во дворце, пропуская авто, видела, кого провезли во дворец. Тем более
что "Наш Друг" гордо выглядывал из окна машины, не желая прятаться.
   Все это время газеты по-прежнему трубили о  Распутине.  Только  в  апреле
1912 года гибель "Титаника" и несчастных пассажиров, беспомощно утонувших  в
ледяной воде под ясным  звездным  небом,  на  некоторое  время  вытеснила  с
газетных полос сообщения о мужике.  Но  в  мае  на  первых  страницах  вновь
замелькало знакомое имя.
 
   8 мая Илиодор  подал  Синоду  прошение,  больше  похожее  на  ультиматум:
"Предайте суду  Распутина  за  его  ужасные  злодеяния,  совершенные  им  на
религиозной почве, или снимите с меня сан. Я не могу помириться с тем, чтобы
Синод,  носитель  благодати  Святого  Духа,   прикрывал   "святого   черта",
ругающегося над Церковью Христовою... С осквернением достояния  Господня  не
помирюсь!"
   Тогда же Даманский издал рукопись, которую "Наш Друг" когда-то подготовил
с помощью Лохтиной. И Аликс могла опять прочесть  в  ней  множество  слов  о
гонениях - вечной судьбе праведников. "Тяжелые  переживаю  напраслины.  Ужас
что пишут, Боже! Дай терпения и загради уста врагам!.. Утешь,  Боже,  своих!
Дай Твоего примера... "
 
   Распутин вернулся из Крыма в Петербург в  начале  мая.  Жил,  прячась  от
журналистов.
   "Опять появился на сцене Распутин", - записала в дневнике Богданович.
   Вскоре   он   выехал   в   Москву.   На   Николаевском   вокзале   агенты
зарегистрировали  обычных  провожавших  -   "Сову",   "Зимнюю"   с   дочкой,
"Ворону"...
   В московском поезде и состоялась эта встреча.
 
   "ЕДИНСТВЕННЫЙ, ОСМЕЛИВШИЙСЯ ВЫСТУПИТЬ В ЗАЩИТУ ЕГО"
 
   Через пару  недель  произошла  сенсация  -  среди  моря  антираспутинских
публикаций вдруг появилась большая статья в его защиту.
   Автор  статьи  Алексей  Филиппов  был  богат,  имел   собственный   банк,
редактировал успешную газету. При этом у  него  была  заслуженная  репутация
либерала - он провел год в крепости за "непозволительные слова" о власти,  в
точности исполнив насмешливое пожелание модного поэта: "Это что - стоять  за
правду, ты  за  правду  посиди".  Филиппов  был  другом  пострадавшей  из-за
Распутина фрейлины Тютчевой и с гадливостью относился к "старцу" -  до  того
дня, когда встретился с ним в поезде...
 
   В 1917 году Алексей Фролович Филиппов, 48 лет, был вызван в  Чрезвычайную
комиссию, где показал: "В 1912 г. я поехал в Троице-Сергиеву Лавру. Когда...
я садился в поезд, то увидел в  вагоне  какого-то  мужика  в  поддевке  с...
поражающей внешностью - с глубоко лежащими в глазных  впадинах  мистическими
глазами, с  орбитами,  окруженными  коричневыми  пятнами.  Его  провожала...
дородная  женщина  в  черном  (оказалась  потом   его   секретарша   Акилина
Лаптинская). В вагоне... он с детской  наивной  любовью  рассматривал  новый
огромный кожаный кошелек, очевидно, только что кем-то подаренный. Я спросил:
"Откуда у вас  этот  кошелек?"  Этим  вопросом  началось  мое  знакомство  с
Распутиным... По какому-то чутью мне показалось, что мой  новый  знакомый  -
сектант... принадлежит к секте хлыстов... Он говорил образно, афоризмами  на
самые разные темы... в особенности меня  поразили  в  нем  глубокая  вера  в
русский народ и разумное, не холопское отношение к  самодержавной  власти...
причем он стоял за единение царя с народом без  посредства  бюрократии...  Я
особенно чутко отнесся к нему, потому что еще недавно  был...  приговорен  к
году крепости за то, что осмелился указать представителю верховной власти на
то, что он не понимает сущность  самодержавия...  Невольно  поэтому  у  меня
вырвалось: "Вот если бы такой человек, как ты, попал к царю...  "  Тогда  он
вышел в коридор, поманил меня таинственно за собой и сказал: "Ты  не  говори
им... я ведь Распутин, которого ругают в газетах... "
   Беседа продолжилась. "Его интерес к живописи побудил меня предложить  ему
поехать в Москву. На это  он  согласился  с  юношеской  восторженностью,  не
свойственной его возрасту... В Москве Распутина  никто  не  встречал,  и  он
поехал к Николаю Ивановичу  Решетникову,  бывшему  нотариусу,  а  потом  его
секретарю. Но уже в тот же день аккуратно явился в  Кремлевское  подворье...
Необыкновенным было внимание,  с  которым  он  слушал  мои  часовые  лекции,
например, о Василии Блаженном... Мы пробыли в Москве  двое  суток,  наполняя
свое время посещением церквей. Вот в это время я сблизился с  Распутиным  до
степени дружбы, и по возвращении в Петроград, где я редактировал газету "Дым
Отечества", стал я его посещать...  Виделись  мы  тогда  ежедневно,  и  меня
поразило... что  Распутин  занимал  маленькую,  очень  убогую  комнатку,  не
соответствовавшую представлениям о нем...  властном  фаворите  императорской
семьи... Распутин сам не пил вина и других удерживал... Пришедший в  восторг
от моих разговоров на тему об управлении государством,  воскликнул:  "Хочешь
быть губернатором? Я смогу это сделать... " Жил он просто и  даже  бедно,  о
дворе и своих отношениях ко двору говорил скупо и неохотно. На  мой  однажды
заданный  вопрос,  неужели  ему  Государыня  ничего  не  дает,  он  ответил:
"Скупа... страсть как скупа"... Распутин в это время... нуждался... видно из
того, что он брал у меня по 25 копеек на извозчика и однажды прислал  за  25
рублями, которые ему не хватало на дорогу  в  Сибирь,  хотя  впоследствии...
каждый день швырял сотни и тысячи случайным людям, у него просившим".
 
   Распутин знакомит своего нового приятеля с Вырубовой, открывая вчерашнему
либералу  мир  "царей".  Филиппов  становится   свидетелем   обычной   сцены
преклонения Подруги перед мужиком. Но вырубовские восторги не  помешали  ему
понять главное: "Вырубова произвела на меня впечатление женщины, восторженно
относящейся к Распутину... но... применяющей  его  как  средство  для  того,
чтобы оказать определенное влияние на императрицу".
   В ответ Филиппов решает представить Распутина своим либеральным друзьям.
   "Вскоре в редакции "Дым Отечества" я застал беседу издателя  этой  газеты
Александра  Львовича  Гарязина...  с  юрисконсультом  Морского  министерства
Иваном Баженовым,  который  рассказывал  со  слов  какого-то  придворного  о
половых безобразиях Распутина с Государыней и говорил, что  нужно  составить
заговор, чтобы убить "такую собаку". Я возразил, что  я  только  что  с  ним
познакомился, совершенно им очарован и поделился  своим  впечатлениями...  Я
предложил Гарязину прокатить Распутина куда-нибудь на автомобиле".
   Гарязин, владелец столь редкого тогда  автомобиля,  с  охотой  согласился
повидать  скандальную  знаменитость.   "От   посещения   музея...   Распутин
отказался... находя, что картины - чепуха... жизнь гораздо лучше...  Гарязин
предложил   Воспитательный   дом,   Распутин,   к   величайшему   удивлению,
согласился... В Доме  он  преобразился...  брал  на  руки  каждого  ребенка,
взвешивал, расспрашивал, чем его  кормят...  В  автомобиле  он  сказал,  что
следовало бы деревенских девушек возить  сюда  со  всей  России,  тогда  они
научились бы крепко рожать и крепко младенца  держать...  Впечатления...  он
передал Государыне, которая... неожиданно  приехала  в  Воспитательный  дом,
бегло осмотрела его  и  занялась  мыслями  об  устройстве  института  охраны
материнства...  Я  воспользовался  удобным  случаем  и  поместил   в   "Дыме
Отечества" защитительную статью  по  поводу  личности  Распутина...  которая
вызвала в печати, травившей Распутина, одинаково, как слева так и  справа...
удивление... Распутин  пришел  в  неистовый  восторг  от  того,  что  я  был
единственный человек, осмелившийся печатно, в пору величайшей его  травли  и
выступлений против него Гучкова в Думе, выступить в защиту  его...  С  этого
момента он исполнял все просьбы мои и желания беспрекословно, в  большинстве
случаев являлся ко мне за советом и интимно посвящал  меня  в  детали  своих
переживаний. Причем никогда... не сказал ни одного слова о своих каких бы то
ни  было  интимных  отношениях  не  только  к  Государыне,  которую   всегда
характеризовал одним словом "умница", но и вообще к какой-нибудь  женщине...
"
 
   Как не  похож  этот  образ  на  одержимого  похотью  жутковатого  мужика,
охотившегося на женщин по петербургским улицам! Кто же он? Хитрый  оборотень
и половой психопат? Или?.. Или мы его по-прежнему не понимаем, мы  -  только
на пути к его тайне...
 
   ДВА ДЖЕНТЛЬМЕНА С "ГРАММАТИЧЕСКИМИ ОШИБКАМИ"
 
   В  июне  1912  года  в  петербургском  свете  распространилась  волнующая
новость.
   "7 июня... Вчера вечером Ольга Николаевна (старшая дочь царя. - Э.  Р.  )
помолвлена  с  Дмитрием  Павловичем",  -  записала  в  дневнике   генеральша
Богданович.
   Государь любил Дмитрия. Сохранились  его  письма  к  Николаю  -  забавные
письма юного насмешника. Высокий  и  стройный,  как  большинство  Романовых,
красавец - в нем было все, чего не было у Ники.
   После возвращения отца из-за границы он по-прежнему жил в Царской  Семье.
Но Аликс его не любила, ибо Дмитрий никогда не скрывал яростного презрения к
мужику. И царицу совсем не радовал брак Дмитрия с дочерью... Именно тогда  в
Петербург из Англии прибыл блестящий повеса, который, к счастью  Аликс,  все
изменил, - Феликс Юсупов.
 
   Как потом вспоминал Феликс, они часто виделись с Дмитрием  в  1912  -  13
годах: "Он жил тогда с Царской  Семьей  в  Александровском  дворце,  но  все
свободное время... проводили вместе".
   Юсупов, который был на несколько лет старше Дмитрия, совершенно  очаровал
великого князя.  После  затворнической,  монотонной  жизни  Александровского
дворца  с  княжнами  и  императрицей,  вечно  хлопочущими   над   несчастным
наследником, Феликс открыл Дмитрию иной мир.  Он  сделал  то,  что  когда-то
сотворил с ним самим его старший брат: вовлек Дмитрия  в  воспаленную  жизнь
ночного Петербурга. Теперь по ночам авто  поджидало  двух  плейбоев.  "Почти
каждую ночь мы ездили в Петербург и вели веселую жизнь в ресторанах,  ночных
кафе и у цыган. Мы приглашали артистов ужинать вместе  с  нами  в  отдельном
кабинете. И Павлова была часто с нами".
   Но с ними была не только  великая  балерина.  Нетрадиционные  пристрастия
Феликса, о которых он сам пишет в  воспоминаниях,  привлекали  в  кабинет  и
некоторых знаменитых балетных артистов...
   Царская Семья была в ужасе. "Их Величества, знавшие  о  моих  скандальных
похождениях, косо смотрели на нашу дружбу", -  вспоминал  Феликс.  Точнее  -
"цари", знавшие о гомосексуальных  наклонностях  Феликса,  которые  карались
тогда законами империи, испуганно следили за пылкой привязанностью Дмитрия.
   И вскоре будущему царскому зятю было запрещено  встречаться  с  Юсуповым.
"За этим теперь смотрела тайная полиция", - вспоминал Феликс.
 
   В августе состоялся столетний  юбилей  Бородинской  битвы.  В  Москве  от
Брестского вокзала по всей Тверской  стояли  выстроенные  шпалерами  войска,
толпы народа. Гудели колокола бесчисленных церквей. Под  крики  "ура"  царь,
Аликс, наследник и Ольга заняли места в  первом  экипаже.  Дмитрий  сидел  в
последней коляске. Все искали его глазами - жениха царской дочери.
 
   Но Феликс оказался для Дмитрия притягательнее, важнее и царских запретов,
и царской дочери. Их  встречи  продолжались.  Молва  объясняла  это  просто:
Дмитрий был бисексуален. Будущий любовник знаменитой Коко Шанель  был  тогда
безумно влюблен в Феликса (на жаргоне  тогдашних  великосветских  салонов  -
"делал грамматические ошибки").
   Дмитрий  предпочел  покинуть  Александровский  дворец   и   поселился   в
собственном доме в Петербурге. Феликс помогал ему меблировать дом  -  с  той
утонченной роскошью, которой славился дворец Юсуповых на Мойке.
   Итак, Дмитрий сделал свой выбор. Теперь  Аликс  с  чистым  сердцем  могла
(вернее,  была  обязана)  расстроить  помолвку  -   жених   царской   дочери
скомпрометировал себя скандальной привязанностью... Однако Николай продолжал
испытывать слабость к Дмитрию и предложил осторожно относиться к сплетням  в
его адрес.
   Распутин понял, что от него требуется. Он  не  подвел  благодетельницу  и
тотчас предсказал, что Дмитрий от развратной жизни  вскоре  заболеет  кожной
болезнью. И уже Аликс по его просьбе приказывает дочерям "мыть  руки  особым
раствором после встреч и рукопожатий великого князя". И царь сдается...
 
   Возможно, именно в  то  время  состоялась  еще  одна  встреча  Феликса  с
Распутиным, о которой Юсупов не упоминает в своих воспоминаниях. Встреча эта
обросла легендами. О ней рассказывала мне актриса Вера  Леонидовна  Юренева:
Феликс, взбешенный вмешательством "Нашего Друга" в  дела  Дмитрия,  повторил
то, что успешно проделывал уже много раз - переодетый в девушку,  он  где-то
встретился с Распутиным. Когда тот начал приставать, Юсупов поднял Распутина
на смех, оскорбил его. И за это получил пощечину от мужика...
   Однако эта история кажется весьма сомнительной. Почему Феликс тут  же  не
пристрелил Распутина? Убить развратного мужика, посмевшего поднять  руку  на
князя, - такой поступок одобрили бы многие. Правда, сама  ситуация  была  уж
очень двусмысленна... Может быть, поэтому Феликсу пришлось стерпеть?
   Слухи о пощечине казались мне совершенно  фантастическими,  пока  в  "Том
Деле" я не нашел удивительные показания подруги царицы Юлии Ден.
   "Что касается князя Феликса Феликсовича Юсупова... то этот женственный  и
изящно одетый молодой человек бывал у Распутина до моего знакомства с ним  и
в год этого знакомства (то есть в 1912 году. - Э. Р. )... Знаю, что во время
какого-то спора князя с Распутиным, которому не понравилось поведение князя,
Распутин ударил его, после чего князь перестал у него бывать... "
   Значит, пощечина была? Если так, тогда многое становится ясно.  Не  здесь
ли кроется причина страстной  ненависти,  которую  потомок  татарских  ханов
питал к Распутину? И которую  именно  тогда  начинает  демонстрировать  мать
Феликса - гордая красавица Зинаида Юсупова?
 
   РЕАБИЛИТАЦИЯ РАСПУТИНА
 
   Царь не принял Родзянко, и обвинения Распутина в  хлыстовстве  продолжали
появляться на страницах газет. Какова же была радость  царицы,  когда  новый
Тобольский епископ провел  новое  расследование,  и  Тобольская  консистория
приняла совсем другое заключение по делу Распутина!
   "Преосвященный  Алексий,  епископ   Тобольский...   основательно   изучил
следственное дело о Григории  Новом.  Проезжая  по  Тюменскому  уезду...  он
останавливался в слободе Покровской и подолгу здесь беседовал с крестьянином
Григорием Новым о предметах его  веры  и  упования,  разговаривал  о  нем  с
людьми, его хорошо знавшими... Из всего вышеуказанного преосвященный Алексий
вынес  впечатление,  что  дело   о   принадлежности   крестьянина   Григория
Распутина-Нового к секте хлыстов возбуждено в свое время без  достаточных  к
тому оснований, и со  своей  стороны  считает  крестьянина  Григория  Нового
православным  христианином,  человеком  очень  умным,  духовно  настроенным,
ищущим правды Христовой, могущим подавать при случае добрый совет тому,  кто
в нем нуждается". На основании доклада епископа и "в связи с новыми данными"
Консистория протокольным определением от 29 ноября  1912  года  постановила:
"Дело о крестьянине слободы Покровской Григории  Распутине-Новом  дальнейшим
производством прекратить и причислить к оконченным".
   Прочитав это заключение, царь попросил немедленно разослать его в  Синод,
министрам и в Думу - чтобы толстяк Родзянко мог успокоиться...
 
   Причины появления  нового  заключения,  ныне  находящегося  в  Тобольском
архиве, были для меня загадочными, пока я не нашел в  "Том  Деле"  показания
сына  Тобольского  епископа,  Леонида  Алексеевича  Молчанова,   которые   и
объяснили всю эту историю.
   Молчанов впервые увидел Распутина в 1912 году. Было ему тогда 23 года,  и
служил он секретарем при прокуроре Псковского окружного суда. Отца его в том
году перевели из Пскова епископом в Тобольск, и  Молчанов  поехал  навестить
его в свой отпуск. "7 июля я выезжал на пароходе  из  Тюмени  в  Тобольск...
Когда стало известно, что пароходом поедет Распутин... это произвело в толпе
известного рода сенсацию". И хотя "после газетных статей... отношение к нему
было оппозиционное", Молчанов решил познакомиться со "старцем".
   "Я провел с ним весь день до  пристани  Покровской,  где  ему  надо  было
сходить... Распутин говорил, что про него пишут много неправды, что Гермоген
и Илиодор, вместо исполнения пастырского долга, занялись политикой... и  что
Государь не любит "синодских", которые вместо исполнения  пастырского  долга
любят лишь пышные одежды, ленты и ордена и являются в Царское как сановники,
а не как пастыри". Выслушав рассказ о гонениях на Распутина, Молчанов тотчас
ответил рассказом о гонениях членов Синода на его  отца.  Дело  в  том,  что
Алексий был раньше епископом Таврическим и, как объяснил сын, его оклеветали
с целью убрать из Крыма - "чтобы  очистить  кафедру  для  Феофана,  которого
выпирали из Петрограда. Распутин стал жалеть моего отца... заявил, что,  как
только представится случай, он расскажет "папе" и "маме".
   История эта, естественно, очень заинтересовала Распутина. Особенно  когда
он узнал, в чем именно "оклеветали" Алексия.
   Об этом рассказывает в  "Том  Деле"  директор  канцелярии  обер-прокурора
Синода Виктор Яцкевич. Оказалось, что Алексий потерял  епископство  в  Крыму
отнюдь не из-за Феофана, но из-за молодой учительницы Елизаветы  Кошевой,  с
которой иерарх был в связи. Сначала его перевели  в  Псков,  но  в  тамошней
епархии, как показал Яцкевич, "находился  печально  известный  своей  ересью
Воронцовский  монастырь,  ставший  гнездом  секты   иоаннитов".   Это   были
поклонники  Иоанна   Кронштадтского,   почитавшие   своего   кумира   земным
воплощением Христа. Была у них и  своя  "богородица"  -  Порфирия  Киселева.
"Таким образом, - поясняет Яцкевич, - они были обычной  сектой  хлыстовского
типа". И Алексий не только не боролся с ними, но  начал  покровительствовать
этому "кораблю", за что епископа и перевели еще дальше - в Тобольск.
   Алексий страдал нефритом и тяжко переносил холодный климат Тобольска.  Но
у епископа не было друзей в  Синоде,  которые  могли  бы  помочь  ему  снова
перебраться на юг. Так Распутин узнал: в Тобольской епархии, куда входило  и
его родное село, теперь сидел нужный ему епископ -  обиженный,  без  связей,
нуждавшийся в поддержке и, главное, - лояльно относившийся к хлыстам.
   Уже 10 июля Алексий, как показал его сын, "получил телеграмму из  слободы
Покровской, в которой  Распутин  просил  благословения  приехать  к  нему  в
Тобольск... Распутин прогостил 3 дня". И вскоре последовало первое поощрение
Алексия - провинциального епископа позвали в Царское
   Село, в маленький Анин  домик,  который  при  дворе  насмешливо  называли
"папертью  власти".  На  паперти  в  церкви  нищие  просили  денег  -  здесь
выпрашивали высшие должности...
   Из показаний  Молчанова:  "Отец  познакомился  с  Вырубовой  и...  служил
всенощную  и  обедню  в  Федоровском  соборе...  после  чего   завтракал   у
Вырубовой... За завтраком была послана телеграмма на  яхту  (где  находилась
Царская Семья. - Э. Р. )... на которую... был получен милостивый ответ".
   Епископ отблагодарил Распутина. Расследование  Тобольской  консистории  о
его хлыстовстве было закрыто.
 
   ЧУДО! ЧУДО!
 
   Осенью 1912 года Распутин воистину совершил чудо - спас жизнь наследнику.
Даже недруги мужика будут вынуждены признать это.
   Трагедия  началась  в  начале  октября  в  Спале  -  охотничьем  замке  в
заповедной Беловежской пуще,  где  шла  царская  охота.  В  замок  съехалось
множество гостей. Шли веселые празднества, но то, что творилось в  одной  из
дальних комнат, оставалось тайной для всех.
   Однажды  во  время  бала  швейцарец  Жильяр  (он  преподавал   цесаревичу
французский язык, а впоследствии ст