калить зубы.  Скоро,  запрокинув голову и  одной  рукой  поддерживая
кепку, он басовито хохотал на все озеро.
     Вот он развернул лодку и стал грести к  нашему  берегу.  Уговорил  его
Гарик. Мне  захотелось  поближе  поглядеть  на  этого  смешного мальчишку в
огромной кепке. Они, все еще смеясь, вылезли из лодки.
     - Федя Губин - замечательный человек! - сказал Гарик.  - Расскажи, как
старуха белье стирала?
     - Неохота, - ответил Федя, разглядывая меня.  - Он все знает, - сказал
Гарик.
     - Все, - подтвердил Федя.
     Вблизи он оказался еще смешнее.  У него толстые губы. Особенно нижняя.
Кепка прикрывала его словно зонтик.  Федя поминутно вскидывал головой,  как
боевой конь,  и  кепка  немного  отваливалась  назад.  Тогда   можно   было
разглядеть глаза  и  нос.  Глаза у Феди небольшие,  голубые.  Нос широкий н
толстый книзу - этакая увесистая дуля.  Грудь широкая -  плечистый  парень.
Ростом немного пониже Гарика.
     - Он здесь главный рыбак, - сказал Гарик. - Знает все лучшие места.
     Федя кивнул кепкой: мол, так говоришь. Правильно.
     Я вспомнил,  что мне толковал  Коля  про  одного  мальчишку.  Это  тот
самый...
     - Я знаю, кто ты, - сказал я.
     Федя с любопытством взглянул на меня.
     - Кто?
     - Гриб, - сказал я.
     Федя насупился,  секунду молча смотрел на меня.  А  потом  внушительно
сказал:
     - Я могу те и по уху врезать.  С гарантией,  что  на  своих  двоих  не
устоишь.
     - Я думал, это фамилия...
     - Один думал-думал, да взял и помер, - не совсем понятно сказал Федя.
     - Бедняга, - сказал я.
     - Показать мою лодку? - перевел Гарик разговор на другое.
     Федя кивнул,  кепка свалилась на глаза.  Он  рывком  подбросил  ее  на
затылок. Пока Гарик бегал за лодкой, мы помолчали.
     Феде резиновая лодка не понравилась.
     - Одно баловство, - сказал он. - Чуть волна - и к ракам в гости.
     - Чудак, она не тонет!
     - Мне такая и даром не нужна, - сказал Федя.
     - Сергей, завтра на зорьке рванем за лещом. Федя такое место знает...
     Гриб неодобрительно взглянул на Гарика.
     - Насчет евоной кандидатуры уговору не было.
     - Плакать не буду, - сказал я.
     Гарик подмигнул - дескать, лучше помолчи: все уладится.
     Мне, конечно,  хотелось  за  лещами отправиться,  но и кланяться этому
Грибу я не стал бы.  Нацепил на  голову  аэродром  и  задается.  Подумаешь,
великий рыбак!
     - Я подумаю, - важно сказал Федя и улыбнулся. Он стал еще смешнее, чем
раньше. Нижняя   губа  отвисла  и  сделалась  треугольной.  А  толстый  нос
приподнялся. Такой улыбке любой клоун бы позавидовал.  Глядя на Гриба,  и я
заулыбался, а потом и Гарик.
     - Какие там лещи? - спросил Гарик.
     - Лапти, - ответил Федя. - Аж тащить страшно.
     - Какого червя копать?
     - Белого,  -  подумав,  ответил  Федя.  -  Да  мы  и без червя навалим
пол-лодки рыбы... - Он поглядел на остров. - Только бы этот не помешал...
     - Сорока? - спросил я.
     - Мужики давно хотят ему бока  обломать...  Попробуй  достань  его  на
острове.
     - У нас тоже на него зуб, - сказал Гарик.
     - Если бы я знал,  где вход на остров,  - сказал Федя.  - Президенту -
конец! Мы бы его оттуда со всей оравой в два счета выкурили.  И летчики  бы
не помогли...
     - Летчики? - спросил я.
     - Дружат они с детдомовскими... Шефы, что ли?
     - Приложил бы я этому Президенту! - сказал Гарик. - Руки чешутся.
     - Я бы тоже, - сказал Федя.
     У меня руки не чесались.  Я человек миролюбивый и  драться  не  люблю.
Конечно, если на меня кто-нибудь нападет и первый ударит, я не стерплю.  Но
пока на  меня  никто  не  нападает.  А  Федя  и  Гарик  пускай  дерутся   с
Президентом, если у них руки чешутся.
     - Солнце взойдет - вы на берег,  - предупредил Гриб.  - Последнее  это
дело - ждать и догонять...
     - Сколько удочек брать? - спросил Гарик.
     - Не надо удочки - путаться только будут.
     - Как же ловить будем? - удивился он.
     - Будем, - сказал Федя. - Помогите лодку столкнуть.
     Он забрался в лодку,  а мы с Гариком спихнули черную посудину в  воду.
Федя спрятался под кепку и опустил весла.
     - Я тебя буду Гришкой звать, - сказал он.
     - Хоть  Кузьмой,  -  ответил Гарик.  - Только покажи,  где лещей брать
можно.
     - Без промашки,  - сказал Федя. - На этом озере я еще без штанов начал
рыбалить.
     - Вот тип, - сказал я, когда он уплыл.
     - Комик, - усмехнулся Гарик.
     - К нам чуть свет Сорока приходил...
     Гарик повернулся ко мне.
     - Сорока?
     - Мы лося ходили спасать... Только он погиб. Засосало в болоте. Аленка
до сих пор не может успокоиться.
     Я рассказал ему, как умирал лось.
     - Я бы этих охотников... - Гарик скрипнул зубами. - К стенке!
     У него сейчас лицо было точно такое же, как и у Сороки, там в лесу.
     - А Президенту я все равно фотокарточку попорчу, - сказал Гарик.
     - Это еще бабушка надвое сказала, - ответил я. На вид Сорока ничуть не
слабее Гарика.
     - Не смог лося спасти, - сказал Гарик.

                             Глава пятнадцатая

     Солнце взошло  над  озером,  а  Гриба  все  еще  не  было.  На  кустах
испарялась роса.  Неподалеку от берега раздавались всплески.  Играл крупный
окунь. У другого берега в камышах  смутно  вырисовывалась  лодка.  Рыбак  в
ватнике и зимней шапке сидел к нам спиной.  Казалось,  он спит. Там, где из
воды торчали сваи,  стлался пар.  Создавалось впечатление,  будто кто-то  в
снег наторкал  черные  головешки.  Еще  не обсохшие от ночной росы стрекозы
неуверенно летели над водой.  Гарик молча ходил по берегу.  Он нервничал. У
самой воды  лежали наши удочки,  банки с червями.  Червей мы накопали еще с
вечера.
     Утро было  прохладное,  и  хотя  мне  смешно было смотреть на рыбака в
зимней шапке,  одеться  потеплее  не  мешало  бы.   Гарик   надел   зеленые
парусиновые штаны  и  фланелевую рубашку.  Он тоже ежился от холода.  Скоро
поднимется солнце повыше и станет жарко. Придется все с себя стаскивать.
     Дед лежал на крыльце, уткнув морду в лапы. Деду тепло. У него шуба.
     Солнце медленно поднялось над лесом. Пять часов. Мы встали с Гариком в
четыре.  Ждем Федьку Гриба. А он что-то не спешит. Или спит без задних ног,
или один уплыл. Пожалел показать нам заветные лещовые места.
     Несколько раз подряд плеснуло у самого берега.  Я даже успел заметить,
как чиркнули по воде красноватые плавники. Окунь малька догоняет.
     - Закинем? - предложил я.
     И тут из-за осоки показался черный нос Федькиной лодки.
     - Я в людях редко ошибаюсь, - сказал Гарик, повеселев.
     Гриб спрыгнул с лодки, за руку поздоровался с нами. Сначала с Гариком,
потом со   мной.  К  штанам  присохла  сизая  рыбья  чешуя.  Гриб  выглядел
заправским рыбаком.
     - Проспал? - спросил Гарик.
     - Это вы,  городские,  долго дрыхнете,  - сказал Гриб.  - А  мы  народ
привычный... На  рыбалке  я  могу  два  дня не есть,  не пить и две ночи не
спать. А может, и больше смогу. Не пробовал.
     - Говорил, будешь на месте, когда солнце взойдет... - сказал я.
     Гриб даже не посмотрел  в  мою  сторону.  Он  взял  банку  с  червями,
заглянул туда и небрежно отложил в сторону.
     - Квелые, - сказал он.
     - Чего мы ждем? - спросил Гарик.
     - Не знаю, - сказал я.
     - Хотите лещей? - спросил Федя.
     - Шутник, - усмехнулся Гарик.
     - Уговор  -  во  всем  слушаться  меня,  - сказал Федя.  - Тогда будут
лещи... Я вам нынче покажу настоящую рыбалку!
     - Чего же мы стоим? - воскликнул Гарик.
     - По коням! - скомандовал Гриб.
     Мы забрались  в  лодку  и поплыли.  Греб Гарик.  Гриб сидел на корме и
командовал:
     - Левее,  еще чуток...  Так держать!  Теперя правым греби. Вот так. Не
маши веслами-то... Не видишь, одно поперек стало?
     Я удивлялся Гарику.  Он беспрекословно подчинялся Федьке.  Это на него
не похоже.  Гарик сам любит командовать.  Видно,  очень уж  захотелось  ему
поймать двухкилограммового леща и похвастаться перед Аленкой. Я еще ни разу
леща не поймал.  Подлещики были,  а лещи почему-то  стороной  обходили  мой
крючок. Лещ - рыба осторожная, и ее на дурака не возьмешь.
     Я предложил Гарику сменить его,  но он не  отдал  весла.  Мы  плыли  и
плыли, а конца нашему пути все не видно.
     Остров остался позади. Солнце ярко освещало его. Блестели зеленые иглы
на соснах   и  елях.  Блестел  желтый  песок.  Взглянув  на  остров,  Гарик
нахмурился. Пролетели две большие утки.
     - Какую крякушку позавчера шлепнул! - похвастался Федя.
     - Охота запрещена, - сказал я.
     - Для  кого  запрещена,  а  для меня нет...  Я на этом озере родился и
вырос, кто мне запретит?
     - Поймают...
     - Еще  тот  на  свет  не  родился,  кто  пымает  Федьку  Губина,  -  с
бахвальством произнес Гриб.
     - Где ты достал такую замечательную кепку? - спросил я.
     - Нравится?
     - Еще бы!
     - Один  человек подарил...  Питерский.  Приезжал сюда рыбалить.  Я ему
одно такое место показал.
     - Мы туда едем? - спросил Гарик.
     - Тот,  питерский,  взял там за полдня пятнадцать килограммов.  Лещи и
окуни. И рыба одна к другой. Крупная! Ну, он и подарил мне эту кепку. Носи,
говорит, Федя, с гордостью, ты заслужил ее. Так и сказал. Я, мальцы, думаю,
это знаменитая кепка. У нас в деревне ни у кого такой нет. Сам председатель
сельсовета интересовался, где я такую откопал. Видно, понравилась ему.
     - Редкая фуражечка, - сказал  я. - Олег Попов и тот бы позавидовал.
     - А кто это?
     - Великий человек, - сказал я. - Верно, Гарик?
     - Попов? Известная личность, - подтвердил Гарик.
     - Этот тоже, видать, шишка... На собственном "Москвиче" приезжал.
     Остров заслонил наш дом, а мы все плыли. У Гарика на лбу выступил пот.
Гриб спрятался  под  своей  знаменитой  кепкой и дремал.  Озеро раскинулось
перед нами на много километров.  В одном месте  оно  суживалось.  Когда  мы
вошли в горловину, Федька открыл один глаз и сказал:
     - Якорь!
     Я поднял со дна рогатую тележную ось и бросил за борт.
     - Очумел?  - заорал Гриб.  - Кто так кидает?  Тихонько надо, голова ни
одного уха!
     - Ну что ты на самом деле?! - возмутился и Гарик.
     - На  рыбалке  должно  быть  так:  пролетела  стрекоза - слышно.  А ты
полупудовую железяку запузырил так,  что черти на том свете и то  услышали.
Рыба любит тишину, понял?
     Не нарочно ведь!  Уж так получилось.  Вырвалась  у  меня  из  рук  эта
штуковина. Я молча выслушал упреки. Но это было только начало. Не успели мы
забросить удочки, как Гриб снова начал пилить меня:
     - Ушла теперя рыба... Эх, ты, капустная кочерыжка!
     Мне хотелось хлестнуть его удочкой по громадной кепке:  ишь разошелся!
Может быть, тут и не было рыбы?
     - Подымай якорь, - распорядился Федя. - И в другой раз - гляди!
     Мы отплыли  от  этого места подальше и снова встали на якорь.  На этот
раз я так опустил железяку,  что даже  не  булькнуло.  Но  Федя  все  равно
остался недовольным.
     - Еле поворачиваешься!  Пока якорь опускал - на  пять  метров  от  ямы
отнесло.
     Хуже нет - ловить рыбу со старшими на  одной  лодке.  Орут,  замечания
делают на  каждом  шагу.  То одно не так,  то другое не этак.  То ли дело с
Аленкой. Там я голова:  что скажу,  то она и  делает.  А  когда  надо  -  и
прикрикну. Только я зазря не кричу, я человек справедливый.
     На новом месте тоже не клевало. И опять виноватым оказался я.
     - Рыба,  она за десять верст слышит,  - разглагольствовал Гриб.  - Она
брюхом чует. Принимает колебания.
     Гарик хмуро поглядывал на него. Но пока помалкивал.
     - Лопнула рыбалка,  - сказал я.  - Рыба дна дня будет  очухиваться  от
нашего якоря...
     - Попробуем в другом месте, - сказал Гриб.
     И в другом месте не клевало.  Рыба будто сговорилась. Даже ерши-малыши
не дергали.  Федя равнодушно глядел на  поплавок,  сделанный  из  пробки  и
гусиного пера. Кепка его съехала на самые глаза.
     - Где же лещи? - мрачно спросил Гарик.
     - В озере, - бодро ответил  Федя. - Гуляют, родимые.
     - А твои места?
     - Отошла, - невозмутимо ответил Гриб.  - Не все же время рыба стоит на
ямах? Знаешь, какая там глубина?
     - Мне на глубину наплевать, - разъярился Гарик. - Мне рыба нужна. Гони
назад ножик!
     - Не ори, - насупился Гриб. - Не то веслом огрею... Со мной, парнишка,
на озере шутки плохи.  Я вас не звал на рыбалку.  Сами напросились.  Что я,
колдун какой?  Ну,  не  берет  нонче,  а завтра будет брать.  Раз на раз не
приходится. Спроси у других рыбаков... А ножик не отдам, хоть лопни. Он мне
и самому пригодится. Дареное назад не отдают. Иль у вас в городе наоборот?
     - Веслом огреет?!  - Гарик даже приподнялся  со  своего  места.  -  Ты
слышал, Сережка, что он сказал?
     - Не глухой,  - ответил я.  Мне было интересно,  чем все это кончится:
подерутся или нет? А здорово, если бы они подрались. Трудно сказать, кто из
них сильнее. Оба здоровенные.
     - Я таких, как ты... - сказал Гарик.  - Да я на ринге работал с такими
мальчиками... Я тебя одним пальцем ткну...
     - Ткни,  -  сказал  Гриб  и  тоже приподнялся.  Кепка свалилась ему на
глаза, и он,  вместо того чтобы по привычке подбросить  ее  вверх,  снял  и
аккуратно положил  на сиденье.  У Феди была продолговатая голова с выступом
на затылке.  Волосы взлохмачены.  Сразу видно,  что  Федя  с  гребешком  не
дружит. Цвет  волос  и  не  определишь:  что-то  между  коричневым и русым.
Поперек лба морщина. Она делала Федю взрослее.
     - Я тебя как котенка...  - Гарик оттолкнул меня и двинулся к Феде.  Но
мне некуда было деться, и я, чуть отодвинувшись, снова оказался между ними.
     Гриб оттолкнул меня и сделал шаг навстречу Гарику. Я снова отодвинулся
и опять оказался между ними.  Я сидел, а они стояли. Я видел только их ноги
и животы.  Ногами они почему-то пинали меня.  Сначала один, потом другой. И
наконец сразу оба. Еще хорошо, что босиком.
     - Какой ты рыбак... - гремел надо мной Гарик.
     - А ты думал, тюря, лещи тебе в лодку будут прыгать? Шире рот разевай!
Кто же  на озере орет как оглашенный,  дурная твоя голова ни одного уха?  -
орал Гриб.
     - Ты  мне  про весло и не заикайся!  Как будто я весло в руках не умею
держать...
     - Не надо было этого брать, - глянул на меня Федя. - Была бы рыба.
     - Ты,  Сергей,  как будто первый раз на озере?  - уставился на меня  и
Гарик. - Гремишь, как черт знает кто...
     - Кочерыжка! - обозвал меня Федя.
     - А где мои черви? - спросил Гарик.
     Во время их возни одна банка с червями упала за борт.
     - Утонула, - сказал я.
     - Сидел бы ты лучше на берегу...
     - Лезут тут всякие в лодку, - сказал Федя.
     До драки не дошло. Они еще минут пять костерили меня. Я терпел, ничего
не поделаешь. Только раскрой рот - могут дать н по шее. Особенно этот Гриб.
Врезал бы я ему по губе, да боюсь, из лодки выкинет. А до берега далеко.
     Сорвав на   мне  зло,  они  стали  ругаться  потише,  а  потом  совсем
перестали. Выдохлись.  Сначала уселся Гарик,  потом Гриб.  Федя  велел  мне
грести.
     Я безропотно взялся за весла.  Я думал,  что надо к  берегу,  но  Федя
приказал грести  дальше  к мысу,  который далеко вдавался в озеро.  На мысу
белела большая береза. На нее и велено было мне держать.
     Я старался изо всех сил. Гарик ничего, а Федя морщился, глядя на меня.
На минутку  отпустив  весла,  я  содрал  с  себя  рубаху.  Они  с  завистью
посмотрели на меня, но раздеваться не стали. Из упрямства. Солнце припекало
все сильнее. Первым не выдержал Гарик. Глядя на березу, до которой было еще
далеко, он сказал:
     - Кто-то кусает в лопатку... Серега, посмотри.
     Быстренько сдернул с себя рубашку и майку.  Я даже н смотреть не стал:
никто его не кусает.
     - Думал, клещ, - сказал Гарик.
     Федя, сощурившись, поглядел на солнце, потом стал щупать свою рубаху.
     - Весной покупали, а гляди - уже выгорела!
     И, покачав головой,  тоже разделся.  Рубаху спрятал в корзину. Заметив
мою усмешку, взял кепку и надел. Теперь он сидел как под зонтиком.
     За мысом мы остановились.  Федя вдруг стал очень серьезным.  Огляделся
по сторонам и вытащил из корзинки небольшую банку, из которой торчал черный
шнур, напоминающий электрический провод.
     - Бомба,  -  шепотом  сказал  Федя.  -  Сам  сделал.  Это  я из-за нее
задержался.
     Мы с  Гариком  опасливо  посмотрели на бомбу.  Мне сразу и в голову не
пришло, для чего она предназначена. Гриб нагнулся и стал смотреть в воду. Я
тоже посмотрел:  ничего  не  видно.  Верхний  слой  прозрачный,  а глубже -
чернота.
     - Рыба ходит,  - уверенно сказал Федя.  - Удочка - детская забава. Вот
эта штука кашлянет - рыбу лопатой будем огребать!
     - А мы как? - на всякий случай спросил я. - Чем нас будут огребать?
     - Замри, понял? - сказал Федя.
     - А как она... - кивнул на бомбу Гарик. - В руках не рванет?
     - Дрейфишь - иди на берег.
     - Не  в  этом  дело,  -  сказал  Гарик.  -  Я  не знаю,  как эта штука
действует.
     - Охнет - будь здоров,  - сказал Гриб.  - Успевай только рыбу таскать.
Вот чго,  мальцы,  штаны долой.  Как рыба пойдет наверх,  так все за  борт.
Крупную хватайте в первую очередь. Она быстро отходит.
     - Сильный заряд? - спросил Гарик.
     - Говорю, кто боится - жмите на берег, - ответил Федя.
     - Не в этом дело, - сказал Гарик.
     Я с тоской посмотрел на жестяную банку.  Может быть, и правда, пока не
поздно, податься на берег?  Гарик останется.  Из гордости. А одному уходить
неудобно. Струсил, скажут. Федя между тем достал из кармана спички.
     - Рот надо открывать?  - спросил  я.  Где-то  я  вычитал,  что,  когда
что-нибудь взрывается рядом,  нужно обязательно рот раскрывать.  Вот только
зачем - я забыл.
     - Лучше  будет,  если  ты  свою  коробку  закроешь  и больше не будешь
раскрывать, - заметил Гарик.
     Федя, насупившись и отвалив нижнюю губу, возился со шнуром. Все дальше
запихивал его в банку.
     - Порох? - спросил Гарик.
     Федя кивнул.
     - Да сними ты свою дурацкую кепку! - сказал Гарик. - Ведь не видишь ни
черта!
     - Вижу, - ответил Федя.
     И вот все готово. Гриб поднес спичку к шнуру, и он зашипел, выбрасывая
тоненькую, как иголка, струйку огня.
     - Штаны сняли? - спросил Федя, держа банку на отлете.
     - Бросай! - заорал Гарик.
     - Сейчас, - сказал Федя и посмотрел за борт.  - А может, туда лучше? -
кивнул он на другую сторону.  Шнур между тем негромко шипел,  распространяя
ядовитую вонь.
     - Кому говорю, бросай! - Гарик вскочил на ноги.
   " Я подумал,  что он сейчас сиганет в воду.  В штанах. А еще неизвестно,
где хуже, в воде илй на лодке.
     - Сюда лучше,  - сказал Федя и не спеша кинул банку с вонючим  шипящим
шнуром. Банка  камнем  пошла на дно.  Вода забурлила.  Мы,  затаив дыхание,
смотрели на воду. Медленно расходились круги.
     - Чего  орал?  -  сказал  Фодя.  -  Мне  не впервой.  Она замедленного
действия...
     И тут бабахнуло!  Столб воды поднялся метра на два. Вода закачала нашу
лодку. Остро запахло порохом.
     - Сработала, холера! - заулыбался Федя. - Жди, мальцы, рыбу...  Сейчас
попрет!
     И рыба   пошла.  Сначала  из  глубины  показались  мальки.  Много,  не
сосчитать. Они,  вяло покачиваясь,  шли и шли из  глубины.  На  поверхности
оставались и  белели  неподвижные  и  маленькие.  Кое-где показалась плотва
граммов на двести. Кверху брюхом выплыл подлещик, второй, за ним щуренок.
     - Я буду за вас подбирать? - спросил Федя.
     Гарик посмотрел на меня, потом на рыбу.
     - Нечего подбирать, - сказал он. - Мелочь пузатая.
     - Щука!
     И верно,  неподалеку от лодки показалась большая рыбина.  Она пыталась
перевернуться с брюха на спину. Плавники ее лениво шевелились.
     - Уйдет! - заорал Гриб.
     Гарик нехотя сбросил штаны и перевалился через борт.
     - А ты чего сидишь?
     Пришлось и мне