рица...  очень  уважали
священника Иоанна Кронштадтского. После его смерти Распутин занял его место.
Во всех невзгодах жизни, во время частых заболеваний наследника престола, во
время обострения сердечной  болезни  царицы...  к  Распутину  обращались  за
поддержкой... и бывший царь, и бывшая царица просили его молитв".
   И отбросив всякую  осторожность,  "цари"  начинают  принимать  мужика  во
дворце.
   Из дневника Николая:  "4  февраля  1909...  В  6  часов  к  нам  приехали
архимандрит Феофан и Григорий. Он видел тоже детей... "
   "29 февраля... В 2 с половиной к нам приехал Григорий,  которого  приняли
со всеми детьми. Было так хорошо слушать его всею семьей... "
   "29 марта (Светлое Христово Воскресение)... После обеда я пошел гулять  с
Дмитрием. Был мороз и много снегу". Погуляв с мальчиком  -  будущим  убийцей
Распутина - царь узнал, что во дворец приехал и сам "отец Григорий".
   "После чая наверху в детской посидели  с  Григорием,  который  неожиданно
приехал".
   Никто не мог приехать неожиданно к "царям" - великим князьям  приходилось
добиваться аудиенции. Но Распутин - мог...
   "26 апреля... От 6 до 7.30  видели...  Григория...  вечером  еще  немного
посидел с Григорием в детской".
   "15 августа... Вечером долго беседовали с Григорием".
   Впрочем, царица все чаще называет его "Наш Друг"  -  как  когда-то  звала
Филиппа...
 
   Слухи о мужике, странном наследнике умершего Филиппа,  волновали  большую
Романовскую семью. 1 января 1910 года  великая  княгиня  Ксения  записала  в
дневнике: "Так грустно, жалко Ники и непонятно". Сестре  царя  действительно
было непонятно, о чем можно часами беседовать с полуграмотным мужиком.
   Но Ники и Аликс уже не могут без встреч с Распутиным. И не только потому,
что в его присутствии их мальчик мгновенно выздоравливает. Мужик  выделяется
на фоне дворцовой суеты, интриг и сплетен. Он всегда  рассказывает  о  людях
только хорошее, даже о своих врагах.
   Они любят слушать рассказы о его  странствиях.  В  них  оживают  "другие"
люди, лишенные ярма - чинов и денег. В них - Бог  и  природа:  встающее  над
полем солнышко, ночлег в траве под открытым нёбом - все,  о  чем  царь,  так
любящий долгие прогулки и простую жизнь, может только мечтать.
 
   И еще: он ничего у "царей" не просил.
   "Распутин в  этот  период  своей  жизни...  нуждался  в  деньгах,  и  мне
приходилось ссужать его небольшими суммами от 20 до 100 рублей, которые  при
случае он мне возвращал. Я  спросил  его:  "Неужели  ты,  несмотря  на  свою
близость к царице, нуждаешься?" Он ответил: "Скупа она... даст 100 рублей, а
когда через неделю спросишь у нее опять, она напомнит: "Ведь я дала тебе 100
рублей", - показал Филиппов в "Том Деле".
   Мужик понял:  ей  трудно  давать  ему  деньги.  Бережливость,  а  точнее,
скупость царицы вошла при дворе в поговорку. И он не  просил.  И...  добился
своего - они сами стали предлагать ему награды и деньги, а  он  отказывался.
Знал, как благодарна ему царица за отказ...
   Он был для  "царей",  пожалуй,  единственным  бескорыстным  молитвенником
перед престолом Всевышнего.
 
   "Цари" на "исторических" балах надевали маскарадные наряды времен  первых
Романовых,  и  Аликс  захотелось  увидеть  Распутина  в  дорогом   "народном
костюме". "Она была скупа и не  давала  деньги  Распутину,  дарила  шелковые
рубашки, пояса и золотой крест, который  он  носил",  -  вспоминала  великая
княгиня Ольга. И теперь, приезжая в Покровское, он с удовольствием щеголял в
шелковых рубашках с  малиновым  поясом,  в  лакированных  сапогах....  Когда
спрашивали, откуда сие великолепие, он рассказывал о "царях", которые  любят
его и ценят - пусть односельчане не забывают, кем стал Гришка,  на  которого
они доносили церковным следователям.
   "Григорий, сказал, указывая мне на свою атласную сорочку: -  Эту  сорочку
шила мне Государыня. И еще у меня сорочки, шитые ею.
   Я попросил показать мне их... Жена Григория принесла несколько сорочек. Я
начал рассматривать их... - Что, на память хочешь взять? - улыбаясь, спросил
Григорий. - Можно хоть одну, или две? - Возьми три!
   И он отобрал для меня три  сорочки:  красную,  белую  чесучовую  и  белую
дорогого полотна, вышитую по воротнику и рукавам", - вспоминал Илиодор.
 
   ПРЕДСКАЗАНИЕ
 
   Между тем революция  становилась  лишь  ужасным  воспоминанием.  Наступал
долгожданный покой. И для Аликс, так желавшей верить в чудеса нового "Нашего
Друга", это была заслуга не премьера Столыпина, виселицами и военно-полевыми
судами усмирившего Россию,  но  чудесного  "старца",  умирившего  ее  своими
молитвами.
   Но если Николай в то время стал покойнее, ее по-прежнему мучили  приступы
неврастении, на первый взгляд беспричинные.
   "Болит голова... болит сердце", "мое сердце обливается кровью от страха и
ужаса", "когда голова у меня меньше  болит,  я  выписываю  изречения  Нашего
Друга, и время проходит быстрее", "я больна от печальных мыслей" - это из ее
позднейших писем. Но тот же страх преследовал ее и  в  те  годы.  Постоянная
тоска от ужасных предчувствий, постоянное раскаяние - ведь это ее  проклятая
наследственность губила любимого сына...
   Только "Наш Друг" умел гасить ее нервозность речами о прощении и любви, о
будущей Божьей награде за все  страдания.  Своими  удивительными  руками  он
снимал сводившие с ума мигрени. Он был  так  нужен  измученной  Аликс  -  не
меньше, чем ее обреченному сыну.
   Одно из ее писем Распутин покажет тогдашнему своему другу  Илиодору.  Она
старалась писать простодушно, на понятном для мужика языке:
   "Я только тогда душой покойна, отдыхаю, когда ты, учитель,  сидишь  около
меня, а я целую твои руки и голову свою склоняю на твои блаженные плечи.  О,
как легко мне тогда бывает... "
   Чтобы  ощущать  себя  в  безопасности,  ей  необходимо   было   постоянно
убеждаться в его особой силе. И потому Аликс  и  подыгрывающая  ей  Вырубова
будут стараться каждый день увидеть хоть маленькое, но чудо, сотворенное им:
он предсказал погоду, он угадал день возвращения Николая  домой...  Все  это
осталось в переписке царя и царицы.
 
   Именно тогда Распутин произнес удивительную фразу: "Покуда я  жив,  будет
жить и династия". Об этом вспоминала его дочь: "Сам отец говорил  в  Царском
Селе, что когда его не будет, тогда и двора не будет... "  То  же  самое  мы
найдем и во  множестве  свидетельских  показаний.  "Установлено,  -  напишет
следователь Руднев, - что он говорил Государю: "Моя  смерть  будет  и  твоей
смертью".
   Мужик знал: эти слова царицу не  пугали.  Наоборот  -  успокаивали.  Ведь
Распутин крепок, он должен прожить очень долго. Да и зачем Господу  отнимать
у "царей" своего посланца?
 
   Но  в  1910  году,  когда  наступил  пик  его  успеха,  когда   стал   он
единственным, происходит таинственное: вокруг Распутина вдруг  все  начинает
рушиться...
 
   "ТЕМНЫЕ СИЛЫ"
 
   1910 год был ознаменован весьма немногими событиями, привлекшими внимание
российских газет и обывателей.
   В Петербурге состоялся первый Всероссийский съезд по борьбе с пьянством -
этой воистину "русской болезнью". Вспоминали курьезы из древней истории: как
"в одной битве пьяные воины портки потеряли". Обвиняли  правительство  -  за
то, что оно зарабатывает  на  этой  вечной  беде  (после  чего  оскорбленные
представители  министерства  финансов  покинули  съезд).  Обвиняли  сельских
священников -  за  то,  что  они  чрезмерно  почитают  слова  святого  князя
Владимира:  "Руси  есть  веселие  пити"  (после  чего   покинули   съезд   и
представители духовенства).
   В   Государственной   Думе   произошел   скандал.   Известный   монархист
Марков-второй  потребовал  принятия  новых  постановлений   против   евреев.
"Русский народ, - заявил он, - не желает стать рабом иудейского  паразитного
племени". Председательствующий князь Волконский попытался лишить его  слова,
Марков-второй назвал князя и протестующих думцев "жидовскими  наемниками"  и
был голосованием исключен на 15 заседаний. "Я рад расстаться с  вами  на  15
заседаний, жидовские прихлебатели", - заявил он, удаляясь.
   На другом заседании один из вождей монархистов, Пуришкевич, сообщил,  что
левое движение в студенческой среде - это "евреи,  а  над  ними  профессора,
среди коих тоже немало евреев, потому в университетах и воцарилась анархия".
Заявление вызвало очередной думский скандал - с общей бранью и  выкриками  с
мест. Председатель Думы "потерял контроль и выказал полную беспомощность", в
результате чего был смещен.
   Новым председателем  был  избран  Александр  Иванович  Гучков.  Газеты  с
удовольствием печатали его биографию. Не было ни одного опасного  события  в
начале века, в котором не участвовал  этот  сын  благополучного  московского
купца. Он защищал армян во время резни их турками, участвовал в англобурской
войне (естественно, на стороне буров),  а  во  время  русско-японской  войны
попал в плен к японцам. В Думе прославился блестящими речами и... драками на
заседаниях. Он даже умудрился  вызвать  на  дуэль  главу  кадетской  фракции
Профессора Петра Николаевича Милюкова!
   Вступая в должность председателя Думы, Гучков произнес  знаменитую  речь,
где впервые заговорил о неких  загадочных  "темных  силах",  объявившихся  в
самых верхах общества...
 
   В Москве на Ходынском поле, печально прославившемся  во  время  коронации
Николая II, состоялись полеты авиаторов. Сергей Уточкин,  "герой  воздушного
простора",  сделал  несколько  кругов  на  биплане.   Сзади   на   маленьком
"велосипедном"  сидении  для  пассажира  с   трудом   уместился   московский
вице-губернатор Джунковский. Участвовала в этих полетах  и  женщина-авиатор,
черноокая красавица княгиня  Шаховская,  которая  вскоре  станет  фанатичной
поклонницей Распутина.
   7 ноября  состоялось,  пожалуй,  единственное  историческое  (печальное!)
событие года. Вся Россия облеклась в траур - на станции  Астапово  умер  Лев
Толстой. Николай написал на докладе о его смерти: "Душевно сожалею о кончине
великого писателя... Господь Бог да будет ему милостивым судьей".
 
   8 Москве,  вдали  от  придворной  суеты,  жила  Элла  -  великая  княгиня
Елизавета  Федоровна.  После  гибели  мужа  она  ушла  из  мира  и  основала
Марфо-Мариинскую обитель сестер милосердия. На могиле Сергея  Александровича
она написала: "Прости им, Господи,  ибо  не  ведают  что  творят"  и  тщетно
просила Николая простить убийцу великого князя.
   В 1910 году  в  Марфо-Мариинской  обители  состоялось  ее  посвящение  на
служение Богу. На церемонию приехала родная сестра Эллы - Ирина Прусская. Но
другой родной сестры - Государыни - не было. Ходили слухи, что ее отсутствие
вызвано недоброжелательством Эллы к странному мужику, проникшему во дворец.
   О самом мужике никто толком ничего не знал - были только глухая  молва  и
легенды. И оттого он притягивал всеобщее внимание.
 
   ХЛЫСТЫ-СПАСИТЕЛИ
 
   В то время Распутин становится воистину моден. Будоражили воображение его
таинственная  биография  (преображение  пропащего  человека),  дар   творить
исцеления и пророчествовать и,  наконец,  таинственный  мир  Царской  Семьи,
которой он был допущен. И левые, и правые получили в его лице  подтверждение
нашей главной идеи - "о драгоценных талантах простого русского человека".
   Но еще одна причина его тогдашней популярности  выглядит  для  нас  нынче
весьма неожиданно - это слухи о его хлыстовстве.
 
   Когда-то  в  юности  я  разговаривал  с  другом   нашей   семьи   Сергеем
Митрофановичем Городецким. Он был тогда уже глубоким стариком, а во  времена
Распутина - популярнейшим молодым поэтом, автором  знаменитой  книги  стихов
"Ярь". И, усмехаясь в седые усы, Городецкий  сказал  очень  странную  фразу,
которую я запомнил: "Распутин был в моде и чаровал, потому что был хлыст".
   Понял я эту фразу лишь потом... Оказалось, что  все  знаменитые  писатели
Серебряного века так или иначе  интересовались  загадочной  сектой  хлыстов.
Василий Розанов отправляется жить  в  хлыстовскую  общину  и  пишет  о  ней.
Тогдашние "властители дум" Дмитрий Мережковский и Зинаида  Гиппиус  живут  в
1902 году в хлыстовской секте и пишут Александру Блоку:  "Все,  что  мы  там
видели... невыразимо прекрасно". И вот уже Блок вместе с Алексеем  Ремизовым
(как сообщает жена Блока в письме к его матери) "пошли вместе  на  заседание
хлыстов". О хлыстах пишут Константин Бальмонт и Андрей Белый. И известнейший
в  начале  века  крестьянский  поэт  Николай  Клюев,  создавая  себе  модную
биографию, рассказывает, как странствовал с хлыстами. В 1908 году  еще  один
известный наш  литератор,  Михаил  Пришвин,  пишет  в  записной  книжке:  "9
ноября... я вместе с  Блоком,  Ремизовым  и  Сологубом  посетил  хлыстовскую
общину". И далее: "Многие очень искали сближения с хлыстами".
   Почему так случилось?
   Это было все то же ощущение Смуты, надвигавшейся на страну.  Наш  великий
историк Ключевский предсказывал: "Династия не доживет до своей  политической
смерти... вымрет раньше... нет - перестанет быть нужной и будет прогнана.  В
этом ее счастье, и несчастье для России и ее народа...  притом  повторное  -
России еще раз грозит бесцарствие и смутное время".
   Именно    поэтому    вожди    интеллигенции    на    уже    упоминавшихся
религиозно-философских собраниях пытались найти  общий  язык  с  официальной
церковью - но безуспешно. И тогда  решено  было  обратиться  к  сектам.  Они
верили (хотели верить), что в сектах (и прежде всего в могущественнейшей  из
них - хлыстовской) простые люди выражают  истинные  религиозные  и  народные
чаяния. "Хлыстовство, - писал Пришвин,  -  подземная  река...  Внутри  самой
православной  церкви...  возникает  огромное  царство  хлыстов,  неуловимых,
неопределенных".
   Так появилась идея: союз между интеллигенцией и "духовной частью"  народа
(сектантами) сможет воспрепятствовать надвигавшейся буре. Секты - как мост в
народ... "Нам нужно по-новому, по-своему идти в народ... Несомненно,  что-то
везде, во всех... совершается, зреет, и мы пойдем навстречу. И... переход  к
народу будет проще, естественнее через сектантов", - размышлял Мережковский.
   Впоследствии интеллигенция будет издеваться над "царями"  за  их  веру  в
темного мужика. Но тогда, как это ни парадоксально, она  поверила  в  то  же
самое - в темные секты.
   Но  для  рядового  обывателя  "хлыст"  оставался  носителем  мистического
разврата, религиозным преступником.
 
   МОДНЫЙ "СТАРЕЦ"
 
   Распутин продолжает жить у  Лохтиных.  Генеральша  стала,  по  сути,  его
секретарем. В ее салоне он завоевывает себе новых и новых поклонников. Через
Лохтиных с ним познакомился Георгий Петрович Сазонов  -  почтенный  либерал,
автор   множества   исследований   по   экономическим   вопросам,   издатель
прогрессивных журналов, который стал фанатичным почитателем "отца Григория".
   В 1917 году Сазонов, как и другие  поклонники  Распутина,  был  вызван  в
Чрезвычайную комиссию. В "Том Деле" остались его показания:
   "Мы (семья Сазонова. - Э. Р. ) старые знакомые семьи Лохтиных -  инженера
Владимира Михайловича Лохтина, его  жены  Ольги  Владимировны  и  их  дочери
Людмилы... Ольга Владимировна позвонила  к  нам  и  сообщила,  что  Григорий
Ефимович Распутин просит разрешения приехать к нам... "
 
   Так началась эта дружба.  Сазонов  описывает  Распутина:  "Он  производил
впечатление человека-нервного... не мог спокойно усидеть на месте, дергался,
двигал руками... говорил отрывисто,  по  большей  части  бессвязно".  Но  "в
глазах его светилась особая сила, которая и действовала на тех, кто... особо
подвержен чужому влиянию".
   В то время вокруг Распутина уже собрался кружок фанатичных почитательниц.
"Женщины,  окружавшие  его,  относились  к  нему  с  мистическим  обожанием,
называли  "отцом",  целовали  руку".  Но  главное,  что  восхищало   глубоко
верующего Сазонова (как и его друга Лохтина) - это столь редкая  в  те  годы
"искренняя религиозность" Распутина. "Эта религиозность не была напускной, и
Распутин не рисовался. Прислуга наша, когда Распутин, случалось,  ночевал  у
нас... говорила, что по ночам Распутин не спит а молится... Когда мы жили на
даче, дети видели его в лесу, погруженного в молитву... Соседка  генеральша,
которая без отвращения не могла слышать его  имя,  не  поленилась  пойти  за
ребятишками в лес, и действительно, хотя прошел час, она увидела  Распутина,
погруженного в молитву".
   В те годы (до  1913-го),  как  утверждает  Сазонов,  Распутин  совсем  не
употребляет спиртного, не ест мяса, соблюдает все посты. "Этот период  жизни
Распутина я могу назвать периодом стяжания им известной духовной  высоты,  с
которой он потом скатился".
   Впоследствии восхищенный Сазонов пригласит "отца Григория" пожить у  него
- в огромной барской квартире. И мужик повторит свой опыт жизни у  Лохтиных.
Как будет  написано  в  сводках  секретного  наблюдения:  "В  1912  году  он
проживал... в квартире,  занимаемой  издателем  журнала  "Экономист  России"
Георгием Петровым Сазоновым и его женой. С  последней  Распутин  по-видимому
состоит в любовных отношениях".
   Но, зная искреннюю религиозность Распутина, Сазонов никогда не смог бы  в
это поверить (как не мог в это поверить и муж Ольги Лохтиной).  Ни  Сазонов,
ни Лохтин не понимали до конца этого загадочного человека.
 
   И  отношения  Распутина  с  "царями"  по-прежнему  окружены   тайной.   В
Петербурге он почти не рассказывает о своих встречах с Царской Семьей  -  он
осторожен. Даже друг Сазонов мало что может об этом поведать, разве то,  что
мужик называет Государыню и Государя "мамой" и "папой"  -  ибо  они  и  есть
"родители, которых Господь поставил блюсти и заботиться о русской  земле"...
Распутин еще не начал пить, не стал словоохотлив. Лишь  один  "сенсационный"
рассказ Сазонова о нем отмечен в "Том Деле":
   "С обожанием, по-видимому, относилась к нему царица... Он рассказывал мне
следующий факт - он шел по петергофскому парку, а навстречу ехала  царица...
Завидев его, она  приказала  остановить  лошадей,  кинулась  навстречу  и  в
присутствии всех, бывших в парке, поцеловала у него руку".
   История о целовании рук Распутину "царями" пошла по петербургским салонам
и впоследствии не раз возникнет в допросах Чрезвычайной комиссии. Вырубова и
другая подруга царицы, Юлия Ден, близко знавшие Распутина и  Царскую  Семью,
будут это горячо  отрицать...  Им  придется  слукавить,  ибо  не  могли  они
объяснить непосвященным, что смирение гордыни, которое  проповедовал  мужик,
было близко и Аликс, и Ники. Христос, омывающий ноги своим ученикам, и цари,
целующие руку простого крестьянина, которая, по словам Распутина, "всех  вас
кормит", - все это было так понятно религиозной Царской Семье.
 
   Впрочем, тогда, в  1910  году,  у  Распутина  объявились  поклонники  еще
занимательней - его преданным почитателем становится Владимир  Бонч-Бруевич,
"Бонч", как звали его друзья, - большой знаток русского  сектантства,  автор
множества работ по церковному расколу и ересям.  Но  не  этим  он  войдет  в
историю России. Исследователь ересей был активным членом  подпольной  партии
большевиков, ближайшим сподвижником Ленина  -  и  через  каких-то  семь  лет
станет одним из вождей советской России, управляющим делами Совнаркома.
   Восторженный интерес большевика-подпольщика к Распутину  понятен.  В  уже
упоминавшемся докладе, который сделал Ленин  на  втором  съезде  РСДРП,  был
целый панегирик... секте хлыстов! Владимир Ильич объяснял:  "С  политической
точки зрения хлысты потому заслуживают полного нашего внимания, что являются
страстными ненавистниками всего, что только исходит от "начальства",  т.  е.
правительства... Я убежден, что при  тактичном  сближении  революционеров  с
хлыстами мы можем приобрести там очень много друзей... "
   Эту часть доклада написал Ленину авторитетный специалист  Бонн.  И  когда
против  Распутина  начнутся  гонения  за  хл