перебила брата Хелден.
     - Естественно.
     - Он сильно  напуган, Иоганн. Пытается, конечно, не показать страх,  но
тем не менее это так.
     -.Ничего  удивительного.  Любой  на  его   месте  испугался  бы.  Такая
ответственность!  Но  я  смогу  помочь,  только  узнав,  какими  фактами  он
располагает.
     - Тогда приезжай скорей в Париж.
     - Не могу. Это дело нескольких дней. ? Я нервничаю. Если Ноэль на самом
деле тот, за кого себя выдает, я не вижу причин не доверять ему.
     - Ноэль? -  переспросил брат с легким удивлением.  ?  Он мне  нравится,
Иоганн.
     - Хорошо, продолжай.
     - Если  он  действительно тот,  кто должен  привести  троих  из  нас  к
директорам банка "Ла Гран", без него в Женеве не обойдется.
     - Ну и?..
     - Наши враги  знают это.  Они знают  и  о счете в Швейцарии. Произошло,
самое ужасное. Они уже пытались остановить его.
     - Кто?
     - Думаю, "Возмездие" или "Одесса".
     -  Сомнительно,  -  сказал Теннисон.  -  Такие чрезвычайные новости  не
утаишь. Представь,  как  набросились бы  на подобное  газетчики. "Возмездие"
убивает, как,  впрочем, и "Одесса". Кто-то пытался расправиться с Ноэлем". -
Теннисон  улыбнулся своим мыслям. Конечно,  ошибки были допущены, но в целом
тактика его  сработала. Холкрофта обложили со всех сторон. Когда все сошлось
на Женеве, он  оказался  измученным, совершенно опустошенным и податливым. -
Он  должен  быть предельно осторожен. Помоги  ему,  Хелден. Научи всему, что
знаешь сама. Всему, слышишь? Тем хитростям, которым мы учились друг у друга.
     - Ноэль уже в  курсе некоторых из них, - сказала девушка,  усмехаясь. -
Но не очень-то любит использовать такие вещи.
     - Это  лучше, чем отдать концы.  - Теннисон выдержал  паузу. -  Гретхен
упоминала фотографию Бомонта. Она думает, Холкрофт взял ее.
     -  Правильно  думает. Он  убежден,  что  видел  Бомонта  в самолете  из
Нью-Йорка в  Рио, и считает, что тот преследует его. Ноэль расскажет тебе  и
об этом.
     Итак,   самолет,    подумал    Теннисон.   Американец   оказался   куда
наблюдательнее, чем Бомонту хотелось бы. Его исчезновение будет  объяснено -
это  вопрос  нескольких дней,  но владение Холкрофтом  фотографией объяснить
сложнее. Вдруг он покажет ее не  тем людям в Швейцарии? Этот фанатик капитан
оставил слишком очевидный след  от Рио до Адмиралтейства. Необходимо вернуть
фотографию.
     -  Не знаю, что и сказать,  Хелден. Я  никогда  не  испытывал к Бомонту
особенно  теплых  чувств.  И  никогда  не доверял  ему. Но он провел месяц в
Средиземном море. Каким образом  он покинул  корабль  и  очутился  на  борту
самолета, вылетевшего из Нью-Йорка, я себе не представляю.  Холкрофт ошибся.
-  Теннисон опять замолчал. Затем продолжил:  -  Однако, думаю,  Ноэлю стоит
взять с собой фотографию, когда он отправится на встречу со мной. И пусть не
таскает  ее с собой повсюду, не  говорит  больше  о Бомонте. Передай это ему
обязательно. Все это может привести их к Гретхен. К нам. Да, это определенно
хорошая идея - избавиться от фотографии.
     - К  сожалению,  это  невозможно. Фотографию украли. Мужчина  на другом
конце  провода застыл.  Невозможно! Никто  из  них  карточку  не брал. "Дитя
Солнца" тоже. Он был бы первым, кто узнал об этом. Кто еще?
     - Что ты имеешь в виду? Что значит "фотографию украли"?
     -  А  то  и значит.  Какой-то мужчина  следил за  ним,  напал, избил до
бессознательного состояния и забрал фото. Только и всего.
     - Кто он? Какой мужчина?!
     - Ноэль не  знает.  Была ночь, темень. Он очнулся "в поле, в нескольких
милях от Портсмута.
     - Так на него напали в Портсмуте?
     - Как я поняла,  почти  у  дома  Гретхен. Ошибка!  Произошла чудовищная
ошибка!
     - А ты уверена, что Холкрофт не лжет?
     - Зачем ему это?
     - Хелден, вспомни как следует, что именно он тебе рассказал? Это  очень
важно.
     - Но это все: его преследовал мужчина в черном свитере. Ударил каким-то
тупым  предметом, взял фотографию и скрылся. Остальное  - деньги  и еще  там
что-то - оставил. Исчезла только фотография. Все.
     - Ясно, - подвел черту Теннисон.
     Но ему ничего не  было ясно.  Почему он  так нервничает?  Он сам не мог
определить, что же тревожит  его  больше всего в создавшейся ситуации. Ни  к
чему сообщать о своих тревогах сестре. Как всегда, необходимо контролировать
эмоции. Но этот невидимый, непонятный пока источник беспокойства и  сомнений
нужно отыскать во что бы то ни стало.
     - Хелден, нужно, чтобы ты сделала  кое-что... для всех нас. Сможешь  на
денек отпроситься с работы?
     - Думаю, да. А для чего?
     - Попробуем найти  человека, который проявляет такой интерес к личности
Холкрофта. Что ты думаешь о прогулке за город, в Фонтенбло или Барбизон?
     - Не понимаю. Для чего?
     -  У меня есть друг в Париже. Частенько  он  выполняет для меня разного
рода  необычные  поручения. На  этот раз я попрошу  его  сопровождать  тебя,
безусловно соблюдая все меры предосторожности. Может, нам  удастся выяснить,
кто еще предпримет эту поездку.
     - Зачем такие сложности? Один из наших людей справился бы.
     - Не думаю. Не втягивай своих друзей. Полковник не должен иметь со всем
этим ничего общего.
     - Ладно.  Мы отправимся в десять часов  утра. Из его отеля.  Как  я его
узнаю?
     -  Не ты  его, а он тебя.  Только  ничего  не говори Холкрофту. Не надо
лишний раз расстраивать его.
     - Хорошо. Позвони, как только приедешь в. Париж.
     - В ту самую минуту и позвоню.
     - Спасибо, дорогой.
     Теннисон положил трубку. Остался последний звонок,  прежде чем он сядет
в самолет, держащий курс на Берлин. Нет, звонок не Гретхен. Сейчас Теннисону
не хотелось говорить с  ней. Если действия  и поступки Бомонта действительно
настолько  опрометчивы, насколько казалось с  первого взгляда,  если в своем
безрассудстве он  препятствовал делу "Вольфшанце", то  все нити,  ведущие  к
нему  и  через  него в Женеву, должны  быть уже  перерезаны. Трудное решение
предстояло принять.  Теннисон любил Гретхен, как очень  редкие  братья любят
своих сестер; мир не признает такой любви. Гретхен - умная и чуткая женщина,
заботилась  о нем,  утоляла все  его  порывы  и  желания, и никогда ни  одно
осложнение не  омрачило их  отношений. Он был полностью  свободен и озабочен
лишь тем, чтобы выполнить чрезвычайную миссию, возложенную  на него. Главное
дело  жизни.  Придется  положить  всему  этому конец. Гретхен,  его  сестра,
любимая женщина, его друг, должна умереть.

     Холкрофт    слушал    Альтину,    потрясенный    ее    спокойствием   и
уравновешенностью. Вчера были похороны.
     - Ты  сделал  все, что должен был, Ноэль. Чудесный человек умер глупо и
бессмысленно.  Все  это  очень  нелепо.  Но мы ничего  теперь не в состоянии
поправить. Поэтому необходимо забыть, поставить на этом крест.
     - Но есть нечто, что ты в состоянии сделать для меня.
     - Что же?
     И  Холкрофт рассказал матери о  смерти  Манфреди - так, как это  видели
швейцарцы.  Старый  человек   разрушался  под  бременем  боли  и  страданий,
предпочтя быстрый конец продолжающейся немощи.
     - Последнее, что он сделал как банкир, - встретился со мной в Женеве.
     Минуту Альтина молчала, вспоминая  друга, однажды  сыгравшего серьезную
роль в ее жизни.
     - Это так  похоже  на него -  завершить перед смертью дело столь важное
для всех нас. Не оставить его для других.
     - Но это не все. Кое-что в нашем последнем разговоре касалось  тебя. Он
сказал, ты  поймешь.  -  Холкрофт вцепился в  телефонную  трубку и  старался
говорить как можно тверже и убедительней. Он пересказал матери идею Манфреди
о том, что многие  помнят, какую роль сыграла  эта  сильная  женщина в жизни
Генриха Клаузена: его  решение предать  рейх - безусловно,  дело ее рук. И в
этом уверены многие.  Холкрофт  объяснил матери, что, не исключено, остались
фанатики,  по  сей  день  жаждущие  отмщения.  Поэтому старый и верный  друг
Манфреди  не имеет  права рисковать:  Альтина не  должна  быть  мишенью, она
должна  исчезнуть, на  какое-то время удалиться туда, где ни одна живая душа
не  сможет  ее  отыскать.  На  тот случай, если всплывет  имя Клаузена. - Ты
понимаешь меня, мама?
     - Да, - ответила Альтина. - Он тоже говорил мне об  этом. Давным-давно,
десятки лет назад.  Однажды, теплым берлинским вечером. Он сказал тогда, что
они не оставят нас в покое. И оказался прав. Мир полон сумасшедших.
     - Так куда же ты уедешь?
     - Пока не знаю. Вероятно, отправлюсь путешествовать.  Подходящее  время
для этого, не так ли? Люди чертовски внимательны к смерти.
     - Я предпочел бы, чтобы  ты  отправилась туда,  где  окажешься вне поля
зрения. Всего на несколько недель.
     - Это очень трудно. Поверь,  у  меня есть  некоторый опыт в этом  деле.
Около двух лет после отъезда  из Берлина мы с тобой переезжали  с  места  на
место. Добрались почти до Перл-Харбора. Активность  Бунда не согласовывалась
с покоем тех дней, он получал распоряжения с Вильгельмштрассе.
     - Я не знал этого, - откликнулся Холкрофт.
     - Ты  много еще чего не знаешь, но это теперь не имеет значения. Ричард
положил всему этому  конец. Заставил нас успокоиться, прекратить  постоянное
бегство. Ну да ладно. Я дам тебе знать, где меня найти.
     - Как?
     - Твои друг, Буоновентура. Он почтительный и славный. Я дам  ему знать.
Холкрофт улыбнулся:
     - Договорились. Я позвоню Сэму.
     - Я никогда не рассказывала тебе о тех днях. Пока в нашей с тобой жизни
не появился Ричард. Зря, наверное. Тебе, должно быть, интересно?
     -  Я  сам  должен  был спросить.  А  Манфреди  прав - ты  удивительная,
потрясающая женщина.
     - Нет, дорогой. Просто мне посчастливилось уцелеть. Я выжила.
     Как  всегда,  они быстро по-дружески  попрощались.  Мать с сыном всегда
были друзьями.
     Ноэль вышел из  кабинета  и направился к бару,  где его  ждал приятель,
помощник  менеджера гостиницы. Сначала он двинулся через вестибюль, но потом
решил  пойти в обход. Подошел  к огромному окну слева от  входа  и  выглянул
из-за тяжелых бархатных портьер. Зеленый "фиат" все еще стоял в конце улицы.
Холкрофт пошел в бар.
     Минут  пятнадцать он проведет за приятной беседой со старым  приятелем,
во время которой сообщит  ему любопытную,  хотя  и неверную информацию,  а в
результате попросит о некотором одолжении.
     Еще  Хелден.  Если  она  не объявится  в  пять,  он сам  позвонит  ей в
"Галлимар". Необходимо увидеть ее - Ноэлю нужен был револьвер.

     - Четыре-пять  дней?! -  взорвался  Холкрофт. -  Я  не желаю  ждать так
долго. Я не могу позволить себе потерять столько времени!
     - Но его не будет в Париже до тех пор, а  ты поезжай пока в Берлин. Эта
поездка займет день, не больше.
     - Он знал о Кесслере?
     - Может, не по имени, но он знал о Берлине.
     - Где он был, когда разговаривал с тобой?
     - В афинском аэропорту.
     Ноэль вспомнил. Четыре дня назад он исчез в Бахрейне. Наши оперативники
разыскивают его  повсюду  от  Сингапура  до  Афин. Очная  ставка  британской
разведки с Джоном Теннисоном - неизбежна, если уже не произошла.
     - Что он говорил об англичанах?
     -  Он был взбешен невероятно. Так  похоже на Иоганна:  написать статью,
мягко говоря, покоробившую министерство иностранных дел. Он был оскорблен.
     -  Да вряд  ли. Газетная  статья  -  последняя крайняя мера. Ты  можешь
отозвать его? Позвони. Или, может, мне это сделать? Я встречу его в Орли.
     -  Боюсь, это невозможно, Ноэль.  Он  торопился на  самолет.  А у  меня
только номер в Брюсселе. Он получает там информацию, оставленную для него.
     - Черт побери!
     - Ты устал...
     - Я спешу.
     -  Ноэль... - начала Хелден  неуверенно. - Завтра я  не работаю. Может,
поедем куда-нибудь за город? Мне нужно поговорить с тобой.
     Холкрофт был поражен. Он очень хотел видеть Хелден.
     - Зачем ждать до завтра? Давай сегодня вместе пообедаем.
     -  Сегодня я  не могу. У меня встреча.  А завтра в десять утра я буду у
тебя в отеле. Днем ты сможешь улететь в Берлин.
     - Ты встречаешься со своими друзьями?
     -Да.
     - Хелден, пожалуйста... Никогда не  думал, что буду просить кого-нибудь
об этом, но... мне нужен револьвер. Не знаю, как достать его.
     - Я поняла. Завтра принесу.
     - До встречи. - Холкрофт положил трубку и взглянул на лежащий перед ним
на стуле раскрытый кейс, на обложку женевского документа. Вспомнил об угрозе
со стороны людей из "Вольфшанце". Ничто не обстоит так, как тебе казалось...
Теперь  он понимал,  насколько  верно это Утверждение.  Он  взял револьвер в
Коста-Рике, убил человека, который собирался  сделать  то же с  ним самим, и
надеялся никогда больше не брать в руки оружие. Но все изменилось. Тот, кого
он даже не знал, выкликал его из могилы...
     Глава 20
     -  Ты любишь  горную форель?  - спросила  Хелден,  передавая  револьвер
Ноэлю, устроившемуся на переднем сиденье взятого напрокат автомобиля.
     - Форель прекрасна, - ответил Холкрофт смеясь.
     - Что смешного?
     -  Забавно.  Вручаешь  мне  оружие и спрашиваешь  при этом, чего бы мне
хотелось на завтрак.
     - Одно к другому отношения не имеет. Постарайся хоть на несколько часов
выкинуть из головы все проблемы. Расслабься.
     - Но я думал, ты именно о них хотела поговорить со мной.
     -  Да,  хотела.  Хотела  получше  узнать  тебя.  Той  ночью,  когда  мы
встретились, ты задал мне кучу вопросов.
     -  Но  прежде  чем  я  раскрыл  рот,  ты  накричала  на  меня.   Хелден
рассмеялась.
     - Мне очень жаль. Я была не в себе.
     - Ты была почти безумна. А у тебя прелестный смех. Первый раз вижу тебя
смеющейся.
     - Я делаю это довольно часто, по крайней мере дважды в месяц.
     Холкрофт уставился на девушку.
     - Наверное, я не  должен был говорить этого. И не предполагал, что есть
столько поводов для смеха.
     Хелден внимательно смотрела на Холкрофта, на  губах ее все  еще  играла
улыбка.
     - Поводов гораздо больше, чем ты думаешь. Я не обиделась.
     - К тому же беседа наша той ночью не слишком располагала к веселью.
     - Конечно. - Хелден  повернулась,  сложив руки на  коленях,  и серьезно
спросила: - Ты когда-нибудь думал о них раньше?
     - О ком?
     - Об отцах, которых ни ты, ни я никогда не знали.  То, что они сделали,
- удивительный акт бесстрашия, дерзкий и отчаянный поступок.
     - И ведь не один  такой поступок. Сотни... тысячи.  Представь, три года
манипуляций и подтасовок.
     - Должно быть, они жили в постоянном страхе.
     - Конечно.
     - Что двигало ими?
     - Что?.. Генрих Клаузен в своих письмах определил, что именно заставило
их пойти на этот отчаянный шаг. Шок, пережитый от создания "реабилитационных
лагерей".  Аушвиц,  Белзен.  Сильное потрясение, поразившее их  души и  умы.
Сейчас  это  кажется  неправдоподобным,  но помни,  ведь  шел сорок  третий.
Заговоры молчания...
     Хелден положила  свою ладонь  на  руку  Холкрофта,  прикосновение вышло
коротким, но ощутимым.
     - Ты называешь его Генрих Клаузен, а не отец?
     - Отцом мне был другой человек, -  начал  было Ноэль, но  запнулся.  Не
слишком удачный  момент, чтобы говорить о Ричарде. Не  стоит распускаться. -
Но он, к несчастью, умер. Погиб пять дней назад, в Нью-Йорке.
     Хелден в оцепенении уставилась на Холкрофта.
     - Боже, неужели убит? Из-за Женевы?!
     - Не знаю.
     - Но ты так думаешь, ведь правда?
     - Да. - Ноэль изо всех сил  сжал руль и замолчал. Забрался опять в свою
раковину, окружив себя непробиваемой оболочкой.
     - Прости меня, Ноэль. Что еще сказать? Я очень хочу помочь тебе, только
не знаю как.
     Холкрофт  внимательно  посмотрел  на  девушку.  Милое  лицо,  чистые  и
искренние карие глаза, полные теплоты и тревоги за него.
     - Спасибо. У тебя самой куча проблем. Ты очень славная, Хелден. Никогда
еще я не встречал никого, похожего на тебя.
     - То же самое могла бы сказать и я о тебе.
     - Ну вот,  мы оба это сказали, а теперь - как насчет форели? Уж если мы
решили забыть обо всем на несколько часов, то скажи, наконец, куда мы едем?
     -  В  Барбизон. Там чудесный ресторанчик, прямо в центре города. Ты был
когда-нибудь в Барбизоне?
     -  Да,  несколько  раз,  - ответил Ноэль, бросив  случайный  взгляд  на
боковое зеркальце.
     За  ними следовал темно-зеленый "фиат". Холкрофт не был уверен, тот  ли
это  автомобиль,  что караулил его  вчера на улице Георга V, но выяснить это
нужно, не беспокоя Хелден. Ноэль замедлил ход, однако "фиат" не  обогнал их.
Вместо этого он перестроился в правый ряд, предлагая дорогу другой машине.
     - Что случилось? - спросила Хелден.
     - Ничего серьезного. Нужно было проверить карбюратор.
     - Ты разбираешься в машинах?
     -  Я прекрасный механик. - Холкрофт  выжал педаль, и  автомобиль рванул
вперед. Теперь  зеленый "фиат"  маячил в  зеркале  заднего  вида. Отклонился
влево, обогнал разделяющую их машину и снова вернулся в правый ряд.
     Итак, ответ на вопрос  получен. За ними следят.  Осторожность - превыше
всего. Кто бы ни сидел в этом "фиате", он напрямую связан со смертью Ричарда
Холкрофта,  никаких сомнений. И  Ноэль рассчитывал поймать этого  человека в
ловушку.
     -  Все в полном  порядке, - сказал он  Хелден. - Завтрак в Барбизоне  -
чертовски удачная идея. Посмотрим, помню ли я дорогу.
     Но  дороги он  не  помнил.  Сделал  несколько  неправильных  поворотов,
пытаясь отшутиться,  что французская  сельская местность сильно  изменилась.
Поездка превращалась в игру кошки с мышью. Необходимо увидеть лицо  человека
в  "фиате".  В  Париже  это   было  невозможно,  ветровое  стекло  и  облако
сигаретного дыма скрывали незнакомца. А Ноэль должен быть в состоянии узнать
его в толпе.  Но,  увы, водитель  "фиата" оказался профессионалом. Если он и
был в замешательстве от бесцельных поворотов Ноэля и перемены  скоростей, то
умудрялся  не  показывать  этого,  оставаясь  на  благоразумном  расстоянии,
контролируя   дистанцию   между   машинами.  На  узкой  улочке   к  югу   от
Корбейль-Эссон  они  увидели  сломанный  автомобиль.  Хороший  повод,  чтобы
остановиться. Что Холкрофт и сделал, любезно поинтересовавшись,  не нужна ли
помощь. У "фиата"  не было выбора,  пришлось  проскочить  мимо  двух стоящих
машин.  Ноэль  успел   вовремя  поднять  глаза.   Мужчина  был  красив,   со
светло-каштановыми  волосами и...  что-то  еще... щеки - то ли рябые,  то ли
покрытые пятнами. Дело сделано. Он  узнает это лицо. Все, что имело значение
в  данной ситуации.  Водитель сломанной  машины  поблагодарил,  сказав,  что
помощь уже в  пути. Ноэль закивал и снова тронулся в путь, размышляя, увидит
ли опять злосчастный "фиат".
     - Славно было бы помочь, - сказала Хелден.
     -  Да,  мы,  ужасные  американцы, время  от  времени делаем полезные  и
хорошие вещи. Все, возвращаюсь на шоссе.
     Если их преследователь выскочит с боковой дороги, ни  не заметят этого.
Так и произошло. "Фиат" просто возник  сзади, на шоссе, отраженный в зеркале
их автомобиля. На въезде  в  Барбизон "фиат"  все еще  следовал за ними.  На
приличном расстоянии, но следовал.
     Завтрак представлял собой забавную смесь неловкости и непринужденности.
Разговор то  живо начинался и захватывал их обоих, то внезапно прерывался на
полуслове,  дни болтали о пустяках, незначительных и  славных. Им было очень
хорошо вместе,  легко  и свободно. Болтая  или  задавая вопросы, Хелден  все
время  касалась Ноэля кончиками  пальцев,  пожимала  руку или теребила рукав
куртки.  Делала  она  это так естественно  и  просто,  что Холкрофт перестал
вздрагивать и расслабился.
     - Твой брат ничего не говорил о Бомонте?
     - Говорил и  был очень зол при этом. Но тем не менее он думает, что  ты
ошибся -  Бомонт  не мог  лететь самолетом  из Нью-Йорка. А еще  брат хотел,
чтобы ты принес фотографию. Я сказала, что ее уже нет. Он