ночью, прямо  из  постели,  и
Хвостов тут же объявил, что  у  него  есть  обоснованные  подозрения  насчет
участия "секретарей" Распутина в шпионаже  в  пользу  немцев.  Аресты  будут
продолжены, а на квартирах Добровольского и Волынского  пройдут  обыски.  "Я
успел обыскать их всех", - гордо показал впоследствии Хвостов. И у всех было
найдено множество записок-"пратец"  Распутина,  совершенно  однотипных  -  с
крестом наверху и  следующим  текстом:  "Милый  дорогой  выслушай  и  помоги
грегорий". По  какому  делу,  кому  адресовано  -  не  сказано.  Можно  было
обращаться к кому угодно и по любому вопросу.
   Хвостов пригрозил объявить на всю Россию о торговле  этими  своеобразными
индульгенциями. Симановича готовились  выслать  из  Петрограда.  Толстопузый
пустил слух: теперь на очереди обыск у самого Распутина!
   И Распутин растерялся. К нему вернулся вечный страх беззащитного русского
мужика. "Он у себя на  Гороховой  за  чаем,  схватившись  за  голову,  вдруг
закричал, не то на Вырубову, не то на ее высоко  торчавшую  шляпу:  "Злодеи!
Чего мучаете?
   Прекратить! Горя не видали? Гнева Божьего не испытали?", - и быстро  ушел
в свою комнату", - вспоминала Беллинг.
   Между тем Хвостов продолжал уверять: обыск на  квартире  Распутина  будет
произведен в ближайшие дни. В Царском начался настоящий переполох.
   Из показаний Вырубовой: "Я сейчас же написала Хвостову письмо... чтобы он
не делал обыска в  квартире  Распутина,  прибавив...  "если  только  это  не
шантаж". Я... написала Хвостову из  дворца,  согласно  тому,  что  было  мне
сказано".
   Добавим: было сказано самой царицей.
   В марте 1916 года Хвостов, преступивший  все  границы  дозволенного,  был
отправлен в отставку. Разгневанный царь даже не вызвал его для  уведомления.
Пост  министра   внутренних   дел   освободился.   Но   Белецкий   не   смог
воспользоваться падением Хвостова.
   Из показаний Манасевича: "Распутин  говорил:  "Аннушка  спрашивала  меня,
кого назначить министром... Я сам не знаю, кого... Белецкий  хочет.  Но  он,
если меня и не убивал, то убил бы... А Старикашка сидит. Пусть  он  сидит  и
правит".
   И Штюрмер получил долгожданный портфель министра внутренних дел.
 
   КОМПРОМАТ БЫЛЫХ ВРЕМЕН
 
   Итак, первое министерство, сформированное "нашими", потерпело явный крах.
С падением Хвостова поторопились избавиться и от подозрительного Белецкого -
решено было отправить его генерал-губернатором в провинцию (как,  кстати,  и
советовал Хвостов).
   Но тут Белецкий допустил ошибку - решил  разъяснить  на  страницах  газет
подробности  "дела  Ржевского",   свою   невиновность   и   вину   Хвостова.
"Толстопузый" немедленно ответил, и все подробности интриг министра, который
тайно и беспомощно организовывал убийство мужика, грызня в тайной полиции, а
также новые подтверждения могущества и неуязвимости  Распутина  полились  на
газетные страницы.
   После этой волны компромата и взаимных разоблачений Милюков  подытожил  в
Думе: "Вся деятельность министра предстала  перед  страной,  как  бульварный
роман... После этого мы понимаем, что правительство у нас не просто дурно  -
его попросту нет!" На это заявление зал откликнулся громкими  выкриками:  "А
Распутин?!"
   Публичное перетряхивание грязного белья возмутило и правых, и Штюрмера, и
царя.  Белецкому  пришлось  просить  об  увольнении  -   уже   с   должности
генерал-губернатора. Царь рекомендовал  ему  "на  некоторое  время  покинуть
Петроград".
 
 
 
   ГЛАВА 12
   ПРОЩАНИЕ С "ЦАРЯМИ"
 
   ПОСЛЕДНЯЯ ВЕСНА
 
   Наступила последняя весна Распутина. После всех треволнений, связанных  с
заговором Хвостова, он захотел воли. Начинались полевые работы, и он знал  -
земля требует мужика.  А  сын  его  служил  теперь  санитаром  в  "царицыном
лазарете" - далеко от земли...
   Как всегда, он решил сначала заехать в Верхотурье,  поклониться  любимому
святому, замолить все плотские  грехи  и  сладко  покаяться.  И  в  покаянии
обрести новую силу.
 
   Распутин уезжал в начале марта. Его провожали Вырубова, Муня  Головина  и
прочие поклонницы. И, конечно же, - Манасевич. Но вдруг на перроне, к  ужасу
окружающих, появилась безумная генеральша - в белом балахоне, с кудахтающими
курами в лукошке...
   Из показаний Лохтиной: "Отец Григорий... не хотел чтобы я ехала с  ним  в
Верхотурье... Не сказав ни ему, ни другим, что я задумала ехать в Верхотурье
в одном поезде с ним, я явилась на вокзал и распорядилась  внести  все  свои
вещи в купе. В том числе лукошко с курами, которых я везла  отцу  Макарию...
Отец Григорий гневно приказал, чтобы я ехала через несколько  дней...  Между
тем дали второй звонок, и пришлось мои  вещи  спешно  уносить  мне  самой...
Стоявший тут же в коридоре Манасевич,  высокомерно  глядя  на  меня,  сказал
по-французски:
   "Она тоже уезжает!" Тогда я, повелительно обратившись к  нему,  приказала
ему  вынести  оставшееся  лукошко  с  курами,  что  Манасевич,  озираясь  по
сторонам, исполнил".
 
   ЗАГОВОР ПРОДОЛЖАЕТСЯ
 
   Но уже вскоре "Наш  Друг"  вернулся  в  Петроград.  Аликс  опять  боялась
отпускать его надолго: чувствовала - надвигалось...
 
   "В терновом венке революций грядет шестнадцатый  год",  -  пророчествовал
молодой Маяковский.
 
   Так  мужик  вновь  возвратился  в  опасную  столицу.  Хвостов  ушел,   но
оставались могущественные люди, которые  дали  министру  большие  деньги  на
убийство. В "Том Деле" Хвостов очень осторожно их назвал: "В  мои  намерения
устранить Распутина были посвящены лица из высшего света. Например, об  этом
я говорил с княгиней Зинаидой Юсуповой, которая дала  мне  понять,  что  для
этой цели я могу рассчитывать на неограниченные денежные средства... Княгиня
Юсупова...  являясь...  представительницей  взглядов  всей   великокняжеской
среды, ясно видела, что Распутин ведет династию к гибели".
   Да,  Зинаида  Юсупова  действительно  представляла  "всю  великокняжескую
среду". И передача денег Хвостову - всего  лишь  эпизод  огромной  и  тайной
работы, которая уже шла вовсю.
 
   ЧЕЛОВЕК В МАСКЕ
 
   В бесчисленных донесениях агентов о лицах, посещавших квартиру  Распутина
в 1915 - 16 годах, мелькает фамилия Беллинг.
   "Александра Александровна Беллинг, жена  прапорщика...  зафиксирована  на
квартире 13 февраля 1916 года, 26 февраля и т. д. "
   30-летнюю  модную  певицу  часто  приглашали  на   самые   великосветские
музыкальные вечера, она пела и в Царском Селе у императрицы, и  вообще,  как
она сама о себе писала: "Пользуясь симпатией "наверху", как артистка, я пела
где и когда хотела". Она была хороша собой, и Распутин, естественно,  был  к
ней очень неравнодушен.
   Однажды Беллинг  получила  удивительное  письмо.  Рукописный  отрывок  ее
воспоминаний об этом таинственном послании  я  обнаружил  в  архиве  Феликса
Юсупова - будущего убийцы Распутина.
   "Как-то утром, когда я разбирала почту,  я  нашла  конверт  с  незнакомым
почерком... Вскрыв, прочла следующее: "Верьте тому, что то, о чем я  буду  с
Вами говорить, продумано, и на Вас возлагают большую и  серьезную  задачу...
Завтра в 6 вечера позвоню Вам, чтобы узнать, где и когда  я  могу  надеяться
встретиться. Предлагаю Вам быть не одной... Сопровождающий Вас может быть  в
маске, в каковой буду и я"... "Какой балаган!" - подумала я".
   Но в 6 вечера раздался телефонный звонок. - "Я услышала низкий, красивый,
немного суховатый голос...  "  Последовало  предложение  о  встрече.  Певица
решила согласиться и сказала незнакомцу: "Завтра я обедаю  у  "Донона".  Так
как вы хотите показаться мне только в маске... что я  нахожу  забавным,  мне
придется обедать в отдельном  кабинете...  я  наняла  кабинет  номер  6.  Не
ошибитесь - ровно в 7 часов я вас там  жду"...  Затем  я  протелеграфировала
моему другу К., прося его быть моим кавалером. Он отличался  прямотой  своей
натуры и ясным умом... В 7 мы с К. закончили обед и пили кофе... Не прошло и
5 минут, как вошла статная высокая фигура... И хотя он  не  снял  пальто,  и
лицо его было скрыто под маской, мне показалось, что я  не  первый  раз  его
вижу".
   И незнакомец  заговорил:  "Прошу  вас,  молча,  не  перебивая,  выслушать
меня... Мы знаем ваш взгляд на  все,  что  творится  вокруг,  и  сознательно
предлагаем вам выбрать способ убрать Распутина... Мы не будем говорить  вам,
что беремся оградить вас от возмездия "сверху"... Даже вернее всего, что вас
уничтожат. Но зная, что цель вашей жизни - дочь, мы гарантируем  ей  царское
обеспечение  на  всю  жизнь"...  Он  попросил  не  торопиться  с  ответом  и
хорошенько  подумать,  затем,  поклонившись,   вышел.   "Сохрани   вас   Бог
вмешиваться в эту кашу! - воскликнул К. - Все их предложения -  к  черту!  К
черту!  Бедняжка,  да  вы  знаете,  чего  хочет   этот   фрукт?   Он   хочет
предотвращения революции и спасения династии... Кто из них решится убить эту
гадину? Все дрожат за свою шкуру. Остерегайтесь  их  и  не  трогайте  его...
Подождите, еще не пришло время. Но оно близехонько.  Еще  два-три  штриха  и
Россия спасена!"
   Думаю, что  Феликс  хорошо  знал  собеседника  певицы.  "Статная  высокая
фигура" - все Романовы, за исключением последнего царя, были высокого роста.
И этот намек - "я не первый  раз  его  вижу"...  Беллинг,  часто  посещавшая
придворные рауты, узнала этого человека даже под маской. Скорее  всего,  это
был тесть Феликса - великий князь Александр Михайлович (брат которого вскоре
будет умолять царя избавиться от Распутина). Возможно, именно потому Беллинг
прислала эту запись его зятю - князю Юсупову, и  потому  он  сохранил  ее  в
своем архиве.
   Так что наряду с матерью Феликса,  давшей  Хвостову  деньги  на  убийство
Распутина, действовали и мужчины из "великокняжеской среды". Но  действовали
безуспешно... Пока.
 
   Петля вокруг мужика сужалась, и он это чувствовал.  Теперь  он  все  чаще
повторял свое страшное пророчество: пока я жив - жива династия.
   Из показаний Бадмаева: "Бывая у  Распутина  и  обращая  внимание  на  его
охрану, я спрашивал его: "Не боишься ли ты?" - "Нет, - ответил  Распутин,  -
за себя не боюсь, но боюсь за народ и за царскую семью.  Потому  что,  когда
меня убьют, и народу будет плохо. И царя уже не будет... "
   Можно представить, что испытывала Аликс, слушая все это. Как  она  должна
была теперь заботиться о его жизни!.. Но что это  было?  Уловка  хитроумного
мужика, решившего защитить себя таким образом?  Или  действительно  одно  из
пророческих видений загадочного человека?
 
   Аликс пытается обеспечить безопасность Распутина и, естественно, поручает
его охрану Штюрмеру, имевшему долгий опыт работы в  министерстве  внутренних
дел.  Как  впоследствии  показывал  Штюрмер:  "После   ухода   Комисарова...
Распутина  охраняло  только  Охранное  отделение  (охранка)...  Распутин   в
последнее время стал очень много  кутить,  и  охранка  жаловалась,  что  нет
никакой возможности за ним наблюдать, потому что  за  ним  приезжают  разные
моторы и увозят его неизвестно куда...  "  Так  Охранное  отделение  заранее
умыло руки - там понимали, что убийство неизбежно. Умыл руки и Штюрмер - ему
была неприятна обязанность охранять Распутина. И премьер нашел "стражу"  для
мужика: "Нужен был человек, который знал бы приблизительно, кто из  лиц  мог
быть опасным и нежелательным, чего низшие агенты не могли сделать... Вот тут
и пригодился Манасевич-Мануйлов... Он и в семейство был вхож... "
   Теперь охрана мужика (а с  нею  и  ответственность  за  его  жизнь)  была
возложена на Манасевича - с согласия плохо понимавшей в этих делах Аликс.
   Распутин был обречен. Агенты по-прежнему внимательно  следили  за  ним  и
вяло его охраняли. Мужик нутром чуял - обложили! Приближаются... И потому на
лето решил опять исчезнуть из столицы.
 
   ВЗГЛЯД НА РАСПУТИНА ЧЕРЕЗ ОКНО
 
   В архиве Чрезвычайной комиссии сохранился  забавный  дневник,  в  котором
синодский чиновник Благовещенский описал жизнь своего удивительного соседа -
Григория Распутина. "Кухня его как раз против моей кухни, так что  прекрасно
все видно". Добавим: и прекрасно слышно, потому что Распутин  жил  прямо  за
стеной.
   И вот Благовещенский слушал, смотрел и все записывал в дневник. Описал он
и отъезд мужика из столицы: "Пишу у себя в кабинете, а за стеной  происходит
какая-то вакханалия... По-видимому, кутеж перед отъездом  его  на  родину...
Пляска, смех... К 12 часам пришли музыканты, струнный оркестр  из  какого-то
увеселительного сада. Играли и  пели  опереточные  мотивы,  сопровождавшиеся
бурной пляской... Неоднократно пропеты грузинские песни баритоном (вероятно,
пел Папхадзе - жених дочери. - Э. Р. )... Кутеж продолжался до поздней ночи.
В конце уже слышались отдельные  голоса  пьяные...  и  пляска  одного  лица.
Видимо, сам разошелся вовсю - пел и плясал  соло...  Постоянно  приходили  в
кухню за закусками, фруктами и бутылками вина - все больше дамы  и  барышни,
все оживленные, раскрасневшиеся, развязно  веселые.  Всю  посуду  мыли  сами
дамы".
 
   ПРОЩАНИЕ СО СВЯТЫМ СИМЕОНОМ
 
   Уезжая, Распутин напомнил  своим  поклонницам,  чтобы  те  ценили  время,
проведенное с ним.
   Из показаний  Манасевича:  "В  июне  1916  г.  в  моем  присутствии  и  в
присутствии Вырубовой он уверял своих поклонниц, что ему положено еще 5  лет
быть в миру (за это время, как он обещал, наследник  навсегда  "вырастет  из
своей болезни". - Э. Р. )... А потом он скроется от мира  и  от  всех  своих
близких в известном только ему  глухом  месте,  где  будет  спасаться,  ведя
подвижнический образ жизни".
 
   Но вскоре Аликс опять позвала его  обратно.  И  опять  он  возвратился  в
опустевшую летом, вечно сырую, с влажными  ветрами  столицу.  Грозившую  ему
столицу... И опять в конце лета вырвался на  крестьянский  труд  -  собирать
урожай. И опять кутил перед отъездом - чтоб запомнили Гришку! Смутное  время
грядет: кто знает, доведется ли вернуться...
   И опять записывал в дневнике  возмущенный  сосед:  "Всю  ночь  происходил
кутеж. Был приглашен хор цыган - 40 человек.  Пели,  плясали  до  3  утра...
Вообще от 6 августа он пьянствует, пристает на дворе к прислугам, лез с ними
целоваться. 9 августа уехал, как говорят, к себе в деревню".
 
   Распутин уехал не один - он повез самых верных в  Верхотурский  монастырь
поклониться мощам святого Симеона.  Будто  чувствуя  -  в  последний  раз...
Хромая Вырубова в сопровождении служанки Марии Беляевой  и  фельдшера  Жука,
Лили Ден, Муня Головина и две дочери Распутина разместились  в  монастырской
гостинице и стойко боролись с грязью и мириадами клопов. Сам "Наш Друг"  жил
в келье. Оттуда ездили к отшельнику Макарию, где в пристроенной к его  скиту
комнатке обитала безумная генеральша. Она носила дрова, чистила и мыла келью
Макария и молилась.
   Из показаний Беляевой: "Лохтина живет в  особой  келье...  одета  во  все
белое, на груди иконки... Я и Вырубова провели у нее ночь... С нами ночевала
и Ден. На другой день мы уехали в монастырь, где мощи Симеона".
   Поклонившись святому, Распутин отправился  с  дочерьми  в  Покровское,  а
поклонницы  -  обратно  в  столицу.  Они  не  знали,  что  прощались  с  его
монастырем...
 
   "КАБЕЛЬ ДЛЯ РАЗГОВОРОВ С БЕРЛИНОМ"
   И снова Аликс вызвала его -  в  конце  августа.  И  в  столице  он  опять
почувствовал, что обречен... Уже на каждом углу,  в  каждом  доме  говорили:
Распутин куплен немецкими  агентами,  а  слепо  повинующиеся  ему  царица  и
Вырубова - эти "темные силы" - решили вывести  Россию  из  войны.  "Даже  не
разговаривали про Распутина и измену, а просто упоминали об этом, как о само
собой разумеющемся", - писал мобилизованный тогда в армию  литератор  Виктор
Шкловский.
   "Темные силы", опасность сепаратного  мира  с  Германией,  избавление  от
Распутина - вот идей, которыми жило  тогда  общество.  В  дневнике  великого
князя  Андрея  Владимировича  разбросаны  строки:  "Удивительно  непопулярна
Аликс... ", "О Боже, спаси Россию! Только не этот постыдный мир... ", "Вчера
сестра милосердия из Зимнего дворца сообщила, что есть секретный кабель  для
разговоров с Берлином... "
 
   Главной задачей Чрезвычайной комиссии в 1917 году было подтверждение этих
слухов - о тайных сношениях царицы  с  немецкими  родственниками,  о  планах
сепаратного мира.  Но  ничего  подобного  Комиссии  установить  не  удалось.
Напротив, все факты подтверждали невиновность "царей". Когда  в  конце  1916
года германское правительство обратилось к державам Антанты с предложением о
мире, Николай ответил, что "время для мирных переговоров еще  не  наступило,
так как достижение  Россией  своих  задач  -  обладание  Константинополем  и
проливами, равно как и создание свободной Польши из трех  ныне  разрозненных
областей - еще не обеспечено". О том же писал в  своих  мемуарах  английский
посол Бьюкенен: "Единственный пункт, в котором мы можем рассчитывать, что он
(царь. - Э. Р. ) останется тверд -  это  вопрос  о  войне.  Тем  более,  что
Государыня,  фактически  управляющая  Россией,  сама  неколебима  в  решении
продолжать войну  во  что  бы  то  ни  стало".  Да  и  сам  Распутин  теперь
неоднократно заявлял: он - за войну до победы.
   Из показаний Манасевича: "Распутин говорил:  "Если  бы  я  был  в  начале
войны... войны бы не было... Но раз уж начали, надо вести ее до конца.  Если
ссора - ссорьтесь, а полуссора - это опять будет ссора"... Про нее  (царицу.
- Э. Р. ) говорил: "Она  страшно  стоит  за  продолжение  войны...  Но  были
моменты, когда она плакала, думая о том, что ее брат ранен или убит".
   Это подтверждает и близкий  к  Царской  Семье  командир  яхты  "Штандарт"
Саблин: "Государь был  сторонником  доведения  войны  до  победы...  так  же
относилась к войне и Государыня".
 
   Никаких документов, подтверждавших  обратное,  не  нашли.  Однако  тотчас
после Февральской революции камин  царицы  был  забит  пеплом  от  множества
сожженных бумаг. Что же она жгла? Что-то интимное?  Но  почему  остались  ее
весьма интимные письма, например, о "ревности" к Ане? Да и  что  могло  быть
запретного у нее - целиком посвятившей себя  Семье?  Нет,  скорее  жгла  она
что-то другое, опасное...
   В ее переписке с царем  осталось  упоминание  о  письме  от  брата  Эрни,
который так хотел мира. Не подобные ли письма стали пеплом в камине?
   Впрочем, и в оставшейся переписке иногда прорывается: "1  ноября  1915...
Наш Друг всегда был против войны и говорил, что Балканы не стоят того, чтобы
весь  мир  из-за  них  воевал".   Но   Ники   молчал.   Верный   губительным
обязательствам перед союзниками, он не хотел понимать ее призыва. А  она  не
смела продолжать. Эта тема  была  запретна  для  той,  которую  толпа  звала
"немкой"...
 
   СВЕТЛЫЕ ГОЛОВЫ "ТЕМНЫХ СИЛ"
 
   Но в 1916  году,  предчувствуя  опасность,  от  призывов  она  перешла  к
действиям.
   Последней осенью их царствования  она  писала  мужу:  "18  сентября...  Я
всецело  уповаю  на  милость  Божью,  только  скажи   мне   заранее,   когда
предполагается наступление, чтоб Он мог тогда особо помолиться... Это  имеет
особое значение, и Он  понимает,  что  ты  переживаешь".  Речь  шла  об  уже
подготовленном наступлении  войск  Юго-Западного  фронта  под  командованием
генерала Брусилова. И вдруг... царь его отменяет  -  весьма  неожиданно  для
Ставки. Оказалось, это Аликс умолила Ники  не  начинать  наступление  -  как
всегда, сославшись на предсказание  "Нашего  Друга",  который,  естественно,
приветствовал такое решение царя.
   "23 сентября... Наш Друг говорит по поводу новых приказов,  данных  тобой
Брусилову и т. д.: "очень доволен распоряжением папы, будет хорошо".  Он  об
этом никому не скажет... "
   Но окружение, как всегда, сумело уговорить Государя. И  генерал  Брусилов
продолжил наступление.
   "24 сентября... Милый, Наш Друг совершенно вне себя от того, что Брусилов
не послушался твоего приказа о приостановке  наступления.  Он  говорит,  что
тебе было внуше