но  наблюдал  за
поединком.
   Поединщики были представлены двумя крупными экземплярами,  разница  в
возрасте и весе, соответственно, примерно десять лет и пятнадцать  кило.
Камуфляжные  штаны,  мокрые  от  пота   табельные   футболки,   багровые
физиономии. Что характерно, как и мужлан с шалой - оба босые.  Слева  от
входа стояли в ровненькой  шеренге  три  пары  кроссовок  -  две  сильно
ношенные, одна совсем новенькая, рядом лежало  оружие  и  "разгрузки"  с
боеприпасами, также в трех экземплярах.
   Ратоборствующие топтались во втором отсеке, пыхтели  как  паровозы  -
устали порядком, и постоянно перемещались,  мелькая  то  в  межкомнатном
дверном проеме, хронически лишенном двери, то в большущей неровной  дыре
слева. Это доставляло мужлану на вещмешках  изрядное  неудобство:  чтобы
быть в курсе, приходилось  водить  лысым  черепом  справа  налево.  Шея,
видимо, не работала, двигался весь корпус, и оттого мужлан  был  здорово
похож на китайского болванчика - у Иванова был такой  в  детстве,  когда
жил с родителями в Харбине.
   - Ты кто? - покосившись на пришельца всем  корпусом,  поинтересовался
мужлан.
   - Петрович я, - ответил Иванов, с ходу подстраиваясь под  обстановку.
Ясный пень, тут буром переть и на горло брать  -  только  делу  вредить.
Можно в дыню схлопотать, а то и увечье получить. Увечья Иванов не любил,
у него на госпиталя, как и на "Донтабак", была устойчивая аллергия.
   - Глебыч, - кивнул мужлан и протянул гостю самокрутку. - Ммм?
   - Не курю. - Иванов изобразил благодарственный жест и ткнул пальцем в
сторону драчунов:
   - Молодой хорошо держится. При такой разнице в весе...
   - Это Гесс хорошо держится, - с ленивой растяжкой опроверг Глебыч.  -
Если б не опыт, пацан бы давно его уж утоптал - смотри, какой прыткий. А
ты кто, Петрович?
   - Человек я. Православный.
   - Не, это понятно. А че пришел?
   - Да так... командиром к вам направили. Вот, хожу, осматриваюсь.
   -  Гхм-кхм...  -  Глебыч  аккуратно  притушил  самокрутку  об  стену,
поставил банку на пол, встал и, застегнув верхнюю пуговицу  на  ширинке,
рявкнул:
   - А ну, хорош скакать! Командир пришел!
   Младший  драчун  понял  команду  буквально:  тотчас   развернулся   и
изобразил строевую стойку, прижав руки к бедрам.
   - Оп! - Старший - опытный воин,  воспользовавшись  моментом,  коварно
лягнул соперника в пах.
   Соперник, побледнев, скрючился и рухнул  на  колени,  схватившись  за
промежность.
   - Оп! - Опытный воин легонько добавил кулачищем по затылку,  повергая
соперника ниц, и наступилногой на горло. - Пи...дец! Двухсотый.
   - Хррр!!! - Молодой пустил пузыри и слабенько шлепнул ладонью по полу
- сдаюсь, мол. Двухсотый, так двухсотый.
   - Ладно, живи, - разрешил старший,  убирая  зловещую  стопу  с  горла
поверженного и протягивая ему руку. - Правило номер один: хороший враг -
мертвый враг. Сражайся, пока не убедишься, что он труп. И ни на  что  не
отвлекайся! Пусть небо обрушится на землю - отвлекаться нельзя, пока  не
убедишься, что твой враг отдал концы. Вставай, давай - че разлегся!
   - Подполковник Васильев, - представился  Глебыч.  -  Семен  Глебович.
Инженер.
   - Родственник, что ли? - Иванов удивленно приподнял  правую  бровь  и
кивнул на дверь.
   - С кем? А, с этой... Не, однофамильцы.
   - Понял.  -  Иванов  почесал  затылок  и  с  интересом  уставился  на
инженера. Про Глебыча он был наслышан, это уникум в своем роде, но видел
в первый раз. Вот, значит, ты какой, пятнистый олень...
   - Майор Петрушин, - напомнил о себе победитель  турнира,  сделав  два
строевых шага к гостю и энергично стукнув себя  подбородком  в  грудь  -
чуть шею не вывихнул. - Евгений Борисович. Можно просто - Женя.  Седьмой
отряд. Чемпион команды по  эрбэ  .  Салага  не
возражает?
   - Гхрр... - Салага,  шатаясь,  поднялся  с  пола  и  томно  кивнул  -
чемпион,  так  чемпион.  -  Кхе-кхе...  Лейтенант  Кочергин.  Кхе-кхе...
Сергей. ГРУ. Кхе...
   - Очень приятно. - Иванов поочередно со всеми поручкался, чуть дольше
положенного задержав взгляд на Петрушине -  о  подвигах  этого  типа  он
также был наслышан. Вот  это  порезвилось  руководство!  Не  команда,  а
кунсткамера какая-то... -  Гхм...  Полковник  Иванов.  Сергей  Петрович.
Контрразведка округа. Эмм... Васильева!
   На зов явилась задумчивая капитанша. Встала у двери, ручки сложила на
груди, носик сморщила. Да, воняет тут у вас. Одно слово - варвары.
   - Как звать?
   - Лиза.
   - Бедная?
   - Есть такой грех. - Лиза со вдохом  поправила  прическу,  шагнула  к
оконцу, легонько толкнула его - вывалилось,  на  фиг,  вместе  с  рамой.
Проветривание помещения называется. - Бедная Лиза, да... Была б  богатая
- разве торчала бы тут с вами?
   - Ничего, у вас еще все впереди, - обнадежил Иванов. - Ну вот. Завтра
к утру еще двое подтянутся - и команда в сборе. Так... Должна  еще  быть
группа маттехобеспечения: два  прапора  и  водила  -  сверчок  . Те,  что  в  кузове
лежат... это оно?
   - Возможно, - опять врастяжку произнес Глебыч. - Но не факт.
   - Не понял?
   - Когда мы  пришли,  оно  уже  тут  стояло,  -  объяснил  Петрушин  -
победитель. - Оно лежало. Оно уже такое было.
   - А сверчок?
   - Не было, - утвердительно кивнул корпусом  Глебыч.  -  Точнее  -  не
видели. Лиза, водилу не видела?
   - Не видела. - Лиза  высунула  носик  в  оконце  и  вздохнула  полной
грудью. - Но он был.
   - Откуда данные? - прицепился Глебыч. - Ты ж не видела?
   - Прапорщики пьяные, в кузове, машина заехала недавно. Она что - сама
по себе заехала?
   -  Логично,  -  согласился  Иванов.  -  Ладно,   разберемся.   Так...
Так-так...
   - Что будем делать, командир? - подсказал Петрушин.
   - Жить будем, - оптимистично заявил Иванов. - Прежде всего приведем в
порядок быт. Потом все остальное.
   - С кем  жить?  -  Петрушин  недвусмысленно  облизал  Лизу  призывным
взором. - Где и как жить?
   - Я, Глебыч и психолог - завтра с утра подтянется - в этом гадюшнике,
- определился Иванов. - Товарищ Петрушин, представитель спецназа  ГРУ  и
еще один разведчик - с утра подтянется - во втором гадюшнике...
   - Я не представитель, - заскромничал побежденный лейтенант. -  Я  уже
объяснял коллеге, что спецназ ГРУ - небольшая частичка  ведомства.  А  я
офицер аналитического отдела...
   - Да я и говорю, вэвэшный спецназ - круче гэрэушного!  -  не  в  тему
подбоченился Петрушин. - Били и будем бить...
   - Короче! - слегка возвысил голос Иванов. - Мы  теперь  все  в  одной
упряжке. Попрошу без этого... без всякого. Лиза у нас за связь  отвечает
- обустраивайтесь в  кунге  кашээмки.  Дырчик   мы вам закажем. Вот, собственно...
   - Прапора и контрактер? - напомнил Глебыч.
   - Блиндаж. - Иванов мстительно прищурился.  -  Как  проспятся,  пусть
обустраиваются. Предупреждаю всех: спиртное употреблять только  по  моей
команде. Я не аскет, на горло наступать не  стану,  но  прошу  соблюдать
некое подобие офицерской этики. И еще... Глебыч, я не курю.
   - Нет проблем. -  Глебыч  ленивым  щелчком  шибанул  "козью  ногу"  в
оконце. - Вы не думайте, я не злоупотребляю. Так - балуюсь.
   - Ну и славно. А зачем майора обидели?
   - Крыса штабная. - Петрушин презрительно  оттопырил  нижнюю  губу.  -
Писарчук. Чмо, короче.
   - Ну и что -  писарчук?  Каждый  труд  достоин  уважения.  Нормальный
парень, без чванства - вон, мешок помог нести...
   - Да хам он. - Глебыч почесал нос. - Правильно обидели. Пусть спасибо
скажет, что в дыню не выписали...
   - В смысле - хам?
   Инженер охотно пояснил суть штабного хамства. Оказывается,  майор  на
вполне миролюбивый вопрос сидевшего  без  знаков  различия  Глебыча  "Ты
кто?" побагровел. вытянул руки по швам и рявкнул, что  он  офицер  штаба
объединенной  группировки.  И  попросил  не  тыкать.   Ну   и   послали,
естественно. А! Еще Петрушин  предложил  пари,  что  уделает  майора  за
четыре секунды - в спарринге, без  обуви.  То  есть  четыре  секунды  от
команды "понеслась!!!" и до отправки вышепоименованного майора в  полный
нокаут. Но это же была шутка - понимать надо...
   - Ну и хрен с  ним,  -  подытожил  Иванов.  -  А  теперь  за  работу,
братья... гхм... и сестрички...
   Распределив соратников  по  участкам  работы,  Иванов  потер  руки  и
приготовился наблюдать, как эти асы ратного дела будут выглядеть в  роли
уборщиков.  Согласитесь,  момент  весьма  пикантный,  не   каждый   день
приходится видеть, как майор и подполковник машут веником!
   Увы, чуда не произошло. Пока Лиза  с  лейтенантом  ломали  кусты  для
веников, Глебыч резко пропал - словно в воздухе растворился, а  Петрушин
сходил к "мазуте"   и  привел
пятерых чумазых солдат. Солдаты  с  удивительным  для  военного  времени
энтузиазмом принялись за работу и за час навели в  расположении  команды
идеальный порядок.
   - Мы теперь у вас каждый день будем убирать, -  сообщил  на  прощание
худосочный ефрейтор с цыпками на  шее.  -  Вы  только  свистните!  Мы  ж
понимаем - офицерам самим впадлу работать...
   -   Чудны   дела   твои,   господи!!!   -   пробормотал    пораженный
контрразведчик. - Или я чего-то недопонял?
   - Ничего чудного, - моментом сдала товарища законопослушная  Лиза.  -
Женя прапоров ограбил, только-то и всего...
   Оказывается, Петрушин провел ревизию в "66-м", присвоил часть личного
имущества прапорщиков - все  равно  пьяные,  им  не  надо  -  и  выделил
артиллеристам по пачке "Донтабака", три банки сгущенки,  две  тушенки  и
две буханки белого хлеба. При этом сказал, что каждый труд  должен  быть
вознагражден, и обещал впредь поступать так же. Еще изъял  семь  бутылок
нормальной водки (бесланская "Звезда  Улугбека",  не  самопал),  которую
передал  командиру  на  хранение.  Солдатам  водку  давать  не  стал,  в
относительно мирных условиях проживания на базе это непедагогично.
   Через некоторое  время  возник  Глебыч,  и  не  один,  а  с  приятным
дополнением. Никуда он не удирал, как грешным делом  подумал  Иванов,  а
вовсе  даже  наоборот  -  принял  меры,  чтобы  избавить  командира   от
составления заявки на тыловое имущество.
   Дополнение  было  выражено  в  форме  "Урала",  груженного   бытовыми
прибамбасинами,  и  двух  почти   трезвых   прапорщиков   с   плотницким
инструментом. Прапорщики быстро и без суеты соорудили пищеблок -  навес,
печь, котел для воды, стол и лавки, - установили умывальник,  подправили
сортир и "душ", заделали дыру в командирском модуле,  поменяли  плекс  в
оконцах и оборудовали семь спальных мест. До блиндажа не снизошли.
   - Эти и сами с руками, - последовал кивок в сторону тел,  возлежавших
в кузове "66-го". - Проспятся, сами себя обслужат...
   Пока правильные прапора возились с  обустройством,  Глебыч  установил
два ТА-57   -  Лизе  и  командиру,
отмотал полсотни метров провода  и  самовольно  врезался  в  центральный
кабель, который проходил рядом с артиллеристами. Еще три  аппарата  были
презентованы Лизе про запас - все равно списанные, не жалко.
   - Глебыч, а почему - "Гесс"? - полюбопытствовал между делом  праздный
Иванов, тычком перста обозначив  объект  -  Петрушина,  который  в  этот
момент  совместно  с  побежденным  лейтенантом   навешивал   на   турник
самодельную "грушу". - Обычно Жень обзывают иначе. "Джон", например?
   - А вы посмотрите внимательно...
   - В быту "выкать" не обязательно, - демократично  заметил  Иванов.  -
Разница в звезду, почти ровесники...
   - Ладно, - кивнул  Глебыч.  -  Смотри,  Петрович:  рыжий,  конопатый,
основательный... ну,  и  еще  ряд  нюансов.  "Гесс"  вообще  сокращенный
вариант. Официальная его "погремуха" - Гестапо! А в спецназе просто  так
прозвища не дают, это я тебе точно говорю...
   С телефоном жить стало проще. Иванов быстренько обзвонил  всех,  кого
положено, обнаружил кучу хороших знакомых, часть из  которых  сидели  на
хлебных местах, и решил ряд проблем. В результате завтра с утра  обещали
принять на продовольственном  складе  начальника  ВХД  (одно  из  тел  в
"66-м", конкретно которое - пока  неясно),  обещали  принять  заявки  на
связь,  экипировку,  ГСМ  и  вооружение,  а  также  обнадежили  туманной
наводкой по дизелю. У связистов, мол, два резервных, договоритесь - один
ваш.
   - Договориться - не проблема, - деловито вник в  командирские  заботы
Глебыч. - Их зампотыл - Игорь Кириллов, мой кореш. Надо три литра,  ночь
и день на реабилитацию. Ну, поспать потом. Три литра у нас есть.
   - Ну и славно, - порадовался Иванов. - Забирай, и - вперед.
   - Все, уже пошел...
   По окончании бытоустройства Гестапо - Петрушин отпросился к своим,  с
ночевкой (все равно делать пока нечего), и утащил  с  собой  лейтенанта.
Типа, опыт перенимать. Иванов не возражал - тут как  раз  принесли  пока
что бесполезный компьютер и копии личных дел,  надо  было  ознакомиться,
составить заявки, поработать с документами и вообще немного поразмышлять
в спокойной обстановке.
   Кроме того, приятно порадовала возможность остаться наедине с  Лизой.
Прапора будут в отключке до утра - Глебыч компетентно сообщил, он в этом
толк знает. А и очухаются, ночью саушки будут бухать, дверь на шпингалет
и... Ужин с коньячком, правильное общение, ночь впереди...
   Нет,  это,  конечно,  маловероятно:  с  первого  дня,  с  ходу,   что
называется... Но Иванов не с воза упал: еще не старый  совсем,  в  самом
соку, крепенький, вполне пригожий и по причине дикой начитанности  очень
интересный собеседник.  А  вдруг  получится?  Добротный  командировочный
интим - это, дорогие мои, для военного человека  большая  личная  удача.
Удобно, полезно и приятно во всех отношениях.  И  проблем  в  коллективе
поменьше будет - если сразу определиться, кому конкретно дама  оказывает
благосклонность...
   При ознакомлении с документами Иванова поджидал малый  сюрприз.  Дела
войсковиков присутствовали в полном  объеме,  а  на  Лизу  и  гэрэушного
лейтенанта - только  тетрадные  обложки  и  по  листочку.  Ф.И.О.,  дата
рождения, звание и временная должность в команде. Хоть  бы  фотомордочки
для приличия приклеили!
   - Нехорошо, - озаботился Иванов и  пешим  порядком  убыл  в  штаб,  к
особистам. Такие дела по телефону не решаются.  -  Тоже  мне,  шпионские
страсти...
   Особисты дело знали  туго.  Коллегу  приняли  как  родного,  моментом
"навели мосты" и спустя полчаса подсобрали по закрытым каналам кое-какую
информашку по интересующим объектам. Впрочем, и секрета особого никто из
этого не делал, а копии личных дел лысыми  оказались  по  старой  доброй
традиции: при откомандировании сотрудника - минимум информации  навынос.
Помимо всего прочего, и  по  войсковым  товарищам  дали  небезынтересные
дополнительные сведения, которые в личных делах хранить  не  принято.  В
общем, не зря сходил.
   - Да уж, славные ребята... - подытожил  Иванов,  обстоятельно  изучив
данные на своих временных  подчиненных.  -  И  кто  же  это  придумал  -
направить таких головорезов для оперативной работы? Я посмотрю, как  они
вам тут будут анализировать!
   Впрочем, судите сами: вот краткие характеризующие  данные  на  членов
команды  №  9,   или,   как   официально   она   значится   в   приказе,
"оперативно-аналитическая группа неспецифического применения"...
   Семен  Глебович  Васильев.  Сорок  один  год,  холост.  Подполковник,
начальник   инженерной   службы   ДШБр   (десантно-штурмовая   бригада).
Профориентация - взрывотехника. Соавтор семи пособий по саперному  делу.
Во время прохождения службы  в  Афганистане  был  два  месяца  в  плену.
Каким-то  образом  ухитрился  взорвать  базу  моджахедов,   на   которой
содержался. Бежал, прихватив с собой двух оставшихся в живых контуженных
охранников, месяц прятался в горах. Непонятно как выжил,  ушел  от  всех
облав, добрался до своих, в  процессе  путешествия  обоих  моджахедов...
съел. После лечения в психбольнице вернулся в  строй,  живет  в  горячих
точках, дома - проездом. Хобби:  любит  в  пьяном  виде,  с  завязанными
глазами  разминировать  МВУ   (минно-взрывные   устройства)   повышенной
категории  сложности.  Известный  шутник.   Последняя   шутка,   ставшая
достоянием широкой общественности: во время  основательного  застолья  с
двумя наикрутейшими спецами из Генерального штаба (один из них - как раз
тот самый соавтор, который оформлял пособия), прибывшими проводить сборы
с саперами, незаметно заминировал  вышепоименованных  спецов,  предложил
обезвредить взрывное устройство и дал на это дело две минуты...
   Спецы  не  справились.  Оба  живы  -  вместо  ВВ  Глебыч  использовал
пластилин, отделались ожогами от слабеньких самопальных детонаторов. Вот
такой  затейник.  Болезненно  свободолюбив,  не  выносит  хамов,  отсюда
постоянные  конфликты  с   начальством.   Терпят   исключительно   ввиду
высочайшего профессионализма - другого такого во всей группировке нет.
   Петрушин Евгений Борисович. Тридцать шесть лет, холост. Майор, зам по
БСП (боевая и специальная подготовка) командира седьмого отряда спецназа
ВВ. Профориентация - специальная тактика. Живет там же,  где  и  Глебыч,
дома - проездом. В первую  чеченскую  три  недели  был  в  плену,  сидел
практически в самой южной точке республики, высоко  в  горах.  Не  убили
сразу  только  потому,  что  хотели  обменять  на  известного   полевого
командира. Посидел три недели - надоело, вырезал  всю  охрану  и  удрал.
Обозначил ложное направление движения, обманул погоню, забрался во  двор
хозяина района - одного из полевых командиров, укокошил  охрану,  самого
командира взял в заложники, и, пользуясь им, как живым щитом, на его  же
джипе добрался до расположения наших. Командира  сдавать  не  пожелал  -
застрелил на глазах бойцов блокпоста. Видимо, был не в настроении.
   Хобби - пленных не брать. Вернее, брать, но  до  штаба  не  довозить.
Есть информация, что лично любит пытать пленных и вообще слывет мастером
допросов. Даже самые крутые горные орлы "раскалываются" на пятой  минуте
общения. Видимо, отсюда  и  прозвище.  Обладает  молниеносной  реакцией,
специалист практически по всем видам  стрелкового  и  холодного  оружия,
бесстрашен, беспощаден к  врагу  и  слабостям  соратников.  Персональный
кровник девяти чеченских тейпов.
   Имеет маленький пунктик: вызывать на дуэль плохо обращающихся  с  ним
старших чинов. Понятное дело - на дуэль с этим головорезом согласится не
каждый, да и закона  такого  нету!  Но  прецедент,  как  говорят,  место
имеет...
   Воронцов Константин Иванович (отсутствует, завтра с утра подтянется).
Тридцать пять лет, женат, двое детей. Майор, военный психолог.  Кадровый
военный, психологом стал, заочно окончив столичный пед.  Единственный  в
войсках доктор наук, проходящий службу в действующей части.
   Про психолога Иванов также был наслышан, поскольку в свое время  злые
люди сверху требовали  взять  его  под  особый  контроль.  И  непременно
отыскать в его деятельности  что-нибудь  антигосударственное.  Допустим,
публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя РФ.
А в идеале - госизмену.
   Взяли. Разобрались. Ни фига не отыскали. Доложили.
   - Что, совсем ничего?
   - Ничего. Ну, бывает, матерится по адресу властей  предержащих.  И  в
боевой  обстановке,  было  дело,  использовал  труды   вождей   мирового
пролетариата вместо пипифакса. Так ведь у нас все такие -  матерят  всех
подряд и подтираются тем, что под руку подвернется. Что теперь - на всех
дела заводить?
   Наверху поругались, но отстали. Не тридцать седьмой на  дворе.  Пусть
живет, вражина.  Увольнять  нельзя,  человек  известный,  скандал  может
получиться.
   Причиной столь пристального внимания большого начальства к заурядному
майору  стали  его  самовольные  потуги   на   научном   поприще.   Тема
кандидатской: "Влияние  инфантилизма  нации  и  деградации  общества  на
боеспособность ВС (вооруженных сил)".  Каким-то  образом  упорный  вояка
сумел доказать ученому совету РАН, что ввиду  перечисленных  в  заглавии
факторов качество нашего п