лся
в джунгли, и сын Холкрофта должен был обучиться искусству защищаться.
     Впрочем, он все-таки  прошел  курс  обучения,  но, как только  перестал
ходить в клуб,  быстро забыл все,  чему  научился. И если он и впрямь что-то
усвоил, то чисто подсознательно.
     "Нет, я и  в  самом деле  кое-что усвоил",  - думал Холкрофт, довольный
собой. Он вспомнил оторопелый взгляд охранника.
     Последняя мысль  была совсем смутной и  пришла ему в голову,  когда  он
повернул  и  увидел прямо перед  собой ворота  имения.  Что-то  произошло  с
передними сиденьями. Он еще не пришел в себя после нескольких минут недавней
схватки, и его внимание притупилось, но что-то все же  привлекло его взгляд,
упавший на клетчатую обивку сидений.
     И  вдруг  его  оглушили  ужасные  звуки:  лай собак.  Внезапно  в окнах
автомобиля   справа   и  слева   показались   устрашающие   морды   огромных
длинношерстных  овчарок. Их  черные  глаза  пылали  голодной яростью,  пасти
оскалены, на  губах пена, когти царапали по  стеклу, а  из  глоток вырывался
остервенелый  рык  хищников,  добравшихся до  добычи, в которую  им никак не
удается  вонзить свои клыки. Их была целая свора - пять, шесть, семь... Одна
из  собак  вскочила на капот и прижала морду  с  раскрытой пастью к лобовому
стеклу.
     А внизу  у подножия холма Холкрофт при свете фар  увидел, как двинулись
массивные  ворота.  Ему  показалось, что  ворота закрываются  очень  быстро.
Стальная  арка  через несколько  секунд  должна была  намертво сомкнуться  с
каменными столбами. Он нажал  на акселератор, до боли  в ладонях вцепился  в
рулевое  колесо  и  на  полной  скорости  помчался  вниз  по  аллее.  Машина
пронеслась меж каменных колонн  в нескольких дюймах от надвигающейся решетки
ворот. Пес  свалился  с  капота вправо, перевернувшись в воздухе  и взвыв от
боли и ужаса.
     Свора  собак  помчалась  вверх по  холму  и  скрылась  в  сумерках.  Их
исчезновение можно было объяснить лишь тем, что они  бросились на неуловимый
для человеческого уха свист. Пот градом катил по лицу Холкрофта. Он почти до
упора вжал педаль газа. Машина летела по шоссе.
     Вдали показалась развилка - куда же надо повернуть: направо или налево?
Холкрофт не мог вспомнить. Он  машинально сунул руку под сиденье, где лежала
карта.
     Так  вот  что  привлекло его взгляд.  Карты  там  не было Ноэль свернул
налево и  посмотрел под  сиденье: может быть, карта упала на пол? Нет,  и на
полу ее не было. Ее вытащили!
     Он подъехал  к перекрестку.  Перекресток был незнакомый - или он просто
не  мог  узнать  его  в наступившей тьме.  Холкрофт свернул  направо,  чисто
интуитивно понимая, что останавливаться нельзя. Он ехал на большой скорости,
пристально вглядываясь в дорожные знаки  и  надеясь найти дорогу  на Рио. Но
вокруг все погрузилось во  тьму. Он  проезжал мимо незнакомых  мест.  Дорога
стала резко уходить вправо, и вдруг он увидел прямо перед собой крутой холм.
Ноэль не помнил ни этого виража, ни холма. Он заблудился.
     Вершина холма была совсем плоская. Слева от дороги он заметил смотровую
площадку и автостоянку, окруженную стеной в половину человеческого роста. За
стеной виднелся обрыв. Вдоль ограды были расставлены туристические телескопы
- обычно их окуляры автоматически открываются, если бросить монетку в  щель.
Холкрофт въехал  на  стоянку и  заглушил мотор.  Вокруг  не было  ни единого
автомобиля,  но,  может  быть,  скоро  кто-то  и  подъедет.  Возможно,  если
осмотреться  вокруг,  ему удастся  что-нибудь выяснить  относительно  своего
местонахождения. Он вышел из машины и подошел к стенке.
     Где-то далеко  Ноэль увидел городские  огоньки. Но между этим холмом  и
городом   расстилалась   непроглядная   тьма...  Впрочем,   не   совсем   уж
непроглядная.  Внизу  он заметил  змеящуюся полоску  огоньков.  Шоссе? Ноэль
оказался рядом с телескопом. Он сунул монетку в щель  и прильнул к  окуляру,
направив телескоп на вереницу огней, которую он принял за шоссе. Так и есть.
     Огни находились  на  значительном расстоянии друг от  друга.  Это  были
фонари.  Они манили, но путь  к ним преграждал непроходимый бразильский лес.
Эх, если бы он только мог добраться до этой дороги... Он попытался перевести
телескоп  правее,  но  труба  больше  не  поддавалась. Черт  возьми! Где  же
начинается эта дорога? Она же должна где-то...
     Позади   себя   он  услышал  урчание  взбирающегося   по  склону  холма
автомобиля. Слава Тебе, Господи!  Ему надо во что  бы то ни стало остановить
эту машину! Он побежал через  бетонную  площадку  к  асфальтовой  дороге. Он
добежал до дороги и - похолодел. Из-за пригорка показался  белый "мерседес".
Тот самый,  который  стоял,  сверкая  в  лучах заходящего солнца,  на другом
холме. Лимузин Граффа.
     "Мерседес"  резко затормозил, взвизгнули шины.  Дверь  открылась, и  из
машины  показался человек. Его  легко  было узнать при  свете  фар: охранник
Граффа.
     Охранник полез за пояс. Холкрофт замер. Охранник достал пистолет и стал
целиться в него. Просто непостижимо! Этого не может быть!
     Прогремел первый выстрел: он  прорезал  тишину, точно грохот внезапного
землетрясения. За  первым выстрелом прозвучал второй. В нескольких шагах  от
Ноэля взметнулся фонтанчик гравия. Он все еще  не верил своим глазам и ушам,
но инстинкт вывел его из оцепенения и приказал ему бежать, спасаться. Сейчас
он погибнет!  Его  собирались  убить  на  безлюдной  туристической смотровой
площадке над Рио-де-Жанейро. Да это же просто безумие!
     Ноги не слушались его. Он с трудом заставил себя бежать к машине.  Ноги
болели  - очень странное  ощущение.  Ночь  потрясли еще  два выстрела, перед
Ноэлем снова взметнулись фонтанчики каменного праха.
     Холкрофт  добежал  до  машины,  упал на  землю около раскрытой двери  и
потянулся к дверной ручке.
     Еще  выстрел - на  этот  раз  просто оглушительный. И  тотчас  вслед за
звуком выстрела раздался странный хлопок, за которым последовал громкий звон
разбитого стекла. Выстрелом выбило лобовое стекло у его машины.
     Делать нечего. Холкрофт  распахнул  дверь  и забрался в  автомобиль.  В
совершеннейшей панике повернул ключ зажигания.
     Взревел мотор, он ударил ногой  по акселератору. И дернул переключатель
скоростей.  Машина  рванулась  с  места  в  темноту.  Он  крутанул  баранку,
автомобиль  резко  повернул, едва не врезавшись  в бетонную стенку. Инстинкт
приказал  Ноэлю  включить  фары.  При свете фар  он увидел идущую под  уклон
дорогу и помчался по ней.
     Дорога петляла. Его резко бросало на виражах из стороны в сторону, он с
трудом  удерживал руль, автомобиль шел  юзом,  шины визжали, сжимающие  руль
руки  онемели от боли.  Потом ладони вспотели, и руль стал выскальзывать  из
рук.  В любую  секунду он  мог вылететь  в  кювет  и перевернуться, в  любую
секунду он мог погибнуть в бензиновом пламени.
     Он не помнил, как долго длился  этот головокружительный спуск, как  ему
удалось найти  шоссе, освещенное огнями, но он  все  же нашел его.  Он вдруг
увидел  широкое  полотно  шоссе, которое бежало  на  запад и,  главное, - на
восток. Шоссе вело к городу!
     Он  ехал  мимо дремучих  лесов. По обе стороны асфальтовой ленты  шоссе
стеной вздымались высоченные деревья, похожие на стены глубокого каньона.
     Навстречу ему промчались две машины. При виде их Ноэль едва не закричал
от  радости.  Он  уже  ехал  по  городским  предместьям.   Расстояние  между
отдельными  фонарными  столбами  теперь   уменьшилось,  и  вдруг  он  увидел
множество автомобилей, мчащихся  в обоих направлениях. Он  и не предполагал,
что можно быть таким счастливым в потоке городского транспорта.
     Он подъехал к  светофору.  Горел красный. Холкрофт  опять возблагодарил
судьбу за то, что тут стоял этот  светофор, подаривший ему  несколько секунд
отдыха. Он полез в карман за сигаретами. О Боже, как же хочется курить!
     Слева от него притормозил автомобиль. Он взглянул  на него и не поверил
своим глазам. Рядом с  шофером сидел человек - его он видел впервые в жизни,
- который опустил  стекло и направил на него пистолет. К стволу был прилажен
толстый перфорированный  цилиндр  -  глушитель!  Неизвестный целился прямо в
него.
     Холкрофт   отпрянул   от  окна,  вжался  в  спинку  сиденья   и  рванул
переключатель  скоростей.  Прогремел  выстрел,  и позади него с  грохотом  и
звоном  разлетелось   стекло.  Машина  дернулась  с  места  и  ворвалась  на
перекресток.  Заголосили  клаксоны,  он  едва  не  столкнулся   с  встречным
автомобилем, в последнюю секунду вильнув в сторону.
     Сигарета выпала у него из губ и прожгла дырку в сиденье.
     Он понесся в город.

     Потная телефонная трубка выскальзывала из руки.
     - Вы меня слышите? - орал Ноэль.
     - Мистер  Холкрофт,  пожалуйста,  успокойтесь.  -  Атташе американского
посольства, судя по голосу, явно ему не верил. - Мы сделаем все, что в наших
силах. Вы изложили мне факты, и  мы по дипломатическим каналам  выясним, что
случилось.  Как  можно скорее.  Тем не менее, уже восьмой час. В такое время
вряд ли кого-то можно застать.
     - Вряд  ли кого-то можно  застать?  Может быть,  вы меня не расслышали?
Меня чуть не убили! Да вы только взгляните на мою машину! Она вся изрешечена
пулями! Стекла выбиты!
     -  Мы  пошлем сейчас  к вам в  отель  нашего  сотрудника,  он  займется
автомобилем, - сказал атташе как ни в чем не бывало.
     -  Ключи  у  меня. Пусть  он поднимется  ко мне в номер, и я отдам  ему
ключи.
     - Да, конечно. Оставайтесь в номере, мы вам перезвоним.
     Атташе повесил трубку. Господи! У этого парня был такой голос, будто он
беседовал с  назойливым дядюшкой, мечтая поскорее закончить разговор и пойти
доедать ужин.
     Холкрофт был перепуган не на шутку. Его обуял такой страх, что он забыл
обо  всем на свете. И  тем не  менее, несмотря  на  поразившую его слабость,
невзирая на одолевавший его страх,  Ноэль вполне  отдавал себе отчет,  что с
ним происходит нечто совершенно невообразимое и необъяснимое.
     Где-то  на дне его  души тлел  гнев,  и он  чувствовал, как  этот  гнев
разгорается с каждым мгновением. Холкрофт пытался подавить в себе этот гнев,
он боялся  его, но ничего не  мог  поделать. Он подвергся нападению и теперь
жаждал отомстить своим обидчикам.
     Он  хотел отомстить и  Граффу тоже. Он хотел  назвать  его тем  именем,
которого тот заслуживал: монстром, лжецом, вором... нацистом.
     Зазвонил телефон.  Ноэль  буквально  взвился,  словно  это  был  сигнал
тревоги, возвещавший начало новой атаки. Он схватил  себя за запястье, чтобы
унять дрожь в руке, и быстро подошел к тумбочке у кровати.
     - Сеньор Холкрофт?
     Это  был  не  атташе   американского   посольства.  Человек  говорил  с
латиноамериканским акцентом.
     - Что вам надо?
     - Мне надо с  вами  поговорить. Это очень важно,  и я хочу поговорить с
вами немедленно.
     - Кто вы?
     - Меня зовут Карарра. Я нахожусь в вестибюле вашего отеля.
     - Карарра? Мне вчера звонила женщина по фамилии Карарра.
     -  Это моя  сестра. Сейчас она со мной. Нам  обоим надо срочно  с  вами
поговорить. Можно подняться к вам в номер?
     -  Нет! Я  никого не принимаю! -  Звуки выстрелов,  фонтанчики бетонной
крошки  и гравия  - все эти воспоминания были еще живы в мозгу Ноэля. Больше
он не будет одинокой мишенью.
     - Сеньор! Нам надо поговорить - непременно!
     - Нет, я уже сказал. Оставьте меня в покое, или я вызову полицию.
     - Полиция вам  не поможет.  Мы можем помочь.  Мы хотим  помочь вам. Вам
нужна информация о фон Тибольтах. У нас есть такая информация.
     У  Ноэля перехватило дыхание. Он уставился  на телефонную  трубку.  Это
ловушка. Собеседник пытался завлечь Ноэля в ловушку. Но если  так, то почему
он даже не скрывает этого?
     - Кто вас подослал? Кто приказал вам позвонить мне' Графф?
     - Морис  Графф не разговаривает  с  людьми вроде нас.  Моя  сестра  и я
вызываем у него только омерзение.
     "Ты мне  омерзителен!"  У  Граффа  все  окружающие  его  люди  вызывают
омерзение,  подумал  Холкрофт. Он  глубоко  вздохнул  и  постарался говорить
спокойнее:
     - Я  спросил,  кто вас  сюда  прислал.  Откуда вам  известно, что  меня
интересует семья фон Тибольт?
     -  У  нас  есть  друзья  в  министерстве   иммиграции.  Мелкие  клерки,
незаметные люди.  Но они слушают, они  наблюдают. Вы  все поймете,  когда мы
побеседуем. - Бразилец  говорил настойчиво,  сбивчиво, торопливо -  нет, это
вряд ли похоже на заученную речь. - Пожалуйста, сеньор, вам надо встретиться
с нами. У нас есть информация,  которая вам необходима. Мы хотим вам помочь.
Помогая вам, мы помогаем другим.
     Ноэль стал лихорадочно соображать. В  вестибюле  отеля  "Порто  алегре"
всегда полно народу, а ведь  чем больше народу, тем безопаснее. Если Карарре
и его  сестре  и впрямь что-то  известно о  фон  Тибольтах, ему надо  с ними
встретиться. Но не с глазу на глаз, не в одиночку. И он решился:
     -  Встаньте у стойки  портье, по крайней мере, в  десяти футах  от нее.
Выньте руки из карманов. Пусть ваша сестра встанет слева от вас и держит вас
за правую руку. Я скоро спущусь, но не на лифте. И вы меня не сразу увидите.
Я увижу вас первый.
     Он повесил трубку, удивленный  своими словами.  Все-таки чему-то он уже
научился.  Подобные предосторожности были  элементарной истиной  для  людей,
которые  тайно творят преступные дела, но ему все это было внове. Карарра не
будет сжимать пистолет в кармане, его сестра - или кем  она ему приходится -
не сможет залезть к себе в сумочку незаметно для него. Все их внимание будет
приковано к дверям, а не к лифтам, - а он, разумеется, воспользуется лифтом.
И он их сразу узнает.
     Ноэль вышел из лифта и смешался с толпой туристов. Он сделал вид, будто
идет вместе с ними, и мельком взглянул на мужчину и женщину у стойки портье.
Как  и было  уговорено,  Карарра держал руки по швам, а сестра обхватила его
правую руку, словно  боялась разлучиться с  ним. Они в самом  деле оказались
братом и сестрой - между ними  было несомненное  сходство. Карарре было чуть
за тридцать, сестра  на несколько лет его младше. Оба смуглые, черноволосые,
темноглазые. Вид у них был неброский: одежда опрятная, но недорогая, которая
резко  выделялась на фоне мехов и вечерних туалетов обитателей  гостиницы, и
они отдавали  себе в этом отчет: на лицах у  них было  написано смущение,  в
глазах затаился страх. Безобидные ребята, решил Холкрофт. Но тотчас подумал,
что делает слишком поспешные выводы.
     Они  сели в  дальней кабинке  тускло освещенного коктейль-бара: брат  с
сестрой напротив Ноэля. Прежде чем войти в  кабинку, Ноэль вспомнил, что ему
должен  пере  звонить  атташе.  Он  сказал   портье,  что,  если  его  будут
спрашивать, пусть зайдут в коктейль-бар. Но  только если это будет кто-то из
американского посольства. Только этом случае.
     - Сначала расскажите, как  вы узнали, что я разыскиваю фон Тибольтов, -
попросил Ноэль после того, как и принесли выпивку.
     - Я уже сказал. Я  - клерк в министерстве иммиграции. В прошлую пятницу
у нас  прошел слух, что должен появиться какой-то американец,  который будет
расспрашивать о немцах  фон Тибольтах.  Тот,  к тому  вы обратитесь  с  этой
просьбой, должен был связаться  с "policia  de administcao". Это наша тайная
полиция.
     - Я  знаю, что это такое. Он назвался переводчиком.  Но  я  хочу знать,
почему вам об этом стало известно.
     - Фон Тибольты - наши друзья. Очень близкие друзья.
     - Где они находятся?
     Карарра переглянулся с сестрой. Заговорила девушка.
     - Зачем вы их ищете? - спросила она.
     -  Я  же  объяснил в министерстве. Ничего  особенного.  Родственники  в
Америке оставили им деньги.
     Брат и сестра снова переглянулись, и сестра спросила:
     - И большая сумма?
     - Не знаю, - ответил  Холкрофт. - Это дело конфиденциального характера.
Я только посредник.
     - Кто? - переспросил брат.
     - Un  tercero, -  ответил  Ноэль,  глядя  на девушку.  - Почему  вы так
испугались,  когда разговаривали со  мной вчера по телефону? Вы оставили мне
свой номер, а когда я перезвонил, попросили меня не звонить. Почему?
     - Я  совершила ошибку. Мой  брат  сказал,  что это была очень серьезная
ошибка. Имя, номер телефона - я не должна была вам этого говорить.
     - Немцы могут рассердиться, - объяснил Карарра. - Если за нами следят и
подслушивают  наши  телефонные разговоры,  они узнают,  что  мы вам звонили.
Тогда нам грозит опасность.
     - Но если они ведут за мной наблюдение, то они знают, что вы здесь.
     - Мы  это  обсудили,  - продолжала девушка.  - Мы приняли решение.  Нам
нужно рискнуть.
     - Рискнуть?
     - Немцы презирают нас. Мы ведь, ко всему прочему, португальские  евреи,
- сказал Карарра.
     - Для них это до сих пор так важно?
     - Ну конечно!  Как я сказал, мы близкие друзья  фон Тибольтов. Пожалуй,
мне  надо  выразиться яснее. Иоганн  - мой самый близкий друг. Он должен был
жениться на моей сестре. Но немцы бы ему этого не позволили.
     - Кто же мог воспротивиться?
     - Кто угодно. Да еще всадить Иоганну пулю в затылок.
     - Боже праведный, да это безумие! - Но это не было безумием, и Холкрофт
теперь это понимал. Он  уже выступал в  роли мишени: выстрелы еще  звенели в
его ушах.
     -  Для  некоторых  немцев  подобный   брак  мог  бы  стать  смертельным
оскорблением,  - сказал Карарра. - Есть среди  них  еще такие,  кто уверяет,
будто фон Тибольты предали Германию. Эти люди и теперь, тридцать лет спустя,
продолжают  воевать.  Семейству  фон  Тибольт причинили большие неприятности
здесь в Бразилии. Они заслуживают  лучшего обхождения.  Их  жизнь и так  уже
превратилась в сплошную пытку по причинам, которые  давным-давно должны быть
забыты.
     - И  вы решили,  что я смогу им  чем-то  помочь?  Что же заставило  вас
сделать такой вывод?
     -  Потому  что  могущественные люди попытались  преградить вам  дорогу.
Немцы  здесь  пользуются огромным  влиянием.  Тем  самым  и  вы  становитесь
могущественным и влиятельным,  и  оттого Графф хочет, чтобы вы держались  от
фон Тибольтов подальше.  Для  нас же это  означает, что  вы не представляете
опасности  для  наших  друзей,  а раз так, значит, ваши  намерения чисты. Вы
могущественный американец, который может им помочь.
     - Вы сказали: Графф. Это Морис Графф, не так ли? Кто он?
     - Отъявленный нацист. Его должны были повесить в Нюрнберге.
     -  Вы знакомы с Граффом?  -  спросила  девушка, не спуская с  Холкрофта
глаз.
     - Я ездил сегодня  к  нему  - знакомиться. Я  сослался на одного своего
клиента  в  Нью-Йорке,  который  попросил  меня   осмотреть  дом  Граффа.  Я
архитектор. Во время  нашего разговора я упомянул имя фон Тибольтов, и Графф
рассвирепел.  Он начал орать и  приказал вышвырнуть меня вон. Когда я уезжал
из его имения, на меня спустили  свору собак, потом  меня стал  преследовать
охранник Граффа.  Он пытался  убить меня. Потом, когда я уже был недалеко от
города,  попытка покушения повторилась. В меня стрелял  какой-то  человек из
окна автомобиля.
     - Матерь Божья! - воскликнул Карарра в ужасе.
     - Нам не надо было встречаться с  ним, - сказала девушка, хватая  брата
за  руку. Но она тут же пристально посмотрела на Холкрофта. - Если, конечно,
он не лжет.
     Холкрофт понял, что  она  имеет  в  виду. Если он  намеревается  что-то
выяснить  у  брата и сестры, то ему надо убедить их, что он тот человек,  за
кого себя выдает.
     - Я говорю правду. То же самое я только что рассказал атташе посольства
Соединенных Штатов. Они должны  прислать своего сотрудника, чтобы тот забрал
мою машину в качестве вещественного доказательства.
     Карарра  посмотрели  друг  на  друга,  потом  оба  перевели  взгляд  на
Холкрофта. Они расценили слова Ноэля как доказательство  его  правоты. И уже
не сомневались. Это он прочел у них в глазах.
     - Мы верим