на картонную коробку. Потом
сказал: - Я буду молиться за вас.
     Палатазин кивнул, сжал ладони вместе и закрыл глаза. Отец Сильвера
склонил голову и начал читать вслух молитву, испрашивая у Бога помощи
Палатазину в его пути, защиты от опасности. Но пока он читал эту молитву,
внутренне содрогался. Он чувствовал, как душа его словно бы ссыхается и
очень скоро на ее месте вообще ничего не останется. Он вдруг вспомнил себя
самого много лет тому назад, мальчишку-хулигана, в отделении полиции в
Пуэрто-Гранде. Это была тесная комната с неприличными рисунками на стенах и
лужами мочи на полу. Сюда собирали пьяных. Он и двое друзей в дрезину
пьяные были брошены сюда после драки с какими-то матросами в "Навигар
Клубе" в доках. Матросов отвезли в больницу.
     Но здесь был еще один человек, старик в каких-то лохмотьях, лицо у
него все было покрыто коростой. Всю ночь он тихо стонал и ворочался на
койке, словно старался отбиться от какого-то врага, нападавшего на него
сверху, с потолка. К утру Сильвера-подросток со следами уколов на руках и с
любовью к жестокости, осознал, что старик умирает. Он сидел на полу, с
затекшим глазом, с расшатавшимися от ударов зубами, и смотрел, как старый
человек боролся со смертью. Это был храбрый человек, но силы были ужасно
неравны. Сильвере вдруг стало интересно узнать, что это был за человек, где
ему удалось побывать, что он видел в жизни, кого любил, что совершил.
     У противоположной стороны камеры спали дружки Сильверы, похрапывая,
как здоровые бычки. Он подполз ближе к койке старика, вслушиваясь в его
бормотанье, словно в радиопередачу из другого мира.
     Уже перед рассветом старик открыл глаза и, повернув голову, посмотрел
на сидящего рядом подростка. Он долго смотрел на Сильверу распухшими от
виски глазами-щелками. Он несколько раз заходился кашлем, и Сильвера увидел
капельки кровавой слюны на губах. Старик вдруг протянул руку и схватил
Сильверу за запястье. Пальцы у него были жесткие, как кожа крокодила, и
одного на руке не хватало.
     - Падре, - прошептал старик, - помогите мне... облегчите,
пожалуйста...
     - Но я... никакой не священник, - сказал Сильвера. Рука сжала его
кисть крепче.
     - Падре... Я грешник... Я не хочу умирать! - Слеза скатилась из глаза
и пропала в сухих складках морщин. - Помогите мне...
     - Но как? Я... ничего не могу сделать.
     - Можете... Скажите что-нибудь... какие-нибудь слова...
     Пальцы старика до боли впились в запястье Сильверы. Глаза его
блестели, но искра жизни в них быстро угасала.
     - Пожалуйста, - прошептал старик.
     "Чтоб я молился богу? - спросил сам себя подросток. - Ну и насмешили!
Буду стоять на коленях, молиться и плакать?" - Но старик почти умер, совсем
уже погас, значит, надо попробовать. Но как это делается? Что говорить?
     - Э-э-э, Господи... этот человек... как тебя зовут?
     - Звезда Пролива, - прошептал старик, - я плавал на "Звезде Пролива".
     - Ну, да. Этот человек - матрос со "Звезды Пролива", и... я думаю, он
неплохой человек. - Костяшки пальцев трещали в сжавших его ладонях старика.
- Я ничего о нем не знаю, но... он болен, и он просил, чтобы я сказал для
него несколько слов. Не знаю, правильно ли я говорю я не знаю, слышишь ли
ты меня. Этот человек совсем плох, и я не знаю, сможет ли он... ууух. Это
совсем паршивое место, где мы сейчас с ним находимся, для любого человека.
Паршивое место, чтобы умирать в нем. Боже! Вот дерьмо, что это я, сам с
собой разговариваю?
     - Продолжай... - настаивал старик. - Прошу вас, падре.
     - Я же сказал тебе, что я никакой не падре! - огрызнулся Сильвера, но
он понимал, что старик не слышит его. Он улыбался и все шептал и шептал
какую-то молитву.
     - Ладно, - сказал Сильвера, глянув на потолок. - Если этот человек
должен умереть именно в этом месте, в вонючей камере, то помоги ему умереть
легко. Господь! Ладно? Просто... Вот и все. Я не знаю, что еще говорить.
     Старик молчал.
     Его дружок Чико, лежавший под стенкой в другом конце камеры, поднял
голову:
     - Эй, Рамон, ты с кем это разговариваешь?

     Отец Сильвера кончил молитву для Палатазина и перекрестился.
     - Надеюсь, что вы ошибаетесь, - сказал он полицейскому. - Но если нет,
то пусть поможет вам Господь.
     - И вам, - тихо сказал Палатазин. Он поднялся, открыл дверь, провожая
священника, и остался стоять, глядя, как Сильвера садится в свой "рэмблер".
Сильвера не оглянулся, и Палатазин заметил, что священник дрожит. Он
вслушался в свист ветра, мчащего по улице пыль, рвущего полы пальто
Сильверы. Вид у него был странный, зловеще предвещавший бурю. Он никогда
раньше не видел над Лос-Анжелесом такого неба.
     Сильвера едва не упал под порывом ветра. Он почувствовал, как песок
царапает кожу лица, а забравшись в машину, он заметил, что внизу, у
ветрового стекла, собрался принесенный ветром песок. Он повернул ключ
зажигания и поехал прочь, пронизываемый стыдом.
     Палатазин затворил дверь.
     - Мне нужно ехать, мисс Кларк, - сказал он. - Вы напишите нужную
статью?
     - Да, - сказала она. - Почему я не могу ехать с вами?
     - Вы? - переспросил он. - Если отец Сильвера не согласился, то почему
вы вдруг...
     - Допустим, это... комбинация профессионального и личного интереса. И
на этом остановимся.
     - Нет, - вдруг сказала Джо. - Если кто-то с тобой пойдет, то только я.
     - Ты останешься здесь, - приказал Палатазин, посмотрев на часы. -
Почти четыре часа. Нам придется поспешить, мисс Кларк. Ваш друг рассказывал
вам, как добраться до замка Кронстин?
     - Не совсем, но я помню, он что-то говорил насчет Аутпост-драйв.
     - Мы можем потерять целый час, отыскивая дорогу, - мрачно сказал
Палатазин. - И если мы задержимся там, когда сядет солнце...
     - Ты не слышал, что я сказала, - перебила его Джо. - Если поедешь ты,
то с тобой поеду и я. Все, что случится с тобой, случится и со...
     - Не глупи, Джо!
     - Глупить! Я не останусь одна в этом доме! Если ты собираешься
спорить, то только зря потратишь время. - Она смотрела ему прямо в глаза,
упрямо и уверенно.
     Он выдержал взгляд, потом протянул руку и сжал ладонь Джо.
     - Цыгане! - сказал он с деланным отвращением. - Вот что значит
цыганская кровь! Ну, хорошо. Нам придется поторопиться. Но предупреждаю вас
обеих - это развлечение не для слабонервных. Или тех, у кого слабо с
желудком. Если я попрошу помочь, вам придется помогать мне. Времени у нас
уже не будет на пререкания. Понятно?
     - Понятно, - согласилась Джо.
     - Тогда, вперед. - Он поднял коробку, полную осиновых кольев. - Пошли!


     9.

     "Отель Адская Дыра" содрогался каждым сочленением. Скрипели доски,
балки, ветер рвал черепицу с крыши - скорость его достигала сорока миль в
час - и это в течение последних тридцати минут. Стекло в оконной раме
разбилось вдребезги. Боб Лампли видел, как целые пригоршни песка били в
него, словно выстрелы мелкой дроби. Лампли чувствовал, как громко колотится
сердце. Указатель на ветроиндикаторе продолжал ползти вверх, от сорока к
сорока двум милям в час. Отель вдруг слегка наклонился. "Боже! - в панике
подумал Лампли. - Эта хижина не выдержит, если ветер будет усиливаться!"
     Он всего час назад в последний раз звонил в Национальное Бюро Погоды.
Скорость ветра в Лос-Анжелесе достигла тридцати миль в час, летящий песок
был отмечен даже в Беверли-Хиллз. Комментаторы погоды сходили с ума,
пытаясь понять, что же вызвало такую бурю. Зародилась она в центре Мохавы и
по прямой надвигалась прямо на Лос-Анжелес.
     Зазвонил черный телефон. Лампли поднял трубку, пытаясь разобрать, что
говорит тонкий, едва слышный голос на другом конце. Оглушительно трещали
электрические помехи. Хэлл с поста Двадцать Пальм что-то говорил о радаре.
     - Что там? - крикнул Лампли. - Ничего не слышно, Хэлл.
- Сообщение было повторено, но Лампли уловил лишь отрывки:
     "... скорость ветра до... чрезвычайная обстановка... следи за
радаром!" Громко трещало дерево обшивки станции. В голосе Хэлла слышалась
паника, чрезвычайно испугавшая Лампли. "Радар? - подумал он. - О чем он
говорит, черт побери?" Он бросил быстрый взгляд на небо, увидел, как
щупальца струи несущегося песка перебрасываются через самые высокие сосны.
Он услышал, как с треском отломилась ветка и была унесена прочь. Песок
теперь падал, подобно снежному бурану, покрывая голую скалу.
     - Хэлл! - завопил Лампли. - Что у тебя на указателе скорости ветра?
     В ответ послышался нечленораздельный крик, прервавшийся в середине.
Теперь в трубке что-то бешено трещало и завывало. "Линия сорвана, - подумал
Лампли. - Сорвана линия между мною и Двадцатью Пальмами". Отель снова
накренился, подпрыгнул, и Лампли почувствовал хруст песчинок на зубах -
песок нашел путь в здание через щели в досках. "Нужно смываться отсюда,
пока вся эта штука не свалилась мне на голову!" Он снова посмотрел на
индикатор скорости ветра. Сорок восемь. Указатель атмосферного давления
тоже сходил с ума. Стрелка то падала, то быстро шла вверх. Сейчас она
медленно, с леденящей кровь плавностью шла к самому низу шкалы. Он быстро
подошел к красному телефону и сорвал трубку. Словно шифрованная комбинация,
пели электрические тона трубке. Потом знакомый голос, слегка искаженный
статикой, сказал:
     - Национальное Управление Погоды, Лос-Анжелес.
     - Эдди? Это Боб Лампли говорит... - И тут он потерял дар речи, потому
что взгляд его упал на экран радара. То, что показывал радар, было таким
невероятным, сколько он ни всматривался в фосфорецирующие линии. На экране
четко была видна огромная волна, шедшая с востока. Казалось, она...
катится.
     - Что там? - спросил голос, в котором ясно слышался страх. - Что там?
Боб, что у тебя... на радаре?
     Он бросил трубку и наклонился над экраном. Что бы это могло быть? Во
всяком случае, эта "волна" растянулась на многие мили. Глаза Лампли едва не
выскакивали из орбит. Паника дошла до предела, когда он увидел, что
барометр показывает предельно низкое давление. Ветер прекратился. Он
услышал поскрипывание всех деревянных сочленений Отеля, словно становились
на место выдернутые из суставов кости. Он подошел к окну, выглянул наружу.
     Высоко в небе продолжали метаться тучи. Свет дня приобрел темно-желтый
оттенок, словно моча в писсуаре после целой ночи пьянки. Деревья,
окружавшие Отель "Адская Дыра", стояли абсолютно неподвижно. "Вакуум, -
подумал Боб. - Тихо, как в космической пустоте. Он взглянул на экран радара
- что-то накатывалась с востока, чтобы заполнить эту пустоту!"
     Лампли выглянул в боковое окно.
     - Бог.... мой, - прохныкал он.
     Теперь он видел, этого Люцифера всех песчаных бурь, желтую волну,
мчавшуюся с востока, закрывающую весь восточный горизонт, но продолжавшую
надвигаться в полной тишине. Потревоженный монстр природы. По данным радара
выходило, что глубина волны бури достигла тридцати миль, самое меньшее.
Скорость... мозг Лампли с трудом цеплялся за последний оплот рационального
мышления... примерно пятьдесят миль в час. Казалось, сама Мохавская пустыня
взлетела в небо и помчалась на Лос-Анжелес волной смешанного
бело-золото-серого цвета.
     Завороженный, он смотрел, как катится на него волна. В следующую
секунду он услышал тонкое отвратительное шипение. Это сдирало кору и листья
с деревьев. Он знал, что после волны бури земля будет голой, как скелет.
     Со змеиным шорохом сыпался на подоконник песок, проникая в щели рамы.
Он увидел, как желтая муть проглотила триангуляционную вышку, словно та
была проглочена ненасытным зверем. Он попятился, натолкнулся на стол,
опрокинул фотографию жены и ребенка на пол. Уголком глаза заметил, что
стрелка барометра быстро пошла вверх. Потом схватил трубку красного
телефона - линия мертво трещала статическими очередями зарядов.
     Лампли глянул через плечо и с ужасом увидел, что волна песчаной бури
вот-вот накатится на Отель. Времени больше не было. Он выбежал в горячий
тонкий воздух - дышать было трудно, и помчался к своему зеленому "скауту" у
ограды. Под ногами хрустел песок, взвиваясь дьявольскими спиралями в два
раза выше роста Боба Лампли. Ветровое стекло "скаута" было покрыто тонким
слоем песка. До машины оставалось футов шесть, когда он услышал первый
раскат грома и почувствовал удар струи песка в спину. Песок ослепил его, а
когда он открыл рот, чтобы вскрикнуть от боли, песок прорвался в легкие. Он
чувствовал, как со все большей тяжестью наваливается на него горячая волна
бури. Рука лихорадочно искала дверную ручку, но в этот момент сильнейший
порыв горячего ветра повалил его на спину, в одну минуту забив дыхательное
горло и до смерти задушив Лампли. Отель, белая краска с которого была
содрана до голого дерева, надломился и рухнул под следующим ударом урагана.
"Скаут" Лампли теперь напоминал кучу исцарапанного металла.
     Ураган помчался к Лос-Анжелесу, оставляя позади голую скалу в море
песка. Как и вампиры, которых он должен был защищать, ураган был ненасытен.


     10.

     Вес Ричер с довольно необычной для него поспешностью забрасывал
чемоданы в багажник серебристо-голубого "мерседеса", стоявшего во дворе его
особняка на Чаринг Кросс роуд. Он чувствовал, как усиливается напор ветра,
и время от времени ощущал укол песчинок в лицо и руки. Время - вот что его
беспокоило больше всего. Они с Соланж должны успеть на рейс "дельты" на Лас
-Вегас в четыре тридцать.
     Большую часть дня они потратили в отделениях полиции. Джейн Данн
ругалась, как матрос, когда полицейский объявил, что пока она не может
покинуть Лос-Анжелес, а потом любезно попросил прекратить сопротивление
полицейским, которые пытались пересадить ее из кресла в патрульную машину.
Днем Вес и Соланж мельком видели струю актрису. Она катила в своем кресле
по коридорам отделения полиции в Беверли-Хиллз, громко требуя виски.
Наверное, решил Вес, мозг старушки перенасыщен жгучим алкоголем и она не
способна испугаться при мысли, что произойдет, если она снова столкнется
лицом к лицу с вампиром.
     Вес и Соланж были разведены в разные кабины, где их терпеливо
допросили. Полицейские пытались убедить их, что существует разница между
настоящими вампирами - ха-ха! - и подростками, которые, наверное, придумали
какую-то новую вампирическую группу или культ. Допрашивал Веса плотного
сложения лейтенант, без остановки куривший сигарету за сигаретой и
постоянно повторявший:
     - Клыки? Вы утверждаете, что в самом деле видели настоящие КЛЫКИ, Вес?
Нет, вы просто комик, верно?
     Но Вес подумал, что внутри полицейский ему верит. Глаза у лейтенанта
были испуганные. Вес заметил в коридоре несколько людей в пижамах и
тапочках. Вид у них был, как у контуженных взрывом, глаза - отсутствующие,
стеклянные, глядящие в пустоту. Когда Вес хотел спросить что-то у одного из
этих людей, допрашивавший лейтенант Рикардо поспешно отвел его в сторону.
Тут же крутилась пара репортеров, и один щелкнул Веса, но пленку тут же
вытащили из камеры. Остальных представителей прессы запаковали в какую-то
комнату, и больше Вес их не видел.
     Потом Вес и Соланж сели в патрульный фургон и были доставлены в Паркер
-центр, куда их ввели через черный ход. В лифте они ехали с какой-то
девушкой из Беверли-Хиллз. Она вдруг начала бормотать что-то насчет того,
что они с мамой скоро поедут в Акапулько. Потом лицо ее стало бело-серым,
голос пронзительнее, пока не перешел в крик. Она прокричала историю о том,
как вчера вечером ее мама пришла домой с новым знакомым, Дейвом, и Дейв
сказал, что хочет поцеловать ее на ночь, пожелать спокойной ночи. Потом она
увидела клыки, и лицо мамы побледнело, как живот мертвой рыбины, глаза
засветились. Она убежала из дому и бежала всю ночь. Когда двери лифта
раздвинулись, полицейские вытащили бьющуюся в истерике девушку и увели. Вес
и Соланж слышали разносящиеся по коридору крики.
     Вес и Соланж остались в одной комнате, потом появился еще один
полицейский, задававший примерно те же вопросы, что им задавали в отделении
в Беверли-Хиллз. Примерно через час полицейский, у которого был такой вид.
что он спокойно мог бы расправиться с тремя солдатами морской пехоты и не
вспотеть, встал со стула и наклонился над Весом.
     - Вы видели членов вампирического культа, не так ли, мистер Ричер? -
тихо сказал он, но голос у него был не совсем уверенный и немногочисленные
морщины на лбу стали глубже.
     - Вы сами знаете, кого мы видели, - ответил Вес. - Что это за чушь
насчет культа?
     - Вы видели подростков, переодетых вампирами, не так ли? - настаивал
полицейский. - Как я уже сказал, культ вампиризма. Это вы и видели.
Правильно?
     - Чушь, - пробормотал Вес. - Ладно. Культ так культ! Как нам добраться
домой?
     Полицейский некоторое время молчал, потом сказал:
     - Вас отвезут. - И на этом все кончилось.
     "Культ так культ, - подумал Вес, захлопывая крышку багажника. - Черта
с два. Я верю еще своим глазам, клянусь господом Богом, я ни минуты лишней
не останусь в этом безумном городе. Что там так долго возится Соланж?
     Он выдохся за последние часы, но можно будет подремать в самолете. Он
боялся кошмаров, которые, как он знал, обязательно явятся - улыбка вампира-
санитара, блестящие влажные клыки, агонизирующий крик Джимми, пронизывающий
ночь. Он чувствовал, что такие мысли заставляют чувствовать себя немного
сумасшедшим. Лучше об этом пока не думать. Он взглянул на свой "ролекс".
Было почти 16.30.
     - Черт побери, Соланж! - сказал он и побежал к дому. В этот момент она
вышла на крыльцо - на ней было длинное белое пальто с капюшоном. Она
заперла дверь, посмотрела на небо и заспешила к машине.
     - Что так долго? - спросил он, когда Соланж скользнула на сиденье
рядом. - Мы опоздаем на самолет.
     - Нет, - сказала она. - Откуда столько песка?
     - Кто его знает.
     Он сел за руль, включил двигатель, задним ходом вывел машину по
проезжей дорожке. Потом он выехал на Закатный бульвар, свернув на Сан-Диего
Фривей. Периодически машина вздрагивала под ударами ветра, и Весу
приходилось несколько раз включать "дворники", чтобы очистить стекла.
     - Я кое-что сделала для тебя, - сказала Соланж, когда Бель-Аир остался
позади. Она опустила руку в карман и вытащила оттуда что-то, завернутое в
папиросную бумагу и перевязанное лентой. Вес почувствовал резкий запах
чеснока.
     - Что это? - спросил он, понюхав сверток.
     - РЕСГУАНДО. Талисман удачи, который будет охранять тебя от злых
духов. Правда, он не был опущен в святую воду и благославлен в семи
церквях, как должно, потому сила будет меньше обычного. Ты должен держать
его при себе всегда.
     Вес посмотрел на Соланж, потом на сверток. Несколько дней назад он бы
расхохотался, услышав нечто подобное. Но теперь все было по-другому, и
амулеты, духи и заклинания Соланж вовсе не казались ему такими уж глупыми и
не имеющими отношения к реальной жизни. Наоборот, чувствуя рядом Соланж, он
испытывал облегчение.
     - А что в нем?
     - Чеснок, ербабуена, переджил и немного камфоры.
     Она прищурилась, глядя на бьющий в стекло песок.
     - Я делала на скорую руку, поэтому не могу сказать, как далеко
простираются его возможности и насколько хватит положительного воздействия.
Смотри, не потеряй.
     Он кивнул и положил пакет в карман пиджака.
     - А ты? - спросил он. - Ты сделала амулет для себя? - Она промолчала,
он спросил еще раз: - Ты ведь сделала еще один для себя?
     - Нет, не было времени.
     - Тогда возьми этот. - Он начал доставать пакет из кармана, но она
остановила его, чуть сжав запястье.
     - Не надо. Он не будет действовать для меня. Внутри есть несколько
твоих волосков. Следи за дорогой.
     Вес взглянул в сторону бульвара и вовремя свернул в сторону - мимо,
завывая клаксоном, пронесся черный "порше". Они достигли въезда на шоссе