- с собачкой, -  огорченно  заметил  Иванов.  -
Как-то некорректно. Ну, пошли и мы, Константин...
   Глебыч остался крутить башкой на триста шестьдесят и руководить Саней
Жуком, а мы с Ивановым поспешили присоединиться к лихой троице.
   -  Иии-ааа!!!  -  резанул  по   ушам   истошный   женский   визг.   -
Ааа-иии-ооуу!!!
   Да, во дворе стартовало обычное вокальное действо из  серии  "Женщины
Кавказа  в  борьбе  против  имперских  захватчиков".   Две   крючконосые
старушенции, одетые во все черное, истерично вопя,  вцепились  в  первых
под руку подвернувшихся. А именно - в Петрушина и  Серегу.  И  принялись
таскать их во все стороны, оглашая окрестности душераздирающими воплями.
Нормальная реакция, мы к такому приему привыкшие.
   - Так... - Слегка подрастерявшийся  Иванов  замер  посреди  двора.  -
Так...
   - Да хоть так, хоть этак. - Я тепло  улыбнулся  -  обстановка  вполне
приемлемая, работать можно. Бывало и так, что сразу под сотню дам, да  с
детишками, и все - в экстазе, а у тебя лишь взвод  солдат  и  пытающийся
перекричать всех полковник из комендатуры... - Вы  там  что-то  говорили
насчет "старушек под ручки взять"? Вот и взяли  -  только  не  мы  их...
Объекты разобраны, нас трое свободных. Пошлите в дом?
   - Да, пожалуй... - Иванов, прокашлявшись, объявил:
   -  Уважаемые  гражданки!  Мы  -  представители  федеральных  сил!  Мы
поговорим со свидетелем и быстро уйдем. Прекратите сейчас же!
   - Иии-аааа!!! Ааа-иииии!!! Вай, вай, вай!!!
   - Да плюньте вы, Жека с лейтенантом разберутся. - Я взял Иванова  под
локоток и повлек к крылечку. - Вася - давай с нами!
   - Женщин не бить! - стоически распорядился влекомый мною полковник. -
Только локализовать и удерживать! Сергей - попытайся  поговорить  на  их
языке!
   - Сочувствую я Сергею, - гнусно хмыкнул я. - Вася, командуй.
   - Я первый. - Вася осторожно толкнул входную  дверь.  -  Полковник  -
левый сектор. Костя - правый. Пошли...
   Глава администрации не соврал. За  мужчину  в  многострадальном  доме
Музаевых остался двенадцатилетний  раненый  Умар,  более  мы  никого  не
обнаружили. Мальчишка лежал  на  кровати,  в  просторной  комнате,  окно
которой было наглухо занавешено тяжелыми бархатными  шторами,  и  "очень
сердитым" вовсе не казался. Перебинтованная левая рука,  распухшая,  как
бревно, покоилась поверх толстого ватного одеяла. В комнате было  душно,
остро пахло какими-то сладковатыми травами и разлагающейся плотью.
   - Пока болтаем, сходи на женскую, поищи  фото,  -  предложил  я  Васе
Крюкову. - Мы недолго.
   - А как она выглядит? - резонно уточнил Вася.
   -  Как  тринадцатилетняя  девчушка.  -  Я  обозначил   руками   некий
загадочный округлый контур. - Ты же прекрасно знаешь, что я ее не видел!
   - А если не подписано?
   - Тащи все, что найдешь - покажем мальчишке. Шевели булками, мы через
пару минут уйдем.
   - Ладно. Вы тут осторожнее. Мало ли, что раненый...
   Вася,  с  обычным  для  него  подозрительным  видом  покосившись   на
мальчишку, гордо удалился. Отдернув шторы, я  распахнул  форточку.  Окно
выходило в тыл усадьбы, и это радовало: свежий сквознячок, ворвавшийся в
комнату, лишь едва усугублялся приглушенным эхом Дамского вокала. Иванов
присел у  кровати  на  табурет  и,  прочистив  горло,  елейным  голоском
поинтересовался:
   - Ну, как у нас дела?
   Эх, заботливый ты наш! Мог бы и не спрашивать, и так все понятно...
   Раненый  выглядел  скверно.  Едва  тронутые  юношеским  пушком   щеки
обметало лихорадочным румянцем, сухие губы покрыты  запекшейся  кровавой
коркой, неестественно блестящие глаза неподвижно смотрят куда-то  сквозь
нас. Мы, судя по всему, в его больном восприятии выглядим  сейчас  неким
галлюцинаторным бредом. Этакие зелененькие  энцефалопоиды,  пришельцы  с
какого-нибудь  астероида  Дрюпизедун.  В  общем,  знакомая   клиническая
картина.
   - Аллах акбар! - хрипло прошептал раненый и, по-прежнему глядя сквозь
нас, растянул запекшиеся губы в мучительной гримасе.
   - Да мы в курсе. Аллах - он всегда акбар... А вообще у парня  жар,  -
компетентно сообщил я, приложив  ладонь  к  пылающему  лбу  раненого.  -
Состояние, близкое к бредовому.  Плюс  наложение  агрессивной  моторики,
обусловленной отторжением объектов общения как явных антиподов...
   - Костя! - Полковник укоризненно повел бровями.
   - Короче, к нормальной беседе не годен. Неадекватен. Заинтересовывать
бесполезно, допрашивать  в  жесткой  форме  бессмысленно.  Надо  бы  его
госпитализировать - в таких скотских условиях  даже  пустяковое  ранение
может обернуться трагедией. Лекари-знахари, блин!
   - Плохая идея, как сказал бы господин Петрушин, - возразил полковник.
- Джихад Саламбека - пока что безадресное мероприятие. А если мы  увезем
его брата... Глава администрации  нас  запомнил,  бортовой  "бардака"  -
тоже...
   - Можете не продолжать, и так все ясно. Но у  парня  в  любой  момент
может начаться гангрена.
   - А это уже их проблемы, -  в  уголках  рта  полковника  обозначились
жесткие складки. - Они сами с головой, пусть думают... Вот что,  хлопец.
У меня к тебе пара вопросов насчет того происшествия...
   - Аллах акбар, - повторил Умар, переведя взгляд на дверь. - Шакалы!
   - Вот, на стене висела, - в  комнату  ворвался  запыхавшийся  Вася  с
фотопортретом юной чеченской леди. - А ну, пацан, глянь. Она?
   - Первый -  Второму!  -  хором  зазвучал  в  наших  "Кенвудах"  плохо
поставленный голос Глебыча. - От леса к селу едут два "КамАЗа"! Будут  с
минуты на минуту. Если рвануть прямо щас, всяко-разно успеваем. Первый -
Второму!!!
   - Ну вот и поговорили... - Полковник суетливо привскочил с табурета и
ответил Глебычу:
   - Понял тебя, понял, Второй! Выходим!
   - Ну, так она или нет? -  заторопился  Вася,  тыча  портрет  под  нос
раненому.
   - Зейнаб. - Мальчишка кивнул и вдруг, горько ухмыльнувшись, отчетливо
продекламировал:
   - Массо а гулбеллачарна тьхера!
   - Надо будет запомнить. - Вася сунул портрет в планшетку. -  Массо  -
это да...
   В этот момент Умар вытащил  из-под  одеяла  правую  руку,  в  которой
оказалось некое  подобие  самсунговской  "лентяйки",  и  горящим  взором
уставился на потолок.
   Мы втроем синхронно подняли глаза и замерли, как вкопанные.
   - Ой! - тихо выдохнул Вася, втягивая голову в  плечи.  К  потолочному
перекрытию были прикручены  проволокой  две  "МОН-100"  ,
закрашенные белой краской. Располагались они прямо над  входной  дверью,
на удалении метра полтора  друг  от  друга,  и  сочленены  были  тонкими
проводками.  Из  запального  гнезда   одной   из   мин   торчала   белая
пластмассовая  головка  и  приветливо  подмигивала  нам   бледно-зеленым
светодиодом.
   Мы с Ивановым ойкнуть и втянуть не успели - у нас реакция похуже, чем
у Васи, - а просто превратились в статуи и разинули рты.
   - Первый -  Второму!  -  встревоженно  заголосил  в  наших  нагрудных
карманах Глебыч. - Вы че там застряли? Давайте быстрее, у  нас  от  силы
три минуты!
   Пульт в руке Умара пискнул. Большой  палец  лег  на  круглую  красную
кнопку...
   Для любителей  попрыгать,  скажу  сразу,  -  без  вариантов.  Комната
большая, до двери надо сделать  несколько  шагов,  а  массивный  оконный
переплет  выглядел  серьезным  испытанием  даже   для   титанового   лба
Петрушина.
   Палец на кнопке замер - мальчишка на секунду усомнился в правильности
своих намерений...
   Ой, как хорошо! Это уже шанс,  можно  побарахтаться!  Если  сразу  не
нажал, значит...
   Да, парень пережил страшное  потрясение  и  готов  умереть  вместе  с
существами, напоминающими тех, кто на его глазах бесчеловечно надругался
над самыми близкими ему людьми... Но ему чего-то не хватает  для  полной
идентификации нас с его обидчиками...
   - Бойся! - рявкнул в наших карманах Петрушин. - Во дворе, под  крышей
- две "монки"! Сразу не заметили, они закрашены. Провода  куда-то  идут,
Глебыч говорит, разбираться некогда. Мы на улице. Бегом  на  выход  -  и
осторожнее там!
   Час от часу не легче.  Этот  Саламбек  -  маньяк  какой-то!  Вот  это
попали... Почему-то в такие моменты в голову лезет всякая дрянь.  Вот  и
сейчас вместо  мудрых  слов,  которые  могли  хоть  как-то  повлиять  на
ситуацию, в  моем  черепе  вдруг  скандально  завопил  виртуальный  Вася
Крюков:
   "Вот это  жопа,  так  жопа!!!  Уроды,  надо  было  внимательнее  верх
осматривать!!!"
   - Маска... - прошептал  Умар,  шаря  по  нашим  фигурам  лихорадочным
взором. - Маска одел... Щщапка на голова, ну, маска... Быстро!
   Ага, все правильно! Сейчас мы выглядим  как  люди,  к  тому  же  люди
беспомощные - мы в его власти, замерли, как статуи, и  повинуемся.  Умар
хочет, чтобы мы были похожи  на  его  обидчиков  (те  наверняка  были  в
масках!), стали безликими монстрами, задвигались,  создавая  угрозу  для
него - у каждого ведь оружие...
   - Маска одел! Одел, я сказал!!!
   ...А мы не дадим повода -  мы  опытные,  в  курсе,  что  почем...  Не
верьте, если вам скажут, что все чечены - готовые смертники. Большинство
из них - нормальные люди,  с  присущими  всем  нам  эмоциями.  И,  чтобы
переступить последнюю черту, такому вот мальчишке, не обладающему опытом
кровопролития, нужно попасть в соответствующее состояние. Если  я  прав,
сейчас он начнет заводить себя...
   - Бараны... - Отчаявшись получить от  нас  повод,  мальчишка  стиснул
зубы, обращая лицо в гневную маску. - Щакалы! Щщакалы!!! Ух-х-ххх...
   - Жаль, - поймав паузу на вдохе, вставил  я.  -  Мы  помрем,  а  твои
обидчики будут гулять и радоваться. Твои обидчики будут жить...
   Горящий взор Умара на  мгновение  притух  и  сосредоточился  на  мне.
Давай, малыш! Вцепившись взглядом в эти неестественно блестящие глаза, я
уловил в них  некое  подобие  заинтересованности  и  страшно  напряг  не
желающие работать извилины.
   - Хороший воин - мудрый воин, - ровным, тягучим голосом заговорил  я.
- Стать шахидом, конечно, почетно... А шакалы, которые  надругались  над
твоей семьей, будут продолжать свое дело. А мы, между прочим, как раз их
и ищем. И уже вышли на след... Мы вышли на след... На  след...  Вышли...
Нажимать  на  кнопку  не   обязательно.   Можно   не   нажимать.   Можно
расслабиться... Ты слышал, там твой  брат  едет.  Поэтому  ты  в  полной
безопасности. Ты полностью контролируешь ситуацию. Брат,  если  захочет,
всех нас возьмет и так, у него людей много... Брат  рядом...  Надо  быть
живым воином, если хочешь отомстить своим  обидчикам,  надо  жить!  Воин
должен жить. Живой  воин...  Не  живой  ничего  не  сможет  сделать.  Он
бесполезен для кровной мести...
   - Еще минута - и мы трупы, - сообщили рации до  странности  спокойным
голосом Петрушина. - Если у вас проблемы, намекните как-нибудь...
   Я очень медленно поднял руку и выключил  рацию.  Вася  с  полковником
последовали моему примеру. Намекнули.
   - Скажи еще, шакал, - ловя взглядом каждое наше  движение,  прошептал
мальчишка. - Скажи!
   - Колонну возле  вас  подкараулили...  -  тщательно  подбирая  слова,
продолжил я. - Шарипу Мадугову, вашему аксакалу,  взрывчатку  подложили.
Это были чужие люди, не ваши. Это не ваши... "Зачистка" была, никого  не
обидели. То есть не получилось у них поссорить вас с  нами.  Мы  пока  в
мире... После этого они на вас напали. Вас ведь не на КПП остановили,  а
за поворотом. Наверняка были в масках...
   - Это был русский, - по пунцовой щеке мальчишки поползла слезинка.  -
Такой, как ты...
   - Я не знаю, были это ваши или наши... - Тут нельзя было  пережимать,
следовало подчеркнуть искренность намерений. - А  может  быть,  и  те  и
другие вместе - такое в последнее  время  часто  бывает.  Но  факт,  что
своего они добились. Новые кровники, новый отряд... Ты не думал,  почему
именно на вас напали? Ведь многие другие сельчане тоже  выезжали.  А  на
вас напали, потому что знают - пять сыновей, все хорошие воины. Отличные
воины! Если кто и сможет  организовать  отряд,  так  это  только  бывший
офицер Саламбек. Господи,  какие  вы  простые!  Неужели  сами  не  могли
догадаться?
   - Щакал... - неуверенно пробормотал Умар. - Ты один умный, да?
   - Мы не шакалы,  Умар.  -  Я  чуть  прибавил  твердости  -  следовало
поскорее  выводить  себя  из  разряда   ничтожеств   и   становиться   с
собеседником на одну линию, время поджимало. - Мы мужчины и воины, как и
твой брат Саламбек. Да, мы воюем, но не  с  детьми  и  женщинами  -  это
недостойно настоящих мужчин! Мы воюем честно  и  хотим,  чтобы  все  это
быстрее кончилось. А сейчас мы ищем  этих  шакалов,  которые  подставили
ваше село и напали на твою семью. И уже вышли на их след.  Ты  понимаешь
значение слова "подставили"?
   - Я не баран... - Палец на красной кнопке  засомневался  и  сполз  на
корпус. - Спина ко мне повернис. Все повернис! Оружие на пол, сам  лажис
давай. Давай, давай!
   Так, уже полегче! Сейчас надо быстро закрепить успех, пока  еще  есть
время...
   - Твой брат не станет с нами разговаривать, - печально возразил я.  -
Он просто убьет нас. А мы - единственная ваша  надежда.  Дай  нам  уйти,
Умар. Если мы умрем, вы никогда не узнаете, кто же на самом деле...
   - Я сказал - спина! - В голосе Умара вновь возникло напряжение, палец
вернулся на красную кнопку. - Я сказал - на пол оружие!
   - Хорошо, мы сделаем все, как ты скажешь. -  Я  повернулся  спиной  к
кровати и аккуратно положил оружие на пол - Иванов с Васей повторили мой
маневр. - Только я тебя прошу -  выключи  пульт.  Не  дай  бог,  нажмешь
ненароком...
   - Тэпэр сам лажис!
   - Сначала - пульт. - Выравнивание позиций уже было бессмысленным - мы
явно проигрывали, это я так, по инерции. - Будь мужчиной, делай все  как
обещал. Мы ляжем, но ты выключи пульт.
   - Я мужчина! Сказал - сдэлал. Лажис!
   Мы легли, только Вася расположился чуть  хитрее  остальных,  боком  к
кровати, головой к окну. Пульт опять пискнул - в этот раз более  приятно
для слуха. Или просто так показалось. "Мужчина" ничего такого не обещал,
но в горячке противостояния просто не обратил на это внимания. А вообще,
сейчас это не имело никакого значения. Мы, ребята, попали  по  самое  не
горюй!
   - Пульт дезактивирован! - голосом  саперного  робота  продекламировал
Вася. - Можно!
   "К чему это он?" - не успел я удивиться  странной  фразе  разведчика,
как вдруг...
   Дзинь тресь-трах!!! - окно брызнуло во все стороны  блескучим  снопом
осколков и фрагментов порушенной рамы, и хулигански  плюнуло  в  комнату
неким бугристым клубом камуфляжного окраса.
   Я рефлекторно втянул голову в  плечи  и  краем  глаза  отметил:  клуб
пушечным ядром просвистел над кроватью и рухнул в угол.
   И оказалось, что это Женя Петрушин. А в руках у  него...  Угадайте  с
трех раз - что? В руках у него был пульт!!!
   - Это сильно, - уважительно сказал Вася Крюков, поднимаясь с  пола  и
беря  свой  "вал".  -  Окно  высоко,  значит,  старт  с  плеч  товарища,
неустойчиво, без разбега совсем. Пульт  маленький,  выхватить  в  полете
очень сложно. Это... это как в прыжке натянуть призер на дряблый член...
Или на бегу. В общем, это сильно... Или это случайно?
   -  Не-а,  не  случайно.  Просто  тренироваться   побольше   надо,   -
окровавленный Петрушин выдернул из щеки  особо  крупный  осколок,  сунул
пульт в карман и распорядился. - Серый - "ствол"!
   - Щакалы! - Лицо обезоруженного Умара исказила плаксивая  гримаса.  -
Щщака-а-аллы-ы!!!
   Над порушенным окном возникла рука с "валом". Забрав оружие, Петрушин
буркнул:
   - Все, уматываем.  У  нас  там  все  очень  сложно.....и,  кивнув  на
мальчишку, деловито добавил:
   - Пристрелить гаденыша?
   - Вел себя как мужчина, пусть живет, - покачал головой  Иванов.  -  И
насколько у нас там сложно?
   - Все убьет!!! - взрыднул Умар, размазывая слезы  здоровой  рукой.  -
Саламбек башка ррэзат будит!!!
   - Сложно до упора. - Петрушин хмыкнул. - На  въезде  в  село  присели
четверо гранатометчиков, их мы видели. "КамАЗы" пошли  в  обход,  сейчас
заблокируют основной выезд. Остальная публика разделилась на две части и
перебежками перемещается по окраинам к выездам из  переулков.  Наверняка
тоже есть гранатометы. Так что можно занимать  круговую  оборону  -  две
минуты уже ничего не решают...
   - Ты хочешь сказать, что мы в капкане?
   - Он хочет сказать, что мы в жопе, - конкретизировал Вася  Крюков.  -
Да, Жека?
   - Жень, возьми пацана. - Меня вдруг озарила идея. - Ты  у  нас  самый
здоровый...
   - Бессмысленно, - нахмурился Иванов. -  Если  брат  заминировал  дом,
прекрасно зная, что Умар тоже может погибнуть...
   - Доверьтесь мне, Петрович. -  Я  постарался  придать  своему  голосу
уверенности, хотя сам здорово сомневался в правильности  своей  бредовой
идеи. - Я по дороге поясню... Женя, получается, въезд свободен?
   - Ага, свободен. - Петрушин легко взвалил на плечо слабо упирающегося
мальчишку и направился к выходу. - Добро пожаловать под залп из  четырех
гранатометов!
   - Шакалы!!! Бараны!!! - Наш худосочный пленник извивался как червяк и
норовил лягнуть кого-нибудь ногой. - Все башка ррэзат будит! Все!!!
   - Не ори, будь мужчиной, - на ходу  бросил  я.  -  К  вечеру  у  тебя
начнется гангрена, и ты сдохнешь, как собака.  Твои  кровники  будут  на
радостях пить вино и жрать чепилгаш. А мы тебя  в  нормальный  госпиталь
положим, там тебя прооперируют  и  через  неделю  отпустят.  Мсти  тогда
сколько влезет...

***

   Спустя пару минут  наш  "бардак"  уже  потихоньку  набирал  скорость,
неохотно разгоняясь вверх  по  улице.  Мы  все  притаились  под  броней,
ощетинившись стволами через бойницы, а камикадзе Петрушин сидел наверху,
прямо на  башне,  крепко  прижав  к  себе  раненого  мальчишку,  и  тихо
матерился.
   - Как сейчас влупят по нам с четырех стволов! -  горячо  дыша  мне  в
ухо, крикнул полковник, пересиливая рев двигателя. - Гляди, Костя,  если
ты ошибся в расчетах, гореть тебе в аду!
   - Вместе с вами, полковник, - пробормотал я. - Вместе с вами...
   Расчет мой был прост, но пребывал несколько  в  стороне  от  железной
военной логики и  основывался  по  большей  части  на  зыбких  житейских
аргументах. Да, Саламбек заминировал дом,  заранее  предполагая,  что  в
случае вторжения его младший брат погибнет вместе с врагами. Случись это
- он поплакал бы  на  могилке,  объявил  брата  шахидом  и  поклялся  бы
отомстить грязным свиньям, вторгшимся в его дом. Здесь все верно...
   Но! Одно дело, когда твой брат погиб при вторжении  захватчиков...  и
совсем другое - собственноручно убить  его.  Смотреть  через  прицел  на
беспомощного мальчишку, выдавливать слабину спускового крючка и  думать,
думать, решать сложнейшую дилемму...
   Кроме того, в засадной группе Саламбека могло и  не  быть.  Ведь  они
наверняка успели пообщаться с  главой  администрации  и  ждали,  что  мы
рванем вниз по улице. Так вот, если Саламбек не сидит в засаде  и  среди
четырех гранатометчиков нет типа с явной патологией... вряд ли у кого из
них подымется рука стрелять  по  "бардаку",  на  котором  едет  брат  их
командира! Тем более что  им  придется  действовать  в  режиме  жесткого
цейтнота и на ходу принимать столь суровое и ответственное решение.
   И если я недаром ем свой хлеб  и  кое-что  соображаю  в  особенностях
человечьих душ, скорее всего  хлопцы  растерянно  опустят  свои  грозные
"стволы"...
   - Последний дом! - Саня Жук прибавил газу и автоматически зажмурился.
- Ну, спаси господи...
   Беспрепятственно проскочив околицу, "бардак" наш вырулил на дорогу  и
припустил на всех парах прочь от враждебного села.
   -  Все!  -  заорал  сверху  Петрушин.  -  Спецназ  акбар,  хлопцы   -
аривидерчи!
   Я высунул голову в люк: позади  нас,  на  дороге,  топтались  четверо
мужиков,  что-то  злобно   орали   и   потрясали   бесполезными   теперь
гранатометами. Вид у чеченских воинов был скорбно-озадаченный и  отчасти
подопущенный.
   Во мне вдруг как будто рассыпался какой-то стержень, душа  обмякла  и