го  источники  информации  -  одни из самых надежных. Вдобавок ко
всему Болдуин  был профессиональным сыскарем: он  мог выследить  и  вынюхать
все, что  угодно.  Будучи в Праге,  Болдуин  узнал о том, что, по слухам,  в
Женеве прячут целое  состояние, награбленное нацистами. В этом слухе не было
бы  ничего необычного  - подобные  истории возникали  чуть  ли не каждый год
после  падения Берлина, -  если  бы на сей  раз  не  упомянули имя Клаузена.
Впрочем,  и  в  этом нет  ничего  удивительного:  Клаузена некогда  называли
финансовым  гением рейха.  Но  Болдуин не был  бы  самим  собой,  если бы не
проверил этот слух с величайшей въедливостью. Таков его стиль работы.
     - И он стал копаться в архивных донесениях агентов, догадалась Гретхен.
     - Именно. Сосредоточив внимание прежде всего на документах министерства
финансов. Со счетов этого ведомства были сделаны сотни денежных переводов. В
десятках случаен получателем был  некий Манфреди. Теперь Болдуину оставалось
только терпеливо  ждать, следя  за осторожными  перемещениями средств внутри
банка.  И он своего часа дождался. Манфреди стал искать  контактов с  дотоле
неизвестным  американцем Холкрофтом,  и Болдуин опять начал  копать.  Так он
вышел на мать Холкрофта.
     - Которой в стратегических планах Манфреди отводилась  одна  из главных
ролей? - вновь прервала Гретхен.
     - Да. С самого  начала,  - кивнул Теннисон. - Манфреди убедил Клаузена,
что  его супруга должна покинуть Германию.  У нее были  деньги,  и она легко
могла войти в финансовые  круги Америки, оказывая  нам  неоценимую помощь за
океаном. Клаузену, в свою очередь,  удалось убедить  супругу, но,  по  сути,
нынешняя Альтина явилась созданием именно Манфреди.
     - Под доброй маской гнома скрывался Макиавелли, - заметила Гретхен.
     -   Без  этой  невинной  добродетельности  ему   вряд  ли   удалось  бы
выкрутиться.  Но сравнивать  Манфреди  с  Макиавелли  некорректно.  Манфреди
интересовали только деньги; ему нужна была власть  денег.  Он был закадычным
другом  золотых запасов  и  стремился  взять  под свой  контроль агентство в
Цюрихе. Поэтому мы его и убили.
     - А что именно удалось выведать Болдуину?
     -  Нам этого  никогда не  узнать.  Но благодаря своим поискам он мог бы
реабилитировать  себя перед  британской разведкой. Видишь ли, Болдуин не вел
двойную игру.  Он  был тем,  кем  и должен был быть: чрезвычайно эффективным
агентом МИ-6 в Праге.
     - Он встречался с Манфреди?
     - Да!  Болдуин добился  встречи,  намекнув на то, что  знает о  Женеве.
Только он немного опоздал. - Теннисон улыбнулся. - Могу себе представить эту
стычку:  два  профессионала  кружат один вокруг  другого, и каждый  страстно
жаждет своего: первый - добыть информацию, а второй - скрыть ее любой ценой,
понимая, что  разглашение тайны грозит катастрофой. Наверняка  они  о чем-то
договорились, но, как  и следовало ожидать,  Манфреди  слова не сдержал:  он
сначала  стал искать  встречи с  Холкрофтом, а уже  потом  предупредил нас о
Болдуине.  Расчет верный: твоего мужа  хватают на  месте преступления  сразу
после  того,  как  он  убьет Питера  Болдуина,  и  Эрнст  Манфреди  остается
чистеньким в стороне.  Да, этот  человек  был достоин  уважения. Он ведь мог
выиграть.
     - Но  только не у Иоганна фон Тибольта, - сказала с гордостью  Гретхен,
прижимая руку брата к своим обнаженным соскам. - Кстати, я получила шифровку
от Граф-фа. Он опять обижен. Говорит, что мы не держим его в курсе дела.
     -  Впадает  в   маразм.   Старик  отслужил  свое.  Возраст  делает  его
неосторожным:  сейчас не время  посылать шифровки в Англию.  Боюсь,  настало
время для нашего друга в Бразилии.
     - Ты пошлешь приказ?
     - На рассвете. Проклятая "Одесса" понесет  еще  одну потерю. Он слишком
хорошо меня  учил. - Теннисон наклонился к сестре,  лаская ее груди.  -  Вот
теперь  наш разговор закончен. И как всегда после беседы с тобой, я чувствую
необыкновенную  ясность в мыслях. Мне больше не  о чем расспрашивать  тебя и
нечего добавить к сказанному.
     - Тогда перейдем к делу.  Мы так долго беседовали, что ты, должно быть,
весь горишь. Сейчас я о тебе позабочусь.
     - Ты  заботишься обо мне с самого детства, - ответил Теннисон, целуя ее
губы. Гретхен лихорадочно  ощупывала его брюки.  И брат  и сестра дрожали от
страсти.

     Гретхен лежала рядом с  ним.  Она  спала - удовлетворенная, утомленная.
Теннисон прислушался к ее  ровному Дыханию, поднес руку к глазам  и взглянул
на светящийся  Циферблат. Полтретьего  пополуночи. Пора  вершить  злодеяние,
которого требует  от  него завет "Вольфшанце".  Все нити,  ведущие в Женеву,
нужно оборвать.
     Нащупав подле кровати одну из своих туфель, он поднял ее с пола. Так же
на  ощупь нашел  металлический  диск в центре каблука, нажал  на него и стал
вращать влево,  высвобождая пружину. Отвернув  колпачок, он  положил его  на
тумбочку,  потом  наклонил  туфлю  и  вытянул  из  отверстия  десятидюймовую
стальную иглу, спрятанную  в микроскопическом  пазу,  высверленном в подошве
башмака. Игла  гнулась, но сломать ее было невозможно. Если правильно ввести
иглу между  четвертым и пятым ребром,  то она проткнет сердце, оставив после
себя такую  крохотную отметину, которую с  трудом  можно обнаружить даже при
вскрытии.
     Зажав иглу между большим и указательным пальцами правой  руки, Теннисон
дотронулся левой до груди Гретхен, погладил ее по плечу. Сестра проснулась.
     - Ты ненасытен, - шепнула она, улыбаясь.
     - Только с  тобой,  -  ответил  он, отрывая ее от постели  и прижимая к
себе.  - Ты моя единственная любовь, -  сказал он, занося правую руку за  ее
спину.  Провел  пальцами сверху вниз, нащупал нужное место, согнул запястье,
приставил иглу и резко воткнул ее в тело своей сестры.

     В  путанице сельских дорог можно было легко  заблудиться,  но  Теннисон
хорошо запомнил маршрут. Он  знал, как добраться  до уединенного коттеджа, в
котором обитал загадочный Полковник, предатель рейха. Даже кличка  Полковник
звучала  иронической насмешкой. На самом деле  обладатель этого прозвища был
генералом  вермахта, и звали его  Клаус Фалькенгейм.  В  свое  время он  был
четвертым по рангу  военным чином в Германии. Равные по званию военачальники
превозносили его до небес, даже сам фюрер не  скупился на похвалу. А  теперь
этот шакал живет в блестящей пустотелой скорлупе.
     Господи,  как Иоганн фон Тибольт .ненавидел Полковника -  этого жалкого
лжеца!  Но Джон Теннисон никогда не покажет своих чувств. Напротив, он будет
вилять хвостом перед  стариком и трепетать в благоговении. Потому что только
таким образом можно привлечь к сотрудничеству младшую сестру.
     -Теннисон  позвонил  Хелден  в  "Галлимар"  и  сообщил, что  собирается
посмотреть, где она живет. Да, он знает, что Хелден обитает в маленьком доме
Полковника; да, он знает, где этот дом находится.
     - Я же теперь журналист. А хорошему журналисту без хорошего досье никак
нельзя.
     Сестра  была  ошеломлена. Брат настаивал  на том,  чтобы  они увиделись
утром, перед  тем как  он отправится на встречу с Холкрофтом. Иоганн сказал,
что не станет говорить с американцем, пока не увидит ее. Быть может, добавил
он.  Полковник  сумеет  помочь  ему  разобраться в  ситуации и  развеет  его
сомнения.
     Теннисон свернул на раскисшую проселочную дорогу, которая, петляя среди
высокой  травы,  вела  в  буйно  заросшую  лощину,  надежно  укрывавшую  дом
Полковника  от  посторонних глаз.  Три  минуты спустя  Теннисон затормозил у
коттеджа. Распахнулась дверь, и навстречу ему вышла Хелден.  Как она хороша!
И как похожа на Гретхен...
     Брат и  сестра  порывисто обнялись  - оба  нервничали перед встречей  с
Полковником, а Хелден и  не пыталась скрыть своего замешательства. Она ввела
Теннисона  в  небольшой дом  со спартанской обстановкой. Полковник  стоял  у
камина. Хелден представила мужчин друг другу.
     -  Эту минуту я буду помнить всю жизнь, - начал Теннисон. - Вы снискали
почет  и уважение всех  немцев.  Если  только я  смогу  быть  удостоен чести
служить вам, то буду готов исполнить любое  ваше  желание. Вам  следует лишь
сказать об этом Хелден.
     - Вы  очень добры, господин фон Тибольт, -  ответил старик. - Но если я
правильно понял  вашу сестру, то это  вам что-то нужно от меня, а  я, честно
говоря, не представляю, чем могу быть полезен.
     - У меня проблемы с американцем. С Холкрофтом.
     - А в чем дело? - спросила Хелден.
     - Тридцать  лет  назад  три выдающихся человека  совершили беспримерный
подвиг,  придумав  изумительный  способ  возместить  страдания,  причиненные
лучшим  сынам Германии мясниками и  маньяками.  Обстоятельства  складывались
тогда таким образом, что на ключевую роль  в распределении  миллионов решили
назначить  Холкрофта.  И вот  теперь  он просит меня  о встрече,  предлагает
сотрудничество... - Теннисон замялся, как бы подыскивая слова.
     - И что же? - двинулся навстречу Полковник.
     - Я ему не  верю,  -  сказал Теннисон. - Он  встречался с нацистами.  С
теми, кто хочет убить нас, Хелден. С людьми вроде Мориса Граффа.
     - О чем ты? - не поняла Хелден.
     - Кровопийцы-палачи вновь поднимают головы. Холкрофт - наци.
     У Хелден от удивления вытянулось лицо. Глаза ее гневно заблестели.
     - Это абсурд! Иоганн, это бред!
     - Да? А мне так не кажется.

     Ноэль дождался, пока Хелден уйдет на работу, прежде чем позвонил Майлзу
в Нью-Йорк. Всю ночь они с Хелден предавались любви, и Ноэль  понял, что ему
удалось убедить  ее не прерывать с  ним  отношений. Долгая  совместная жизнь
была предрешена. И теперь это вдруг стало его тревожить.
     Зазвонил телефон.
     - Да-да, девушка. Мистер Фреска. Вызывает лейтенанта Майлза.
     - Я  так и знал, что это вы, - раздался  в трубке голос,  совершенно не
соответствующий внешности Майлза. - Нашел вас Интерпол?
     -  Нашел?! Да  за мной всюду рыскали  шпики! По-моему,  это  называется
слежкой, а не поиском. Ваших рук дело?
     - Так точно.
     - Но вы же дали мне две недели! Какого черта вам нужно?
     - Мне нужно разыскать вас и передать вам информацию,  которая, по моему
мнению, вам необходима. Она касается вашей матери.
     У Холкрофта екнуло сердце.
     - Что с ней?!
     - Она сбежала. - Майлз помолчал.  -  Надо отдать ей  должное: все  было
исполнено  на высоком  профессиональном уровне.  Она  пересекла мексиканскую
границу и за пару секунд - вы бы даже не успели произнести "Альтина Клаузен"
- превратилась в старенькую леди, едущую в Лиссабон. Паспорт на новое имя ей
выправили умельцы из  Тулансинго. К  вящему  сожалению  вашей  матушки, могу
сказать, что такая тактика давно уже устарела и мы ни на секунду не упускали
ее из виду.
     - Может  быть,  маме показалось, что вы  хотите извести ее,  - с легкой
укоризной произнес Ноэль. - Может, она просто хотела избавиться от вас.
     - Мы  ей  не докучаем.  Но какими  бы  ни были причины, побудившие вашу
матушку пуститься в бега, ей следует знать, что кое-кто в курсе этих причин.
И этот "кое-кто" - очень серьезная личность.
     - Что вы хотите сказать?
     - За ней следил какой-то человек. В наших картотеках он не значится. По
всей видимости, его документы тоже были подложными. Нам удалось схватить его
в аэропорту Мехико, но  не  успел  никто из нас  и  рта  раскрыть,  как  тот
проглотил капсулу с цианистым калием.
     Глава 29
     Местом встречи выбрали Монмартр - квартирку на последнем этаже  старого
дома. Хозяин квартиры, художник, уехал на время в Италию. Хелден по телефону
сообщила Ноэлю адрес и время, добавив,  что познакомит  его с братом и сразу
уйдет.
     Ноэль  вскарабкался на  последний  этаж и постучал в  дверь. В квартире
послышались   торопливые  шаги,  дверь  распахнулась,   ив   узком  коридоре
показалась Хелден.
     - Привет, любимый! - сказала она, целуя Холкрофта.
     -  Привет,  -  рассеянно  ответил  Ноэль  и  неловко   чмокнул  Хелден,
заглядывая за ее плечо.
     -  Иоганн  на  террасе,  -   засмеялась  Хелден.  -  Так  что  целовать
разрешается. Я рассказала ему о том, как я... люблю тебя.
     - Это было необходимо?
     - Да,  как ни  странно.  И я рада, что  рассказала брату обо всем.  Мне
сразу полегчало. - Хелден закрыла дверь и взяла Ноэля за руку. -  Это трудно
объяснить. Понимаешь, я  не видела брата больше года, и он очень изменился с
той поры.  Иоганн  принял  ситуацию с Женевой  близко  к сердцу.  Он  кровно
заинтересован  в успехе  дела.  Никогда еще  я не видела  его таким... таким
озабоченным.
     - У меня по-прежнему остаются к нему вопросы, Хелден.
     - У него тоже. К тебе.
     - Серьезно?
     - Сегодня утром даже был момент, когда он хотел отказаться  от встречи.
Иоганн тебе не верит. Он считает, что тебя наняли провалить Женеву.
     - Меня?!
     - Поставь себя на место Иоганна.  Он узнал от  знакомых из Рио, что  ты
встречался  там с Морисом Граффом.  Из Бразилии ты направляешься  в  Лондон,
прямиком  к  Энтони Бомонту. Насчет  Бомонта  ты прав:  он  из "Одессы"... -
Хелден запнулась. - Брат сказал, что ты... переспал с Гретхен.
     - Погоди минутку, - попытался перебить ее Холкрофт.
     -  Ничего, любимый, это не имеет значения.  Я  уже  говорила тебе,  что
слишком хорошо знаю сестру. Не в этом дело. Видишь ли, для "Одессы"  женщины
- одно  из необходимых мужчине удобств. Ты - друг "Одессы", проделал долгое,
изнурительное  путешествие,  нуждался  в  отдыхе...  Это  так естественно  -
ублажить верного соратника.
     - Дикость какая!
     - Но именно так интерпретировал это Иоганн.
     - Твой брат не прав.
     - Теперь  он уже  знает,  что  ошибался.  Во всяком случае,  я  на  это
надеюсь. Я ему рассказала о твоих... о  наших злоключениях,  о том, как тебя
чуть  не убили, и это  его очень впечатлило. Наверное, у  него еще  остались
кое-какие вопросы к тебе, но, по-моему, мне удалось его переубедить.
     Холкрофт   недоуменно  покачал  головой.  Теперь  для  тебя  все  будет
по-другому... Ничто уже не будет таким, как прежде. Прямого пути из пункта А
в пункт Б не бывает.
     -  Давай  закончим  этот  разговор,  -  предложил  Ноэль.  -  Мы  можем
встретиться позднее?
     - Конечно.
     - Ты возвращаешься на работу?
     - Я не была сегодня на службе.
     - Ах да! Я забыл. Ты была с братом. Мне сказала, что идешь на работу, а
сама осталась с ним.
     - Это была необходимая ложь.
     - Все лживые слова необходимы, не правда ли?
     - Пожалуйста, Ноэль,  не надо. Хочешь, я вернусь за тобой? Скажем, часа
через два?
     Холкрофт задумался.  Помимо беседы с  фон Тибольтом  его заботила еще и
странная   новость   Майлза.  Он  попытался   дозвониться   на   Кюрасао  до
Буоновентуры, но Сэма не было на месте.
     - Могу я попросить тебя об  одолжении,  Хелден? Помнишь, я  рассказывал
тебе про Буоновентуру - он с Карибских  островов? Я не смог сегодня  до него
дозвониться,  но просил  передать Сэму, чтобы он мне перезвонил сам. Если ты
не занята, то, может быть, посидишь в моем номере, подождешь звонка? Я бы не
стал тебя просить, но дело  очень важное. Случилось что-то неладное - я тебе
потом расскажу... Ну как, посидишь, у телефона?
     - Конечно. Что я должна сказать Сэму, если он позвонит?
     -  Попросишь  его никуда  не отлучаться несколько часов. Или  пусть  он
оставит номер, по которому его можно найти. Скажешь Буоновентуре, что я буду
звонить ему с шести до восьми  по парижскому  времени, и  передашь, что дело
очень важное. - Ноэль достал из кармана ключи от гостиничного номера. - Вот,
держи. И не забудь, что меня зовут Фреска.
     Хелден, взяв ключи, повела Ноэля в мастерскую.
     - А ты не забудь, что моего брата зовут Теннисон. Джон Теннисон.
     Джон  Теннисон  стоял на террасе.  Холкрофт  заметил  его сквозь мутное
окно: Иоганн, опершись о перила,  смотрел на парижское  небо. Одет  он был в
темный костюм в полоску. Высокий, стройный, идеально сложенный - даже издали
в нем угадывался атлет с мощным, упругим телом. Теннисон взглянул направо, и
Ноэль  увидел его  лицо. Такого лица  ему прежде не  доводилось видеть.  Оно
больше походило  на  скульптурный  портрет -  настолько  идеальными были его
черты. С трудом  верилось, что  оно принадлежит созданию  из  плоти и крови.
Отсутствие каких-либо изъянов придавало  лицу Теннисона холодность  мрамора.
Венчали  скульптурную  голову идеально уложенные  шелковистые  светло-желтые
волосы, как нельзя более гармонировавшие с мрамором.
     Фон Тибольт-Теннисон обернулся  и увидел  Холкрофта через окно. Взгляды
их встретились, мраморный призрак сразу исчез: глаза у Теннисона были  живые
и проницательные. Оттолкнувшись от перил, Теннисон вошел в комнату.
     - Я сын Вильгельма фон Тибольта, - представился он, протягивая руку.
     - Я... Ноэль Холкрофт. Мой отец... Его звали Генрих Клаузен.
     - Я  знаю.  Хелден  многое  мне о вас  рассказала. Тяжело вам пришлось,
однако.
     - Да, нам обоим, - кивнул Холкрофт. - Я имею в  виду -  вашей сестре  и
мне. Полагаю, что и вам досталась своя доля испытаний.
     - Увы, это наследственное, - улыбнулся Теннисон. -  Неловко,  не правда
ли, встречаться подобным образом?
     - Да, приходилось бывать в более комфортабельных условиях.
     -  Дайте и мне хоть слово сказать, - вмешалась Хелден. - Я вижу, что вы
уже познакомились, а посему откланиваюсь.
     - По-моему, ты должна остаться, - сказал Теннисон. - Многое из того,  о
чем мы собираемся говорить, касается и тебя.
     -  Не  уверена.  Думаю, пока это  не  актуально. И  потом, у меня  есть
кое-какие дела. - Хелден вышла в прихожую и,  уже взявшись  за ручку входной
двери, обернулась: - Мне  кажется, что  чрезвычайно важно - для очень многих
людей, -  чтобы вы друг другу поверили. Надеюсь,  вам это под силу. - Хелден
открыла дверь и вышла из квартиры.
     Несколько мгновений оба мужчины  молчали, уставившись  туда, где минуту
назад стояла Хелден.
     - Она удивительная, - наконец нарушил молчание Теннисон. - Я  ее  очень
люблю.
     - Я тоже,  - сказал Холкрофт,  оборачиваясь  к нему. Теннисон оценил  и
взгляд Холкрофта, и его фразу.
     - Надеюсь, вам это не доставляет лишних хлопот?
     - Мне - нет, а ей, наверное, доставляет.
     - Понятно.  - Теннисон подошел  к окну и выглянул на улицу. - Братского
благословения я давать не вправе -  мы с Хелден живем каждый своей жизнью, -
но если бы и мог, то не уверен, что благословил бы вас.
     - Спасибо за откровенность. Теннисон обернулся:
     - Да,  я человек откровенный. Вас я почти не знаю. Мне вы известны лишь
со слов Хелден, да  еще  самому кое-что удалось разузнать. То, что  сообщила
мне Хелден, - это всего  лишь ваш  собственный рассказ о  себе,  окрашенный,
естественно,  эмоциями сестры. Сведения же,  которые собрал я сам, несколько
туманны и не  совсем вписываются в довольно  радужную картину,  нарисованную
сестрой.
     - Нам есть о чем спросить друг друга. Начнете вы?
     - Это не так уж  важно, не  правда ли? Вопросов у меня  не много, и все
они  очень  прямые.  -  Голос  Теннисона  внезапно  стал  резким. -  Что вас
связывает с Морисом Граффом?
     - Я думал, Хелден вам все рассказала.
     -  Она  рассказала-то,  что вы сообщили  ей. Теперь извольте рассказать
мне. Я все же немного опытнее своей сестры  и не  собираюсь принимать все на
веру. За  долгие  годы  я  научился не  верить людям  на  слово.  Зачем  вам
понадобилось встречаться с Граффом?
     - Я искал вас.
     - Меня?
     - Не лично вас. Любого  из фон  Тибольтов. Мне  нужны  были сведения  о
вашей семье.
     - Почему вы обратились именно к Граффу?
     - Мне его рекомендовали.
     - Кто?
     - Я не помню.
     - Вы  не  помните?  В  Рио-де-Жанейро миллионы людей,  и вдруг  кто-то,
почему-то, случайно рекомендует вам обратиться именно к Морису Граффу.
     - Так оно и было.
     - Это смешно.
     - Погодите. -  Ноэль  попы