ацию   о   его
военно-морской  карьере.  Одни   поощрения   и   рекомендации,   награды   и
продвижения.  Вот  только  была  одна  несообразность.  Я  попыталась  найти
сведения о его семье в Шотландии.
     - Ив чем же была несообразность?
     - Ну, если  верить военно-морским  досье,  его родители  были  обычными
людьми.  Впечатление такое,  что  он из бедной семьи. У них  был овощной или
цветочный  магазин в  городке  под названием Данхиф,  к югу от  Абердина,  у
Северного моря. И тем не менее он учился в университете, в Кембридже, кстати
на дневном отделении.
     - На дневном?.. Каким образом?
     - На стипендии, по-моему. Он в ней нуждался, и  ему ее дали, вот только
прошения о стипендии нет. Все это выглядит странно.
     - Ты попыталась что-то разузнать о его семье в Шотландии?
     -  Да,  но  узнать почти  ничего не  удалось.  Они словно  сквозь землю
провалились. Я разослала несколько запросов - в городской  совет, на почту -
в  места, которые  обычно  не  приходят  в  голову.  Бомонты  были,  по всей
видимости,  англичанами, приехавшими  в Шотландию  вскоре  после  войны, они
прожили там несколько лет и потом уехали.
     - Может, они умерли?
     -  Нет,  судя  по  записям. ВМФ всегда обновляет  свою  документацию на
случай ранений  или гибели. Они по-прежнему числятся живущими в Данхифе,  но
они оттуда уехали. У почтового ведомства не было вообще никакой информации.
     Теперь пришел черед Холкрофта хмуриться.
     - Это звучит дико.
     - Есть еще кое-что. - Хелден  выпрямилась.  - На свадьбе у  Гретхен был
один офицер  с корабля Бомонта. Его  заместитель, кажется. Он был на год или
два младше и явно его подчиненный, но между ними было такое взаимопонимание,
которое значит больше, чем дружба, больше, чем общение сослуживцев.
     - Что ты называешь взаимопониманием?
     -  Они  как  будто  все время  думают  одинаково.  Если  один  начинает
предложение, то  второй может его закончить.  Один поворачивается в какую-то
сторону, второй может сказать, что он видит. Понимаешь, о чем я? Ты встречал
людей, которые бы так понимали друг друга? Таких людей?
     -   Да,  конечно.  Братьев.  Влюбленных.  И   часто  -  военных,  долго
прослуживших вместе. Как же ты поступила?
     -  По  тем  же  источникам  я  проверила  данные  и на  этого человека.
Обнаружилось  нечто  необычайное.  Их учебные  и  военные досье  были  почти
идентичны, великолепны по всем  статьям.  Она оба  были родом из неизвестных
городков, их родители ничем не  примечательны и явно небогаты. Оба учились в
известных университетах  без  какой-либо явной  финансовой поддержки.  И оба
стали  офицерами,  хотя раньше не обнаруживали  никакой склонности к военной
карьере.
     - А что с семьей друга Бомонта? Тебе удалось их найти?
     - Нет, они числились живущими в  небольшом городке в Уэльсе, но  их там
не  было. Они  уехали  несколько  лет  назад,  и никаких сведений  о них  не
сохранилось.
     То, что  удалось узнать Хелден, соответствовало теории Ноэля о том, что
Энтони Бомонт был агентом "Одессы". Теперь важно было изъять Бомонта - и его
сообщников  - из общей картины. Им нельзя  позволить  и дальше вмешиваться в
отношения  с Женевой. Может быть,  они  с Хелден ошибаются.  Может быть, они
свяжутся с  Пэйтон-Джонсом,  и пусть  у  него голова  болит  о  Бомонте.  Но
следовало рассмотреть и другие возможности, а  среди них - и опасность того,
что  британская  разведка  откроет  досье   Питера  Болдуина  и  вернется  к
"Вольфшанце".
     - То, что ты мне рассказала, совпадает с тем, о  чем  я думал, - сказал
Ноэль.  - Вернемся к твоему брату.  У меня есть некоторые соображения о том,
что произошло в Рио. Не хочешь теперь поговорить об этом?
     Глаза Хелден широко раскрылись.
     - Я не понимаю, о чем ты.
     - Твой  брат  что-то  узнал  в  Рио,  не так  ли?  Он узнал о  Граффе и
бразильской "Одессе".  Поэтому его травили, и ему пришлось  уехать. Это были
не  деловые  проблемы  твоей  матери  или  твоего брата.  Это  были Графф  и
"Одесса".
     Хелден медленно вздохнула.
     - Я ничего об этом не знаю, поверь мне.
     - Тогда в чем дело? Расскажи, Хелден. Она умоляюще посмотрела на него.
     -  Прошу тебя, Ноэль.  Я многим обязана тебе, но не  заставляй меня так
расплачиваться. То, что произошло с Иоганном в Рио, не имеет к тебе никакого
отношения. И к Женеве.
     - Ты не можешь этого  знать. И я этого не знаю.  Я знаю  только, что ты
должна  мне  это рассказать.  Я  должен  быть  готов. Я  слишком многого  не
понимаю. - Он схватил ее за  руку. -  Послушай, сегодня я вломился в комнату
слепого.  Я вышиб дверь,  звук  был ужасен -  неожиданный и громкий. Это был
старик, и  он, конечно, не мог  меня  увидеть. Он не мог видеть страх в моих
глазах.  Его  руки  дрожали,  и  он  шептал  молитву  по-французски...   Мне
захотелось подойти к нему,  взять  его за руки и сказать, что я понимаю, что
он  чувствует. Понимаешь, он  не  видел страха в моих глазах.  А я  испуган,
Хелден.  Я не  из тех  людей,  которые  вламываются  в  комнаты,  стреляют и
подставляются под пули. Я не могу повернуть назад, но я испуган.  Так что ты
должна мне помочь.
     - Я хочу помочь, ты же знаешь.
     - Тогда расскажи мне о том, что случилось в Рио. Что случилось с  твоим
братом?
     - Это не важно, - сказала она.
     - Все важно.  - Ноэль встал и  прошел через комнату к стулу, на котором
оставил свой пиджак. Он показал Хелден рваную подкладку. - Посмотри. Сегодня
в толпе кто-то пытался воткнуть в меня нож. Я не знаю, как ты, но я с  таким
прежде не сталкивался, это что-то,  о  чем  я ничего не знаю.  Это ошеломило
меня...  и  чертовски  рассердило. А  пять дней  назад в Нью-Йорке  человек,
который меня вырастил и которого я называл отцом, шел по тротуару и был сбит
якобы потерявшей управление машиной, которая целилась в него и размазала его
по стене! Его смерть была предупреждением. Для меня! Так что не говори мне о
"Возмездии", об "Одессе", о "Вольфшанце". Я начинаю узнавать кое-что об этих
сукиных детях и хочу избавиться от  них - ото всех до  единого. С деньгами в
Цюрихе  мы сможем  это сделать. Без них нас  никто  слушать не  станет.  Это
экономическая основа  жизни.  Людей с  семьюстами  восьмьюдесятью миллионами
просто  так не отсылают. Их выслушивают. - Холкрофт уронил пиджак на пол.  -
Мы  можем  добраться  до  Цюриха,  только  удовлетворив  женевский  банк,  а
добраться до Женевы мы можем только своим умом. На нашей стороне никого нет,
мы одни. Фон Тибольты, Кесслеры... И  один Клаузен.  Так  что же произошло в
Рио?
     Хелден посмотрела на рваный пиджак, потом снова на Холкрофта.
     - Иоганн кого-то убил.
     - Кого?
     - Не знаю, я действительно не знаю. Какую-то важную персону.
     Глава 23
     Холкрофт  вслушивался в  ее голос,  пытаясь уловить фальшивую  ноту. Но
фальши не было. Она рассказала ему то немногое, что знала.
     - Недель за шесть до нашего отъезда из Бразилии, - объясняла  Хелден, -
я приехала домой поздно вечером после занятий в университете - мы тогда жили
за  городом. Перед домом  стоял  черный лимузин,  и я  поставила свою машину
позади него. Подойдя  к двери, я услышала доносившиеся из дома пронзительные
крики. Шла жестокая борьба, и я не могла угадать, кто бы это мог быть; голос
кричавшего был мне  незнаком. Он все выкрикивал слова вроде:  "убийца", "это
ты сделал"... что-то в этом роде. Я вбежала в дом  и увидела, что в прихожей
стоят друг  против друга  Иоганн и  незнакомый человек.  Незнакомец  пытался
ударить  Иоганна, но мой брат очень  сильный, он  схватил  этого человека за
руки  и вытолкнул  за дверь. Последние слова,  которые крикнул тот  человек,
были о том, что и другие тоже знают, что они еще увидят, как Иоганна повесят
за  убийство,  а  если  этого  не случится,  то они  сами его прикончат.  Он
скатился по ступенькам, не переставая кричать, и  побежал к лимузину, Иоганн
- за ним. Он сказал ему что-то, человек плюнул брату в лицо и уехал.
     - Ты спрашивала об этом брата?
     - Конечно. Но Иоганн не хотел об этом говорить, только ответил, что тот
человек  сошел  с ума. Он потерял много денег, вложенных  в какое-то дело, и
лишился рассудка.
     - Ты ему не поверила?
     - Я хотела поверить, но тут  началось странное. Иоганн  пропадал где-то
до рассвета, исчезал на целые дни; в общем, вел себя совершенно ненормально.
Потом, спустя всего несколько недель,  мы улетели в Ресифи под новым именем.
Кого бы он  ни убил, это был богатый и очень могущественный человек. Иначе у
него не появилось бы таких друзей.
     - Ты совсем не догадываешься, кто был тот человек, которого ты видела у
себя дома тогда вечером?
     -  Нет. Мне показалось, что я  видела его прежде, но не могла вспомнить
где, а  Иоганн не хотел мне говорить. Он приказал  мне никогда не вспоминать
об этом. Есть вещи, о которых я ничего не должна знать.
     - Ты приняла это?
     - Да. Попробуй меня понять. Мы были детьми нациста, и мы знали, что это
такое. Так что лучше было не задавать лишних вопросов.
     - Но тебе же нужно было знать, что происходит.
     -  Нас  учили  жить, - сказала  Хелден.  - Мы проходили  обучение:  как
избегать израильтян, потому что они могли силой получить  от нас информацию;
как узнавать вербовщиков  из "Одессы", маньяков из "Возмездия"; как убежать,
как пользоваться сотней способов, чтобы уйти от хвоста.
     Изумленный Ноэль покачал головой.
     - Ежедневные тренировки в веселом студенческом клубе. Это безумие.
     - Так ты сказал бы несколько недель назад, - ответила она,  взяв его за
руку. - Но не теперь, после того, что произошло сегодня.
     - Что ты хочешь этим сказать?
     - Помнишь, в машине я сказала, что мне жаль тебя, потому что у тебя нет
опыта.
     - А я ответил, что приобретаю его на ходу.
     -  Но слишком  мало и слишком  поздно. Иоганн просил меня  научить тебя
всему, что  я  умею.  Я  хочу, чтобы  ты  выслушал  меня,  Ноэль.  Попытайся
запомнить все, что я тебе скажу.
     -  Что? -  Холкрофт почувствовал силу, с которой она сжала  его руку, и
увидел беспокойство в ее глазах.
     - Ты едешь в Берлин. Я хочу, чтобы ты вернулся оттуда.
     С этих слов она начала урок. Порой Ноэль  едва  сдерживал улыбку - или,
хуже того,  смех, - но ее настойчивость заставляла его сдерживаться;  Хелден
же была убийственно серьезна. Сегодня убили  троих. Они с Хелден легко могли
оказаться  четвертой  и  пятой  жертвами.  Поэтому   он  слушал  и  старался
запомнить. Все запомнить.
     -  У нас нет времени  на то, чтобы раздобыть фальшивые  документы, - на
это уйдет  несколько дней. У тебя есть деньги,  купи еще  один  билет.  Будь
начеку  и не позволяй никому сесть рядом с  тобой,  не дай себя окружить. Не
ешь и не пей ничего, кроме того, что принес с собой.
     В его памяти всплыл стрихнин.
     - Этот совет я никогда не забуду.
     -  Можешь забыть. Так  легко заказать кофе  или стакан  воды. Не  делай
этого.
     - Не буду. А как мне вести себя в Берлине?
     -  В  любом  городе,  - поправила  она. - Найти маленькую  гостиницу  в
перенаселенном районе, где  живут порнографией, проституцией и  наркотиками.
Там в гостиницах никогда не  спрашивают документов. Я знаю человека, который
назовет нам такую гостиницу в Берлине...
     Она все говорила, описывая тактику, определяя  методы, рассказывая, как
придумывать варианты...
     Нужно  пользоваться чужими именами, комнаты следует менять каждый день,
отели - дважды в неделю. Звонить можно только из автомата и ни в коем случае
- из гостиницы  или квартиры. Нужно иметь, как  минимум,  три  смены верхней
одежды, включая разные шляпы и очки; на обуви должны быть резиновые подошвы.
Они  удобнее  для  бесшумного бега,  в них  легче  быстро  останавливаться и
внезапно  двигаться  с  места.  Если  будут  допрашивать,  следует  врать  с
негодованием,  но  без высокомерия и никогда не повышать  голоса.  Такой тон
неизбежно вызывает враждебность, а враждебность ведет к новым  вопросам. При
перелетах  и в аэропорту  пистолет должен  быть разобран, ствол  отделен  от
рукоятки,   магазин   убран.   Этого   обычно   достаточно  для  европейских
таможенников:  недействующее   оружие   их   не  касается,   их   интересует
контрабанда.  Но  если  они будут  возражать,  лучше  дать  им  конфисковать
пистолет,  можно   купить  себе  другой.  Если  они  пропустят  оружие,  его
немедленно нужно собрать снова - в кабинке мужской уборной.
     На улице... "Я кое-что уже знаю об  улицах и толпах", - сказал Холкрофт
Хелден.  "Знаний всегда недостаточно",  - ответила  она, уча его ходить  как
можно ближе  к  бордюру, чтобы быть готовым кинуться  через  проезжую  часть
наперерез движению при первом же признаке враждебности или слежки.
     - Запомни, - сказала она, - ты любитель, они - профессионалы. Используй
это,  преврати  свой  недостаток в преимущество. Любитель  всегда  поступает
неожиданно, не потому,  что он умен или опытен, но оттого, что он  просто не
знает, как поступить. Быстро и явно совершай неожиданные поступки, словно ты
растерялся.  Потом остановись  и подожди.  Те,  кто следят  за тобой, меньше
всего  стремятся  к  открытому  столкновению.  Но  если  они  все-таки этого
пожелают,  ты должен  быть готов к схватке.  Стреляй. Тебе  нужен глушитель,
утром мы его купим, я знаю, где это можно сделать.
     Он обернулся, ошеломленный, не в силах что-либо сказать.
     Она заметила удивление в его глазах.
     - Прости, - сказала  она, с грустной улыбкой наклоняясь  вперед и целуя
его.
     Они проговорили  почти  всю  ночь,  учительница и  ученик, любовница  и
любовник.  Хелден была как одержимая, она без конца придумывала  ситуации  и
требовала,  чтобы  он  отвечал,   как   поступит   в   этих   гипотетических
обстоятельствах.
     -  Ты  в  поезде, идешь по  узкому коридору,  в руках  у тебя -  важные
бумаги. Навстречу приближается человек, ты его знаешь, это враг. Позади тебя
люди, и тебе некуда отступать. Что ты будешь делать?
     - А этот человек - враг - хочет ранить меня?
     - Ты этого не знаешь. Что ты предпримешь? Быстро.
     - Думаю, буду идти как раньше. Настороже, ожидая худшего.
     - Нет, дорогой! У  тебя бумаги. Ты должен их сохранить! Ты спотыкаешься
и падаешь на пол!
     - Зачем?
     - Ты привлекаешь к себе  внимание; люди станут помогать тебе подняться.
В такой ситуации  враг не  сможет выполнить  свои намерения. Ты сделаешь  из
самого себя отвлекающую деталь.
     - Из самого себя? - сказал Ноэль, поняв ее замысел.
     - Вот именно.
     Так  они продолжали и продолжали, пока и учительница и ученик не устали
окончательно. Они еще раз тихо  занялись любовью, а потом держали друг друга
в теплых объятиях, и мир за стеной  казался  таким далеким.  Наконец  Хелден
уснула, положив голову ему на грудь, волосы закрывали ее лицо.
     Он  еще  некоторое время не спал, обнимая Хелден и поражаясь  тому, как
девочка,  обожавшая  "Волшебника страны  Оз",  выросла  в столь  изощренного
знатока искусства обмана  и  ухода  от погони. Она была из иного  мира, а он
входил в этот мир с пугающей скоростью.
     Они проснулись слишком поздно, чтобы Хелден могла успеть на работу.
     - Это даже неплохо, - сказала она, потянувшись к  телефону, - нам нужно
сделать  покупки. Моя начальница  согласится и сегодня считать меня больной.
Кажется, она в меня влюблена.
     - И  я, по-моему, тоже, - сказал Ноэль, проводя  пальцем  по изгибу  ее
шеи. - А где ты живешь?
     Она  смотрела  на него улыбаясь,  пока диктовала номер оператору. Потом
закрыла микрофон рукой.
     - Ты не сумеешь получить  у меня  жизненно важные сведения, обращаясь к
моим  низменным  рефлексам. Я  натренирована,  не  забывай. -  И  она  снова
улыбнулась.
     Хелден сводила его с ума.
     ? Я серьезно. Где ты живешь?
     -  Я  не  могу тебе сказать.  -  Она  убрала руку с телефона  и  быстро
заговорила по-французски.
     Час спустя  они уже были  в Париже, заехали в гостиницу, чтобы  забрать
вещи, и двинулись дальше - в район кишевший  магазинами подержанного платья.
Учительница снова  подтвердила  свою  компетентность; наметанным  глазом она
выбирала  одежду  для  ученика: эти  вещи  были  неброскими, их  трудно было
заметить в толпе.
     Плащ,  коричневое пальто,  дождевик.  Потрепанная  шляпа  для  сельских
прогулок, темная федора с  помятой  тульей, черная  кепка с пристегивающимся
отвислым  козырьком. Все было поношено. Но  только  не  обувь.  Одна пара  с
плотными креповыми подошвами, вторая, не столь неформальная, - с кожаными, к
которым обувщик на той же улице добавил слой резины.
     Через  четыре квартала от  обувной  мастерской  находилась  неприметная
лавка. Туда  Хелден вошла одна, велев ему дожидаться  на улице. Через десять
минут она вышла с перфорированным цилиндром - глушителем для пистолета.
     Теперь  он был экипирован и формой, и достойным оружием. Его отправят в
бой  после  самого краткого  базового  обучения,  какое  только  можно  себе
представить. Он  видел врага. И живого,  преследующего его...  и мертвого на
улицах деревушки Монтрефот-Йонн. А где враг теперь?
     Хелден была уверена, что на время они оторвались от преследователей. Но
она  полагала,  что  враг  снова выследит  Ноэля  в аэропорту.  Оказавшись в
Берлине, Холкрофт снова должен от него ускользнуть.
     Он должен  это сделать. Хелден хотела, чтобы он вернулся, она будет его
ждать.
     Они  остановились  в  маленьком  кафе перекусить  и  выпить.  Хелден  в
последний  раз  позвонила  по  телефону и вернулась  с названием  берлинской
гостиницы.  Она находилась в Hurenviertel17,  в той части города,
где секс был общедоступным удобством.
     Хелден держала его за руку, их лица были  совсем рядом; через несколько
минут он один выйдет на улицу и на такси поедет в аэропорт Орли.
     - Будь осторожен, дорогой.
     - Постараюсь.
     - Помни, что я тебе говорила. Это может пригодиться.
     - Я помню.
     - Самое трудное - это признать, что все происходящее реальность. Ты еще
будешь ловить себя на мысли:  почему я? почему так? Не думай об этом, просто
прими все как есть.
     Теперь  для  тебя  все будет по-другому.  Ничто уже не будет таким, как
прежде.
     - Я принимаю. И еще я нашел тебя. ? Она отвернулась:
     - Когда приедешь в Берлин,  рядом с  гостиницей сними проститутку.  Это
хорошее прикрытие. И держи ее при себе, пока не свяжешься с Кесслером.

     Самолет рейса 707 "Эр Франс" приближался к  аэропорту Темпельхоф. Ноэль
сидел  по правому борту самолета, на третьем  сиденье,  соседнее  место было
свободно.
     У  тебя есть деньги, купи  еще один билет... и не позволяй никому сесть
рядом с тобой, не дай себя окружить.
     Способы выживания, рассказанные специалистом, подумал Холкрофт. И вдруг
вспомнил, что и его мать называла себя специалисткой  по выживанию.  Альтина
некоторым образом гордилась этим  термином, он слышал это в ее голосе  через
четыре тысячи миль, по телефону.
     Она  сказала  ему,  что  отправилась путешествовать. Это был  ее способ
спрятаться на несколько недель, способ бегства и исчезновения, выученный еще
тридцать  лет назад. Боже, она  потрясающа! Ноэль  думал, куда  бы она могла
поехать  и  что  бы  она  сделала.  Через  несколько  дней он  позвонит Сэму
Буоновентуре  в  Чикаго. К тому времени  Сэм  должен  будет что-нибудь о ней
узнать.
     Быстро пройдя таможню в  Темпельхофе, Холкрофт вышел на терминал, нашел
туалет и собрал пистолет.
     Как его и учили, он взял такси до Тиргартена. В машине открыл чемодан и
переоделся  в  коричневое пальто  и  поношенную  шляпу  для прогулок. Машина
остановилась, он заплатил  и вошел в парк,  сторонясь гуляющих, нашел пустую
скамейку  и  сел. Он осматривал  толпу: никто  не останавливался не  вызывал
подозрений. Он быстро  встал  и заспешил к выходу. Рядом была стоянка такси,
Холкрофт встал в очередь, осторожно оглядываясь