ующий вывод: если сборная действительно существует, то ее деятельность, скорее всего, обеспечивает именно Сулейман.
     У Сулеймана есть младший брат - Аюб. Взяли мы его на разработке "Черная вдова", но не специально, а совершенно случайно. Мы тогда понятия не имели, чей он братец, и даже в мыслях не держали как-то давить через него на старшего Дадашева. Нет, родственная приязнь, конечно, у нохчей развита до безобразия, но на такого, как Сулейман, давить просто бесполезно. Договариваться же с ним по-хорошему, насчет обмена братца на кого-нибудь из наших - например, на десяток пленных, никто и не пытался. Незачем было договариваться. Это такой тип, что его нужно сразу убивать и при этом не забыть произвести семь контрольных выстрелов в голову. А то выживет ненароком. Да и братана его менять никто не даст: при проведении наркоанализа  такого про себя рассказал, что у всех волосья дыбом встали. И не только на голове.
     Сейчас Аюб скучает в Чернокозовском СИЗО и ожидает суда. Меру ответственности он прекрасно знает, но на ст. 59 УК  у нас сейчас мораторий, потому светит ему пожизненное. Было бы, как в Европе, так пара десятков пожизненных. Хотя, по моему мнению, это глупость в высшей форме, когда преступника приговаривают к полутора тысячам лет заключения. Жизнь, как известно, у нас одна, и более того, что тебе отведено судьбой, никому еще прожить не удавалось.
     Допуск к нашему интересанту закрыт, общается он только с "важняками" из столичной следственной бригады, содержат его в одиночке, в полной изоляции от всех. То есть нас к нему на пушечный выстрел не подпустят. Представитель Витя мог бы решить проблему одним звонком, но, как уже сообщалось выше, подключать этого товарища имеет смысл только в том случае, когда будет что-то конкретное, с подробным планом и обоснованием на десяти страницах. А у нас пока имеется голая идея, рожденная за один день полковником Ивановым.
     Вот она, идея:
     - Предложим Сулейману... поменять брата на эту самостийную команду саперов.
     Это полковник сказал по дороге в Чернокозово, куда он, я и Глебыч отправились на следующий день ближе к полудню. В обморок мы не упали и от восторга не подпрыгнули, но отреагировали по-разному.
     - Хорошее дело, - одобрил Глебыч. - Сразу все проблемы решим.
     - И как вы себе это представляете? - я, честно шворя, был не готов к такому повороту событий и с ходу оценить гениальность идеи не сумел. Мне пока виделись только проблемы. - Кто нам его даст? Мотивация Сулеймана? Мотивация представителя?
     Полковник тут же одарил меня взглядом из серии "вот уж не думал, что мой коллега такой придурок!", неодобрительно покачал головой и веско сообщил:
     - Сейчас наша главная задача - договориться насчет "стрелки" с Сулейманом.
     Витю заинтересовать - это я беру на себя. Насчет мотивов Сулеймана на досуге подумай, сам разберешься. Менять Аюба мы, естественно, не станем, просто всех надуем, как всегда. А теперь давай составим план беседы с нашим узником...

***

     Чернокозовский СИЗО, или третий "фильтр" как его многие продолжают называть по привычке, расположен наособицу, как совершенно самостоятельный объект. Сам СИЗО представляет собой, если можно так выразиться, этакий крохотный закрытый городок, который стоит на бугре. С одной стороны между ним и селом, как буфер, торчит небольшой базар, который обслуживает преимущественно персонал изолятора, со всех остальных - "полоса безопасности".
     СИЗО разделен на два участка - административный и собственно изолятор, на территории располагаются штаб, клуб, столовая, ныне не функционирующие "промка"
     (промзона), ПТУ, помещения для персонала и корпуса для "контингента" - содержащихся под стражей. Есть еще водокачка высотой в пятиэтажный дом и не работающая по ряду причин старая мечеть. Территория по всем правилам военного искусства окружена солидной линией обороны, "зеленка" по периметру вырублена на дальность прямого выстрела из автоматического оружия, на водокачке круглосуточно дежурит снайперская пара. Охраняют СИЗО три сотни "штыков", включая роту охраны, сводный отряд спецназа ГУИН в составе двух взводов и неслабо вооруженные сотрудники ОШ-3. Усилено все это дело минометной батареей и парой "зушек"
. А со стороны старого стрельбища (тут недалеко, в противоположную от села сторону) все подходы заминированы, да с таким перекрытием, что в этом секторе можно вообще бойцов в окопы не садить. Кроме того, тут рядышком граница, рукой подать до Моздока, откуда при необходимости может быстро выдвинуться резерв.
     Это я обрисовал на тот случай, если кто-то шибко соображает в военном деле и ненароком чешет репу: отчего это грозный Сулейман до сих пор не взял этот "фильтр" штурмом да не вызволил братца? Да, он, конечно, грозный. Но взять штурмом такой бастион - извините, грыжа вылезет. А может, сразу две, и обе с летальным исходом...
     На КПП наш "УАЗ" не в шутку досмотрели, а потом спросили, по какому поводу имеют честь. По-моему, надо было сделать это в другой последовательности, но мы были не в том положении, чтобы диктовать условия. Глебыч сказал, что его ожидает начальник штаба, после чего суровый боец минут пять изучал наши удостоверения личности, потом наконец соизволил позвонить. Пока он звонил, на нас этак непринужденно смотрели четыре ствола, торчавшие из бойниц в бетонных блоках. Через пару минут Глебыча пригласили проследовать в штаб, стволы исчезли, а нас попросили оставаться в машине, которую милостиво разрешили припарковать на площадке рядом с КПП.
     - Ну и порядки, - пробормотал Иванов, наблюдая за удаляющимся в сторону штаба Глебычем. - Но, с другой стороны, - правильно. Враг здесь не просочится...
     Прошло больше часа. Мы два раза включали двигатель - печку гоняли, потом начали нервничать и шепотом высказываться: как по поводу ситуации в целом, так и предметно, в части, касающейся Глебыча. Глебыч к нам так и не вернулся, но спустя некоторое время прибыл хмурый мужчина со связкой ключей и повязкой "ДПНСИ" (это дежурный помощник начальника следственного изолятора, который в свою смену рулит тут всем режимом). Мужчина пригласил нас следовать за ним и провел в "следственный" блок. Да, в "шлюзе" хлопцы из караула потребовали у нас "ВАЛы", сообщив, что с оружием в зону нельзя. Мы отдали оружие, расписались в книге, на повторный вопрос - нет ли другого оружия, честно ответили "нет"... а пистолеты сдать не удосужились. И не из злого умысла, а просто забыли.
     Привыкли, что "карманная артиллерия" всегда при нас. Это сродни тому, как привыкаешь носить часы и не обращаешь на них внимания, пока не возникнет надобность.
     "Следственный" блок - это крыло того же здания, где содержится "контингент". Здесь расположены несколько помещений для допросов, с привинченными к полу предметами интерьера. ДПНСИ завел нас в одну такую комнату и сказал, чтобы ожидали.
     - Сейчас приведут. Только вы того... Ну, короче - он опасный.
     - Мы в курсе, - счел нужным сообщить я. - Это мы его брали.
     - Да ну! - ДПНСИ недоверчиво поджал губы и критически осмотрел нас. Увы, на Рэмбу мы не похожи - не зря нас Петрушин за глаза обзывает "головастиками".
     - Ну... Если что, конвой будет в коридоре.
     Вскоре привели Аюба. Я его уже видел, когда проводили акцию в Пятигорске, но тогда не было времени как следует рассмотреть этого голубчика. После того, как его Вася с Петрушиным оприходовали, спецы чекистов вежливо потеснили нас в сторону, и больше мы не контактировали. Не по чину нам с такой важной персоной общаться.
     - Салам, Аюб. Давно не виделись. Помнишь нас?
     - Помню. Я вас теперь вообще не забуду. Никогда...
     Как договорились, Иванов начал общаться с узником, а я сидел сбоку и наблюдал. Надо по ходу провести экспресс-анализ направленности "пациента", используя имеющиеся информативные данные и личное впечатление. И провести как можно быстрее. Потому что просто так болтать, в принципе, особо не о чем, а мне нужно подсказать шефу, какой из ранее оговоренных вариантов направления беседы выбрать.
     - Мы тебя не допрашивать приехали. У нас к тебе дело.
     - Какие у нас могут быть дела? Ты, вообще, думаешь, что говоришь?
     - Ты чего сразу пальцы растопыриваешь? Не хочешь общаться, уйдем. Потом локти будешь кусать.
     - Кто растопыривает?! Я в наручниках - не видишь? Какой тут "растопыриваешь"? Хочешь - уходи, я тебя не звал!
     - Ты рот закрой, умник, и послушай. Глядишь, потом до самой смерти спасибо говорить будешь...
     За два месяца абрек сильно сдал. Здорово исхудал, глаза ввалились, взгляд какой-то потерянный и вообще весь как-то поплохел. А раньше был - орел!
     Сидит этот орел хорошо, никто его здесь не прессует, потому что на спецрежиме (московская бригада с ним работает). По особому распоряжению раз в неделю дядя Аюба привозит ему продуктовую передачу-за согласие сотрудничать со следствием.
     В общем, сиди - не хочу. Однако даже по первому впечатлению ясно: и в самом деле не хочет. Гложет абрека смертная тоска. У тоски две причины. Первая очевидна - как и у многих горцев, привыкших к неограниченной свободе и не терпящих никакого довлеющего начала, у нашего парня отчетливая аллергия на неволю. Он знает, что это навсегда. То есть, как я уже говорил, светит ему пожизненный срок. Может быть, посадят красавца на место ныне покойного товарища Радуева, в "Белый лебедь", и будут раком выводить на прогулку. А он не хочет раком - это неприлично и недостойно мужчины. От этого, говорят, кровоизлияние в мозг случается. И вообще... Знаете, наверное, поговорку "орел в неволе не размножается"? Вот это как раз тот самый случай. Кого-то это может удивить, но я давно здесь работаю и скажу вам такую вещь: русские и горцы совершенно по-разному воспринимают вынужденное заточение. Наш брат как-то легче к нему адаптируется и при необходимости может выживать в любых условиях. Бывает, в чеченских зинданах по году и более сидят на хлебе и воде, без гигиенических процедур и теплой одежды. А эти товарищи очень быстро хиреют в неволе. Только немногие из них в конечном итоге привыкают, а основная масса, как показывает практика, жестоко страдает от этого. Есть множество фактов, когда горцы в заключении умирают вроде бы без видимых причин. Не от побоев и скверной пищи, а просто так, потому что лишили самого дорогого - свободы. Вот такие мы разные. И поэтому они без нас не выживут, а нам с ними жить нельзя.
     Вторая причина абрековой тоски - смертная, в самом прямом смысле этого слова. Это уже умозаключение на основе имеющихся данных. У него тут кровников - батальон с хвостиком. И не абы каких, из захудалых родов, а из тейпов, родственных правительственному режиму. Здесь пока неплохо, СИЗО охраняется, как режимный объект особого статуса, невозбранно и муха не пролетит. Но скоро будет суд... На суд повезут Аюба в Ставрополь. У кровников руки длинные, в обычном СИЗО его достанут на два счета. Раз! Навели "мосты" за деньги. Или за большие деньги. Два! Достали. Вот так...
     А теперь суммируйте результаты наблюдения и данные информационного обеспечения и сделайте вывод, о чем наш парень сейчас больше всего мечтает...
     Иванов калач тертый - ему, в принципе, психолог здесь не нужен. Сам догадался, что плести паутину нет смысла, надо бить в лоб.
     - ...Вопросов нет! Все пленные, какие у Сулеймана есть, - ваши будут. Это я вам гарантирую!
     Аюб по-русски говорит не хуже коренного москвича. Характерный чеченский прононс едва присутствует. Это признак образованности и того, что парень довольно долго жил в России.
     - Понятно. Но тут есть некоторые проблемы...
     - Никаких подлянок, я тебе отвечаю чем хочешь! Где скажешь, в какое время скажешь - все что хочешь!
     - Да не в этом дело... Ты, наверно, понимаешь, что просто так обменять тебя не дадут. После всего того, что ты натворил... Дело на особом контроле...
     - Не понял... К чему тогда вообще весь разговор?
     - Но мы можем вывести тебя на следственный эксперимент... Гхм-кхм...
     В свинцовом взгляде абрека возникла заинтересованность. Иванов доверительно подмигнул собеседнику и ладонью изобразил стремительно уплывающую вдаль рыбу:
     - ... охранять тебя на том эксперименте будут через раз, наручники в какой-то момент снимут не пойми зачем... Потом отвернутся в другую сторону, на ворон поглазеть. И ты вдруг увидишь, что остался один, без присмотра...
     Аюб встрепенулся. В глазах блеснул огонек надежды, но вдруг пропал - абрек вообще умный, соображает моментом.
     - Куда это вывезете? На КПП "Юг"? Или к Дому правительства ? Там шагу сделать не успеешь - из пулеметов и бээмпэшек на куски разнесут!
     - Зачем нам туда? - Иванов хитро прищурился, достал из планшетки карту и, положив ее на стол, щедро обвел виртуальную окружность в поллиста:
     - Выбирай. Ты у нас парень деятельный, тебе есть куда поехать и вне города. Нет, Челуши не предлагаю, это без вопросов... А вот, например, Сарпинское ущелье. Или еще лучше - к котловану под Первомайской...
     Надежда мгновенно испарилась. Взгляд абрека опять потемнел и налился злобой.
     - Долго думал, да? Зачем мне к тому котловану...
     - Ты не много ли о себе воображаешь, животное? - Я выдернул из плечевой кобуры свой "ПСС"  и ткнул стволом в лоб узника. - Думаешь, мы тут круги выписываем, чтобы просто расшлепать тебя? Да много чести! Я могу прямо сейчас тебя исполнить. Без каких-либо для себя последствий. Ты напал, я оборонялся...
     Никто даже и не усомнится. А твои кровники мне магарыч поставят...
     Полковник с интересом посмотрел на меня, но вмешиваться не стал. Подумал, видимо, что это некий хитрый психологический ход. А никакого хода не было, ребята. Просто вырвалось, и все. Я ведь тоже человек, и у меня есть свои маленькие слабости, даром что дипломированный доктор наук. В том котловане, про который наш парень под "сывороткой" раскололся, потом обнаружили около трех десятков обезглавленных трупов. Он там регулярно проводил "профотбор", готовя юную смену моджахедов для местных "амиров". Представляете? Взвод трупов солдат-первогодков, которые и повоевать-то не успели...
     Под пристальным взглядом пистолетного зрачка у нашего собеседника, как ни странно, вновь пробудился интерес к теме. Надо отдать должное - ни один мускул на лице не дрогнул, только глаза горели. Храбрый воин, что и сказать!
     - Ладно. Что Сулейману передать? Какое условие?
     - Сулейману-мы сами передадим, - полковник кивнул, я убрал пистолет обратно. Это правильно, что он меня с собой взял. Еще неизвестно, чем бы это все закончилось, будь на моем месте менее взвешенный и лояльный тип. Например, Женя Петрушин... - Обмен готовить будет он, а не ты. Значит, все подробности - ему.
     - Значит, Сулеймана хотите на наживку взять? - Аюб сузил тлаза. - Идите на хер, благодетели! Вы чего тут рамсы со мной разводите?!
     - Хорошо владеешь русским разговорным, - похвалил его Иванов. - Плохо соображаешь. Еще пару месяцев без свежего воздуха - совсем отупеешь. И с самообладанием у тебя проблемы. Мы Сулеймана в Ханкалу не приглашаем. И на обмен, кстати, - тоже. Думаю, у него есть кому этим заняться. Слушать дальше будем?
     - Говори, - Аюб досадливо дернул ртом - видимо, сам на себя разозлился за срыв. Гордый торный орел должен вести себя иначе.
     - Пусть Сулейман отправит доверенного человека. Вот он, - кивок в мою сторону, - будет ждать на центральном базаре. Каждый день, с двенадцати до часу дня. Где там лучше встать?
     - Например... ну, пусть у киоска с кассетами, - предложил я. - Там видное место, безопасно для нас.
     - Вот, у этого самого киоска, - подхватил полковник. - Он будет там один.
     Ну, естественно, прикрытие мы посадим рядышком, но у киоска будет только он один и без оружия. Они встретятся и все обговорят. Чтобы и впредь не было недомолвок, мы предупредим Сулеймана как минимум за сутки до того, как повезем тебя на эксперимент. Скажем время и место. А кто будет обеспечивать твою экстракцию, это уже не наше дело. Единственно, чтобы не было фокусов с вашей стороны, сразу предупреждаю: на том эксперименте будет внушительная охрана. Мы вас, конечно, любим сильно, но себя - еще сильнее. И при малейшем подвохе тебя шлепнут при попытке к бегству. Это понятно?
     - Понятно, - Аюб кивнул, в его глазах вновь загорелась робкая искорка надежды. - Сколько просите взамен?
     - А это уже не твое дело. Я сказал, все вопросы - с человеком Сулеймана, который придет на "стрелку". Ты лучше скажи, как передашь послание?
     - Скажите, пусть ко мне дядю пустят. Тут "свиданка" есть, там поговорим три минуты. Пусть конвой смотрит, только чтобы разрешили пошептаться. Я ему все передам. И пусть ваш человек начинает там ходить, по базару, с завтрашнего дня.
     Это будет быстро, если дядю сегодня пустят.
     - Нет, так быстро вряд ли получится, - усомнился полковник. - Ты дай нам адрес дяди, мы его сначала найдем...
     - Адрес не дам, - Аюб покачал головой и ухмыльнулся. - Тоже, шустрые нашлись. Вы скажите, чтобы пустили. Я сам передам, он сегодня же вечером приедет.
     - И как ты собираешься это сделать?
     В вопросе полковника звучал неподдельный интерес. В самом деле, как узник с особым режимом собирается оповестить родственника о необходимости встретиться?
     - Это мои дела, - Аюб пожал плечами и уставился в пол. - Вам какая разница?
     - Хорошо, сделаем, - пообещал Иванов, выразительно глянув на меня. Взгляд полковника говорил: "надо быстро навестить начальника штаба, пока они там с Глебычем еще окончательно не "зависли". Потом ведь поздно будет!"
     - Ну, тогда все, - Аюб кивнул в мою сторону. - Пусть он завтра начинает там ходить.
     - Как человек Сулеймана узнает его? - уточнил Иванов, вновь кивнув в мою сторону. Сегодня я в роли предмета, все на меня кивают и говорят обо мне в третьем лице. А вопрос, между нами, совершенно лишний, потому что...
     - Ха! - узника вопрос полковника даже развеселил. - Ты на рынок когда в последний раз ходил?
     - Гхм... - полковник слегка замялся. Он на городские рынки вообще не ходит. Точнее - не ездит. Далековато от нас те рынки, да и свой есть поблизости, рядом с базой - только жутко дорогой. - Давненько вообще-то...
     - Ваши на рынок ездят на "БМП", заскакивают ненадолго, кодлой, и все время башкой крутят по сторонам, - пояснил Аюб. - Боятся потому что. И правильно боятся. А он будет один. И без оружия. Прикинь - один федерал, у киоска. Чего тут узнавать? Ну, хочешь, пусть мне фамилию скажет.
     - Обойдешься, - тут я не утерпел, побоялся, что полковник в припадке служебного рвения пожертвует моим инкогнито. - Пусть человек Сулеймана подойдет и поздоровается по-русски. Я его спрошу - "ты от брата?" Он ответит утвердительно - "от старшего". Запомнил?
     - Запомнил, - кивнул Аюб.
     - Этот человек должен быть именно доверенным лицом Сулеймана, - подчеркнул Иванов. -. Доверенным, понимаешь? Которому он доверяет, как сам себе. Потому что дело очень конфиденциальное. И никто больше не должен об этом знать.
     - Слушай, ты сказал один раз - я все понял! Зачем два раза повторяешь?
     - Ну все, договорились, - полковник встал, распахнул дверь и жестом подозвал скучавший в коридоре конвой. - Смотри, не подведи. Это в первую очередь в твоих же интересах. Напоминаю: при малейшем подвохе тебя шлепнут сразу и без разговоров. Это понятно?
     - Это понятно. Вот в этом я ни капли не сомневаюсь...
     ...Сыро, холодно, зима, Поврежденные дома, Нет девчонок, нет танцулек, В общем - нету ни хрена...
     Это Вася такой стишок написал в декабре прошлого года. Сейчас не зима, но все остальное так же актуально. Вокруг частично разрушенные дома и местами совсем руины. По-прежнему сыро, не так± чтобы очень уж холодно, но как-то знобко, стыло, слякоть везде. Весна, говорят, начинается. Рукой подать до мая.
     Там "зеленка" пойдет, клещ проснется, "духи" активизируются... Но сначала - референдум.. Доживем до референдума, там будет немного полегче. До "зеленки" - передышка. У "духов" нет поводов для особой активности, календа