уда-то вездесущая соседка - тетка Дарья. - Это ж он все и организовал-то! И похороны по первому разряду, и поминки на две сотни ртов... У Светки-то, царствие небесное, ни гроша не обнаружилось, когда случилось-то! Если б не он - что б мы делали-то?!
     - Ладно, - пьяно согласился Иван, протягивая блондину руку. - Спасибо. Я того... потом отдам - за все, - и показал рукой на подворье, заставленное столами. - А сейчас мне кое-куда надо - с попом...
     - Вот, познакомься, - "дядя" подтащил Ивана к здоровенному мужлану, - это мой друг... Леша, короче. Он помогал...
     - Иван, - жеманно представился Иван, пожимая железную клешню здоровяка. - Иван, - и потянул было руку "шкафчикам", переминающимся за спиной Леши. "Шкафчики" растерянно переглянулись.
     - Обойдутся, - буркнул Леша, оттирая от них Ивана. - Им не положено. И это... ну его в задницу - Леша... Зови меня как все - Вовец. Так проще. А теперь пошли, что ли, по стакашку пропустим.
     - У меня тут дело - пока без меня. - Иван опять вцепился в поповскую рясу. - Вовец... Ага - запомнил. А я быстро - туда-обратно. Щас приду.
     - Дашка, забирай! - скомандовал отец Василий, отцепляя от себя Ивана и передавая его тетке Дарье. - Поведи его к своему - пущай насчет экспертизы расскажет.
     - Так ведь... А щас садиться будут! - с надрывом крикнула тетка Дарья. - Как же садиться?
     - Сядут без тебя как-нибудь. - Поп взял "дядю Сашу" под руку и направился с ним к воротам. - Иди - я, что ль, должен твоего красавца в чувство приводить?!
     - Теть Даш, ты не переживай, - поморщился Иван, оставшись на улице с отчаянно закручинившейся соседкой. - Я понимаю - дядя Коля, как обычно, ужратый в зюзю - пока в чувство приведешь, пока то да се... Ты это - Шарика в будку закрой и иди, я сам. Шарик не сдох еще?
     - Жив, - досадливо ответила соседка, высматривая кого-то в приближающейся толпе. - Щас, погоди... Аниська! Аниська - а ну, бегом сюда!
     От толпы отделилась молодая рыжая бабенка и опрометью бросилась к ним. Разглядев ее, Иван удивленно присвистнул:
     - Ну! Вот так Аниська! Вот это вымахала - прям я не знаю..., - Забирай, веди домой, - распорядилась тетка Дарья, передавая Ивана, как эстафетную палочку. - Батьку приведи в чувство - пусть насчет экспертизы расскажет. А я побежала, - и с места рванула в ворота, не оставив дочери времени для возражений.
     - Забирай! - возмущенно воскликнул Иван. - Че ж я - сам не могу, что ли, - и тут же покачнулся - слегка довело в сторону.
     - Щас, щас, - суетливо прощебетала Аниська, ловко закидывая руку Ивана на плечо и таща его к соседнему дому. - Щас все сделаем, как надо. Стой, Шарика закрою, - и протиснулась в калитку, хватая за ошейник здоровенного ушастого кобеля, злобно рвущегося с цепи на Ивана.
     - Не узнать тебя, Аниська, - бормотал Иван, пока деваха вела его в дом. - Три года назад ты того... совсем маленькая была, - отстранившись, он несколько секунд разглядывал свою провожатую, удивленно качая головой. Из голенастого подростка Аниська за три года сформировалась в приземистую грудастую бабенку.
     - Восемнадцать лет как-никак, - деловито пояснила Аниська, заводя его в дом. - Период половой зрелости - это тебе не просто так!
     - Период чего? - Иван опешил и смутился, но тут же его внимание переключилось на объект, более достойный внимания: на полу у дивана возлежал сам хозяин дома - деревенский фельдшер Николай. Нет, возлежал - это не совсем точно. Валялся, не подавая признаков жизни, - так будет вернее. - Очередной запой? - сочувственно пробормотал Иван, присаживаясь на диван. - По какому поводу?
     - Мамку твою поминает. - Аниська уже вынырнула из прихожей с ведром воды в одной руке и коробкой нашатыря в другой. - Третий день - как случилось - не просыхая.
     - Ясно, - понимающе протянул Иван. - Это по делу... Помочь?
     - Тоже мне, помогальщик выискался! - Она кокетливо стрельнула в его сторону глазами и присела на корточки возле отца. - Сиди уж - сама...
     После десятиминутной безуспешной возни стало ясно, что в данный момент процедура реанимации состояться не может - по вполне объективным причинам. Тело стало подавать признаки жизни - Аниська действовала весьма умело, выказывая богатый опыт в такого рода мероприятиях, - но голова отравленного алкоголем фельдшера напрочь отказывалась реагировать на любые раздражителе окружающего мира.
     - Во-о-оодки, - исторгали синюшные губы предсмертный хрип. - Во-о-одочки-и-и... - и все - более никаких проявлений сознательного характера.
     - Сволочь! - в отчаянии взвизгнула девушка, отирая вспотевший лоб ладошкой. - Господи, ну что за отец достался! Придется ждать до вечера, пока немного не проспится...
     - Водка есть? - деловито осведомился Иван.
     - А как же! С твоей кухни целый ящик вчерась спер, - бесхитростно призналась она. - Говорит - в холодильник... Холодильник у вас сломался - как тетя Света померла. Ой, прости!
     - Тащи бутылку, - скомандовал Иван. - Будем как обычно - клин клином.
     - Не получится, - уверенно возразила Аниська. - Дадим водки - опять отрубится. Проверенное дело.
     - Тащи, я сказал! - прикрикнул Иван. - Много ты понимаешь... Мне результат нужен - до зарезу.
     Аниська сбегала на двор, в летнюю кухню, притащила бутылку "Столичной".
     - Подделка, - грамотно определил Иван, свинчивая крышку. - Нет оттиска от транспортерной ленты, и ярлык клеен сплошь - полосок нет. Ну да хрен с ним, покатит и так. - И, приподняв фельдшеру голову, приставил горлышко бутылки к разверстому в стоне рту. Хозяин дома тут же намертво присосался к горлышку, четырьмя мощными глотками ополовинил бутылку, довольно икнул - и опять впал в бессознательное состояние.
     - От ты ж гад, дядь Коля. - Иван виновато покосился на Аниську. - Ну чего ж ты так, а?
     - Теперь до утра - труп, - победоносно изрекла она, отбирая у Ивана бутылку. - Слушать надо, когда женщина говорит!
     - Ну и что теперь делать, женщина? - потерянно спросил Иван. - Ты не в курсе, хоть приблизительно - что там экспертиза показала?
     - Я в курсе, и не приблизительно, - Аниська скромно потупила глазки и присела на краешек дивана. - Батька мне все рассказал.
     - Так че ж ты вола понужала?! - возмутился Иван. - и нахера нам этот труп оживлять было? Сразу бы сказала...
     - Каждый товар имеет свою цену, Ванечка. - Она жеманно скривила губы. - Тайна - тоже товар. Так что...
     - Не понял... Ты че хочешь, девушка?! - Иван презрительно сощурился. - Бабки? Ну так ты скажи - я тебе заплачу!
     - Не надо так опошлять, Ванечка! - сердито воскликнула Аниська, вновь скромно потупила глазки и вдруг бесхитростно призналась:
     - Замуж хочу - вот что...
     - А-а-а, вот оно что! - ядовито протянул Иван. - Ну ты даешь, девушка... И ты, наверно, меня еще и любишь без памяти... Да? И в постельку уже не писаешься - большая...Ага?
     - При чем здесь это? Не надо опошлять, Ванечка... Ты офицер, практически непьющий, зарабатываешь хорошо, симпатичный, дом у тебя - лучший на деревне, холостой... Или успел окрутиться где?
     Ну что ж - резонно. На фоне всей этой деревенской пьяни он, видать, и правда самый завидный жених. Офицер, непьющий - практически... Хм...
     Дом. Дом действительно на зависть всей деревне: отец его хорошо зарабатывал и почти полжизни положил на этот дом - один кирпич чего стоит. Более того, из десятка телефонов, имеющихся в деревне, один стоит у Андреевых - отец не пожалел денег, чтобы все было как у белых людей... Резонно...
     - Нет, пока холостякую, - признался он, тяжело глядя на Аниську. - Пока... Только вот времечко ты выбрала для предложения не того... Понимаешь - горе у меня. Мать умерла.
     - Понимаю, - скорбно вздохнула Аниська. - Только ведь и ты меня пойми - такой момент не всегда подвернется. Я о будущем думаю.
     - "О будущем"! - передразнил Иван. - Я ж тебя не люблю, девушка!
     Ты посмотри на себя... Через пять лет вконец обабишься, будешь этаким кругляшом по двору кренделя выписывать... А я люблю длинноногих и стройных. Поняла?
     - А, это не беда. - Аниська беспечно махнула ладошкой. - Стерпится-слюбится... Ты ж постоянно в разъездах. Я буду хозяйство вести, детей растить, а ты мне будешь деньги присылать... А ежели где в городе какую лярву сгpeбешь - длинноногую, в кружевных трусиках, - так мне до одного места. Дело кобелиное, известное... Лишь бы трипаю домой не приволок - вот и все проблемы... Ну что - берешь замуж?
     - Беру, - наотмашь бросил Иван. - Все равно, когда-то надо будет... Давай - рассказывай.
     - Э, нет - так дело не пойдет, родной мой, - хитро погрозила пальчиком Аниська. - Я тебе все расскажу, а ты потом откажешься. Знаем мы вас... Давай сначала ребеночка заделаем, потом расскажу, - и вдруг полезла руками к его ширинке, принялась неумело расстегивать пуговицы.
     - Да пошла ты, дура! - испуганно отстранился Иван, вскочив с дивана. - Совсем, что ли, сдурела? Похороны! Мать умерла! Не врубаешься?!
     - Одна жизнь уходит, другая - начинается, - менторским тоном изрекла Аниська, протягивая к нему руку. - Тетя Света померла, а мы ребеночка сделаем - смерти назло... Иди ко мне, мой хороший...
     - Пошла ты! - со злостью воскликнул Иван и, держась за стенку, поплелся к двери. - Я не настолько пьян, чтобы в такой момент вдуть первой попавшейся деревенской шлюхе! Тоже мне - тайна! Щас пойду и в первом же дворе все узнаю!
     - Ага, иди, мой хороший, иди, - покорно произнесла Аниська ему в спину. - Только ведь никто ничего точно не знает, кроме меня и батьки. Они тебе такого понарасскажут - за голову возьмешься! Да, во дворы можешь не заходить.
     Все у тебя - поминают. Они щас тебе расскажут - после пятого стакана... И еще, Ванечка... Я не шлюха. Я еще девочка, между прочим...
     Он застопорился у входной двери. Опять резонно. На поминках он узнает кучу сплетен - не более того. Дрянь дело. Дрянь баба. Смышленая - не по годам.
     - Сволочь ты, девочка, - горько резюмировал Иван, возвращаясь назад и расстегивая на ходу штаны. - Отца бы хоть постеснялась - вон он, отец-то...
     - Да труп это, не отец. Пьянь болотная, - презрительно буркнула Аниська, поудобнее укладываясь на спину и задирая юбку: молочной белизной сверкнули мясистые ляжки, шарахнул по глазам нежно курчавившийся огненный треугольник. Она согнула ноги в коленях и, удерживая их руками, развела широко в стороны - на Ивана вопросительно уставилось бесстыдное женское естество, затаившееся под рыжими волосками.
     - Дура ты, Аниська, - прохрипел Иван неожиданно севшим голосом, так и застыв на месте с приспущенными штанами. - Я это... Не мылся, почитай месяц - вонючий, как козел. Пьян я. Горе у меня... Ну, короче - не встанет щас у меня - я тебе отвечаю...
     - Ну что ж ты на него наговариваешь? - проворковала Аниська, склонив голову набок и стрельнув глазами. - Вон какой - погляди! Давай - иди сюда...
     Он опустил глаза и, к стыду своему, констатировал, что организм опять подвел его. Давненько организм не вкушал женской плоти, и теперь некоторый его фрагмент самовольно отреагировал, как положено в таких случаях, не спрашивая совета у левого полушария. В общем, эрекция место имела. Да и не просто эрекция, а - железобетонная, впору сваи забивать.
     Стыдливо крякнув, Иван выпростался из штанов, глядя в сторону, взгромоздился меж широко разведенных Аниськиных бедер и с натугой, до упора вогнал непослушный фрагмент - куда природой предназначено. Аниська громко ойкнула. Иван на секунду замер, почувствовав, как с ходу пропорол какую-то тонкую упругую преграду и удивленно шепотнул:
     - Да ты и впрямь того... Целка? Как так?
     - Работай, работай - не отвлекайся, - болезненно морщась, пробормотала она. - Теперь уже не целка - все! Работай!
     - Работаю, - послушался Иван, поудобнее вцепляясь в ядреные ягодицы - и пошел агрессивно дергать тазом, разрабатывая неосвоенную тесную расщелину...
     Длительное воздержание, сами понимаете, не способствует продолжительности соития - даже на пьяную голову. Активно подергавшись с полминуты, Иван тихо зарычал и мстительно наполнил Аниськино нутро животворящей субстанцией. И отвалился в сторону, натягивая штаны.
     - Ну вот и все - а ты боялся, - деловито заявила Аниська, словно занималась этим всю жизнь. Она одернула юбку и уселась рядом. - Теперь мы - муж и жена. Перед богом. Осталось зарегистрироваться... Когда регистрироваться пойдем?
     - Когда хошь, - уставившись в стену, сказал Иван. - Теперь, если что и получится, будет даун, потому как спьяну... Давай - рассказывай...
     Рассказывать, как оказалось, собственно, было нечего. Труп обнаружил поутру деревенский дурачок Мишка, частенько подъедавшийся у сердобольной матери Ивана. Обнаружил и побежал по соседям орать благим матом.
     Вызвали участкового, тот вызвонил из города опергруппу с судмедэкспертом.
     Свезли в город на экспертизу, а спустя малое время вернули обратно. Заключение - упала с крыльца и сломала шею. Все вроде бы чин чинарем, как говорит поп Василий. Никакого криминала, обычная бытовая травма с летальным исходом - справка есть. Но отец Аниськи, ездивший с опергруппой в город, по прибытии домой напился вдрызг и признался под пьяную руку дочери - под большим секретом, что дело тут не совсем чисто. За двадцать лет фельдшерской практики он всякого навидался. Короче... если соседка и упала с крыльца, то предварительно кто-то сломал ей шейные позвонки, резко дернув голову против часовой стрелки. Вот...
     - Не понял! - взвился Иван. - А почему в таком случае в справке не указали истинную причину?
     - Батька сказал - чтобы дело не заводить, - вздохнула Аниська. - Участковый всех подряд опросил - тишина. Посторонних не было в тот вечер в деревне. Говорит - дело дохлое, если искать. Ни в жизнь не найдешь. А дурачка подозревать - так все равно с него никакого спроса...
     - Уроды. - Иван скрипнул зубами. - Вот уроды! Надо же, блин... А что дурак?
     - Кричит что-то про демонов, глаза бешеные становятся. Кричит:
     "Демон, демон - ликом черен...". Дурак, он и есть дурак...
     - Выходит, органы мою мать списали по-тихому, - нехорошо прищурился Иван. - Так получается?
     - Не знаю. - Она пожала плечами. - Че делать-то думаешь?
     - Че делать... Щас один хер - бухие все. - Иван кивнул в сторону распростертого на полу фельдшера. - Завтра с утреца займусь. Участкового отловлю - допрошу. Вместе с твоим батькой. Бумагу заставлю написать. Это мы можем... Потом в город поеду - к начальнику милиции. Буду требовать, чтобы дело возбудили. Пусть эксгумацию делают, все как положено. А то я им тут такое устрою - похлеще Карабаха с Чечней. Это мы можем... Ладно, пошли к людям.
     Посидим, помянем...
     Их появление на поминках сенсации не вызвало. За то короткое время, что он отсутствовал, общество успело многократно употребить водочки и задушевно всплакнуть. Теперь публика уже оживленно перекрикивала друг друга, хохотала, принимались даже что-то напевать - негромко пока, однако многие уже не соображали, по какому поводу собрались.
     Иван возмущаться не стал - скромно подсел с Аниськой за один из столов, куда его пригласил дядя. Опять со всеми поручкался - и с дегенератскими рожами, которым вроде бы не положено, - тоже, метнул подряд два стакана водки, закусил и сидел, уставясь в стол, поглаживаемый с одной стороны Аниськой и загружаемый с обратной стороны "дядей Сашей".
     "Дядя" толковал о каких-то серьезных вещах, о чем-то горячо спорил с Аниськой. Иван некоторое время односложно отвечал на его вопросы, потом вдруг уловил, что речь идет о предмете, его интересующем, и напрягся.
     Сконцентрировался, прислушался сквозь алкогольный морок...
     - Не пущу - нам и здесь неплохо, - упорствовала Аниська. - Какие кавказцы? Это ж далеко!
     - Это кажется, что далеко, - не сдавался "дядька". - А когда увидишь, что они рядом, - поздно будет. У нас всегда так - пока гром не грянет, мужик не перекрестится.
     - Насчет чего это вы? - удивился Иван. - Какие кавказцы?
     - Да ты все прослушал, - досадливо нахмурился "дядька". - Я говорю - уехать тебе пока надо. Ко мне - у меня дача за городом есть, там лес, тишина и все такое прочее... Понятно почему?
     - Понятно, - мотнул головой Иван и подозрительно прищурился. - Че ж не понять-то... Я сразу смикитил, когда ты с собой этих бугаев притащил...
     Дом забрать хотите?! Ишь, доброхоты выискались! Знаем мы такие приколы - сначала заплатили за все: похороны - поминки, туда-сюда. А потом - раз! - бабки отдавай, милый! А нету - дом отдай. А поздно! Дом Аниське отдаю - вот ей. - Он обнял свою подружку и пьяно чмокнул в щеку. - Попробуйте-ка, отберите у нее...
     Вся деревня в топоры встанет! Да вам на танке отсюда не выбраться! - Иван привстал и гаркнул, подняв наполненный стакан:
     - Верно я говорю, селяне?!
     - А-а-а-а!!! О-о-о-о!!! - одобрительно заревело застолье - тотчас же несколько десятков стаканов взметнулось в гору. - Порубаем на хер! В клочки порвем! Давай - кого?! А-а-а-а!
     - О! А вы говорите... - удовлетворенно констатировал Иван, садясь на лавку и поставив стакан на стол. - Так что - никуда не поеду я с вами. Хрен по всей морде - чтобы голова не качалась. Вопросы?
     Вовец и "дядя Саша" переглянулись. Вовец пожал плечами и потащил из кармана плоскую бутылку коньяку. Поставил на стол, извлек шоколадку...
     - Да при чем здесь дом? - удивленно воскликнул "дядя Саша". - Мне твой дом на хер не нужен - можешь спалить его к чертовой бабушке... О тебе забочусь ведь, дуралей... Я тут вращаюсь кое в каких кругах, кое-что знаю...
     Короче, кавказцы тебя ищут. Ты вот только сегодня приехал, а мне уже позвонили и предупредили - могут быть инциденты... Теперь, надеюсь, понятно, почему тебе отсюда убраться надо? А он - "дом"! Ха! Ну, ты фрукт, парень... Короче, поехали, отдохнешь у меня - там безопасно... А?
     - Хер его знает, дядя. - Иван недоверчиво пожал плечами, придвигая к себе стакан с водкой. - Ты знаешь - я этих ребят никогда особенно не боялся, даже будучи на их земле... А уж здесь, дома... Не, не поеду, - и потащил стакан ко рту.
     - Погоди, мужик, хорош эту гадость глотать, - остановил его Вовец, свинчивая пробку с плоской бутылки. - Давай - вмажем по коньячку. Гарантирую - ты никогда такого коньяка не пробовал. Это "Багратион", специальный заказ из Кизляра, - и тут же плеснул в чистые стаканы, подвинул один к Ивану, зашуршал фольгой, разворачивая шоколадку.
     - Мужики в поле пашут, братуха, - болезненно поморщился Иван, наблюдая за его пальцами. - И это... ты того - не шурши, а?
     - Не понял! - грозно нахмурился Вовец. - Это я-то шуршу?! Да я за всю жизнь ни перед кем...
     - Фольгой не шурши, - поправился Иван. - У меня на нее это... идио... идиосинкразия. Доступно?
     - А-а-а - вона! - облегченно вздохнул Вовец, выбрасывая фольгу под стол. - В смысле, аллергия... А че так?
     - Да так. - Иван опять поморщился. - Там у нас одно время было дело - "двухсотых" в фольгу заворачивали. Цинки кончились, ну и... В общем - не переношу.
     - Ясно, - понимающе кивнул Вовец, подвигая к нему стакан с коньяком. - Ну давай - будем.
     - Будь, - разрешил Иван, отвергая угощение и поднимая свой стакан с водкой. - А я как-нибудь так - водочкой, - и в три глотка осушил стакан.
     Вовец опять переглянулся с "дядей Сашей", дождался, когда Иван запрокинет голову на последнем глотке и втихаря выплеснул свой стакан под стол.
     "Дядя Саша" досадливо пожал плечами, а когда Иван аппетитно захрустел квашеной капустой, уточнил:
     - Значит, решительно нет?
     - Я сказал - нет, значит, нет, - махнул рукой Иван. - Все равно помирать когда-нибудь. Если меня эти гаврики дома достанут - значит, судьба такая. А прятаться от них я не стану.
     - Ладно, - печально констатировал "дядя Саша", вытаскивая из кармана ручку и блокнот. - Вот, возьми. - Он черканул несколько цифр, вырвал из блокнота листок и протянул его Ивану. - Мы в городе переночуем - вот телефон.
     Если вдруг что - звони туда. В любое время. Я ска