утина".  Следствие  должно  было  начаться
немедленно и проходить в абсолютной тайне.
 
   С  утра  на  квартире  Распутина  начали  появляться  посетители,   очень
интересовавшиеся бумагами исчезнувшего хозяина.
   Из протокола допроса Манасевича в Чрезвычайной комиссии:
   " - Вы были у Распутина на  квартире  в  ночь,  когда  он  исчез?  -  Был
утром... я приехал... там  был  переполох,  приехал  Симанович  с  епископом
Исидором и рассказал, что были у пристава части, где все произошло. - Вы его
бумаги разбирали? - Не касались. (Манасевич, естественно,  не  мог  ответить
иначе. - Э. Р. ) - Протопопов при вас посетил квартиру Распутина? - При  мне
не было... " Из протокола допроса Протопопова:
   " - Есть молва, что сразу после убийства вы пришли к нему на квартиру?  -
Никогда... ведь там была полиция... "
   Но министр внутренних  дел,  учитывая  связи  Распутина  и  с  ним,  и  с
"царями", просто обязан был прибыть туда раньше полиции, раньше всех, в  том
числе и Манасевича, - как только узнал об исчезновении  Распутина.  Так  что
после всех этих внимательных гостей никаких  важных  документов  в  квартире
остаться уже не могло.
 
   Между тем события развивались. В  два  часа  дня  генерал  Попов  получил
извещение, что на Большом Петровском мосту  на  Малой  Невке  имеются  следы
крови, а под мостом найден ботик коричневого цвета. В  три  часа  ботик  был
предъявлен дочерям Распутина, и они "признали его принадлежащим отцу".
 
   "Я НЕ ХОЧУ ВЕРИТЬ, ЧТО ЕГО УБИЛИ... "
 
   Предполагаемая смерть фаворита переполошила все высшее общество.  Великие
князья, послы,  министры,  двор  -  все  горячо  обсуждали  слухи  о  гибели
полуграмотного мужика из сибирского села.
   Из дневника великого князя Николая Михайловича: "17 декабря в  5.30  -  2
телефонных звонка, один от княгини Трубецкой, другой  от  английского  посла
Бьюкенена... мне сообщили, что прошлой ночью убит Григорий  Распутин.  Такое
неожиданное известие ошеломило меня, и я помчался в автомобиле в  дом  брата
Александра на Мойку, чтобы узнать в чем дело-Прислуга сообщила,  что  Феликс
вернется поздно... "
   Видимо, Николаю Михайловичу сообщили не только об убийстве, но и  о  том,
что  Феликс,  живший  тогда  у  Александра  Михайловича,   подозревается   в
преступлении. Не застав Юсупова дома, великий  князь  отправился  обедать  в
мятежный "Яхт-Клуб". В тот день клуб был переполнен,  множество  экипажей  и
авто дежурили у входа.
   Аристократический  муравейник  гудел...  "Все  только   и   говорили   об
исчезновении Гришки... Под конец обеда явился  бледный  как  смерть  Дмитрий
Павлович, с которым я не разговаривал, так он сел за другой  стол...  Трепов
доказывал во всеуслышание, что все это ерунда... Между тем Дмитрий  Павлович
заявил другим, что Распутин, по его мнению, или исчез, или убит...  Мы  сели
за карты, а Дмитрий Павлович уехал во французский Михайловский  театр".  Так
что нужную информацию получили все. И все откуда-то уже знали, что Дмитрий -
причастен...
 
   В тот день Вырубова по требованию Аликс переселилась во дворец.
   Из показаний фельдшера Жука: "Вырубова переехала ночевать  во  дворец  по
приказанию царицы. Опасались, что ее могут тоже убить, так как она...  стала
получать угрожающие письма еще за год до убийства  Распутина...  Особенно...
опасались молодых великих князей... Мне было  приказано  никого  из  великих
князей не принимать...  В  квартире  Вырубовой  были  переделаны  внутренние
ставни".
 
   Аликс подозревала, что это только начало расправы "Романовской  молодежи"
над "нашими". Днем 17 декабря она написала мужу: "Мы сидим все вместе...  ты
можешь себе представить наши чувства - Наш Друг исчез.  Вчера  А<ня>  видела
Его, и Он ей сказал, что Феликс просил Его приехать к нему ночью, что за Ним
заедет автомобиль, чтоб Он мог повидать Ирину... Сегодня ночью был  огромный
скандал в Юсуповском доме... большое собрание, Дмитрий, Пуришкевич и т. д. -
все пьяные. Полиция слышала выстрелы. Пуришкевич выбежал, крича полиции, что
Наш Друг убит. Полиция приступила к розыску...  Феликс  намеревался  сегодня
ночью выехать в Крым, я попросила Калинина  (Протопопова.  -  Э.  Р.  )  его
задержать... Феликс утверждает,  будто  он...  никогда  не  звал  Его.  Это,
по-видимому, была западня. Я все еще полагаюсь на Божье милосердие, что  Его
только увезли куда-то... Я не могу и не  хочу  верить,  что  Его  убили.  Да
смилуется над нами Бог!.. Такая отчаянная тревога... Приезжай  немедленно  -
никто не посмеет ее (Аню. - Э. Р. ) тронуть или что-либо ей  сделать,  когда
ты будешь здесь... Феликс последнее время часто ездил к Нему... "
   В тот день она послала Ники еще и телеграмму: "Мы еще надеемся  на  Божье
милосердие. Замешаны Феликс и Дмитрий".
 
   Уже вечером об этом знало все Царское Село.
   Из воспоминаний Ольги, жены великого князя Павла  Александровича,  мачехи
Дмитрия: "17 декабря в субботу вечером в  Царском  давали  концерт...  Около
восьми часов раздался телефонный звонок. Мгновение спустя Владимир  (ее  сын
от первого брака. - Э. Р. ) вбежал в мою комнату: "Старцу конец. Мне  только
что позвонили.  Господи,  теперь  мы  вздохнем  свободнее.  Подробности  еще
неизвестны. В  любом  случае,  он  исчез  24  часа  назад.  Быть  может,  мы
что-нибудь узнаем на концерте"...
   Никогда не забыть мне  того  вечера.  Никто  не  слушал  ни  оркестр,  ни
артистов... Во время антракта я заметила, что взгляды, устремленные на  нас,
были особенно пристальны. Но тогда я еще не догадывалась почему... " Наконец
кто-то из знакомых сообщил ей: "Кажется, исполнители этого дела - из  высшей
аристократии. Называют Феликса Юсупова, Пуришкевича и великого князя... "  У
меня остановилось сердце. К концу вечера имя Дмитрия было у всех на устах".
 
   "ДЕЛО ОБ ИСЧЕЗНОВЕНИИ КРЕСТЬЯНИНА РАСПУТИНА"
 
   Наступило утро 18 декабря, но Распутина не нашли.
   Генерал Попов  и  его  подчиненный  полковник  Попель  второй  день  вели
непрерывные допросы. Среди допрошенных были двое городовых,  стоявших  в  ту
ночь  недалеко  от  Юсуповского  дворца,  обе  дочери  Распутина,   служанка
Печеркина, племянница Распутина и Мария Головина.
   18  декабря  Феликса  Юсупова  пригласили  дать  показания  по  "делу  об
исчезновении крестьянина Распутина". Допрашивал князя  сам  министр  юстиции
Макаров. Эти показания особенно интересны, ибо даны по горячим следам  -  на
следующий день после убийства...
   Но 19 декабря, на третий день следствия, вдруг  последовало  распоряжение
министра внутренних  дел  о  немедленном  прекращении  дела.  Все  протоколы
допросов Протопопов тотчас забрал к себе.
 
   В 1928 году в Париже умер  Васильев  -  последний  директор  департамента
полиции. Он оставил рукопись о царской охранке, которая вскоре была  издана.
В ней автор  процитировал  (с  ошибками)  некоторые  документы  из  "дела  о
Распутине". Из этой книги документы (вместе с ошибками) попадут во множество
книг о Распутине...
   Между тем оказалось, что само дело... было  опубликовано!  Его  напечатал
сразу  же  после  Февральской  революции  журнал  "Былое"  -  в  ряду  самых
сенсационных документов павшего режима.
   Показания в "деле о  Распутине"  мы  и  будем  сравнивать  с  версией  об
убийстве Распутина, созданной его убийцами Пуришкевичем и Юсуповым и ставшей
общепризнанной. Материалы из этого дела помогут  нам  восстановить  истинную
картину загадочной Юсуповской ночи.
 
   РАССКАЗЫВАЮТ ПОЛИЦЕЙСКИЕ
 
   48-летний Степан Власюк, дежуривший в ночь на 17  декабря  на  набережной
Мойки, сообщил: "Около 3 часов ночи я услыхал 3-4 быстро последовавших  друг
за другом выстрела... "
   Власюк  направился  к  городовому  Ефимову,  дежурившему  поблизости.  На
вопрос, где стреляли, Ефимов указал  на  Юсуповский  дворец.  Власюк  тотчас
пошел туда, встретил дворника Юсуповых, но  тот  сказал,  что  выстрелов  не
слышал. "В это время я увидел, что по двору дома идут в направлении  калитки
два человека в кителях и без фуражек, в которых я узнал князя Юсупова и  его
дворецкого Бужинского. Последнего я спросил: "Кто стрелял?" Он ответил,  что
никаких выстрелов не слышал". Власюк, успокоившись,  вернулся  на  пост.  "О
происшедшем я никому не заявил, потому что приходилось слышать  такие  звуки
от лопающихся автомобильных шин... Но через 15 - 20  минут  ко  мне  подошел
Бужинский и сказал, что меня требует князь Юсупов... Едва я переступил порог
кабинета, ко мне подошел навстречу князь Юсупов и неизвестный  мне  человек,
одетый в китель защитного цвета... с русой бородкой и усами". И далее Власюк
изложил удивительный разговор:
   "Этот человек спросил меня: - Про Пуришкевича слышал? - Слышал... -  Я  и
есть Пуришкевич... А про Распутина слышал?.. Вот он, Распутин, и погиб...  И
если ты любишь Россию-матушку, ты должен об этом молчать...  -  Слушаюсь.  -
Теперь можешь идти...
   Минут через 20 ко мне пришел околоточный надзиратель Калядин, и я ему все
рассказал".
   Второй городовой, 59-летний Флор Ефимов, дежуривший напротив  Юсуповского
дворца, был старым, опытным полицейским. Он сообщил: "В 2.30 ночи я  услышал
выстрел, через 3-4 секунды последовали еще 3-4 выстрела... быстро,  один  за
другим, звуки выстрелов... После первого выстрела раздался негромкий, как бы
женский крик... "
   На вопрос следователя  об  автомобиле,  приезжавшем  или  отъезжавшем  от
дворца после услышанных им выстрелов, Ефимов ответил: "В  течение  20  -  30
минут не проезжал по Мойке никакой автомобиль или извозчик... только  спустя
полчаса... проехал какой-то автомобиль, который нигде не останавливался".
   Итак, запомним: оба полицейских, дежуривших неподалеку  от  дворца,  дают
одинаковые показания о трех или четырех выстрелах  в  Юсуповском  доме.  При
этом находившийся ближе городовой Ефимов слышал "негромкий, как  бы  женский
крик". И еще одна важная деталь: никакой автомобиль сразу же после выстрелов
к дому не подъезжал. Но  был  автомобиль,  проехавший  через  полчаса  после
выстрелов.
   Не заметил приехавшего после выстрелов автомобиля и Власюк.
 
   Такими показаниями уже обладало следствие к тому моменту,  когда  министр
юстиции Макаров начал допрашивать Феликса Феликсовича, князя Юсупова,  графа
Сумарокова-Эльстон.
 
   "СОБАКУ УБИЛ ИМЕННО ОН... "
 
   Рассказав Макарову историю своего знакомства с Распутиным, Юсупов перешел
к недавним событиям:
   "Я отделывал... помещение в  своем  доме  на  Мойке...  и  великий  князь
Дмитрий Павлович предложил  мне  устроить  вечеринку  по  случаю  новоселья.
Решено  было  пригласить  на  нее  Владимира  Митрофановича  Пуришкевича   и
нескольких офицеров и  дам  из  общества...  она  и  была  назначена  на  16
декабря... По вполне понятным причинам я не хочу называть фамилии офицеров и
дам, это может повредить им и возбудить ложные слухи...  Чтобы  не  стеснять
гостей, я приказал прислуге все приготовить для чая и ужина...  а  потом  не
входить. Большинство гостей должно было приехать не с парадного  подъезда...
а с бокового входа, ключ от которого я имел лично... Собравшиеся  пили  чай,
танцевали... Около 12.30 позвонил откуда-то Распутин... и приглашал  поехать
к цыганам, на что последовали шутки и остроты со стороны  гостей...  На  мой
вопрос, откуда он говорит, Распутин  не  хотел  сказать...  но  по  телефону
слышны были голоса, шум и женский визг... "
   Здесь Макаров мог уличить  Феликса  во  лжи  сведениями,  полученными  от
домашних  Распутина.  Но  министр  не  посмел  противопоставить   показаниям
родственника царя показания кухарки и дочерей мужика... И  князь  продолжал:
"Около 2 - 2.30 ночи две дамы пожелали ехать домой и с  ними  уехал  великий
князь Дмитрий Павлович... Когда они вышли... я услышал выстрелы во дворе.  Я
вышел  во  двор  и...   увидел   убитую   собаку,   лежащую   у   решетки...
Впоследствии... Его Императорское Высочество сообщил, что собаку убил именно
он (хорошо запомним эту фразу! - Э. Р. )... После этого  я  позвал  с  улицы
городового, которому сказал: "Если будут спрашивать о выстрелах, скажи,  что
собаку убил мой приятель... "
   Видимо, здесь последовал вопрос Макарова о словах Пуришкевича,  сказанных
городовому Власюку. Князь отвечал забавно:  "Бывший  в  кабинете  Пуришкевич
что-то стал говорить... Что он говорил,  я  полностью  не  расслышал...  Что
касается показаний городового, будто Пуришкевич сказал ему в моем  кабинете,
что убит Распутин, то Пуришкевич был пьян и не помнил, что  говорит...  Я  у
Распутина ни днем, ни вечером
   16-го не был, что могут подтвердить и гости, и прислуга... Какие-то  люди
глубоко  обдумали  план  убийства  и  связали  его  со   мной   и   вечером,
происходившим в моем доме".
 
   АРЕСТ НА ВОКЗАЛЕ
 
   После допроса, вечером 18 декабря,  Феликс  собрался  выехать  поездом  в
Крым. Но...
   Из дневника великого князя Николая Михайловича (запись  от  18  декабря):
"На другой день, все еще не увидев  Юсупова,  я  узнал,  что  Феликс  и  оба
племянника уезжают в Крым. Но за день толки не  умолкали,  и  А.  Ф.  Трепов
сообщил мне 18-го по телефону, что, действительно, Распутин вероятно убит, и
что упорно называют Дмитрия Павловича, Феликса Юсупова  и  Пуришкевича,  как
замешанных в этом убийстве... Я вздохнул свободнее и сел безмятежно играть в
карты, радуясь, что этот мерзавец не будет больше вредить, но опасаясь,  что
сведения Трепова неверны... В  9  часов  вечера  я  навестил  племянников  и
простился с ними... Каково было мое удивление, когда в 10 с  половиной  меня
вызвал к телефону Феликс, говоря, что он задержан  жандармским  офицером  на
Николаевском вокзале и что он очень просит  заехать  к  нему...  Феликс  уже
лежал в кровати... Я пробыл у него полтора часа, выслушивая его откровения".
   Феликс дословно повторил Николаю  Михайловичу  версию,  которую  до  того
излагал Макарову. Но великий князь уже знал слухи...
   "Слушал я его повествование молча и сказал ему... что весь его  роман  не
выдерживает никакой критики и что... убийца он".
 
   Наутро  весь  Петроград  гудел:  сенсация  -  князь  Юсупов  задержан  на
Николаевском вокзале! Но Феликса не просто задержали - посадили под домашний
арест. Таков был приказ царицы, потребовавшей, чтобы следствие выяснило  всю
правду. Под домашним арестом оказался и великий князь  Дмитрий.  Правда,  их
заточение было весьма своеобразным: Феликс на следующий же день  переехал  к
Дмитрию, что давало им возможность выработать общую версию в ожидании вызова
к следователю.
   Но к следователю их больше  не  вызовут.  Царь  любил  историю  и  помнил
события, с которых началась Французская революция. Публичное разбирательство
"дела об ожерелье королевы", в котором была замешана Мария Антуанетта, стало
прологом падения Людовика XVI. Вот почему 19 декабря, когда  труп  Распутина
всплыл на реке, генералу Попову тотчас повелели прекратить расследование...
 
   В  те  дни  полиция   перехватила   первые   приветственные   телеграммы,
направленные  Дмитрию  и  Феликсу.  Особенно  должны  были   потрясти   царя
телеграммы от Эллы - кроткая настоятельница  полумонашеской  обители  писала
Дмитрию: "18, в 9.30 вечера... Только что вернулась  вчера  поздно  вечером,
проведя всю неделю в Сарове и Дивееве, молясь за  вас  всех  дорогих.  Прошу
дать  мне  письмом  подробности  событий.  Да  укрепит  Бог  Феликса   после
патриотического акта, им исполненного".
   И еще одну телеграмму она послала  в  Крым  Зинаиде  Юсуповой:  "Все  мои
горячие и глубокие молитвы окружают вас всех за  патриотический  акт  вашего
дорогого сына". Так что Элла уже 18  декабря,  "только  что  вернувшись"  из
Дивеева, знала все и об убийстве, и об убийцах. И  одобрила  "патриотический
акт"...
   Не знала она лишь  подробностей,  которые  на  следующий  день  рассказал
Феликс великому князю Николаю Михайловичу.
   Из дневника великого князя Николая Михайловича: "Когда  на  другой  день,
19-го, Феликс переехал на квартиру Дмитрия  Павловича,  то  войдя  к  ним  в
комнату я брякнул: "Приветствую вас, господа убийцы!"
   И,  "видя,  что  упираться  больше  не  стоит",  Феликс   начинает   свой
рассказ....
 
   РАССКАЗЫВАЮТ УБИЙЦЫ
 
   Впоследствии в Париже князь Юсупов издал свои  воспоминания  об  убийстве
Распутина в разных редакциях. В них он в основном повторит то, что рассказал
в тот вечер Николаю Михайловичу.
   И тогда  же  был  записан  другой  рассказ  обо  всем,  что  случилось  в
Юсуповском дворце. Рассказ другого участника убийства...
 
   В отличие от Феликса Пуришкевич сумел выехать из Петрограда  почти  сразу
же после убийства. Сидя в  вагоне  своего  санитарного  поезда,  шедшего  на
фронт, Пуришкевич всю ночь с 17 на 18 декабря описывал происшедшее:  "Вокруг
меня глубокая ночь,  полная  тишина...  плавно  качаясь,  уносит  вдаль  мой
поезд... я не могу заснуть... события последних сорока восьми  часов  вихрем
проносятся в моей голове... Распутина уже нет, он убит...  Судьбе  угодно...
чтобы он пал от моей руки... Слава Богу, что  рука  великого  князя  Дмитрия
Павловича не обагрена этой грязной кровью". И поясняет:  "Царственный  юноша
не должен быть повинным... в деле, связанном с пролитием крови... пусть  эта
кровь будет и кровью Распутина".
   Запомним: "царственный юноша не должен быть повинным... "
 
   Именно в соответствии с этими двумя источниками - воспоминаниями  Юсупова
и Пуришкевича - история убийства  Распутина  будет  переходить  из  книги  в
книгу. История, которая, по мнению великого князя Николая  Михайловича  "так
напоминает... средневековое убийство в  Италии".  Или  точнее  -  модный  (и
тогда, и теперь) триллер, где люди-герои убивают ужасного демона.
   Еще Троцкий, явно ощутив привкус бульварной  беллетристики,  назовет  эту
историю "безвкусной". Да, сходство ее  с  литературой  определенного  пошиба
весьма настораживает... И чем больше вчитываешься в эту историю,  тем  более
она кажется подозрительной.
 
   Однако сначала предоставим слово двум убийцам.
   Пуришкевич: "Постараюсь с фотографической  точностью  изложить  весь  ход
происшедшей драмы, имеющей историческое значение. В ту ночь...  погода  была
мягкая, 2-3 градуса, падал мокроватый снег... ".
   И в этом "мокроватом снегу" у дворца Юсуповых появился редкий в  ту  пору
военный автомобиль. Он  постоял,  потом  уехал,  вновь  появился  и  наконец
подъехал к главному входу дворца.
   В этом автомобиле находились Пуришкевич и доктор  Лазаверт,  сидевший  за
рулем. Они должны были, как  условлено,  подъехать  через  двор  к  боковому
входу, чтобы незамеченными войти в  дом.  Но...  ворота  во  двор  оказались
закрыты. Пуришкевич понял, что легкомысленный Феликс попросту забыл уговор.
   "Сделав  пару  кругов,  пришлось  подъехать  к  главному  входу".  Оттуда
Пуришкевич и  Лазаверт  прошли  в  кабинет  Юсупова,  где  уже  собрались  и
остальные -  великий  князь  Дмитрий  и  поручик  Сухотин.  Феликс  встретил
прибывших как ни в чем не  бывало.  Но  им  было  не  до  объяснений  -  все
торопливо спустились вниз, где Пуришкевич, восхищенный  видом  превращенного
"в изящнейшую бонбоньерку в стиле  древнерусских  палат"  подвала,  и  вовсе
забыл свой гнев.
   Пуришкевич: "Это прелестное помещение было разделено на две части:  ближе
к камину - этакая миниатюрная столовая... уютно  пылал  огонь...  на  камине
великолепное распятие слоновой кости, и  под  окном  столик  с  бутылками  -
херес, портвейн, мадера и марсала...  Задняя  часть  помещения  представляла
будуар со шкурой белого медведя... и диванчиком,  перед  которым  эта  шкура
лежала".
 
   Они сели в столовой,  и  Юсупов  предложил  отведать  приготовленные  для
Распутина пирожные, прежде чем начинить их ядом.  Пирожные  были  под  стать
столовой - "крохотные птифуры... розовые и коричневые, подобранные в гамме с
цветом стен". Пили чай и нервно "ждали половины  двенадцатого,  когда  шпики
покидают квартиру Распутина" и пустеют у