00 в  конверте
за его к нам расположение... он скомкал конверт,  сунул  в  карман  и  ушел,
расцеловавшись со всеми".
   Небрежно скомкал 3000 рублей - показал, что для него это мелочь... В 1917
году, уже все поняв,  Белецкий  печально  отметит  на  следствии:  "Не  зная
особенностей его натуры, мы  хотели  войти  к  нему  в  доверие  при  помощи
подачек".
   Но тогда они радостно решили, что купили мужика.
 
   Между тем мужик продолжил дрессировать бюрократов. Он знал, что Хвостов и
Белецкий таили знакомство с ним не только от Думы и от друзей,  но  даже  от
своих жен. И уже вскоре на квартиры министров обрушился  град  его  звонков.
Распутин читал им прошения людей,  которым  покровительствовал,  и  требовал
помощи. А когда они перестали подходить к телефону, мужик, к их ужасу, начал
говорить  о  прошениях  с  их  женами.  И  не  только  говорить...  Белецкий
вспоминал, как Распутин прислал к его жене сначала "какую-то даму с просьбой
устроить на работу, а  через  два  дня  еще  четырех  сестер  милосердия  из
провинции с прошениями"... И жена  Белецкого  "потребовала  избавить  ее  от
просительниц с  письмами  от  Распутина  и  телефонных  его  разговоров".  И
Хвостов, и Белецкий униженно молили Андроникова  взять  на  себя  ежедневные
сношения с хлопотливым мужиком, "охраняя наше положение и семейную жизнь".
   Князь  согласился.  Теперь  он  должен  был  "передавать...  ходатайства,
которые будут исходить от Распутина, и принимать от него просителей".  Кроме
того, "было предложено на квартиру к Распутину приставить  своего  человека,
чтобы знать в подробностях внутреннюю жизнь его и понемногу оттуда  отдалять
нежелательный  элемент".  Благородная  задача  -   "отдалять   нежелательный
элемент" прикрывала куда менее благородную - "приставить к Распутину  своего
человека" (осведомителя).
   Сначала "своим человеком" стала Червинская. "Посвятив госпожу  Червинскую
в наш план и получив от нее согласие, мы с Хвостовым убедились... в том, что
Распутин действительно близок к ней... он ценит ее советы и прислушивается к
ее мнению... за что Вырубова к ней благоволит".
   Они не оценили Распутина - не оценили и Вырубову.  Эта  умнейшая  женщина
(которую они считали недалекой) тотчас все поняла.
   Из показаний Вырубовой: "Только один раз у меня  была  Червинская...  Она
произвела на меня странное и неприятное впечатление, точно она приехала  для
того, чтобы от меня что-то выведать". Больше Аня ее не принимала.
 
   Хвостов и Белецкий объяснили Распутину, что  "наши  жены  больны,  потому
принимать у себя ни его самого, ни его просительниц не можем... но чтобы  он
всех направлял в дом князя Андроникова и смотрел на него... как на наш дом".
Теперь они приглашали мужика на обеды к князю, "чтобы, не  стесняясь,  иметь
возможность влиять на Распутина... "
   Руководитель главного министерства страны и начальник тайной полиции,  по
должности обязанные знать все, не знали главного - человек, которого они так
жалко  старались  подкупить,  был  членом  тайного  кабинета,  в  то   время
фактически управлявшего страной... и ими самими!
 
   "ЦАРИЦЫН КАБИНЕТ"
 
   Из  показаний  Моллова:  "Дня  через  два  после  удаления  Щербатова   и
назначения Хвостова в  Петроград  прибыл  Распутин  и,  как  докладывал  мне
полковник Глобачев, стал ежедневно ездить на  автомобиле  в  Царское  Село".
"Наш Друг" регулярно навещает царицу и Вырубову...
   В Царском Распутин как будто вернулся к прежним занятиям - он по-прежнему
"главный врач" Семьи. 1 ноября Аликс писала мужу: "Наш Друг сейчас  при  ней
(Вырубовой. - Э. Р. ), и мы, вероятно, поедем туда вечером... Он ее приводит
в отчаяние, говоря, что  она,  вероятно,  никогда  не  будет  больше  хорошо
ходить". И на следующий день: "Я беспокоюсь о Бэбиной руке, так что  просила
Нашего Друга подумать о ней".
   Но не "врачевание" является теперь основной заботой Распутина, не за этим
он "ежедневно ездит на автомобиле в Царское  Село".  После  падения  прежних
министров там активно действует новый "кабинет троих", состоящий из  мужика,
Ани и премьера-царицы.
 
   Накануне  революции,  уничтожившей  французский  трон,   королева   Мария
Антуанетта превратилась в сгусток энергии  и  рьяно  взялась  за  управление
государством.  Тогда  шла  война  с  Австрией,  и   ее,   дочь   австрийской
императрицы, называли в народе "австриячкой" и шпионкой...
   В  последний  год  перед  русской  революцией  Аликс  сжигает  такая   же
невероятная  энергия,  она  так  же  управляет  министрами.  Идет  война   с
Германией, и Аликс, дочь немецкого принца, называют "немкой" и шпионкой...
   Но теперь рядом с нею неутомимый борец с немецкими  шпионами  -  Хвостов.
Теперь она мечтает отправиться с дочерьми в Ставку к мужу и сыну - она хочет
показаться войскам  и  развеять  эти  гнусные  слухи.  И  "Наш  Друг"  снова
приступает к главной своей обязанности - требует от нее то, о чем  она  сама
мечтает.
   Из письма Аликс: "9 октября... Наш Друг с прошлого года все говорит,  что
я должна видеть войска, так как это  принесет  им  радость...  Мы  приезжаем
15-го утром... Какое счастье вас увидать, я так тоскую по вам обоим!"
 
   Она показалась войскам и, полная воспоминаний о народной любви, вернулась
в Царское - управлять.  Она  внимательно  следит,  чтобы  в  обновленном  ею
правительстве появлялись только  "наши"  министры.  И  когда  Ники  назначил
министром путей сообщения Александра Федоровича  Трепова,  которого  она  не
хотела, "Наш Друг",  который  даже  не  знал  Трепова,  немедленно  сделался
"опечален"... "Он не знаком с Треповым, - пишет Аликс мужу 1  ноября,  -  но
многие (читай - она сама и Вырубова. - Э. Р. ) против него,  потому  что  он
человек слабый и не энергичный... Наш Друг очень огорчен его  назначением...
Он опечален, что ты не спросил у Него совета. Я тоже жалею  о  назначении...
он человек несимпатичный, я его знаю довольно хорошо".
 
   Даже после  удаления  "Грозного  дяди"  она  продолжает  бояться  долгого
отсутствия Ники, его жизни в Ставке - вдали от нее. С тех пор как царь  стал
брать наследника в Ставку, одиночество и тоска по дому уже не мучают его так
остро. Но Аликс вдруг стала тревожиться, что Алексей забросил  учение  из-за
этих поездок - и тотчас выяснилось, что и "Наш Друг" перестал -их  одобрять.
Так что она была права,  когда  писала  Ники:  "Надо  всегда  исполнять  Его
приказания - они имеют глубокий смысл"...
 
   "ПОВЕЛИТЕЛЬ ТУМАНОВ"
 
   Но  "Наш  Друг"  не  только  лечил  наследника  и  "предсказывал"  нужных
министров. Он еще должен был все время предупреждать нервные срывы  Аликс  и
охранять союз - ее и Подруги.
   Когда царица с дочерьми отправляются в Ставку,  Аня,  естественно,  хочет
ехать с ними - она не любит расставаться с  Аликс.  Но  нервы  у  царицы  на
пределе. Война измотала ее, и прежние игры молодости ей уже не под силу... 6
октября Аликс с прежним раздражением пишет мужу: "Посылаю тебе очень толстое
письмо от "коровы"... это влюбленное существо должно было  вылить  всю  свою
любовь... она не могла больше ждать - иначе лопнула бы!" И "отец  Григорий",
безошибочно понимающий царицу,  не  хочет  осложнений  внутри  "кабинета"  и
тотчас предписывает Ане остаться. "10 ноября... А<ня> очень расстроена,  что
Он никуда не хочет ее пускать... Он находит, что необходимо остаться  здесь,
чтобы следить за ходом дел... "
   Но "расстройство" Ани - все та же игра. Подруга добилась главного,  мечта
сбылась:  она  полноправный  член  теневого  кабинета,  правящего   Россией.
Вырубова настолько вошла в роль, что властолюбивой  Аликс  приходится  порой
ставить ее на место. "3 ноября... Хвостов и Белецкий обедают у  А<ни>.  Это,
по-моему, напрасно... похоже, что она хочет играть роль в политике. Она  так
горда и самоуверенна... и недостаточно осторожна... а Наш Друг желает, чтобы
она жила исключительно для нас".
   "Наш Друг" опять не подвел: проницательно желает того же, что и царица...

   Историк С. Ольденбург в своей книге "Царствование императора Николая  II"
заботливо подсчитал,  сколько  раз  царь  поступил  наперекор  воле  "Нашего
Друга". Вопреки советам Распутина, царь поехал  в  Галицию,  созвал  Думу  в
апреле 1915 года и не созвал в ноябре; не прекратил наступления на Ковенском
направлении в 1916 году, не назначил министром финансов Татищева,  министром
путей сообщения - Валуева и военным министром - генерала Иванова. Получилось
- несколько раз...  Кстати,  допрашивая  Лохтину,  следователь  попросил  ее
ответить на тот же вопрос -  вспомнить  случаи,  когда  в  Царском  Селе  не
слушались Распутина. Генеральша вспоминала долго...
   Из показаний Лохтиной: "В прошлый раз я не могла  вспомнить  тот  случай,
когда  в  Царском  Селе  не  исполнили  совет  отца  Григория...  но  сейчас
вспомнила. Отца Григория не послушали в отношении графа Игнатьева  (министра
просвещения. - Э. Р. ), которого удалили, вопреки указаниям отца Григория".
   Вот и все, что она смогла вспомнить.
 
   Множество раз царь  поступал  согласно  распутинским  предсказаниям  (или
"поручениям", как их называла царица). Только вряд  ли  следует  их  назвать
распутинскими. В большинстве случаев это были "поручения" Аликс. И царь  это
отлично понимал.
   Это не значит, что царица лицемерила. Нет, она искренне верила, что  "Наш
Друг" связан с Небом, и  оттого,  повторимся,  испытывала  радость,  что  ее
помыслы совершенно совпадают с его предсказаниями. Хотя иногда она, конечно,
грешила: "для пользы  дела"  сообщала  царю  свои  желания  под  псевдонимом
"Нашего Друга". Но зато в делах, где она мало смыслила, мужик был совершенно
самостоятелен - здесь Аликс ждала от него вдохновенных Богом решений. Прежде
всего это касалось войны. Тут его помощь была всеобъемлюща...
   "22 декабря... Наш Друг все молится и думает о войне. Он говорит, чтоб мы
Ему тотчас же говорили, как только  случается  что-нибудь  особенное...  Она
(Аня. - Э. Р. ) Ему сказала про туман, и Он сделал выговор, что Ему этого не
сказали тотчас же... Говорит, что туманы больше не будут мешать".
   Но "повелителю туманов" приходится не только все  время  молиться,  но  и
высказывать стратегические идеи.
 
   "БЕССОЗНАТЕЛЬНЫЙ ШПИОН"?
 
   В угнетенной поражениями армии становилось все тревожней. Во многом этому
способствовали слухи  о  пьяном  мужике,  которому  развратная  царица-немка
сообщает военные секреты, а  мужик  и  окружающие  его  негодяи  продают  их
немецкой разведке...
   Вопрос о том, передает ли царица военные секреты  мужику,  интересовал  и
придворную  оппозицию.  За  Аликс  при  дворе  не  только  открыто  шпионили
(вспомним княжну Васильчикову) - стали исчезать ее письма и, видимо, не  без
помощи придворных. 20 сентября она сообщала царю: "Белецкий уверен, что  мое
затерявшееся длинное письмо к А<не>... находится в руках О. "
   "О. " - это князь Владимир Орлов, генерал-лейтенант, заведовавший царской
походной канцелярией. Насчет письма выяснить точно не удалось, но...  вскоре
после назначения Николая Николаевича наместником на Кавказ Орлов  попросился
на службу к "Грозному дяде"...
   Но и люди, не входившие в оппозицию, считали  Распутина  "бессознательным
шпионом", который мог попросту выбалтывать военные  секреты  окружавшим  его
проходимцам. И тут необходимо дать ответ на  важнейший  вопрос:  а  знал  ли
Распутин о готовившихся военных операциях?
   "Нет, - решительно  ответила  на  следствии  Вырубова.  -  В  кабинете  у
Государя была секретная карта... этот кабинет был  заперт  всегда,  туда  не
допускались даже дети.  Государь  в  семье  никогда  не  говорил  о  военных
вопросах". -
   Но Вырубова отлично знала, что "Наш Друг" был в курсе  всех  тайн  и  без
секретной карты. И она знала, кто сообщал ему эти тайны.
   Из писем Аликс: "3 ноября... Он (Хвостов. -  Э.  Р.  )  привез  мне  твои
секретные маршруты... и я никому ни слова об этом не  скажу,  только  Нашему
Другу, чтобы Он тебя всюду охранял... "
   "7 ноября... Дорогой ангел, так хочется задать  тебе  тысячу  вопросов  о
твоих планах относительно Р<умынии>. Наш Друг очень хочет это знать... "
   "8 ноября... Он (Распутин. - Э. Р. ) все время удивляется  тому,  что  ты
решил в Ставке... находит, что там (в Румынии. - Э. Р. )  тебе  нужно  иметь
много войск, чтобы не быть отрезанным сзади... "
   -Что делать:  в  военных  вопросах  Аликс  мало  что  понимала  и  потому
доверялась Небу и... "Божьему человеку". Так что "секретные маршруты"  мужик
знал и "бессознательным шпионом" вполне мог  стать.  Ибо  обожавший  двойные
игры Манасевич и обвиненный вскоре в шпионаже банкир Рубинштейн были опасным
окружением для обладателя таких секретов...
   Эти секреты, тревожившие очень многих, еще более приближали его к смерти.

   ВИДЕНИЕ
 
   "Наш Друг" и вправду  очень  изменился.  Общение  с  тогдашним  премьером
Горемыкиным, с  министром  Хвостовым  и  прочими  вызвало  у  умного  мужика
презрение к "сильным мира сего". И теперь, когда  "мама"  взялась  управлять
страной, он верил - его советы будут куда лучше, разумнее, чем решения  этих
глупых бюрократов. И Распутин все чаще высказывает свое мнение.
   "4 октября... Вчера мы видели Гр<игория> у Ани...  Он  просил  меня  тебе
передать, что неладно с новыми бумажными деньгами, простой человек не  может
их понять... "
   Именно в то время Распутин вполне серьезно сказал Филиппову, "что если бы
его пригласили министром земледелия... тогда бы Россия "завалилась" пшеном и
пшеницей".
 
   Но порой внезапно оживала в нем  опасная,  таинственная  сила.  Свидетели
описали закатившиеся глаза, хрипы и белое,  без  кровинки,  лицо  мужика  во
время этих видений - порой удивительных...
   10 ноября Аликс пишет Ники: "Его сильно мучит, и Он в течение двух  часов
почти ни о чем другом не говорил... Дело в том,  что  ты  должен  приказать,
чтобы непременно пропускали вагоны с мукой, маслом и сахаром. Ему ночью было
что-то  вроде  видения  -  все  города,  железные  дороги  и  т.  д.  Трудно
пересказать Его рассказ, но Он говорит, что это  все  очень  серьезно...  Он
хочет, чтобы я обо всем этом поговорила с тобою очень серьезно  и  строго...
Он предлагает, чтобы в течение 3-х дней  приходили  исключительно  вагоны  с
мукой, маслом и сахаром. Это в данную  минуту  даже  более  необходимо,  чем
снаряды  или  мясо...  Для  этого  надо  сократить  пассажирское   движение,
уничтожить 4-е классы на эти дни и вместо них прицепить  вагоны  с  мукой  и
маслом из Сибири... Недовольство будет расти, если положение  не  изменится.
Люди  будут  кричать  и  говорить  тебе,  что  это  неисполнимо...  Но   это
необходимая, важная мера... "
   Конечно, и без видений умный мужик мог понять: трупами русских уже усеяны
Галиция и Польша, а если  к  крови  добавится  еще  и  голод...  Столица  не
привыкла к недостатку продуктов. Погубит, все погубит голодное брюхо!
 
   Все случится так, как он говорил.  Именно  с  нехватки  хлеба  в  столице
начнется гибель империи в феврале 1917 года.
 
   Но, несмотря на натиск Аликс, царь не сможет последовать совету мужика  -
не было людей, которые могли бы организовать доставку продовольствия.  Новый
министр внутренних дел Хвостов, которому это поручили, был в то время  занят
совсем иным...
 
   МУЖИК ВЕСЕЛИТСЯ
 
   Приближалась очередная сессия Государственной Думы, по словам Белецкого -
"с опасными речами, в которых могли коснуться безмерно усилившегося  влияния
Распутина"... И мужик узнал: вместо того чтобы бороться  за  него  с  Думой,
Белецкий  и  Хвостов  выдвинули  "спасительную  идею".  Эти  два  чиновника,
назначенные его же стараниями, решили... убрать Распутина из Петрограда!
   Из  показаний  Белецкого:  "Возникла  мысль  придумать  Распутину  долгую
поездку по монастырям... чтобы к моменту открытия  Думы  его  в  столице  не
было". И дальше - удивительная фраза: "По прошлому опыту  я  уже  знал,  что
выступления против Распутина в Думе только  усиливали  его  влияние  в  силу
особого склада характера августейших особ". Наконец-то понял...
 
   Боясь дальнейшего усиления мужика, они решили "убедить высочайшие  особы,
что такая поездка по святым местам полезна не только в  целях  умиротворения
Думы, но рассеет всякие несправедливые  толки  о  жизни  Распутина  и  будет
свидетельствовать о религиозных порывах его  натуры  во  время  войны".  Для
сопровождения "отца Григория" они вызвали  распутинских  друзей  -  епископа
Варнаву, игумена Тюменского монастыря Мартемиана и архимандрита Августина.
   "Я помню приезд Варнавы в Петроград с архимандритом Августином и игуменом
Мартемианом, двумя ужасными  монахами...  Августин  был  в  шелковых  рясах,
надушенный и напомаженный (Варнава называл его "мой  птенец"),  а  Мартемиан
был вдвое толще толстяка Хвостова. Оба эти монаха... производили впечатление
полного убожества", - вспоминала Вырубова.
   Чтобы "расположить" приехавших  монахов,  из  секретного  фонда  им  было
выдано, якобы "в возмещение издержек", по 1500  рублей  каждому,  а  игумену
Мартемиану сверх того 2 000 рублей. "На эту  поездку  мы  решили  не  жалеть
денег", - показал Белецкий.
   Так они подкупали монахов, чтобы те следили за Распутиным.  Чиновники  не
понимали, что благожелательство "старца" для них куда важнее. И  конечно  же
монахи ему все рассказали. Видимо,  Распутин  от  души  смеялся,  рекомендуя
друзьям взять полицейские деньги...
   Впрочем, он и сам решил извлечь  выгоду  из  ситуации.  Сделал  вид,  что
согласен  уехать,  но...  за  это  попросил  Хвостова  побыстрее  убрать  из
Тобольска своего врага - губернатора Станкевича.
   Из показаний Хвостова: "Я согласился и  получил  согласие  Государя.  При
этом Государь заметил: "А у меня в Тобольск есть уже кандидат - мой  хороший
знакомый...  "  И,  приподняв  бювар,  вынул   записку,   написанную   рукой
императрицы: "Ордовский-Танеевский". Только потом я узнал, что  он  является
кандидатурой Распутина".
   Все так и было. "Наш Друг желает, чтобы Ордовский был назначен Тобольским
губернатором. Он теперь председатель казенной  палаты  в  Перми",  -  писала
Аликс Ники еще 24 августа. Так что Хвостов и тут, сам того не зная, выполнял
волю Распутина.
 
   Приближался  долгожданный  отъезд  "Нашего  Друга".  Накануне   состоялся
торжественный  обед.  На  обеде  мужик  продолжал   дурачиться   -   делился
"сокровенными воспоминаниями".  "Распутин  рассказал,  как  он  странствовал
прежде по монастырям, еще никому не известный... и был в Иерусалиме... и как
за взятку  страже  присутствовал  на  пасхальном  богослужении",  -  показал
Белецкий. После обеда Мартемиан попросил дать ему  в  дорогу  запас  мадеры,
потому что "Распутин стал неумерен в питье".  Ему  "предоставили  мадеру  из
запасов департамента полиции".
   Но Распутин... так никуда и не поехал! Можно представить, как  он  весело
распивал полицейское вино с друзьями-монахами...
   Только тогда Белецкий понял, что Распутин попросту их всех  обманул.  Еще
бы! Зачем уезжать из столицы члену "царицына  кабинета"?  Но  двурушничества
Распутин не простил. Продолжая издеваться над  "Хвостом"  или  "Толстопузым"
(как он звал теперь министра в Царском Селе),  Распутин  вдруг  "забыл"  его
просьбу  передавать  прошения  через  Андроникова.  И  вал  прошений   вновь
обрушился на Хвостова - мужик направлял к  нему  на  дом  и  в  министерство
десятки людей. Жена министра подняла форменный бунт. Такой же "просительский
бум" в ужасе переживал и Белецкий. Мужик будто с цепи  сорвался!  Надо  было
срочно что-то придумывать...
   Кроме того, обоих чиновников беспокоил князь Андроников. Мало  того,  что
он не справлялся с Распутиным,  -  князь  нагло  пытался  использовать  свое
положение и приходил к ним с просьбами за своих людей.  К  тому  же  он  все
время  вовлекал  Хвостова  и  Белецкого  в  сомнительные  интриги,  например
заставил сражаться за его квартиру, где они встречалис