Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
тынном шоссе.
- Хорошо, что давно не брился, - заметил коренастый, нащупав в полумраке кабины шершавый подбородок Руслана. - На новом паспорте ты - с усиками...
14 Вечерело. Звуки становились протяжнее, продолжительнее, длиннее ложились тени. Солнце медленно скатывалось вниз, окрашивая искаженную линию горизонта в суматошный пурпур. Дневная жара постепенно стекала в ущелье, унося с собой последние краски и без того небогатой цветами серой горной долины.
Как обычно, под вечер собрались в тесной компашке начальников - перекинуться в картишки, обсудить дела. Каждый командир отделения в отряде был родственником Артура по различным линиям, поэтому командир не любил долго находиться в этой компании - нечего панибратство разводить. Кроме того, с каждым днем родственники все настойчивее требовали решительных действий и не понимали медлительности предводителя. Нет, акция накануне была проведена блестяще, что и говорить - молодец командир... Но кровник рода - там, внизу.
Его несколько раз видели в бинокль на постах наблюдения. Чего ждать? Скатиться нахрапом с горы и перемочить всех к чертовой матери - сил хватит...
Наслушавшись высокопарных разговоров о боевой доблести и былой славе каждого командира, Артур сослался на занятость и покинул компанию - демонстративно отправился проверять посты.
Изменений не было, часовые несли службу бдительно, так как прекрасно знали - за сон на посту каждый будет сурово наказан. Дозорные с дальней точки над перевалом доложили, что на войсковой заставе все спокойно - в рейд никто не собирается.
Пройдя между постами, Артур уселся на плоский каменный выступ и принялся наблюдать. Прямо перед ним, как на ладони, только гораздо ниже - словно на дне чаши, лежало село соседей. Бывшее село...
Тускло посверкивали едва различимые огоньки заставы - военные расположились далеко, не достать отсюда из снайперской винтовки. Мертвенный свет восходящей луны оттенял пятна искореженных вагончиков, мазанок. Если присмотреться повнимательнее, до рези в глазах, линия далеких жилищ сливалась в одно продолговатое пятно, похожее на труп с пригнутыми к груди коленями. На женский труп. Если не отгонять прочно засевшее в мозгу видение, село похоже на труп жены Аюба...
Да, это дело его рук - нечего ссылаться на миссию, уготованную судьбой. Соседи убили его отца и жену, капитан Андреев убил его брата. Славный с виду офицер, который Артуру был очень даже симпатичен...
- В рейд никто не собирается... - задумчиво пробормотал Артур, глядя на нижнее село. - Ничего, подождем...
Готовя акцию устрашения, командир отряда не надеялся на такой результат. Он следил за бывшим кровным братом, "пас" его, чтобы отомстить за кровь отца и жены. О том, что отряд, в котором служит проклятый Иван, перебросили в этот район, Артур тоже знал, но не предполагал, что сюда, на место мертвого села, поставят именно его подразделение. Судьба распорядилась так, что Иван сейчас здесь - внизу. Днем его можно хорошо рассмотреть через двадцатичетырехкратный электронный бинокль американского производства - командир заставы не шибко-то и хоронится, прекрасно зная, что снайперу его не достать: отсюда до заставы более двух километров, а ближе подходить небезопасно. Поэтому Артур не отводит отряд в глубь республики - ждет, когда кровник начнет лазить по округе и подставит себя. А начнет лазить он очень скоро - командир боевиков приготовил несколько сюрпризов, разгадывать которые спецназовцы большие охотники. Так что зря ропщут недалекие родственники - командиры отделений. За позициями заставы притаился отряд самообороны соседей - это довольно внушительная сила. Они только и ждут, когда Артур совершит ошибку и полезет на их землю - тогда навалятся скопом и перебьют всех до единого.
Командиры отделений Артура - храбрые и умелые воины, но совершенно безграмотные стратеги, их не обучали ратному искусству в военных училищах. Хотя Артур им все наглядно объяснял, они никак не могут понять, что правильно укрытое в горных складках подразделение спецназа да плюс полсотни головорезов-соседей - это отнюдь не беззащитное село, которое они взяли с ходу. Ничего - у них есть умный предводитель, который не даст совершить ошибку и в конце концов хитростью получит голову кровника...
В ущелье, тоскливо начиная с самой низкой ноты и постепенно забираясь вверх, раздался вой. Артур зябко поежился. Лето пролетит быстро, Наступит осень. Волки переберутся поближе к пастбищам... Вообще-то еще рановато для волков. А почему вой? Может, будет ранняя осень? Он передернул плечами от какого-то неприятного чувства, внезапно нахлынувшего. Загадочны ночи в горах, полны необъяснимой тревоги, какой-то первобытной жути...
Вой, добравшись до визга, внезапно оборвался. Повисла гнетущая тишина. Артур нервно усмехнулся, снимая автомат с предохранителя.
Глупость какая! Если кому из его боевиков рассказать, что их бесстрашный командир боится волков, он бы здорово посмеялся. А тем не менее это было именно так - Артур панически боялся волков. Точнее, даже и не волков - это был мистический страх перед чем-то потусторонним, необъяснимым, во что трудно поверить, пока не столкнешься с этим сам.
Когда он был еще малышом, отец взял его с собой на дальнее пастбище, расположенное у подножия высокой горы - неподалеку отсюда. Стояла поздняя осень, все отары уже откочевали в предгорье - пастухи боялись, что могут обрушиться внезапные снегопады и затянувшееся ненастье отрежет путь в долину. Ночи становились длиннее, под утро, когда рассвет начинал раскрашивать все вокруг в разнообразные оттенки алого цвета, на кошме, в которую отец заворачивал маленького Артура на ночь, проступала серебристая изморозь. Отец Артура всегда оттягивал возвращение отары на зимовье до самого последнего момента: он прекрасно знал, что каждый день, проведенный глубокой осенью на пастбище, будет потом равен неделе ранней весной, когда ввалятся овечьи бока и шерсть начнет отставать комками, до самой кожи.
В одну из таких осенних ночей на отару набросилась стая. Серые тени мчались кругами, отбивая по одной, походя задирая и унося овец во тьму.
Стадо, истошно блея, жалось к крохотному клочку костра, к человеку. Жалобно скулили, прижавшись к ногам отца, две здоровенные кавказские овчарки - два недопеска, впервые в жизни почуявшие страшный запах серых.
Отец гневно кричал, выпалил из двустволки оба заряда, потерял где-то в темноте котомку с патронами, затем, видя тщетность своих усилий, бессильно опустил руки и заплакал. Вот тогда и появился ОН... Рыжий призрак гор, которым из поколения в поколение стращали друг друга пастухи, тот самый, что появлялся иногда в окружении волков и брал из пастушьего добра то, что ему нужно. Трудно сейчас, спустя столько лет, сказать - явь это была либо просто галлюцинация, созданная взбудораженным сознанием, - но ОН возник из тьмы, бесшумно, как призрак, рыжий, большой и страшный. ОН схватил что-то у костра, - как потом оказалось, пропала отцовская котомка с патронами, - затем перерезал горло двум овцам, взвалил их на спину и так же бесшумно растворился во тьме.
Потом, спустя многие годы, Артур, каждый раз вспоминая об этой ночи, невольно содрогался. Внезапно возникший мистический страх сохранился в памяти на всю жизнь в форме чего-то запредельного: призрачные серые тени, оскаленные пасти, мерцающие в темноте глаза и жуткая рыжая фигура, двигавшаяся совершенно бесшумно...
Вой опять возник в пропасти ночной мглы - на этот раз, как показалось Артуру, гораздо ближе. Создавалось такое впечатление, что волк или несколько неотвратимо приближаются к тому месту, где он сейчас сидел.
Командир боевиков встал, оцепенело глядя в темноту, в ту сторону, откуда приближался звук. Ему вдруг стало жутко, зябко как-то... Стряхнув оцепенение, повернул голову к огням своего лагеря, прислушался - хорошо различимые в ночной тиши, доносились звуки нормальной жизни: приглушенный говор, смех, позвякивание посуды.
Да ну, что за чертовщина! Это просто нервы расшатаны - вот и мерещится... Слева, в сотне метров - пост, четверо вооруженных парней. Примерно на таком же расстоянии справа - еще один. Если что - достаточно только крикнуть.
Поста нет только со стороны ущелья, откуда доносится этот ужасный вой. Там охранять нечего - со дна ущелья может подняться только классный альпинист в соответствующем снаряжении. Или горный козел - при огромном напряжении сил и сноровки. Хотя зачем козлу карабкаться по почти отвесной скале туда, где обитают люди?
Правда, в стене ущелья есть небольшая дыра, русло высыхающего летом ручья, но по нему с большим трудом пролезет только ребенок.
Артур вспомнил, как они с Аюбом, будучи десятилетними пацанами, на спор спускались в ущелье по этому руслу, преодолевая панический страх, - вот-вот тесные стенки сомкнутся и навсегда задавят в своих каменных объятиях!
Черт! Проклятый Аюб - никуда от тебя не деться... А по руслу действительно сейчас может пролезть только ребенок. Или собака. Или...
Вой раздался в третий раз - теперь совсем близко. Ужас ледяной рукой сдавил сердце Артура. Он хотел было побежать к посту, но не смог - ноги внезапно сделались ватными, Хотел крикнуть истошно - бесполезно, голос отказывался повиноваться рассудку.
Луна, минуту назад скрытая мглистым облаком, показалась вновь, озарив окрестности мерцающим безжизненным светом.
Внезапно какое-то чувство, помимо воли, как удар извне, заставило Артура бросить взгляд назад. На противоположной стене ущелья, совсем близко, метрах в трехстах, стояла неподвижная черная фигура.
О Аллах! Неужели часовые ее не видят?! Холодный могильный ужас исходил от этой фигуры - сердце Артура зашлось в бешеных скачках, горячая волна ударила в голову.
Страшным, нечеловеческим усилием воли он отвел взгляд от ЭТОГО и увидел... То, что командир боевиков увидел, уже не испугало его - только мутнеющее сознание зафиксировало: навстречу, бесшумно стелясь по редкой траве, стремительно неслись три серые тени.
Безжалостные фосфоресцирующие глаза, испускающие всепоглощающую энергию ненависти - потусторонний фантом из Бездны.
И последнее, что выхватило угасающее сознание из этой жизни, - страшная улыбка клыкастой белозубой пасти...
***
Солнце палило нещадно. Преломляясь о вершины окрестных гор, лучи причудливо искажали панораму, заретушированную синей дымкой, создавая порой поразительные оптические эффекты, похожие на цветные галлюцинации.
Иван возлежал на крыше вагончика, поглощая дозу ультрафиолета, недополученную в отпуске. Лениво поднял голову, оглядываясь - красота!
Проклятая дыра, чтоб ей провалиться! Днем - пекло, а ночью запросто можно простыть...
Цветные глюки, к счастью, более его не преследовали. Проснувшись как-то в обед (он ложился спать с первыми лучами солнца), Иван вдруг вспомнил все, что с ним произошло. Он прочел на своем веку достаточно книг, видел множество фильмов, где герой или героиня почему-то теряют память, а потом внезапно ее обретают вновь. И в момент обретения этой самой памяти они испытывают невероятное потрясение. Слезы, буйный восторг, стенания на фоне грохочущих молний и проливного дождя. Герой, обычно весь мокрый, кулаком грозит стихии или валяется в грязи под стволом вражьего пистолета, с блуждающей улыбкой на одухотворенном лице - но с памятью.
Ничего такого с ним не произошло. Он просто проснулся, потянулся, ощутил, что все прекрасно помнит, и с каким-то злорадным удовлетворением буркнул:
- Ну, спасибо, шаман... Теперь, рахиты, я буду вашей мамой. А сися у меня одна, так что сосать будете по очереди...
Положение заставы было незавидным. Сверху, за перевалом, - отряд соседей, возможно, тот самый, что расстрелял село, где сейчас стояла застава.
Вопреки логике, отряд не отходил в глубь Первой Республики - как будто чего-то ждал. Наблюдатели боевиков сидели в двух километрах от заставы и активно следили за прилегающей местностью.
- И чего вам надо, придурки? - в очередной раз проворчал Иван, откладывая бинокль в сторону и переворачиваясь на спину - пузо тоже хочет своей дозы радиации. - Шли бы вы, пока не началось...
На расстояние снайперского выстрела никто из соседей не приближался, мины из-за бугра не швыряли - это обнадеживало. Похоже, там у них толковый командир, знающий тактику, - не подставляет зря своих людей, не беспокоит почем зря войсковиков. С другой стороны, затянувшееся молчание супротивника настораживало - не уходят, таятся, значит, чего-то замышляют.
Чего?!
- Ты скажи, ты скажи, че те надо, че те надо... - лениво протянул Иван и три раза хлопнул ладонью по жестяной крыше - тут же над срезом крыши возникла смуглая рука, протянувшая командиру фляжку с родниковой водой.
Напившись, капитан вернул фляжку и вновь попытался уснуть. Однако тут же вспомнил, что в 13.00 предстоит очередная встреча со старейшинами и командованием отряда самообороны, расстроился и окончательно расхотел спать.
Ежедневно его терроризировали местные мужики из отряда самообороны, затаившегося в километре ниже заставы. В первый же день, как только он принял участок от нервного комбата оперативной бригады, готового стрелять в любого, кто не славянин, к заставе подогнали нулячий джип "Чероки".
Весь салон был забит десятилитровыми оплетенными бутылками с залитыми сургучом горлышками.
- Это - лучший коньяк на Кавказе, - важно пояснил глава Совета старейшин, прибывший на переговоры с новым начальником заставы. - Ему семьдесят лет. Он нигде не продается, ты понял, начальник?! Нигде! Одна бутылка стоит полмашины вот этой... Это тебе, начальник, машина и коньяк - все тебе.
Документы на машину оформлены - бери, твое, все законно.
- Подарки люблю, - ни капельки не смутившись, бодро гаркнул Иван.
Он провел на Кавказе много лет и прекрасно знал - важность просьбы, что последует за вручением подарка, будет вполне эквивалентна ценности подношения.
- Чем я могу вам помочь?
- Ты знаешь, начальник, через границу здесь, кроме как через этот перевал, никак не перейти, - с ходу приступил к делу глава Совета старейшин. - Горы кругом. Ты перевал держишь. Там - смотри, э! - сидят эти твари, что расстреляли это село. Пусти нас туда... И все! Машина, коньяк - все твое.
- Это - чужая территория, у Первой Республики - суверенитет, - терпеливо стал объяснять Иван. - Нельзя вам туда. У меня приказ - обеспечить буфер... И почем вы знаете, что это именно те люди, которые расстреляли село?
Там может быть кто угодно...
- Эти козлы в любой момент могут отойти в глубь территории! - занервничал глава. - Тогда мы их никогда уже не достанем... Слушай - всем святым тебя заклинаю - пусти! Мы того начальника уламывали - не хотел. Тебя тоже уламываем... Но ты смотри - терпение человеческое не вечно! Смотри, когда-нибудь оно кончится, и мы сами, без твоего разрешения, полезем на перевал... Смотри!!!
- Я посмотрю, - пообещал Иван. - Посмотрю, как вы полезете. Снизу вверх, двумя взводами, на хорошо укрепленные позиции роты. На минометы, зенитную установку, тяжелые пулеметы и так далее... Ага... Короче! Дистанция - километр. Считать умеете? Кто сократит дистанцию - огонь на поражение. На переговоры - не более пяти человек, без оружия, не чаще одного раза в сутки.
Все, разговор окончен...
Это была первая попытка общения. Ежедневно она возобновлялась - местные товарищи с маниакальной настойчивостью пытались убедить Ивана принять машину и пустить их на перевал...
Из-за мазанки, которая своей наполовину обваленной стеной прикрывала командирский "бэтээр", вылез всклокоченный со сна радист.
- Тыщ капитан! Донец передал, что к вечеру к нам будет какая-то экспедиция - научная. Список передал - я записал. Будут работать на местности, в пределах республики. Велел к границе не пускать, на заставу - тоже. Пусть, говорит, ниже нас располагаются, на линии отряда самообороны. И - никаких контактов.
- Ага, - хмуро ответил Иван, почесывая пузо. - Ты его в задницу послал?
- Никак нет! - Веснушчатая харя расплылась в хитрой улыбке. - Это не радист был - помощник коменданта сам лично разговаривал. Он вас вызвал, чтобы подошли. Я вашим голосом обстановку доложил - вы же спите, сказали, жопу порвете...
- Довыеживаешься когда-нибудь... Ладно, хер с тобой... Из вагончика немедленно выскочил заместитель Ивана - лейтенант Серега Луков.
- Командир! Это ж класс! Там, возможно, телки будут! Нет - точно будут! Какая ж экспедиция без баб? - Луков испустил плотоядное рычание, закатив глаза и пару раз неприлично дернул тазом. - Давай их в нашем вагончике разместим, а, Вань?
- Вот ты тормоз, Серый, - вяло отозвался Иван. - Бабы в лагере? Да ты епанулся совсем... На пушечный выстрел не подпущу! Иди готовься к воспитательной работе. На оперативном информировании прочитаешь лекцию: "О вреде беспорядочных половых связей в условиях высокогорья". Вопросы?
- Да ты че, Вань?! - Луков удивленно вытаращился на командира. - Мы ж в боевых условиях! Какая лекция?!
- Молчать, лейтенант! Выполнять распоряжение - бегом! - сам не зная, что на него нашло, скомандовал Иван. Луков, обиженно засопев, исчез в вагончике. Командир, удрученный своим внезапно испортившимся настроением, свернул матрац и сполз вниз.
Экспедиция прибыла под вечер. Солнце уже коснулось горизонта, окрасив все вокруг в пожарные цвета, когда внизу показался тентованный "КамАЗ".
Натужно урча, он еще долго карабкался по серпантину вверх и подобрался к лагерю, когда сероватые сумерки начали заполнять лощины сгустками темноты.
Иван встречал гостей, спустившись от расположения заставы метров на сто пятьдесят. Он решил, что ближе экспедицию не подпустит, мало ли чего у них там - бабы, водка... Хоть и верил командир в своих парней, но твердо придерживался принципа, который вдолбили в офицерское сознание еще с курсантских времен. Принцип был прост и незыблем: куда солдата ни целуй, везде - жопа.
Поравнявшись с Иваном, "КамАЗ" остановился. Распахнув дверь, из кабины на грунт спрыгнул маленький уродливый человечишка, с непропорционально огромной плешивой башкой. У Ивана томительно засосало под ложечкой, он с огромным трудом поборол охватившее его бешенство, затвердел лицом и остался стоять на месте, внешне совершенно безразличный к происходящему.
- Начальник экспедиции, профессор Пульман. - Человечишка протянул Ивану руку, пытливо всматриваясь в его лицо - мешали блики кровавого заката, Иван расчетливо стоял спиной к падающему за горизонт солнцу. - У нас для вас сюрприз, юноша... Саша!
Из кабины полез Бабинов. Иван изобразил радостное удивление и воскликнул:
- Дядя Саша? Ты как здесь?
Обнялись. "Дядя Саша" сообщил, что он помощник начальника экспедиции.
- Бабы, водка есть? - деловито поинтересовался Иван.
- Никакой водки, - заверил Пульман. - Никаких баб. Нас десять человек, все мужчины. Да, да, я знаю - по списку одиннадцать. Доцента одного потеряли в предгорье - пьянствует, сволочь, где-то. А теперь, молодой человек, послушайте меня внимательно... - Пульман сделал паузу - Иван страшно напрягся, лихорадочно соображая: убить козла одним ударом или попробовать судьбу на прочность? Шаман обещал... Черт! Он сдержался - решил попробовать...
- Шарки - Маркс - Крюшон - Железо - Софья... - вкрадчиво, медоточивым голосом проворковал Пульман. - Ты будешь слушать меня и выполнять все распоряжения. Я...
- Ты засунешь этот код себе в жопу, - торжественно провозгласил Иван, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться от охватившего его буйного восторга. - И будешь пока что вычерпывать дерьмо в солдатском сортире. Пока дядя Руслан не прикатит сюда и не распорядится, что с тобой делать...
Сказать, что Пульман и Бабинов были поражены, значит сильно поскромничать. Психотерапевт застыл как вкопанный, медленно качая башкой и впиваясь взглядом в лицо Ивана - словно собирался отчаянно крикнуть:
- Нет, этого не может быть!!!
А "дядя" разину