оставить мне компанию? - спросил он.
     - Я не пью.
     - Тогда, возможно, и мне не стоит. ? Она рассмеялась гортанным смехом:
     -  У меня вовсе нет никаких предубеждений. Такое  вряд  ли  грозит жене
офицера. Просто я не способна ни пить, ни курить. И то и другое ударяет  мне
сразу в голову.
     Он взглянул на нее сквозь бокал. Она  смотрела на него, не отрываясь  и
не мигая. Взгляд был тяжелым и отчужденным, он словно вынуждал его попросить
Гретхен опустить глаза.
     - По телефону  вы  сказали, что один из  помощников  вашего мужа  будет
находиться в соседней комнате. Познакомьте нас.
     - Он не смог сюда прибыть.
     - Да? Жаль.
     - Неужели?
     Это было  какое-то безумие. Женщина  вела  себя как  начинающая, но уже
высокооплачиваемая проститутка,  приценивающаяся  к кошельку  своего  нового
клиента. Она подалась  вперед,  словно что-то  подбирая с ковра  под ногами.
Жест  был  надуманным,  цель  слишком  очевидна.  Верх  платья  распахнулся,
демонстрируя пышные груди. Она, конечно, не могла не  знать,  что делает. Он
должен  был  отреагировать, и она ждала этого.  Но  Холкрофт не оправдал  ее
ожиданий.  Отец предупреждал  его: ничто не должно помешать. Даже начинающая
проститутка.
     Начинающая проститутка - ключ к Женеве.
     -  Миссис Бомонт, -  сказал он, неловко ставя бокал на маленький столик
возле  дивана. -  Вы  очень любезны,  и предел  моих желаний -  сидеть здесь
часами и пить виски. Но мы должны  поговорить. Я приехал увидеть вас, потому
что у меня для вас чрезвычайные новости. Это касается нас обоих.
     - Нас обоих? - переспросила Гретхен, сделав ударение  на местоимении. -
Пожалуйста, продолжайте, мистер Холкрофт. Я никогда вас раньше не встречала.
Я вас не знаю. Каким образом эти новости затрагивают нас обоих?
     - Давным-давно наши отцы знали друг друга.
     При упоминании слова "отец" женщина стала жестокой:
     - У меня нет отца.
     - Он у вас был, так же как и  у меня, - ответил он, - В Германии, более
тридцати лет назад. Ваше имя фон  Тибольт. Вы старший ребенок Вильгельма фон
Тибольта.
     Гретхен глубоко вздохнула и отвернулась.
     - Не думаю, что мне захочется слушать вас и дальше.
     - Я знаю,  как вы себя чувствуете, - ответил Ноэль. - Совсем недавно  я
чувствовал себя так же. Но вы не правы. Я тоже был не прав.
     - Не права? - спросила она и откинула легким движением головы белокурые
волосы, спадавшие на щеку. -  Вы самонадеянны. Возможно, вы жили не так, как
мы. Пожалуйста, не говорите мне, что я не права. Вы не вправе этого делать.
     - Разрешите только рассказать мне о том, что я узнал. После того  как я
закончу, сами примете решение. Вам  необходимо все знать. И  ваша  поддержка
тоже необходима.
     - Поддержка чего?
     Ноэль странно себя чувствовал, будто то, о чем он собирался рассказать,
составляло суть его жизни. Для обычного  человека правда вполне сошла бы, но
Гретхен Бомонт такой не была: раны бередили ее душу.  Холкрофту  потребуется
нечто большее, чем правда, - вся сила убеждения.
     - Две недели назад я вылетел  в Женеву, чтобы повидаться с  банкиром по
имени Манфреди...
     Он  рассказал  ей все, не пропустив ни  одной мелочи,  - ради  спасения
людей  "Вольфшанце".   Он   говорил  просто,   иногда  увлекался,   чувствуя
убежденность в своем голосе, собственную  ответственность,  волнующую боль в
груди.
     Он   выложил   ей  цифры:  семьсот  восемьдесят  миллионов  для  людей,
переживших катаклизм. Для потомков, испытывающих нужду.  Во всем мире.  И по
два  миллиона  каждому  оставшемуся  в  живых старшему  потомку, если  будет
установлена   их   тождественность.  Шесть   месяцев  -  возможно  больше  -
потребуется на эту масштабную раздачу денег.
     Наконец, он рассказал ей  о предсмертном  договоре их отцов, ушедших из
жизни только после того, как каждая деталь женевского дела была оговорена.
     Закончив рассказ, он почувствовал, как пот стекает по лбу.
     -  Сейчас это касается нас,  - сказал он. - И человека в  Берлине, сына
Кесслера. Нам троим суждено завершить дело, которое они начали.
     - Все это звучит слишком неправдоподобно, - спокойно сказала Гретхен. -
Но я действительно не понимаю, почему все это должно меня волновать.
     Он  был поражен  ее  спокойствием,  полной невозмутимостью.  Она  молча
внимала ему почти полтора часа, ей открылись тайны, что должны были потрясти
ее до глубины души, но это ее ничуть не взволновало. Ничуть.
     - Вы что, ничего не поняли?
     -  Я  поняла одно: вы очень разочарованы, -  произнесла Гретхен  Бомонт
своим мягким певучим голосом. - Но я испытывала подобное состояние в течение
почти  всей  моей  жизни, мистер  Холкрофт.  И  все -  из-за Вильгельма  фон
Тибольта. Он для меня - никто.
     - Он знал это, разве вы не понимаете? И пытался как-то компенсировать.
     - Деньгами?
     - Больше чем деньгами.
     Гретхен наклонилась вперед и медленно  протянула  руку, чтобы коснуться
его  лба.  Длинными пальцами она  вытерла капельки пота.  Ноэль замер, боясь
порвать ту ниточку, что протянулась между ними.
     - Вы знаете, что я вторая жена капитана Бомонта? - спросила она.
     - Да, я слышал об этом.
     - Развод для  него оказался очень болезненным.  Разумеется, и для  меня
тоже, но для него гораздо больше. Для него, однако, все кончилось. Для  меня
- нет.
     - Что вы имеете в виду?
     - Я  самозванка.  Пришелец, разрушитель семьи.  У него есть работа,  он
уходит в  море. А я живу среди тех,  кто остался на  берегу.  И в обычных-то
обстоятельствах жена  морского  офицера  одинока.  Но когда тебя  подвергают
остракизму...
     - Вы должны были знать, на что идете.
     - Конечно.
     -  Ну а  если  вы  знали... - Не вдаваясь  в суть,  он  оставил  вопрос
повисшим в воздухе.
     - Почему я вышла замуж за капитана Бомонта? Вы об этом хотели спросить?
     Он ни о чем не хотел ее спрашивать! Его не интересовали интимные детали
жизни Гретхен Бомонт. Женева - вот все, что ему было нужно. Соглашение и то,
что с ним связано. Ему необходимо ее сотрудничество.
     - Видимо,  это было чисто эмоциональное решение. Обычно именно так люди
женятся. Я лишь  хотел сказать, что вы  могли бы предпринять некоторые шаги,
чтобы смягчить  напряженность.  Вы могли бы  жить подальше от морской  базы,
завести друзей.  - Он  говорил бессвязно, с трудом и почти  с отчаянием.  Он
хотел одного - разрушить ее раздражающую скрытность.
     - Мой вопрос  более  интересен. Почему я вышла за  Бомонта? - Ее  голос
вновь  вознесся и  поплыл в воздухе. - Вы правы, решение было эмоциональным.
Это вполне очевидно.
     Она вновь коснулась  его лба. И  вновь  платье распахнулось,  когда она
наклонилась  вперед,  обнажая  прекрасные  груди. Ноэль  чувствовал  в  себе
усталость, возбуждение и злость.
     Он обязан заставить ее понять, что ее личные заботы ничего  не значат в
сравнении с Женевой! Чтобы добиться этого, он должен ей понравиться.  Но  он
не смел к ней прикоснуться.
     - Естественно, это очевидно, - сказал он. - Вы любите его.
     - Я ненавижу его.
     Ее рука  находилась  сейчас  почти у  лица Холкрофта,  пальцы замерли у
уголков его закрытых глаз. Он боялся открыть их, боялся дотронуться до нее.
     - Тогда зачем вы вышли за него замуж? Почему вы живете с ним?
     -  Я же говорила вам. Это главное.  У капитана  Бомонта  есть  скромные
средства, он  очень уважаемый человек на правительственной  службе, скучный,
неинтересный мужчина,  который  чувствует себя  дома только на корабле. Все,
вместе взятое,  создает  для меня  довольно спокойную и безопасную  нишу.  Я
нахожусь в удобном коконе. Есть зацепка!
     - Два миллиона долларов станут более надежным коконом, миссис Бомонт.
     - Возможно.  Но я должна покинуть это гнездо, чтобы  свить  другое. Мне
придется выйти наружу...
     - Лишь ненадолго.
     - И что может случиться? - продолжала она, как будто он ее не прерывал.
- Снаружи? Где я должна  буду сказать "да" или "нет"? Я об  этом и думать не
хочу. Это  так сложно.  Знаете, мистер Холкрофт,  я  была  несчастна большую
часть своей жизни, но вовсе не ищу сочувствия.
     Она приводила его в бешенство! Ему хотелось ударить ее.
     - Давайте все же вернемся к женевскому договору, - выдавил Холкрофт.
     Гретхен  поудобнее  устроилась на подушке, скрестив ноги. Легкое платье
соскользнуло с коленей,  обнажив плавную округлость бедер. Поза  соблазняла,
слова отрезвляли.
     -  Сначала я  должна вернуться к прошлому,  - сказала  она. - Возможно,
неудачно,  но я пытаюсь вам все объяснить. Ребенком меня вывезли из Берлина.
С тех пор мы постоянно находились в бегах, пока моя мать,  брат и я не нашли
убежище в Бразилии, которое обернулось адом. Все последние  годы я  плыла по
жизни. Я была  ведома инстинктом, возможностями, мужчинами - и следовала им.
Я не была ведущей, и я старалась принимать как можно меньше решений.
     - Я не понимаю.
     - Если у вас есть  дела, касающиеся моей семьи, вам лучше обсудить их с
моим братом Иоганном. Он  принимает решения.  Он вывез нас из Южной Америки,
когда умерла мать. Он именно тот фон Тибольт, который вам нужен.
     Усилием  воли  подавив в  себе желание накричать на  нее,  Ноэль  молча
вздохнул.  На него навалились усталость  и разочарование. Иоганн фон Тибольт
был  именно  тем членом семьи, которого  он  старался  избежать.  Только вот
сказать Гретхен об этом он не мог.
     - Где он? - задал Ноэль риторический вопрос.
     - Не знаю. Работает в газете "Гардиан" в Европе.
     - Где в Европе?
     - Понятия не имею, он много разъезжает.
     - Мне сказали, что последний раз его видели в Бахрейне.
     - Тогда вы знаете больше меня.
     - У вас есть сестра.
     - Хелден, где-то в Париже.
     Все дети подвергнутся проверке... решение принято.
     Иоганн прошел проверку,  и приговор - верный или  нет  - вынесен: он не
может  быть  допущен в  Женеву. Это бы  слишком осложнило  ситуацию.  Иоганн
привлек бы  внимание к Женеве, а этого допустить нельзя ни  в коем случае. И
эта странная красотка на подушке - даже если  бы она придерживалась  другого
мнения - Женевой будет отвергнута. Все так просто.
     Париж. Хелден фон Тибольт.
     Ноэль рассеянно потянулся за сигаретами,  целиком погруженный в мысли о
неизвестной ему женщине,  работающей  переводчицей в парижском издательстве.
Он настолько ушел в себя, что не сразу понял, что происходит.
     Офицерская жена поднялась на ноги, расстегнула пуговицы платья до самой
талии.  Затем  не спеша расправила  складки  на  шелке.  Ее  груди полностью
обнажились.  Они   были  прямо  перед   ним  -  упругие  удлиненные   соски,
вздымавшиеся  от  желания.  Обеими  руками  она подняла юбку,  собрав ее  на
бедрах,  и встала  перед  Холкрофтом.  Его овеял  исходивший от нее аромат -
тонкие, с чувственным  запахом духи, столь же сексуальные, как ее обнаженное
тело. Она  уселась рядом с ним, подняв  платье выше пояса. Его тело охватила
дрожь. Постанывая, Гретхен обвила  его шею, притянула его лицо к своему, его
губы  к   своим.  Ее  рот  открылся,  почувствовав  прикосновение  его  губ.
Задыхаясь,  она начала  страстно  целовать  его. Теплое дыхание смешалось  с
сочной влагой, исходящей из самого ее горла. Положив руку  на его брюки, она
ощупью начала искать пенис...  грубо, нежно, грубо. Грубее. И вдруг, потеряв
над собой  всякий контроль,  издавая лихорадочные  стоны,  прижалась к нему,
пытаясь проникнуть в каждую его клеточку.
     Ее раскрытые губы оторвались от его рта и прошептали:
     - Завтра я уезжаю на Средиземноморье. К человеку, которого ненавижу. Не
говори ничего. Подари мне только ночь. Только ночь!

     Она  чуть  отстранилась.  Страстный  рот  и  сияющие  глаза   -  широко
раскрытые, как у помешанной. Она медленно поднялась над ним,  заслонив своей
белой  кожей весь мир. Дрожь в теле затихала. Скользнув голой  ногой по  его
ноге, женщина встала. Прижав его лицо к своему животу, нащупала его руку. Он
поднялся и обнял ее. Рука в руке они направились к двери, ведущей в спальню.
И уже когда  входили в комнату, он услышал слова,  произнесенные все тем  же
мрачновато-восторженным тоном:
     - Иоганн предупреждал  меня, что однажды  придет человек  и расскажет о
странном договоре. Я должна быть с ним добра и запомнить все, что он скажет.
     Глава 12
     Холкрофт  проснулся  и  в  течение  нескольких  секунд  соображал,  где
находится.  Внезапно воспоминание  пронзило его:  Гретхен  Бомонт,  спальня,
невероятное заявление.  Ноэль  пытался  надавить  на  нее, узнать,  что  еще
говорил  ее брат. Но она  не  могла  связать двух слов, охваченная  безумием
сексуального  желания. Ни на чем другом  сконцентрироваться  она  была  не в
состоянии.
     Они  занимались  любовью  как  маньяки,  она извивалась, придумывая все
новые  позы:  под  ним,  сверху,  сбоку.  Казалось,  ее  ненасытную  страсть
невозможно  утолить. Наконец,  она дико закричала, сжав  ногами  его тело  и
вонзив  ногти  в плечи Холкрофта.  И пришло  изнеможение.  Он  провалился  в
глубокий, но беспокойный сон.
     И  вот  теперь он  никак  не  мог  понять,  что же  прервало  этот сон.
Откуда-то шел шум - громкий, но резкий, пронизывающий.
     Неожиданно до Ноэля дошло, что он в кровати один.  Он поднял  голову. В
комнате было темно, лишь из-под закрытой двери пробивалась полоска света.
     - Гретхен?..
     Никакого ответа, комната была пуста.
     Холкрофт  отбросил одеяло и поднялся с  постели, стараясь тверже встать
на ослабевшие  ноги,  чувствуя  себя истощенным и  потерянным. Доковыляв  до
двери,  он навалился  на  нее, силясь открыть. В  небольшой  гостиной горела
настольная  лампа, отбрасывая свет  на  стены и пол.  Вновь послышался  шум!
Металлический звук, эхом  отозвавшийся в доме. Он подбежал к окну и выглянул
на  улицу. В свете  фонаря он увидел фигуру  человека с карманным фонариком,
стоявшего у капота его машины.
     Еще не успев понять, что происходит, Ноэль  услышал приглушенный голос,
доносившийся откуда-то извне. Одновременно луч света ударил в окно.  В него.
Холкрофт  инстинктивно  поднял руку, защищая глаза. Свет исчез, и  он увидел
мужчину,  бегущего  к  другой машине.  Он не  сразу  заметил  ее,  поскольку
сосредоточил внимание на своей машине и на незнакомце с фонариком. Сейчас же
он  попытался разглядеть чужую  машину, на переднем сиденье которой  заметил
еще одну фигуру - контуры головы и плеч.
     Человек  подбежал к автомобилю и  сел  за  руль. Взревел  мотор, машина
рванулась вперед, сделала разворот и скрылась.
     На  мгновение уличный свет озарил человека рядом с водителем. Менее чем
за секунду лицо показалось и исчезло.
     Это  была Гретхен Бомонт.  Взгляд  ее  был  устремлен вверх. Она кивала
незнакомцу, словно вторила его словам.
     В  нескольких  домах  напротив  зажегся свет.  Рев  мотора и визг колес
слишком  уж  неожиданно  разорвали  тишину  мирной  улицы  Портси.  В  окнах
появились озабоченные лица.
     Холкрофт  отступил  назад.  Ему пришло в  голову,  что вид  обнаженного
мужчины  в  окне дома капитана Бомонта  среди ночи,  в то  время как  сам он
вдалеке, никому не сослужит хорошую службу. И прежде всего самому Холкрофту.
     Но вот куда уехала Гретхен? Что  она задумала? И что за  странные звуки
его разбудили?
     Одно Холкрофт знал точно: он должен быстро сматываться из дома Бомонта.
Он вбежал в спальню, пытаясь привыкнуть к полумраку и  найти выключатель или
лампу. Ноэль вспомнил, как на вершине их любовного экстаза Гретхен взмахнула
рукой, сбросив  с  тумбочки  прикроватную лампу.  Встав на колени,  он  стал
шарить по  полу.  Нашел! Щелкнул выключателем.  Свет  заполнил  комнату,  на
стенах вытянулись тени. Его одежда валялась на кресле и возле кровати.
     Холкрофт быстро оделся. Где же куртка? Он огляделся, смутно припоминая,
как Гретхен стянула с него куртку и бросила ее около  двери. Да, так и есть.
Направляясь к двери, он мельком взглянул на свое отражение в большом зеркале
над столиком.
     И застыл. Он не мог оторвать взгляда от фотографии  в серебряной рамке,
стоявшей на столике. Это была фотография человека в морской форме.
     Лицо!  Он  видел   его  раньше.  Совсем  недавно.  Возможно,  несколько
недель... дней назад. Ноэль не знал когда и где, но был уверен, что встречал
этого человека раньше. Он начал изучать фото.
     Брови!  Странные, какие-то  разные.  Они жили  сами  по себе... подобно
бордюру поверх  неопределенного  цвета  обоев.  Очень  густые,  полумесяцем,
черные с проседью... соль  и  перец. Глаза, которые  неожиданно  вспыхнули и
уставились на него. Он вспомнил!
     Самолет в Рио-де-Жанейро! И кое-что еще. Лицо из  самолета, летевшего в
Бразилию,  всколыхнуло   другие   воспоминания,  не   очень   приятные.   Но
расплывчатая бегущая фигура заслонила собой все остальное.
     Ноэль перевернул  серебряную рамку и поскреб ногтями  по картонке, пока
она  не сдвинулась с  места. Через  прорезь вытащил фотографию. На глянцевой
поверхности он заметил  вмятины. На обратной стороне снимка что-то написано.
Когда  Ноэль поднес  фотографию к свету, на  мгновение  у  него  перехватило
дыхание. Надпись была сделана по-немецки: "Neuaufbau oder Tod"10.
     Как и  лицо на фотографии, он уже видел где-то эти слова! Но они ничего
не говорили ему. Немецкие  слова. которые ничего не значат... и все же он их
видел! Сбитый  с  толку, Холкрофт  сложил  фотографию и  засунул ее в карман
брюк. Открыл шкаф и запихнул серебряную рамку под сложенное на полке  белье.
Схватил куртку и вышел в гостиную. Нужно как можно скорее убираться из этого
дома, но интерес к человеку на  фотографии сдерживал его. Он  должен кое-что
узнать о нем.
     Одна  дверь  из  гостиной  -  на  кухню  - открыта, другая закрыта.  Он
распахнул ее  и  вошел  в кабинет капитана.  Включил свет.  Везде  виднелись
дипломы,  фотографии  кораблей  и  военных со знаками отличия.  Вне  всякого
сомнения,   капитан  Бомонт  был   карьерным  офицером.  Тяжелый   развод  и
последовавшая  за  ним  сомнительная  женитьба могли  создать  массу  личных
проблем  для  этого  человека,  но в  королевском  флоте,  видимо,  этому не
придавали особого  значения.  Подпись  на фотографии шестинедельной давности
гласила: "За выдающееся  руководство прибрежным патрулем во время недельного
шторма у Балеарских островов".
     Поверхностный просмотр бумаг на столе и в его ящиках ничего не дал. Две
банковские книжки подтверждали,  что на  счету капитана не более  трех тысяч
фунтов;   письмо  от  поверенного  бывшей   жены,   настаивавшей   на  праве
собственности в  Шотландии;  несколько  моделей  корабельных лагов  и  копии
расписаний движения судов.
     Холкрофту хотелось  подольше  остаться в  этой комнате, чтобы подобрать
ключик  к  незнакомцу  со странными бровями,  но  он знал, что этого  делать
нельзя. Он уже и так подвергся риску и теперь должен убираться прочь.
     Выйдя из дома, он бросил взгляд через дорогу на окна домов, которые еще
недавно были заполнены светом и любопытными. Сейчас не было  видно ни света,
ни лиц: сон  вернулся  в  Портси.  Холкрофт быстро  спустился  по  тропинке,
толкнул калитку, не обращая внимания на скрип петель. Открыл дверцу машины и
быстро уселся за руль. Повернул ключ зажигания.
     Ничего. Снова включил зажигание. Еще раз и еще. Ничего!
     Он открыл капот, не заботясь о том, что может кого-то разбудить. У него
были другие,  более  серьезные причины для беспокойства.  Аккумулятор только
что арендованной машины не мог испортиться, оснований для этого не  было. Но
даже если бы батарея вышла из строя, он бы услышал легкий щелчок при запуске
двигателя.  Свет  фонаря, падающий  на открытый двигатель, подтвердил  самые
худшие   опасения.  Все  провода  оказались  перерезанными  с  хирургической
точностью. Срастить их было невозможно, машина нуждалась в ремонте.
     И  тот,  кто  сделал это, знал,