оля и исчезли?
     -  Я  не  могу  этого  объяснить,  - сказал  инспектор,  горестно качая
головой. - Такого раньше не случалось. Детектив обратился к стюардессе:
     - Вы уверены, мисс, что они были пьяны?
     - Теперь сомневаюсь, - ответила девушка.  - Теперь я  уже так не думаю.
Выпили  они порядочно. Это я могу  точно сказать - ведь я их обслуживала. Но
вели они себя спокойно.
     - Они могли выливать спиртное куда-нибудь? Я  имею в виду, могли ли они
его не пить?
     - Выливать - но куда? - спросила стюардесса.
     - Ну, не  знаю.  В пустые пепельницы, под подушки кресел. Чем у вас там
застелен пол?
     - Ковром, - ответил пилот.
     Детектив обратился к стоявшему в дверях полицейскому:
     -  Свяжитесь  по  переговорнику   с  судмедэкспертом  и  попросите  его
обследовать  ковер,  подушки  кресел   и  пепельницы.  Пусть   проверят  все
изнаночные части. Если там обнаружат влагу, пусть доложат.
     - Слушаю, сэр! - И полицейский закрыл за собой дверь.
     - Разумеется,  - начал командир "боинга", - разные люди способны выпить
разное количество спиртного.
     - Но не такое же, о котором говорит юная леди! - возразил детектив.
     - Господи, но  почему это так важно? - воскликнул командир.  - Конечно,
это  именно  те,  кого  вы   ищете.   Они,   как  вы  выразились,   исчезли.
Следовательно, все было заранее спланировано.
     -  Тут все важно, - заметил детектив. - Мы можем сравнить случившееся с
аналогичными  преступлениями, совершенными ранее. Нам  важно  все. Ох уж эти
безумцы. Богатые  безумцы,  которые бродят по  всему миру  в поисках  острых
ощущений  и получают удовольствие,  будучи навеселе,  не важно от  чего - от
алкоголя или наркотиков. Насколько мы понимаем, те двое даже не были знакомы
с Торнтоном. Ваша стюардесса  показала,  что  они  познакомились  в  салоне.
Почему же они его убили? И если это так, то почему так зверски? Это и впрямь
был стрихнин, командир, и поверьте мне, это жестокое убийство.
     Зазвонил телефон. Таможенный инспектор снял трубку и, выслушав, передал
ее детективу авиатранспортной полиции.
     - Это из государственного департамента. Вас.
     -   Госдеп?  Говорит  лейтенант  Майлз,  нью-йоркская  авиатранспортная
полиция. У вас есть информация, которую я запрашивал?
     - Есть, но вам она не понравится...
     - Погодите. - Майлз опустил трубку,  потому  что  дверь  распахнулась и
вошел полицейский, уходивший связываться с судебно-медицинским  экспертом. -
Что у вас? - спросил его Майлз.
     - Все подушки и ковер с изнанки влажные.
     - Так они были трезвы как стекло! - сказал детектив, отчеканивая каждое
слово.   Он  вернулся   к   прерванному  телефонному  разговору:  -  Госдеп!
Продолжайте. Что же мне не понравится?
     -  Паспорта,  о  которых вы спрашивали, были аннулированы  четыре  года
назад. Паспорта принадлежали двум  жителям Флинта, штат Мичиган. Они жили по
соседству.  И работали в одной  компании в Детройте. В  июне  1973  года оба
отправились в служебную командировку в Европу и не вернулись.
     - Почему паспорта аннулировали?
     - Они исчезли из  гостиницы,  в которой  остановились. Через три дня их
тела были найдены в реке. Их застрелили.
     - Боже! В какой еще реке? Где?
     - В Изаре. Это в Мюнхене, в Германии.

     Один  из  другим  разгневанные  пассажиры рейса  номер  591 выходили из
карантина-накопителя.  Представитель  компании  "Бритиш  эруэйз"  сверял  их
имена,  адреса  и  номера телефонов со списком пассажиров "боинга". Вместе с
представителем "Бритиш эруэйз" у  двери карантина  стоял офицер нью-йоркской
авиатранспортной   полиции  и  делал  пометки   в  своем  списке.   Карантин
продолжался почти четыре часа.
     Из карантина-накопителя пассажиров  провожали в сектор  выдачи  багажа,
где им выдавали уже осмотренный багаж, после  чего они направлялись в здание
аэровокзала.
     Один из  пассажиров и  не  собирался  уходить из отсека выдачи  багажа.
Вместо того чтобы направиться к выходу, человек, у которого не было багажа -
лишь через руку  его был перекинут сложенный дождевик, - двинулся к двери на
которой висела табличка:
     "ТАМОЖНЯ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ. ЦЕНТР СПЕЦКОНТРОЛЯ. ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА".
     Показав свое удостоверение, он  прошел за дверь. Седоволосый человек  в
форме высокопоставленного чиновника  таможенной службы стоял у окна и курил.
Он обернулся к вошедшему.
     - Я  ждал тебя, -  сказал он.  - Я ничего не  мог предпринять, пока  ты
проходил карантин.
     - У меня есть  удостоверение - на тот случай,  если  бы  тебя  здесь не
оказалось, - ответил пассажир и сунул удостоверение обратно в карман.
     - Держи его  наготове.  Оно еще может  понадобиться:  тут  полным-полно
полиции. Что ты собираешься делать?
     - Попасть на самолет.
     - Ты полагаешь, они все еще там?
     -  Да.  Это  единственное  объяснение их  исчезновения.  ?  Пассажир  и
чиновник таможни покинули кабинет и прошли через  отсек  выдачи багажа, мимо
бесчисленных  конвейерных  лент  к обшитой  стальным листом двери с надписью
"Вход воспрещен". Таможенный чиновник  отпер дверь своим ключом и вошел,  за
ним  последовал  пассажир  с  дождевиком.  Они  оказались в  темном  длинном
туннеле, ведущем прямо на летное поле. Через  сорок секунд они добрались еще
до одной  обшитой стальным  листом двери,  которую охраняли двое  -  один из
таможенного    управления   Соединенных    Штатов,    другой   -   сотрудник
авиатранспортной полиции. Первый узнал седоволосого.
     - Здравствуйте, капитан. Ну и ночка, а? ? Боюсь, все только начинается,
-  ответил  тот.  - Им  теперь  не отвертеться.  -  И  мельком  взглянул  на
полицейского. - Этот джентльмен -  из ФБР, - продолжал он, кивнув  на своего
спутника. - Я  веду его на борт Рейса 591. Возможно, тут есть какая-то связь
с наркобизнесом.
     Полицейский, похоже, смутился. Ясное дело, он получил инструкции никого
не впускать в эту дверь. Вмешался таможенник:
     - Эй, приятель, пропусти их. Это же хозяин всего аэропорта Кеннеди.
     Полицейский пожал плечами и открыл дверь.

     Нескончаемый холодный дождь  лил  как  из  ведра, черное небо заволокли
клочья тумана, принесенного со стороны  Ямайского  залива. Человек, которого
сопровождал таможенный  чиновник, надел дождевик. Его  движения были быстры.
Рука, спрятанная под дождевиком, сжимала  пистолет. В мгновение ока пистолет
оказался у него за поясом.
     "Боинг-747" поблескивал  в  лучах  прожекторов,  фюзеляж  был  испещрен
струйками дождя. Вокруг самолета столпились полицейские и механики наземного
обслуживания, которые в ночи  различались лишь  по цвету плащей  -  черных и
оранжевых.
     - В самолете  я тебя  прикрою,  если  полиция  тобой заинтересуется,  -
сказал  таможенный  чиновник  и жестом  указал  на  металлическую  лестницу,
поднимающуюся  от  кузова  грузовика  к раскрытому  люку в  хвостовой  части
самолета. - Ну, счастливой охоты.
     Человек в дождевике кивнул, хотя, похоже, даже не расслышал  его  слов.
Он напряженно изучал обстановку. Все его внимание было приковано к "боингу".
Вокруг самолета в радиусе тридцати ярдов были  установлены стойки, связанные
веревками. У  каждой  стойки  стоял  полицейский.  Но  человек  в  дождевике
находился внутри  оцепленного  места и мог свободно передвигаться. Он прошел
вдоль ограждения и оказался  под хвостовой частью.  Он  кивал полицейским и,
если  видел в их  глазах немой вопрос, показывал свое  удостоверение. Сквозь
потоки дождя  всматривался  в лица  всех, кто входил  в  самолет, как  вдруг
услышал за спиной недовольный выкрик парня из наземного обслуживания:
     - Ты что, охренел? Закрепи лебедку!
     Гневный окрик предназначался  механику бригады  наземного обслуживания,
который стоял на платформе тягача. На нем не было желтого плаща, и его белый
комбинезон  промок  насквозь.  За  баранкой  тягача сидел другой парень,  на
котором тоже не было плаща.
     Ну,  вот  и  они,  подумал  человек  в  дождевике.  Убийцы  надели  эти
комбинезоны под  костюмы, но они не учли, что может пойти  дождь. Если бы не
эта ошибка, план побега осуществился бы с блеском.
     Он подошел к тягачу,  сжав  рукоять  пистолета под  дождевиком, и  стал
всматриваться в  лицо того,  кто сидел за  баранкой. Второй стоял на дальнем
краю  платформы  тягача и  смотрел  в другую сторону.  За  стеклом  сверкнул
удивленный  взгляд - и сидящий метнулся в сторону, прижимаясь к правой двери
кабины.  Но человек в дождевике  опередил его.  Он распахнул дверь, выхватил
пистолет  и  выстрелил  -  звук выстрела потонул в шуме  дождя: к стволу был
прикручен  глушитель. Сидящий в кабине ткнулся лицом в  приборный  щиток, из
раны на лбу заструилась кровь.
     Услышав странные звуки, второй подбежал к кабине и заглянул стрелявшему
в лицо:
     - Это ты! Сидел в салоне с газетой!
     - Залезай в кабину! - скомандовал человек в  дождевике. Его слова четко
прозвучали сквозь шум  дождя.  Руку с зажатым в ладони пистолетом он спрятал
за распахнутой дверью кабины.
     Стоявший  на  платформе  замер.   Человек  с  пистолетом  огляделся  по
сторонам. Оцепившие  самолет полицейские не отреагировали на случившееся: им
было очень  неуютно под проливным дождем и под слепящими лучами прожекторов.
Человек в дождевике вскочил на подножку, схватил убийцу за полу  комбинезона
и одним рывком втолкнул его в кабину тягача.
     -  Вы  ошиблись.  Сын Генриха Клаузена  жив,  - сказал он  спокойно.  И
выстрелил во второй раз. Убийца упал на сиденье.
     Человек  в дождевике закрыл дверь тягача  и, заткнув пистолет за  пояс,
медленно двинулся прочь. Пройдя под фюзеляжем к оцепленному проходу, который
вел к туннелю, он увидел, как из двери "боинга" появился таможенный чиновник
и  стал торопливо  спускаться по  трапу.  Они  встретились и  вместе пошли к
туннелю.
     - Ну как? - спросил чиновник.
     - Моя охота увенчалась успехом.  Их охота оказалась неудачной. Вопрос в
том, что нам делать с Холкрофтом.
     - Это уже не  наша забота. Пусть  этим занимается Тинаму. Тинаму должен
быть в курсе.
     Человек в дождевике  улыбнулся своим  мыслям. Он  знал, что  его улыбка
осталась незамеченной.
     Глава 4
     Холкрофт вышел из такси у  своего  дома на Семьдесят  третьей  улице  в
Восточном   Манхэттене.  Он   чувствовал  страшную  усталость   -  результат
напряжения последних  трех дней, усугубившегося трагедией на борту самолета.
Ему было жаль того  беднягу, скончавшегося от сердечного приступа, но больше
всего  Ноэля  разозлили идиотские  действия  авиатранспортной  полиции:  они
отнеслись к  происшествию так, словно это был международный скандал. Господи
всемогущий! Их  держали  в  карантине целых четыре часа!  И всем  пассажирам
первого   класса   пришлось   сообщить   полиции   о  своем   предполагаемом
местонахождении в ближайшие два месяца! Его поприветствовал швейцар:
     -  Быстро  вы  вернулись на  этот раз, мистер Холкрофт.  У вас  большая
почта. Да, и записка.
     - Записка?
     - Да, сэр,  - сказал  швейцар, подавая ему  визитную  карточку.  - Этот
джентльмен  заходил  вчера  и спрашивал вас. Он  был  весьма  возбужден,  вы
понимаете, что я имею в виду?
     - Пока не совсем. - Ноэль взял карточку и прочитал:
     "Питер  Болдуин,  эсквайр".  Имя ему  ничего не  говорило.  "Веллингтон
секьюрити системз, лимитед. Стрэнд, Лондон". Ниже - номер телефона. Холкрофт
перевернул карточку.  На  обороте было написано: "Отель  "Сент-Реджис", ном.
411".
     - Он настоятельно просил меня  позвонить вам и узнать,  не вернулись ли
вы, но я-то видел, что вы не заходили в квартиру.
     - Он мог и сам  мне  позвонить, - сказал Ноэль, направляясь к  лифту. -
Мой номер есть в телефонной книге.
     -  Он  сказал  мне,  что   пытался  вам  дозвониться,  но  наш  телефон
неисправен. Он про...
     Дверь  лифта закрылась, и Ноэль не расслышал последних  слов  швейцара.
Пока лифт  полз  на пятый  этаж Холкрофт  снова взглянул  на карточку. Питер
Болдуин эсквайр. Кто это? И с каких это пор его телефон неисправен?
     Он  открыл  дверь квартиры  и  стал  шарить  рукой по  стене в  поисках
выключателя.  Обе  настольные  лампы  зажглись  одновременно.  Ноэль  окинул
взглядом комнату и оторопел.
     Тут все было не так, как три дня назад! Все по-другому!
     Вся  мебель, все стулья и столы, все вазы и  пепельницы были сдвинуты с
привычных мест. Диванчик для отдыха раньше стоял посреди комнаты, теперь  он
оказался в дальнем углу. Все эскизы и картины, развешанные по стенам, висели
на других местах. Стереопроигрыватель уже стоял  не на полке, как  раньше, а
на столе.  А  бар,  который был  у дальней стены гостиной,  переместился  за
дверь.  Чертежная  доска,  всегда стоявшая у окна, теперь  возвышалась прямо
перед ним, в нескольких шагах от двери. Вертящийся табурет и вовсе исчез  из
виду... Да где же он? Это было самое поразительное происшествие из всех, что
случились с Ноэлем в последнее время. Все  такое  знакомое и в то же время -
абсолютно  чужое!  Реальность   словно  перевернулась,  словно  кто-то  сбил
фокус...
     Он  так и  стоял, не закрывая входную дверь. Мысленно  Холкрофт все еще
представлял себе прежний вид  комнаты, но привычную картину вытеснила другая
- та, что предстала его взору.
     -  Что произошло? - услышал Ноэль  собственный  голос и не сразу понял,
что эти слова произнес он сам.
     Ноэль  подбежал к  диванчику:  телефон всегда  стоял рядом  на  столике
справа. Но диванчик был сдвинут, и телефона  рядом не оказалось. Он вышел на
середину  комнаты.  Где  же столик? Там, где должен был стоять  стол, теперь
стояло кресло. Но и там телефона не было! Где же телефон? Где стол?  Где же,
черт побери, телефон?
     У окна! Там стоял кухонный стол - Боже, кухонный  стол у окна гостиной!
И на  нем  он  увидел  телефонный аппарат.  Большое окно выходило  на  жилой
небоскреб, возвышавшийся  на  другом конце двора. Телефонные провода  кто-то
вытащил из-под ковра, устилавшего весь  пол гостиной, и  перебросил  к окну.
Чертовщина  какая-то!  Кому  это  понадобилось  отдирать  от  пола  ковер  и
вытаскивать телефонные провода?
     Он  подошел  к столу,  снял  трубку  и  нажал  на кнопку  переговорного
устройства, соединявшего  телефон с селектором швейцара в  вестибюле. Ответа
не последовало. Он снова нажал кнопку и не отпускал палец до тех пор, пока в
трубке не послышался голос швейцара Джека:
     - Да, да, я слушаю. Это вестибюль...
     -  Джек, это мистер Холкрофт. Кто приходил в мою квартиру, пока меня не
было?
     - Кто приходил куда?
     - В мою квартиру.
     - Вас ограбили, мистер Холкрофт?
     -  Пока не  знаю. Я  только вижу, что в квартире  все передвинуто.  Кто
здесь был?
     - Никого.  То  есть никого, насколько мне известно. Мои сменщики ничего
не  говорили. Меня сменяет  Эд  в четыре  утра. А  его сменяют в полдень. На
смену заступает Луи.
     - Ты сможешь им позвонить?
     - Да я могу просто позвонить в полицию! Слово "полиция" ассоциировалось
с вопросами: "Где вы были?", "Кого  вы видели?". Ноэль еще не знал, хочет ли
отвечать на подобные вопросы.
     - Нет, не надо звонить в полицию. Пока. Пока я не обнаружу какую-нибудь
пропажу. Может быть, это чья-то шутка, розыгрыш. Я тебе перезвоню.
     - Так я позвоню сменщикам!
     Холкрофт  положил трубку, сел на подоконник и снова оглядел комнату. Ни
единая мелочь не стояла на прежнем месте.
     Он что-то держал  в руке. Что это? А, визитная карточка. Питер Болдуин,
эсквайр.
     "...Он был весьма возбужден, вы понимаете,  что  я имею  в  виду?..  Он
настоятельно просил меня позвонить вам... ваш телефон неисправен..."
     "Отель "Сент-Реджис", ном. 411".
     Ноэль снял трубку  и набрал номер.  Он знал, как звонить в этот  отель,
потому что часто обедал там в гриль-баре "Кинг Коул".
     - Да. Говорит Болдуин. - Акцент был британским.
     - Это Ноэль Холкрофт, мистер Болдуин. Вы хотели связаться со мной.
     - О Господи! Где вы находитесь?
     - Дома. У себя в квартире. Я только что вернулся.
     - Вернулись? Откуда?
     - Полагаю, это вам знать не обязательно.
     - Умоляю  вас, скажите!  Я  проделал  путь  в  три  тысячи  миль  чтобы
увидеться с вами. Это чрезвычайно важно.
     Итак, где вы были?
     Он  слышал,  как англичанин  тяжело  дышит в трубку: в  его настойчивой
просьбе, пожалуй, сквозил страх.
     -   Мне  очень   лестно,  что  вы  совершили  ради  меня  столь  долгое
путешествие, но  это все же  не дает вам права задавать мне  вопросы личного
свойства...
     - У меня есть такое право! - отрезал Болдуин. - Я провел двадцать лет в
МИ-6, и нам есть о чем поговорить! Вы даже  не представляете, что делаете! И
никто не знает - кроме меня.
     - Что-что?
     - Тогда я вам так скажу. Отмените  поездку в Женеву. Отмените, слышите,
мистер Холкрофт, пока мы не встретились и не поговорили.
     -  В  Женеву?  -  У  Ноэля  вдруг  все  сжалось  внутри.  Откуда  этому
англичанину известно про его поездку в Женеву? Как он мог узнать?
     В окне дома напротив зажегся огонек:  кто-то в квартире,  расположенной
на пятом этаже, закурил сигарету. Несмотря на охватившую его дрожь, Холкрофт
не мог оторвать глаз от этого окна!
     - Кто-то стучит  в  дверь.  Подождите  минутку,  -  сказал  Болдуин.  -
Подождите минутку. Я спрошу, что им нужно, и мы договорим.
     Ноэль услышал, как Болдуин положил  трубку на стол, потом до его  слуха
донесся звук открывавшейся двери и приглушенные голоса. В окне дома напротив
вновь  чиркнули спичкой,  и пламя осветило  длинные  светлые волосы женщины,
стоявшей за прозрачной занавеской.
     Тут Холкрофт понял, что на том конце провода давно воцарилось молчание.
Теперь и голосов не было слышно. Минуты сменяли друг друга, но англичанин не
возвращался.
     - Болдуин! Эй, Болдуин! Вы меня слышите? ? В третий раз в окне напротив
вспыхнула спичка. Ноэль уставился  в окно  - зачем?  Он увидел красную точку
сигареты,  которую курила  блондинка.  А  потом сквозь  занавеску он заметил
очертания  предмета, который она держала в руках, - телефон!  В одной руке у
нее  был  телефон-аппарат,  другой  рукой  она  прижимала  трубку  к  уху  и
одновременно смотрела  прямо в  его окно - теперь он уже  не сомневался: она
смотрела на него.
     - Болдуин! Куда вы пропали?
     В трубке раздался щелчок - линия отключилась.
     - Болдуин!
     Женщина  в том  окне медленно опустила  телефон, постояла  мгновение  и
скрылась из виду.
     Холкрофт долго смотрел в окно, потом взглянул на свой телефон. В трубке
опять  раздался   непрерывный   гудок,  и   он  снова  набрал   номер  отеля
"Сент-Реджис".
     - Извините,  сэр, -  сказала телефонистка. - Кажется, телефон в  номере
четыреста   одиннадцать   неисправен.  Мы  сейчас  кого-нибудь  пошлем  туда
проверить. Какой ваш номер? Мы сообщим его мистеру Болдуину.
     "...Ваш телефон неисправен..."
     Что-то происходило - а что, Холкрофт не мог понять. Он только знал, что
ему не следует называть свое имя и оставлять свой номер телефона. Не ответив
телефонистке  отеля "Сент-Реджис",  он положил  трубку и снова  посмотрел на
окно в пятом этаже соседнего дома.
     Свет там  уже не горел: окно было темным. Холкрофт  различил лишь белую
занавеску.
     Ноэль  отошел  от  подоконника и  стал  бесцельно  бродить  по комнате,
рассматривая знакомые вещи, стоящие теперь на незнакомых местах. Он не знал,
что  делать. Пожалуй,  стоит проверить, не  пропало ли что-нибудь.  Вроде бы
ничего, но сразу трудно сказать.
     Задребезжал телефон - это  звонил переговорник, связанный с вестибюлем.
Ноэль снял трубку.
     - Это Джек, мистер  Холкрофт. Я только  что  говорил с  Эдом и Луи. Они
говорят, что в их  дежурство к вам никто не заходил. Они честные ребята. Они
бы не стали врать. Мы не такие.
     - Спасибо, Джек. Я тебе верю.
     - Хотите, позвоню в полицию?
     -  Не  надо. -  Холкрофт постарался