орме заклинания.


        ^TГЛАВА V^U

     - Место у Тома, с позволения вашей милости, было  хорошее  -  и  погода
стояла теплая - вот он и начал серьезно подумывать о том, чтобы зажить своим
домом; тут как раз случилось, что один  еврей,  державший  в  той  же  улице
колбасную лавку, умер от закупорки  мочевого  пузыря,  оставив  вдове  своей
бойкую торговлю. - - Том и подумал (так как все  в  Лиссабоне  по  мере  сил
заботились о своих выгодах), что не худо бы  предложить  этой  женщине  свою
помощь в ее работе. И вот, без всяких других  рекомендаций  к  вдове,  кроме
намерения купить в ее лавке фунт колбасы, - Том вышел из  дому  -  рассуждая
про себя по дороге, что, пусть  даже  случится  самое  худшее,  он  все-таки
получит за свои деньги фунт колбасы, - если же  счастье  ему  улыбнется,  он
устроится на всю жизнь, получив, с позволения вашей милости, не только  фунт
колбасы - но также жену - и колбасную лавку в придачу.
     - Все слуги в доме, от первого до последнего, пожелали Тому успеха;  я,
с позволения вашей милости, как сейчас вижу: Том  весело  идет  по  улице  в
белом канифасовом камзоле и в белых штанах, сдвинув шляпу  набок,  помахивая
тросточкой и находя для каждого встречного "улыбку и дружеские слова. - - Но
увы, Том, ты больше не  улыбнешься,  -  воскликнул  капрал,  опустив  глаза,
словно он обращался к томившемуся в подземелье брату.
     - Бедный парень! - сказал растроганный дядя Тоби.
     - О, это был, с позволения вашей  милости,  честнейший,  беззаботнейший
юноша, в жилах которого текла когда-нибудь горячая кровь. - - -
     - - Значит, он похож был на тебя, Трим, - с живостью сказал дядя Тоби.
     Капрал покраснел до кончиков пальцев  -  слеза  застенчивости  -  слеза
благодарности дяде Тоби - и слеза сокрушения о несчастиях брата выступили  у
него на глазах и тихонько покатились по щекам; глаза дяди  Тоби  загорелись,
как свеча загорается от другой свечи; взявшись за  отворот  Тримова  кафтана
(некогда принадлежавшего Лефевру) как  будто  для  того,  Чтобы  дать  отдых
хромой ноге своей, а в действительности чтобы доставить удовлетворение более
деликатному чувству, - - он молча  простоял  полторы  минуты,  по  истечении
которых отнял свою руку, а капрал, поклонившись, продолжал рассказ о Томе  и
вдове еврея.


        ^TГЛАВА VI^U

     - Когда Том, с позволения вашей милости, подошел к лавке, там никого не
было, кроме бедной девушки-негритянки с пучком белых перьев,  привязанных  к
концу длинной палки, которым она отгоняла мух - не убивая их. - - Прелестная
картина! - сказал дядя  Тоби,  -  она  натерпелась  преследований,  Трим,  и
научилась милосердию. - -
     - - Она была добра, с позволения вашей милости,  и  от  природы,  и  от
суровой  жизни;  в   истории   этой   бедной   заброшенной   девчурки   есть
обстоятельства, способные тронуть  и  каменное  сердце,  -  сказал  Трим;  -
как-нибудь в ненастный зимний вечер,  когда  у  вашей  милости  будет  охота
послушать, я вам их расскажу вместе с остальной частью истории Тома,  потому
что они с нею связаны. - -
     - Смотри же, не забудь, Трим, - сказал дядя Тоби.
     - Есть у негров душа? смею спросить вашу милость, -  проговорил  капрал
(с сомнением в голосе).
     - Я не очень сведущ, капрал, в вещах этого рода, - сказал дядя Тоби,  -
но мне кажется, бог не оставил бы их без души, так же как тебя или меня. - -
     - - Ведь это значило бы  чересчур  превознести  одних  над  другими,  -
проговорил капрал.
     - Разумеется, - сказал дядя Тоби. - Почему же тогда, с позволения вашей
милости, обращаться с черной девушкой хуже, чем с белой?
     - Я не вижу для этого никаких оснований, - сказал дядя Тоби. - -
     - - Только потому, - воскликнул капрал, покачав головой, - что  за  нее
некому заступиться. - -
     - - Именно поэтому, Трим, - сказал дядя Тоби, - - мы и должны оказывать
покровительство ей - и ее братьям также: _сейчас_  военное  счастье  вручило
хлыст нам - - у кого он может очутиться в будущем, господь ведает! - - но  в
чьих  бы  руках  он  ни  был,  люди  храбрые,  Трим,  не  воспользуются   им
бессердечно.
     - - Сохрани боже! - сказал капрал.
     - Аминь, - отвечал дядя Тоби, положив руку на сердце.
     Капрал вернулся к своему рассказу и продолжал его - -  но  с  некоторым
замешательством, природа которого для иных читателей, может быть, непонятна:
дело в том, что, благодаря  многочисленным  внезапным  переходам  от  одного
доброго и сердечного чувства к другому, он утратил, дойдя  до  этого  места,
шутливый тон, придававший его рассказу осмысленность и  одушевление;  дважды
попробовал он взять  его  снова,  но  не  добился  желательных  результатов.
Наконец, громко кашлянув, чтобы  остановить  обратившихся  в  бегство  духов
веселой шутки, и в то же время пособив Природе с одной стороны левой  рукой,
которой он уперся в бок, и поддержав ее с другой стороны правой, которую  он
немного вытянул вперед, - капрал кое-как напал на прежний тон; в  этой  позе
он и продолжал свой рассказ.


        ^TГЛАВА VII^U

     - Так как у Тома, с позволения  вашей  милости,  не  была  в  то  время
никакого дела к мавританке, то он перешел в соседнюю  комнату  поговорить  с
вдовой еврея о любви - - и о фунте колбасы;  как  я  сказал  вашей  милости,
будучи человеком открытой души и веселого нрава, все помыслы  которого  были
написаны на лице его и в каждом движении, он взял стул без долгих церемоний,
но в то же время с большой учтивостью, придвинул его к  столу  и  сел  возле
вдовы.
     - Нет ничего затруднительнее, как ухаживать за женщиной,  с  позволения
вашей милости, когда, она начиняет колбасы. - - Том завел  о  них  разговор;
сперва серьезно: - "как они начиняются - - каким  мясом,  какими  травами  и
пряностями", - потом с некоторой шутливостью: - "Какие для них берутся кишки
- не бывает ли, что они лопаются. - - Правда ли, что  самые  толстые  всегда
самые лучшие", - - и так далее - стараясь только скорее  недосолить,  нежели
пересолить то, что он говорил о колбасах,  -  -  чтобы  сохранить  за  собой
свободу действий. - -
     - Пренебрегши  именно  этой  предосторожностью,  -  сказал  дядя  Тоби,
положив руку на плечо  Трима,  -  граф  де  ла  Мот  проиграл  сражение  под
Виннендалем; он слишком поспешно устремился в лес; не сделай он этого, Лилль
не попал бы в наши руки,  так  же  как  Гент  и  Брюгге,  последовавшие  его
примеру; надвигалась зима, - продолжал  дядя  Тоби,  -  и  погода  настолько
испортилась, что если бы  не  такой  оборот  событий,  наши  войска  наверно
погибли бы в открытом поле. - -
     - - После этого разве нельзя сказать, с позволения вашей  милости,  что
битвы, подобно бракам, совершаются на небесах? - Дядя Тоби задумался. - -
     Религия склоняла его сказать  одно,  высокое  представление  о  военном
искусстве побуждало сказать другое; не будучи в  состоянии  сочинить  ответ,
который в точности выражал бы его мысль, - - дядя Тоби  ничего  не  ответил;
тогда капрал закончил свой рассказ.
     - Заметив, с позволения вашей милости, что он имеет  успех  и  что  все
сказанное  им  о  колбасах  принято  благосклонно,  Том  принялся  понемногу
помогать вдове в ее работе. - - Сперва он держал колбасу сверху, в то  время
как она своей рукой проталкивала начинку вниз, - - потом  нарезал  веревочек
требуемой длины и держал их в руке, откуда она их брала одну за другой, -  -
потом клал их ей в рот, чтобы она брала их по мере надобности,  -  -  и  так
далее, действуя все смелее и смелее, пока наконец не отважился сам  завязать
колбасу, между тем как она придерживала открытый ее конец. - -
     - - Вдовы, с позволения вашей милости, всегда выбирают себе  во  вторые
мужья человека, как можно менее похожего на их первого  мужа;  поэтому  дело
было больше чем наполовину слажено ею про себя прежде, нежели  Том  завел  о
нем речь.
     - Однако она попыталась было  притворно  защищаться,  схватив  одну  из
колбас, но Том моментально схватил другую...
     - Заметив, однако, что в колбасе Тома больше хрящей, - - она  подписала
капитуляцию, - - Том приложил печать, и дело было сделано.


        ^TГЛАВА VIII^U

     - Все женщины, - продолжал Трим (комментируя рассказанную  историю),  -
от самой знатной до самой простой, с позволения вашей милости, любят  шутку:
трудность в том, чтобы ее скроить по их вкусу; вроде того,  как  мы  пробуем
нашу артиллерию на  поле  сражения,  поднимая  или  опуская  казенные  части
орудий, пока не попадем в цель. - -
     - - Твое сравнение, - сказал дядя Тоби, - мне нравится больше, чем сама
вещь. - -
     - - Оттого что ваша милость,  -  проговорил  капрал,  -  больше  любите
славу, нежели удовольствие.
     - Мне думается, Трим, - отвечал дядя Тоби, - что  еще  больше  я  люблю
людей: а так как военное искусство, по всей видимости, стремится к  благу  и
спокойствию мира - - и в особенности та его отрасль, которой  мы  занимались
на  нашей  лужайке,  ставит  себе  единственною   целью   укорачивать   шаги
_честолюбия_ и ограждать жизнь и имущество _немногих_ от хищничества  многих
- - то) я надеюсь, капрал, у нас обоих  найдется  довольно  человеколюбия  и
братских чувств для того, чтобы, заслышав барабанный бой, повернуться кругом
и двинуться в поход.
     С этими словами дядя Тоби повернулся кругом и двинулся  твердым  шагом,
как бы во главе своей роты, - - а верный  капрал,  взяв  палку  на  плечо  и
хлопнув рукой по поле своего кафтана, когда трогался с места, - - зашагал за
ним в ногу вдоль по аллее.
     - - Что там затеяли эти два чудака?  -  воскликнул  отец,  обращаясь  к
матери. - Ей-богу, они приступили к форменной осаде миссис Водмен и  обходят
вокруг ее дома, чтобы наметить линии обложения.
     - Я думаю, - проговорила  моя  мать...  -  -  Но  постойте,  милостивый
государь, - - ибо что сказала матушка по этому случаю - - и  что  сказал,  в
свою очередь, отец - - вместе с ее  ответами  и  его  возражениями  -  будет
читаться, перечитываться, пересказываться, комментироваться и обсуждаться  -
- или, выражая все это одним словом, пожираться потомством - в особой  главе
- - говорю: потомством - и ничуть не стесняюсь повторить это слово - ибо чем
моя книга  провинилась  больше,  нежели  _Божественная  миссия  Моисея_  или
_Сказка про бочку_, чтобы не поплыть вместе с ними в потоке Времени?
     Я не стану пускаться в рассуждения на эту тему: Время так  быстротечно;
каждая буква, которую я вывожу, говорит мне, с какой стремительностью  Жизнь
несется за моим пером; дни и  часы  ее,  более  драгоценные,  милая  Дженни,
нежели рубины на твоей шее, пролетают над нами, как легкие облака в ветреный
день, чтобы никогда уже не вернуться, - - все так  торопится  -  -  пока  ты
завиваешь этот локон, - - гляди!  он  поседел;  каждый  поцелуй,  который  я
запечатлеваю на твоей руке, прощаясь с  тобой,  и  каждая  разлука,  за  ним
следующая, являются прелюдией разлуки вечной, которая нам вскоре  предстоит.
- -
     - - Боже, смилуйся над нею и надо мной!


        ^TГЛАВА IX^U

     А что до мнения света об этом возгласе - - так и гроша за него не дам.


        ^TГЛАВА X^U

     Моя мать, обхватив левой рукой правую руку отца, дошла с  ним  до  того
рокового угла старой садовой ограды, где доктор Слоп был опрокинут  Обадией,
мчавшимся на каретной лошади.  Угол  приходился  прямо  против  дома  миссис
Водмен, так что отец, подойдя к нему, бросил взгляд через ограду и увидел  в
десяти шагах от дверей дядю Тоби и капрала. - - Остановимся  на  минутку,  -
сказал он, оборотившись, - и посмотрим, с какими церемониями братец  Тоби  и
слуга его Трим совершат первый свой вход. - - Это нас не задержит, - добавил
отец, - и на минуту.
     - - Не беда, если и на десять минут, - проговорила матушка.
     - - Это нас не задержит и на полминуты, - сказал отец.
     Как раз в это время капрал приступал к рассказу о своем  брате  Томе  и
вдове еврея; рассказ продолжался - продолжался - - отклонялся в сторону -  -
возвращался назад и снова продолжался - - продолжался; конца ему не было - -
читатель нашел его очень длинным. - -
     - - Боже, помоги моему отцу! Он плевался раз по пятидесяти  при  каждой
новой позе капрала и посылал капральскую палку со всеми ее размахиваниями  и
вензелями к стольким чертям, сколько их, по  его  мнению,  расположено  было
принять этот подарок.
     Когда исход событий, подобный тому, которого ждет мой  отец,  лежит  на
весах судьбы, мы, к счастью, бываем способны трижды менять стимул  ожидания,
иначе у нас не хватило бы сил его вынести.
     В  _первую  минуту_  господствует  любопытство;  вторая  вся  подчинена
бережливости, дабы оправдать издержки первой  -  что  же  касается  третьей,
четвертой, пятой и шестой минуты и так далее до Страшного суда - то это  уже
дело _Чести_.
     Я отлично знаю, что моралисты относят все это на счет _Терпения_; но  у
этой _Добродетели_, мне кажется, есть свои обширные владения, в  которых  ей
довольно работы и без вторжения в  несколько  неукрепленных  замков,  -  еще
оставшихся на земле в руках _Чести_.
     При поддержке этих трех  помощников  отец  кое-как  дождался  окончания
Тримова рассказа, а потом окончания панегирика  дяди  Тоби  военной  службе,
помещенного в следующей главе; но когда господин и слуга, вместо того  чтобы
двинуться к дверям дома миссис Водмен,  повернулись  кругом  и  зашагали  по
аллее в направлении, диаметрально противоположном его  ожиданиям,  -  в  нем
сразу прорвалась та болезненная кислота характера, которая в иных  жизненных
положениях так резко отличала его от других людей.


        ^TГЛАВА XI^U

     - - Что там затеяли эти два чудака? - воскликнул отец, - - и т. д. -  -
- -
     - Я думаю, - сказала мать, - что они действительно возводят укрепления.
- -
     - - Все же не в усадьбе миссис  Водмен!  -  воскликнул  отец,  отступая
назад. - -
     - Думаю, что нет, - проговорила мать.
     - Ну ее к черту, - сказал отец, возвысив голос, - всю эту  фортификацию
со всеми ее сапами,  минами,  блиндами,  габионами,  фосбреями,  кюветами  и
прочей дребеденью. - - -
     - - Все это глупости, - - согласилась мать.
     Надо сказать, что мать моя имела обыкновение  (и  я  готов,  в  скобках
замечу, сию минуту отдать свой лиловый камзол - и желтые  туфли  в  придачу,
если кто-нибудь из ваших преподобий последует ее примеру), - мать моя  имела
обыкновение никогда не отказывать в своем одобрении  и  согласии,  какое  бы
положение ни высказал перед ней отец, просто потому, что она его не понимала
или не вкладывала никакого смысла в главное слово или в технический  термин,
на  котором  вращалось  это  мнение  или  положение.  Она   довольствовалась
выполнением всего, что за нее пообещали ее крестные отец и мать, - но дальше
не шла, и потому могла употреблять трудное слово двадцать  лет  подряд  -  а
также отвечать на него, если то был глагол, во всех временах и  наклонениях,
не утруждая себя расспросами о его значении.
     Эта манера являлась неиссякаемым источником досады моего  отца,  ибо  с
первой же фразы она убивала насмерть столько интересных разговоров,  сколько
никогда не могло бы сразить самое  резкое  противоречие;  к  числу  немногих
уцелевших тем относятся разговоры о _кюветах_. - --
     "- Все это глупости", - сказала мать.
     - - - В особенности же _кюветы_, - отвечал отец.
     Этого было довольно - он вкусил сладость торжества - и продолжал.
     - Впрочем, строго говоря, усадьба эта не собственность миссис Водмен, -
сказал отец, частично поправляя себя, - она владеет ею только пожизненно.  -
-
     - Это большая разница, - сказала мать. - -
     - В глазах дурака, - отвечал отец. - -
     - Разве только у нее будет ребенок, - сказала мать. - -
     - - Но сперва она должна убедить моего брата Тоби помочь ей в этом. -
     - - Разумеется, мистер Шенди, - проговорила мать.
     - - Впрочем, если для этого понадобится убеждение,  -  сказал  отец,  -
господь да помилует их.
     - Аминь, - сказала мать.
     - Аминь, - воскликнул отец.
     - Аминь, - сказала мать еще раз, но уже горестным тоном, в который  она
вложила  столько  личного  чувства,  что  отца  всего  передернуло,   -   он
моментально достал свой календарь; но прежде, чем  он  его  раскрыл,  паства
Йорика, расходившаяся из церкви, дала ему исчерпывающий  ответ  на  половину
того, о чем он хотел справиться, - а матушка, сказав ему, что  сегодня  день
причастия, - разрешила все его сомнения относительно другой половины.  -  Он
положил календарь в карман.
     Первый лорд казначейства, раздумывающий о государственных  доходах,  не
мог бы вернуться домой с выражением большей озабоченности на лице.


        ^TГЛАВА XII^U

     Оглядываясь на конец последней главы и обозревая все, написанное  мной,
я считаю  необходимым  заполнить  эту  и  пять  следующих  страниц  изрядным
количеством  инородного  материала,  дабы  поддержано  было  то   счастливое
равновесие между мудростью и дурачеством,  без  которого  книга  и  года  не
протянула бы; и не какое-нибудь жалкое бесцветное отступление (которое, если
бы не его название, можно было бы  сделать,  не  покидая  столбовой  дороги)
способно выполнить эту задачу - - нет;  коль  уж  отступление,  так  бойкое,
шаловливое и  на  веселую  тему,  да  такое;  чтобы  ни  коня,  ни  всадника
невозможно было поймать иначе, как с наскока.
     Вся трудность в том, чтобы привести в действие силы, способные помочь в
этом деле. _Фантазия_ своенравна - _Остроумие_ не любит, чтобы его искали, -
_Шутливость_ (хотя она и добрая девчурка) не придет  по  зову,  хотя  бы  мы
сложили царство у ног ее.
     - - Самый лучший способ - сотворить молитву. - -
     Но если тогда придут нам на ум  наши  слабости  и  немощи,  душевные  и
телесные, - то в этом отношении мы почувствуем  себя  после  молитвы  скорее
хуже, чем до нее, - но в других отношениях лучше.
     Что касается меня самого, то нет под небом такого средства, о котором я
бы в этом случае не подумал и которого не  испытал  бы  на  себе,  иной  раз
обращаясь прямо к душе и на все лады обсуждая с ней  вопрос  о  пределах  ее
способностей. - - -
     - - Мне ни разу не удалось расширить их даже на дюйм!  -  -  иной  раз,
меняя систему и пробуя, чего можно достигнуть обузданием тела: воздержанием,
трезвостью и целомудрием. Сами по себе, - говорил я,  -  они  хороши  -  они
хороши абсолютно - хороши и относительно; - они хороши для здоровья - хороши
для счастья на этом свете - хороши для счастья за гробом. - -
     Словом, они были хороши для чего угодно, но не для того, что  мне  было
надобно; тут они годились только на то, чтобы оставить душу точно такой, как
ее создало небо. Что до богословских добродетелей веры и  надежды,  то  они,
конечно, дают душе мужество; однако кротость, эта плаксивая добродетель (как
всегда называл ее отец), отнимает его начисто, так что вы снова оказываетесь
на том самом месте, откуда тронулись в путь.
     И вот я нашел, что во всех обыкновенных и заурядных случаях нет  ничего
более подходящего, как...
     - - Право же, если мы можем сколько-нибудь полагаться на логику и  если
меня не ослепляет самолюбие, во мне есть кое-что от подлинной  гениальности,
судя хотя бы по тому ее симптому, что я совершенно не знаю зависти; в  самом
деле,  стоит  мне  только  сделать  какое-нибудь  открытие  или  напасть  на
какую-нибудь  выдумку,  которые  ведут  к  усовершенствованию  писательского
искусства, как я сейчас же предаю их гласности; искренне  желая,  чтобы  все
писали так же хорошо, как пишу я.
     - - Что, конечно, и последует, если пишущие будут так же мало думать.


        ^TГЛАВА XIII^U

     Итак, в обыкновенных случаях, то есть когда я всего только туп и  мысли
рождаются трудно и туго сходят с пера - -
     Или когда на меня, непонятно  каким  образом,  находит  мерзкая  полоса
холодного и лишенн