смотрели  на  Распутина.
Это были муж и жена Пистолькорс, как я узнала потом, встречаясь с ними. Но в
следующие годы знакомства я самого Пистолькорса никогда больше не  видала  у
Распутина, только Сану. Рядом с Саной сидела Любовь Васильевна Головина,  ее
бледное увядшее лицо очень мне понравилось. Она вела себя как хозяйка:  всех
угощала и поддерживала общий разговор".
   Увидела она и Вырубову. "Я посмотрела  на  нее  с  любопытством:  высокая
полная блондинка, одетая  как-то  слишком  просто  и  даже  безвкусно,  лицо
некрасивое, с ярко-малиновым  чувственным  ртом,  неестественно  блестевшими
большими голубыми глазами. Лицо ее постоянно менялось -  оно  было  какое-то
ускользающее,  двойственное,  обманное,  тайное  сладострастие  и   какое-то
ненасытное беспокойство  сменялось  в  нем  почти  аскетической  суровостью.
Такого лица, как ее, больше в жизни не видала  и  должна  сказать,  что  оно
производило неизгладимое впечатление.
   Сидевшая  рядом  с  нею  Муня  Головина...  поглядывала  на  меня  своими
кроткими,  мигающими,  бледно-голубыми  глазами...   Остальные   дамы   были
незначительны и все как-то на одно лицо".
 
   И еще одни дама описала распутинских поклонниц. Как и Жуковской, и многим
другим, ей довелось пройти обряд соблазнения. Она выслушала и  записала  тот
же гипнотический шепот: "Греха в этом нет... Это люди придумали...  Посмотри
на зверей - разве они знают грех?.. В простоте - мудрость...  не  суши  свое
сердце... "
   Довелось  ей  услышать  и   странные   разговоры   поклонниц   Распутина.
"Чистейшая" Муня скажет ей загадочное: "Он все святым делает".  И  от  имени
всех попросит "не мучить его... и уступить... ибо с ним греха нет".
   "Франтик" - так называл  Распутин  эту  молодую  женщину,  жену  богатого
московского купца Веру Джанумову.  Ее  имя  не  раз  упоминается  в  сводках
полицейских агентов. Она выпустит в эмиграции свои воспоминания,  где  также
опишет "салон" мужика.
 
   Распутин сидит за столом, окруженный почитательницами. "Все  перемешалось
за этим столом - меха, шелк и темное сукно, и чистейшей воды  бриллианты,  и
тонкие эгретки  в  волосах,  белые  косынки  сестер  милосердия  и  платочек
старушки, - рассказывает Джанумова. - Звонок. Приносят корзину роз и  дюжину
вышитых  шелковых  рубашек  разных  цветов...  принесли  армяк  на  парчовой
подкладке изумительной работы". Все забирает и уносит в  комнаты  аккуратная
Лаптинская.
   На  столе  -  сладости  для  гостей,   сам   Распутин,   как   показывают
многочисленные свидетели,. сладкого не ест.  Об  этом  напишет  и  его  дочь
Матрена в своей книге.
   И мы это запомним (и крепко запомним) - сладкого он не ел.
   До 1913 года он не пил вина и осуждал пьющих.
   Из показаний Лохтиной: "Отец Григорий раньше совсем не  пил".  И  Сазонов
подтверждает: "В  этот  период...  он  ничего  не  пил".  Если  на  столе  и
появлялось спиртное, то совсем немного, и  это  были  сладкие  вина,  те,  к
которым он привык в монастырях во время странствий.
 
   А дамы все прибывают... Муня бегает на звонки в переднюю открывать  дверь
- дочь фрейлины двух  императриц  и  родственница  великого  князя  помогает
гостям снимать обувь. Так "отец Григорий" учил своих поклонниц смирению.
   "Вот пришла княгиня Ш. (Шаховская. - Э. Р. )... Княгиня... забросила мужа
и детей и четвертый год неотлучно следует за  ним...  женщина  поразительной
красоты, с темными глазами", - пишет Джанумова.  Эта  красавица  -  одна  из
первых русских женщин-авиаторов; попала в аварию, но осталась невредима.
   Все прибывшие начинают с обряда целования руки.
   Из показаний Гущиной: "Я заходила к нему исключительно днем... я  увидела
много дам, все они относились к нему с крайнем почтением и целовали  у  него
руку".
   Начинается чаепитие. "На  углу  стола  кипел  огромный,  ярко  начищенный
самовар... сервировка была очень странная:  рядом  с  роскошными  тортами  и
великолепными хрустальными вазами с фруктами лежала прямо на скатерти грудка
мятных пряников и связки грубых больших баранок, варенье стояло в замазанных
банках, рядом с блюдом роскошной заливной осетрины - ломти черного  хлеба...
Перед Распутиным на глубокой тарелке лежало десятка два вареных яиц и стояла
бутылка кагору... Все руки потянулись к нему, глаза блеснули: "Отец, яичко!"
Распутин набрал целую горсть яиц и стал оделять  каждую,  кладя  по  яйцу  в
протянутую ладонь... Вырубова встала и, подойдя к Распутину, подала  ему  на
ломте хлеба два соленых огурца.  Перекрестясь,  Распутин  принялся  за  еду,
откусывая попеременно то хлеба, то огурца. Ел он всегда руками,  даже  рыбу,
и, только слегка обтерев свои сальные пальцы, гладил между  едой  соседок  и
при  этом  говорил  "поучения"...  А  потом  вошла...  высокая   девочка   в
гимназическом платье (Матрена.  -  Э.  Р.  ).,.  Руки  всех  протянулись  ей
навстречу: "Мара, Марочка!"... Очень было любопытно посмотреть, как все  эти
княгини и графини целовали дочь Распутина, одна даже... поцеловала ее руки",
- вспоминала Жуковская.
 
   ЛИЦА ИЗ НЕБЫТИЯ
 
   В начале 1914 года в "салоне" были сделаны две фотографии, пережившие все
войны и революции. Первая (и самая популярная) напечатана, пожалуй, во  всех
книгах о Распутине. Эта  фотография  снята  в  той  самой  главной  комнате,
описанной Жуковской, где за чайным столом собирались гости. На фото видна  и
раскрытая дверь в коридор, ведущий в соседнюю  "особую  комнату".  Удвери  -
телефон, по которому звонят из Царского Села, сообщают о больном мальчике...
   В центре снимка на стуле сидит Распутин в светлой,  подпоясанной  шнурком
косоворотке. Блестит начищенный сапог, аккуратно расчесаны борода и  волосы,
левая рука прижата к груди... Но сразу притягивают глаза, какой-то  слепящий
взгляд...  Рядом  с  ним  уже  разоренный  после  чаепития  стол,  блюдо   с
оставшимися баранками и связкой бубликов. А вокруг Распутина  -  и  рядом  с
ним, и за спиной, и вдоль стола - толпится  с  десяток  женщин  и  несколько
мужчин.
   Вторая фотография не столь популярна и не столь многолюдна. За все тем же
чайным столом - Распутин, уже в черном. Все так  же  светятся  его  глаза...
Вокруг него сидят одни женщины - семь дам и девочка в модной тогда  матроске
чинно обратились лицами к фотографу.  Некоторые  из  них  запечатлены  и  на
первом снимке. Единственный молодой человек (приятной наружности, с усиками)
стоит  у  закрытой  стеклянной  двери.  Он  также  присутствует  на   первой
фотографии....
   Оба этих снимка при публикации  обычно  сопровождались  глухой  подписью:
"Распутин, окруженный  своими  почитательницами".  Иногда  указывалось:  "Во
втором ряду - Вырубова". Все остальные персонажи оставались безымянными.  Их
имена, казалось, канули в Лету...
   Но в "Том Деле" все имена есть!
 
   Из показаний Вырубовой: "Эта и другая группа,  аналогичная  с  ней,  были
сняты случайно, я не помню по чьей инициативе, в одно  из  тех  воскресений,
когда Распутин любил, чтобы после обедни (вот почему так аккуратно расчесаны
волосы и борода, начищены сапоги. - Э. Р. )  за  чайным  столом  около  него
собирались его близкие знакомые".
   И далее она указывает "близких знакомых", "посетителей первого периода" -
"Головина, Ден, моя сестра, Пистолькорс и весьма сомнительные крещеные  жиды
Волынские". Упоминает она и имя Молчанова.
   Да, тем приятнейшим молодым человеком на  обеих  фотографиях  был  Леонид
Алексеевич Молчанов, чьи показания  мы  уже  много  раз  цитировали,  -  сын
епископа Алексия, ставшего экзархом Грузии благодаря Распутину.
   Сам Молчанов  в  "Том  Деле"  подробно  рассказал  следователю  о  каждом
человеке, запечатленном на этих фотографиях Видимо, эти  люди  и  составляли
"постоянный кружок" Распутина.
   Так заговорили снимки, сделанные в 1914  году,  накануне  войны.  На  них
оказались не только многие наши знакомые - те, кто уже не раз  появлялся  на
страницах этой книги, - но и те, с кем нам еще придется познакомиться.  Люди
из будущего Распутина...
 
   Из показаний Молчанова: "В квартире  Распутина  сняты  2  фотографические
группы, получившие затем широкое распространение". И он переходит к  первому
многолюдному фото.
   "В верхнем ряду - слева  направо  -  Александра  Пистолькорс  и  ее  муж,
служащий в Государственной канцелярии... "
   Они стоят у самой стены - полный, холеный, высокий  молодой  господин,  и
рядом с ним - с полудетским фарфоровым личиком,  с  большим  животом  -  его
беременная  жена  Сана.  (Еще  раз  напомним:  Александра   Пистолькорс,   в
девичестве  Танеева,  -  младшая  сестра  Вырубовой,  а  ее  муж   Александр
Пистолькорс - сын тетки Муни, Ольги Головиной, скандально вышедшей замуж  за
великого князя Павла. )
   Теперь Александр Эрикович,  бывший  офицер  лейб-гвардии,  прославившийся
жестокостью в период усмирения революции  1905  года,  вышел  в  отставку  и
служит скромным чиновником в Государственной канцелярии.
   Рядом с Пистолькорсами молодой человек с усиками - тянет свое лицо  из-за
голов. Это и есть Леонид Молчанов.
   Из показаний  Молчанова:  "Вслед  за  Пистолькорсами  -  я,  затем  князь
Жевахов, которого привел его сослуживец Пистолькорс".
   Усатый невысокий князь, стоящий у самой двери, еле  виден  из-за  женских
голов...  Скоро  Николай  Жевахов,   мистик,   много   путешествовавший   по
монастырям,  собиравший  апокалиптические  видения  и  докладывавший  о  них
царице, станет верным поклонником "Нашего Друга". Распутин это  оценит  -  в
сентябре 1916 года молодой человек, занимавший  весьма  скромную  должность,
будет с его подачи назначен товарищем обер-прокурора Синода.
   Рядом с князем, по словам  Молчанова,  "два  рядовых  персонажа  -  Эрвин
Христофорович Гиль (муж хорошенькой поклонницы Распутина) и Нина  Дмитриевна
Яхимович  (высокая,  широкоплечая  дама  -  одна  из   верных,   безропотных
поклонниц)". Далее он опять переходит к "персонажам  значительным"  -  Ольге
Васильевне  Ломан  и  ее  дочери  Надежде.  Это   семья   уже   неоднократно
упоминавшегося нами Дмитрия Ломана, строителя Федоровского собора в  Царском
Селе. В 1913 году бывший верный поклонник Распутина Ломан начал заигрывать с
его врагами - с окружением великой княгини Елизаветы Федоровны.  И  Вырубова
объявила "нашим", что "с Ломаном надо быть осторожнее"...
   Из показаний Ломана: "С этого времени я стал  замечать  холодное  ко  мне
отношение... а я боялся, что буду совсем удален из дворца... и я страдал".
   Вот почему хитроумный полковник  попытался  возобновить  связи  с  "отцом
Григорием". Теперь его жена - некрасивая, со злым лицом дама средних лет - и
молоденькая дочь - частые посетители распутинского "салона".
   Последней в ряду стоит женщина с жестким, холодным лицом.  Это  еще  один
важнейший персонаж из будущей жизни Распутина - Анна  Ивановна  Решетникова,
дочь очень богатой старой московской купчихи Анисьи Решетниковой, у  которой
часто останавливается в Москве Распутин.
   Ее брат станет одним из доверенных лиц при  "Нашем  Друге",  несмотря  на
темное прошлое. "Бывший нотариус Решетников в свое время осужден за  подлоги
и растрату, но благодаря Распутину помилован", -  показал  Филиппов  в  "Том
Деле". Очень скоро Решетников начнет брать деньги с посетителей Распутина, а
его сестра сыграет особую роль в самом знаменитом  распутинском  скандале  в
московском ресторане "Яр"...
   "Во втором ряду - Софья Волынская". Она тоже оставит свой след в  будущем
Распутина, во втором этапе его жизни, который начнется уже в 1914 году.
   Из  показаний  Филиппова:  "Волынская  -   красивая,   довольно   пожилая
еврейка... жена агронома Волынского... явилась для Распутина чем-то  роковым
в смысле перехода его от благотворительности к жестокой  эксплоатации  своих
клиентов при помощи той же Волынской. Ее муж (находившийся под судом.  -  Э.
Р. )... был помилован и в благодарность сделался  чем-то  вроде  финансового
советчика и поставщика разных хлебных дел для Распутина".
   Распутин  сумел  освободить  от  наказания  Волынского,   Добровольского,
Решетникова - будущих своих "секретарей". Что ж, это ничуть не противоречило
его учению. Недаром царица записала его слова: "Никогда не бойтесь выпускать
узников,  возрождать  грешников  к  праведной   жизни.   Узники   через   их
страдания... выше нас перед лицом Божьим". Правда, пожилая красавица-еврейка
Волынская, как говорит молва, побывала в "особой комнате", где  расплатилась
плотью за хлопоты Распутина. Но то - молва...
   "Далее - Вырубова". Рядом с ненавистной ей "крещеной  жидовкой"  пришлось
стоять самой Подруге - с ее большим, плоским луноподобным лицом.
   Рядом с нею две наши знакомые, чьи показания уже цитировались. Старушка в
трауре - Гущина, та самая безутешная вдова, встретившая Распутина  во  время
ранней молитвы. Красотка в модной шляпке с пером - Юлия  Ден,  вторая  после
Вырубовой ближайшая подруга царицы.
   Еще один очень примечательный  персонаж  -  корявый,  малорослый,  старый
мужичок, заросший волосами  и  бородой  -  этакий  языческий  лесной  божок,
русский Пан. И Молчанов называет его - "это отец Распутина".
   "В последнем ряду - Зина Тимофеева, Мария Головина, Мария Гиль,  Распутин
и   госпожа   Клейст,   относительно   которой   мне   говорили,   что   она
артистка-дилетантка, танцовщица", - продолжает свой обзор Молчанов.
   Поклонницы "Нашего Друга" Тимофеева, Клейст и Гиль прошли  через  "особую
комнату" и потому удостоились чести сидеть в "распутинском ряду". Но  первые
две скоро  разделят  участь  "промелькнувших  и  исчезнувших".  Чуть  дольше
задержится Мария Гиль, "26-летняя жена капитана" - она упоминается  агентами
в числе посетителей и после 1914 года.
   Среди  этих  "скоротечных"  поклонниц  сидит  и  она  -  Мария  Головина,
знаменитая Муня со спокойным  и  некрасивым  лицом  -  стареющая  "чистейшая
девушка", как назвал ее Феликс  Юсупов.  Среди  всего  безумия,  окружавшего
Распутина, она остается невозмутимой, ибо она - посвященная  и  знает  тайны
учения "отца Григория".
   И,  наконец,  последний  персонаж.  Грузная  женщина  с  широким  упрямым
крестьянским лицом сидит прямо на полу,  и  оттого  не  видно  ее  коротких,
тяжелых крестьянских ног. Это Акилина Лаптинская - одна из хранительниц тайн
"Нашего Друга".
 
   РЕВНИВЕЦ И ТОЛСТАЯ "СЕКРЕТАРША"
 
   Акилина открыла второй этап в жизни Распутина. Именно  в  то  время  -  в
начале 1914 года - она начала брать деньги с просителей. "Лаптинская, будучи
необыкновенного  ума  и  настойчивости...  руководствовалась   исключительно
материальными соображениями... ее  одаривали  определенными  суммами  разные
лица в случае приезда Распутина или к Распутину. Раза два  Распутин  выгонял
ее за мздоимство и по подозрению в краже тысячных сумм", - показал Филиппов.
   Но уже скоро Распутин махнул рукой на ее жадность -  понял  свою  выгоду.
Теперь ему не, надо было ждать подачек от скупой царицы, занимать  деньги  -
ими его  снабжала  Лаптинская.  Теперь  он  сам  мог  быть  щедрым,  творить
благодеяния, давать деньги просителям и просительницам...
   Впрочем, толстая Акилина никогда и не боялась его ярости - ведь она  была
не только "секретарем". Как и многие простые люди, Распутин  любил  изобилие
женской плоти... И он ревновал ее!
   В "Том Деле" Филиппов вспоминает эпизод, относящийся  уже  к  1915  году,
когда  бывшая  медсестра  Акилина  стала  работать   в   санитарном   поезде
императрицы: "Я случайно встретил Лаптинскую перед  отъездом  ее  на  фронт,
зашел к ней в вагон и подарил ей коробку конфет. Распутин узнал  об  этом...
стал укорять меня долго и гневно, что я "совращал его голубицу,  которую  он
берег для себя, как зеницу ока, долгое время"... Я долго не  мог  понять,  о
ком идет речь. Оказалось, что этой "голубицей" была Лаптинская -  женщина...
непомерной дородности...  "Голубице",  которая  часто  у  меня  бывала,  был
воспрещен вход ко мне".
   Распутин, этот охотник за дамами, по мнению Филиппова, был  патологически
ревнив. Вот еще одна история: в  марте  1914  года  у  него  гостила  верная
обожательница, некая Патушинская - жена скромного нотариуса из  Ялутуровска.
Много  раз  замеченная  в  Покровском  агентами  наружного  наблюдения,  она
исчезала в Петербурге. Филиппов рассказывал о  ней:  "Помню...  Патушинскую,
хорошенькую женщину, которая у него проживала по  несколько  месяцев  сряду,
никому не показываясь, так как  Распутин  был  не  только  физически,  но  и
платонически ревнивым... Он, например, не любил, когда говорили: "Ах,  какая
хорошенькая женщина" (о его поклонницах. - Э. Р. ).
   Поэтому хорошенькая Патушинская, таившаяся в недрах квартиры, и не попала
на фото.
   Из показаний  Молчанова:  "Эта  группа  была  снята  9  марта  1914  года
совершенно  случайно  по  желанию  кого-то  из   присутствующих   фотографом
Кристининым".
 
   Рассказал Молчанов и о другой фотографии.
   "Им же (Кристининым. - Э. Р. ) незадолго до этого или вскоре  была  снята
другая группа, аналогичная первой... насколько я помню, в той группе,  кроме
Распутина,  были  госпожа  Головина,  госпожа  Гиль,  Ден,  какая-то   дама,
приехавшая из Сибири с какой-то просьбой к Распутину,  какая-то  старушка  с
Васильевского острова и старшая дочь Распутина Матрена".
   Обе эти фотографии, снятые до страшного июля 1914 года, как  бы  подводят
итог первому периоду жизни Распутина.
 
   Показания Молчанова целиком подтверждает в "Том Деле" еще одна  "героиня"
обеих фотографий - Муня Головина.
   "Предъявленная мне фотокарточка, на которой я изображена в  первом  ряду,
второю с левой стороны... изображены собравшиеся в  квартире  отца  Григория
(Английский проспект, 3)... Кроме  меня  и  отца  Григория  изображены  Зина
Тимофеева, Мария Сергеевна Гиль...  Ольга  Клейст,  у  ног  Распутина  сидит
Акилина Никитишна Лаптинская... Во втором ряду  Александра  Александровна  и
Александр   Эрикович   Пистолькорс,   Софья   Леонтьевна   Волынская,   Анна
Александровна Вырубова, Александра Георгиевна Гущина, вдова  врача,  и  отец
Распутина, ныне умерший", - добросовестно  перечисляет  все  те  же  фамилии
Муня.
 
   ДАМЫ ЗА КАДРОМ
 
   Но, может быть, самая важная и таинственная  посетительница  "салона"  на
фотографию не попала. Ее тогда не было в Петербурге - Ольга Лохтина  жила  в
скиту у монаха Макария и лишь изредка приезжала в столицу  к  "Саваофу".  Ее
появления в распутинском доме довольно одинаково описаны очевидцами.
   Из  воспоминаний  Жуковской:  "В  передней  раздался   сильный   шум.   Я
повернулась  к  полуоткрытой  двери,  а  на  пороге  уже  колыхалось  что-то
невероятно яркое, широкое,  развевающееся,  нелепое...  и  высоким  звенящим
голосом выпевало покликушечьи: "Хри-и-стос в-о-о-о-скре-есе!"...  Мимо  меня
пронеслось это... и рухнуло между моим и Распутина креслами...  Стремительно
вскочив, Лохтина обняла сзади его  голову  и  стала...  дико  целовать  его,
выкрикивая  захлебывающимся,  срывающимся  голосом:  "Дорогусенька,  сосудик
благостный,  бородусенька...  "   Отчаянно   отбиваясь,   Распутин   кричал,
полузадушенный: "Отстань, сатана!"... Наконец, оторвав ее руки от своей шеи,
он отбросил ее со всего размаху в угол... Тяжело дыша, Лохтина добралась  до
кушетки... звонко выкрикнула: "А все же ты мо-ой!.. И я зна-а-ю, ты  ме-е-ня
лю-ю-бишь!.. " - "Ненавижу я тебя, сволочь!" - быстро и решительно  возразил
Распутин... "А я к тебе опять приложусь!" Мгновенно  подбежав  к  Распутину,
она обхватила его голову... Распутин ударил  ее  так,  что  она  отлетела  к
стене, но... Лохтина опять закричала исступленно: "Ну, бей,  бей!  бей!!"...
Наклоняя голову, Лохтина старалась поцеловать то место  на  груди,  куда  ее
ударил Распутин... Она напоминала какую-то  страшную  жрицу,  беспощадную  в
своем гневе и обожании".
   Впрочем, похожую сцену уже описал Филиппов...
 
   Но после избиения  Жуковская  увидела  весьма  загадочный  о