ставая пистолет.
-  То же самое говорила мне одна женщина. Она была  не менее решительна, чем
вы. Я пустил ей пулю в  лоб из окна автомобиля. Ночью. В Рио-де-Жанейро. Это
была  моя  мать,  она  называла  меня  безумцем,  она  считала  нашу  работу
омерзительной. Но она так и  не осознала  необходимости - и красоты - нашего
дела. Она попыталась встать у нас на пути. - Блондин стал медленно поднимать
пистолет.  - Какие-то старики  - любовники  этой шлюхи - подозревали  меня в
убийстве  и  предприняли жалкие  попытки  отдать  меня под суд.  Можете себе
вообразить? Отдать меня под суд! Это звучит так грозно. Но они не  учли, что
мы контролируем деятельность судов. Никто не может остановить нас.
     -  Ноэль вас остановит! - воскликнула  Альтина,  и ее рука потянулась к
спрятанному между подушек кресла оружию.
     - Вашему сыну осталось жить день-два. Даже если мы не  убьем Ноэля, его
убьют другие. Он  оставил  за собой такой шлейф убийств, что ему  не удастся
отвертеться. Бывший  работник британской разведки был обнаружен с удавкой на
шее  в нью-йоркском отеле. Последний, с  кем он  разговаривал, был  ваш сын.
Человек по имени Графф был убит в Рио.  Ваш  сын ему угрожал. Вчера ночью на
Антильских островах погиб некий инженер-конструктор  - его тоже  удавили. Он
передавал  Ноэлю Холкрофту  секретные сообщения из Рио в  Париж  и в  прочие
промежуточные пункты. Завтра утром на улице  в Нью-Йорке будет убит детектив
Майлз. В материалы  дела, которым  он занимался  в последнее  время, внесены
некоторые  изменения,  но  известно, что предметом  его  интереса был  Ноэль
Холкрофт.  Так  что для  успокоения души Ноэля было бы даже лучше, чтобы его
убили мы. Он обречен.  - Фон  Тибольт поднял пистолет  выше и, вытянув руку,
прицелился в голову женщины. - Так что, миссис Холкрофт, как видите,  вы нас
не можете остановить. Мы - повсюду.
     Альтина внезапно изогнулась всем телом и схватила свой пистолет.
     Иоганн фон Тибольт выстрелил. Потом еще раз. И еще раз.

     Яков Бен Гадиз привел в порядок апартаменты фон Тибольта, расставив все
строго на прежние  места, и проветрил  комнату,  чтобы окончательно  замести
следы вторжения.
     Если  бы  Клаус Фалькенгейм был  жив, он бы поразился действиям  Якова.
"Добудь список. Установи имена и фамилии. Когда ты установишь  все личности,
разоблачи подлинное предназначение этого вклада.  Пусть  миллионы попадут  в
руки покинутых. Сокруши "детей Солнца". Вот что говорил ему Фалькенгейм.
     Но можно  все сделать по-другому. Этот вариант  тайно обсуждался  среди
старейшин  Хар-Шхаалаф.  Они  не  успели  довести  свой  план  до   сведения
Фалькенгейма,  но  намеревались  сделать  следующее.  Этот план  был  назван
вариантом Хар-Шхаалаф.
     План был рискованный, но осуществимый.
     "Добудь  список  и  получи  доступ  к  этим  миллионам.  Не  разоблачай
источники вклада, присвой его себе. Используй эти гигантские средства, чтобы
вести борьбу с "детьми Солнца". Повсюду".
     Стратегия еще не была выработана во всех деталях, потому что о ней пока
мало кто знал. Но  Яков  знал  о  ней  достаточно. Из трех сыновей,  которые
придут в банк, один окажется не тем, за кого его принимают двое других.
     В  самом начале Ноэль Холкрофт  был  залогом  для осуществления  завета
"Вольфшанце". В финале он будет его губителем.
     Фалькенгейм умер, размышлял Яков. Старейшины Хар-Шхаалаф мертвы. Больше
никого не осталось. Он один мог принимать теперь все решения.
     Вариант Хар-Шхаалаф.
     Возможно ли его осуществить?
     Ему это станет известно через двадцать четыре часа.
     Он внимательно осмотрел каждую вещь в комнате. Все на своих местах. Все
так,  как  раньше.  За  исключением  того,  что  в  его  "дипломате"   лежат
одиннадцать  фотографий,  и  этот факт знаменовал начало конца "Вольфшанце".
Одиннадцать  страничек с  именами и полным описанием  самых  могущественных,
самых надежных  членов  "детей Солнца" во  всем  мире.  Мужчины  и  женщины,
которые на  протяжении трех десятилетий тщательно  скрывали  свою нацистскую
сущность.
     Никогда больше.
     Яков  взял  "дипломат". Ему  осталось только снова натянуть ниточки  на
дверь номера...
     Он замер, затаил дыхание  и прислушался к шуму в коридоре.  Он  услышал
шаги: кто-то бежал сюда - шаги  заглушала  ковровая дорожка,  но все же  они
были  слышны. Кто-то бежал  по  гостиничному  коридору. Все  ближе  и ближе.
Кто-то  остановился перед дверью номера. Тишина, за  которой последовал лязг
ключа, вставленного в замочную скважину, - кто-то яростно поворачивал ключ и
дверную ручку одновременно. Но  внутренний засов не давал двери открыться. В
дверь стали дубасить кулаком. В нескольких дюймах от виска Бен Гадиза.
     - Фон Тибольт! Открой!
     Американец! Сейчас он выломает дверь...

     Кесслер подполз к кровати, схватился за ножку  и оторвал свое массивное
туловище  от пола. В результате нападения Холкрофта он  потерял очки. Сейчас
он  их найдет, но пока  что  ему надо  как  следует обдумать ближайший  план
действий.
     Холкрофт помчится в "Д'Аккор", чтобы встретиться с Иоганном. Больше ему
ничего  не остается делать. Но  Иоганна  там  нет,  и  американец не  сможет
устроить ему сцену.
     Ему  и  не придется, подумал Кесслер, усмехаясь. Холкрофту только  надо
попасть в апартаменты фон  Тибольта. В этом  ему поможет крошечный ключик от
двери.  Оказавшись  внутри,  американец  откроет дверь  спальни.  И в то  же
мгновение рухнет без чувств, и все проблемы разрешатся.
     Болеутоляющее и несколько пакетов со льдом приведут его в чувство, и он
сможет  появиться на встрече  в банке. Надо только сделать так, чтобы ему  в
руки попал ключ от номера Иоганна.
     Портье  "Д'Аккор" не даст ему ключа, но он может дать, если его об этом
попросит первый заместитель. Фон Тибольт - его близкий  друг, и посему любая
его просьба должна выполняться.
     Кесслер снял телефонную трубку.

     Хелден бродила по квартире, с  усилием превозмогая боль в ноге и злясь,
что  ее  оставили здесь  одну.  Но  она  прекрасно понимала,  что  это  было
единственно разумное решение  -  единственно разумное.  Израильтянин считал,
что Ноэль вряд ли позвонит сюда, но все же эту вероятность следовало учесть.
Яков  был уверен,  что Ноэль сейчас  отрезан от  всего  мира,  что  все  его
сообщения перехватываются, но все же оставался пусть и небольшой, но шанс...
     Зазвонил  телефон, Хелден почувствовала, что еще мгновение - и у нее от
возбуждения кровь хлынет горлом. Она сглотнула слюну и проковыляла через всю
комнату к телефону. О Боже, только бы это был Ноэль!
     Голос оказался незнакомым, и звонивший не назвался.
     - Миссис Холкрофт отвезли в имение, находящееся в тридцати километрах к
югу от города. Я объясню вам, как проехать.
     Он  объяснил.  Хелден  все  записала.  Закончив  диктовать,  незнакомец
добавил:
     - У ворот стоит охранник. Со сторожевой собакой.
     Яков понял, что стук в дверь и крики Холкрофта могут привлечь внимание.
     Израильтянин  отодвинул  засов  и  прижался к  стене. Дверь  с грохотом
распахнулась. В проеме показалась рослая фигура американца. Он вихрем влетел
в  номер,  согнув в  локтях  обе руки,  словно готовясь  отразить  внезапное
нападение.
     - Фон Тибольт? Где ты?
     Холкрофт  явно  опешил,  увидев  погруженный во тьму  номер.  Бен Гадиз
бесшумно  отступил  в  сторону, держа в  руке  фонарик. Он быстро, на  одном
дыхании произнес подряд две фразы:
     - Фон Тибольта здесь нет, и я не причиню вам вреда. Я на вашей стороне.
     Холкрофт развернулся и вытянул руки.
     - Кто вы? Что вы здесь, черт побери, делаете? Включите свет!
     - Не надо света! Слушайте меня внимательно. Американец свирепо шагнул к
нему. Яков включил фонарик.
     Сноп зеленого света упал на лицо Холкрофта, и он зажмурился.
     - Уберите!
     - Нет. Сначала выслушайте меня.
     Холкрофт  ударил  правой ногой  Бен  Гадиза  по колену,  после  чего  с
закрытыми глазами прыгнул вперед и обеими руками вцепился в израильтянина.
     Яков перегнулся пополам и правым  плечом ударил американца в  грудь, но
Холкрофт был неудержим. Он ударил Бен Гадиза коленом в  висок  и кулаком - в
лицо.
     Не  должно  быть  никаких следов!  Никаких  пятен  крови на полу!  Яков
выронил  фонарик и схватил американца за руки. Его поразила неукротимая мощь
Холкрофта. Он громко зашептал:
     - Вы должны меня выслушать! Я вам не враг. Я знаю, что с вашей матерью.
У меня есть письмо. Она была со мной.
     Американец сопротивлялся и уже почти вырвался из объятий израильтянина.
     - Кто вы?
     - "Нахрихтендинст", - прошептал Бен Гадиз. Услышав  это слово, Холкрофт
просто  обезумел.   Он  зарычал  и  так   заработал  ногами  и  руками,  что
израильтянин не смог бы с ним совладать.
     - Я убью тебя...
     У  Якова не  оставалось  иного  выбора. Он увернулся от  сокрушительных
кулаков Ноэля и схватил его за шею,  надавив  большими  пальцами на набухшие
вены. Нащупав нужный нерв, он сильно ткнул в него. И Холкрофт рухнул.
     Ноэль раскрыл глаза.  Кругом было темно. Нет,  не совсем:  на  стене он
увидел полоску зеленого света - того самого, что ослепил его. При виде этого
луча он снова закипел от ярости.
     Его прижали  к полу, придавив коленом грудь, и приставили ко  лбу ствол
пистолета. Горло страшно  болело,  но он все  же дернулся, пытаясь встать  с
ковра. Однако сил сопротивляться  у  него уже не  было.  Он  упал  и услышал
взволнованный шепот нависшего над ним человека.
     -  Да  поймите  же вы!  Если бы я  был вашим  врагом, я бы убил вас. Вы
можете это понять?
     -  Ты  -  мой  враг!  -  прохрипел  Ноэль.  -  Ты  же  сказал,  что  ты
"Нахрихтендинст". Ты - враг Женевы... ты мой враг!
     - Я враг Женевы, но не ваш враг.
     - Лжешь!
     - Подумайте! Почему  же я тогда не нажал на  спусковой крючок? Тогда не
было бы никакой Женевы и вас бы не было. И счет бы не разморозили, и  деньги
остались бы  лежать  там, где они  лежат. Если я  ваш  враг,  что мне мешает
пустить вам  пулю в  лоб?  Я  не могу  использовать вас как  заложника,  это
бесполезно. Вам надо быть там. Так что я ничего не добиваюсь, оставляя вас в
живых... Если ваш враг.
     Холкрофт  пытался  вникнуть в смысл  слов, пытался  понять, что за ними
скрывается, но не смог. Он хотел только вырваться из объятий этого человека.
     - Что вам нужно? Где вы видели мою мать? Вы сказали, что у вас какое-то
письмо.
     -  Давайте  обо  всем по  порядку.  Прежде всего, я  хочу  уйти  отсюда
побыстрее. С  вами.  Вместе мы  сможем сделать то, что  казалось невозможным
людям "Вольфшанце".
     - "Вольфшанце"? Что же?
     - Заставить закон работать на нас. Искупить вину.
     - Искупить... Кто бы вы ни были, вы сошли с ума.
     - Этот вариант Хар-Шхаалаф. Получить власть над миллионами. Сражаться с
ними.  Повсюду.  Я  готов  предложить  вам  единственное  имеющееся  в  моем
распоряжении  доказательство.  -  Яков Бен Гадиз убрал  пистолет.  - Вот мой
пистолет! - И он передал его Холкрофту.
     Ноэль вглядывался в  лицо незнакомца, слабо освещенное зловещим зеленым
светом. Глаза, смотревшие на  него  в упор,  принадлежали  человеку, который
явно говорил правду.
     -  Помогите мне подняться, -  сказал он. - Тут есть черный ход. Я знаю,
куда идти.
     - Сначала нам нужно все расставить по местам. Все  должно быть так, как
было раньше. Ничто уже не будет таким...
     - Куда мы идем?
     - В один дом на улицу де ла Пэ. Там находится письмо. И девушка.
     - Какая девушка?
     - Сестра фон Тибольта. Он думает, что она мертва. Он приказал ее убить.
     - Хелден?
     - Потом, потом.
     Глава 45
     Они  выскочили из переулка  и  бросились  по  улице  де Гранж  к машине
израильтянина. Бен  Гадиз  сел за  руль.  Холкрофт  держался за  горло:  ему
казалось, что Яков повредил ему какие-то сосуды - так сильна была боль.
     - У меня не было выбора, - сказал Яков, видя, как страдает Ноэль.
     - Зато у меня  был,  - ответил Холкрофт. - Ты же  дал мне пистолет. Как
тебя зовут?
     - Яков.
     - Что это за имя?
     - Древнееврейское... Джейкоб по-вашему. Бен Гадиз.
     - Бен - кто?
     - Гадиз.
     - Испанец?
     - Сефард, - сказал Яков. Они промчались через перекресток и устремились
по шоссе к озеру. - Мои родители эмигрировали в  Краков в самом начале века.
- Яков свернул направо, на маленькую незнакомую площадь.
     - А я думал, ты брат Кесслера, - сказал Холкрофт. - Врач из Мюнхена.
     - Я не знаю никакого врача из Мюнхена.
     -  Он где-то в городе. Когда я пришел в "Д'Аккор", портье дал  мне ключ
от номера фон Тибольта и спросил, не нужен ли мне Ганс Кесслер.
     - А ко мне это какое имеет отношение?
     - Портье знал, что братья Кесслер вместе с фон Тибольтом ужинали  вчера
в его апартаментах, и думал, что младший Кесслер все еще там.
     -  Э, погоди-ка,  - прервал его Яков. -  Этот  брат  такой  коренастый,
небольшого роста, здоровый?
     - Понятия не имею. Очень  может быть.  Кесслер говорил, что  он  бывший
футболист.
     -  Он  мертв. Об этом мне сказала твоя мать. Фон Тибольт убил  его. Мне
кажется, его ранил твой приятель Эллис. И они не стали с ним возиться.
     Ноэль вытаращил глаза.
     - Ты хочешь сказать, что  Вилли - это его работа? Он убил его и исколол
ножом?
     - Это только мое предположение.
     - О Господи! А теперь скажи, что с моей матерью. Где она?
     - Потом!
     - Сейчас!
     -  А вон и  телефон. Мне нужно позвонить в квартиру. Хелден  там. - Бен
Гадиз остановился у тротуара.
     - Я сказал: сейчас! - Холкрофт наставил на Якова пистолет.
     - Если ты хочешь меня убить, - сказал Яков, - то я этого  заслуживаю. И
ты  тоже. Но  тогда  я попрошу позвонить  тебя. Впрочем, у  нас  сейчас  нет
времени для эмоций.
     - У  нас  полно времени, -  возразил  Ноэль.  - Встречу  в  банке можно
отложить.
     - В банке? В "Ла Гран банк де Женев"?
     - Да. Сегодня утром, в девять.
     -  Боже  мой!  -  Бен  Гадиз  схватил Ноэля за плечо и,  понизив голос,
заговорил так, словно умолял подарить ему нечто большее, чем жизнь.  -  Надо
попробовать  осуществить  вариант  Хар-Шхаалаф.  Больше  такого  случая   не
представится. Поверь  мне.  Мы должны  четко уяснить  себе, что  происходит.
Может быть, Хелден что-то удалось выяснить.
     И снова Ноэль пристально всмотрелся в его лицо.
     - Ладно, звони. Скажи ей,  что я с  тобой. И  что мне надо поговорить с
вами обоими.
     Они  промчались по шоссе мимо ворот имения, не обращая внимания на  лай
собаки,  разбуженной  ревом автомобиля.  Дорога уходила  резко  влево.  Яков
проехал немного, потом притормозил, медленно въехал в рощу и остановился.
     - Собаки сразу слышат, когда резко  глушишь мотор, но,  если  двигатель
делает диминуэндо, они плохо воспринимают звук.
     - Ты что, музыкант?
     - Я был скрипачом.
     - Хорошим?
     - Играл в Тель-Авивском симфоническом оркестре.
     - Зачем же ты...
     -  Я нашел  более подходящую работу, - прервал его Бен Гадиз.  - Быстро
вылезай. Сними  пальто,  вытащи  пистолет. Тихо закрой дверцу  и старайся не
шуметь.  Дом  для  гостей  расположен  где-то  в глубине участка, но  мы его
найдем.
     Имение  окружала  толстая кирпичная  стена,  по  которой  сверху вилась
колючая проволока. Яков взобрался на дерево и стал изучать стену.
     -  Сигнализации  нет, - сказал  он. -  Понятное дело: лесная живность -
датчики постоянно  срабатывали бы. Но залезть будет не просто:  ширина стены
примерно два фута, и везде положена колючая проволока. Придется прыгать.
     Израильтянин спустился с дерева и, присев у стены, сцепил ладони.
     - Лезь! - приказал он Ноэлю.
     Колючая проволока и впрямь  покрывала всю  поверхность  стены,  так что
невозможно было ступить, не задев за шипы.
     Весь  напрягшись,  Холкрофт осторожно  наступил  носком  на  самый край
стены, кое-как перешагнул через стальные  колючки и спрыгнул вниз. Падая, он
услышал  треск рвущейся ткани: колючки впились  в  брюки и больно  оцарапали
локти. Но в общем все обошлось. Он встал с земли, тяжело дыша. Горло все еще
болело,  но  уже не так сильно.  Если незнакомец  передал  Хелден  правдивую
информацию, то сейчас  он  находится всего лишь в нескольких сотнях ярдов от
матери.
     Израильтянин  взобрался  на стену.  На  фоне ночного  неба  его  силуэт
напоминал гигантскую птицу. Он  осторожно перешагнул через  завитки  колючей
проволоки и спрыгнул. При падении перевернулся  через голову, быстро вскочил
на ноги около Ноэля и посмотрел на часы.
     - Уже  шесть. Скоро  начнет светать,  надо спешить. Они  побежали через
лес,  огибая  на  бегу  торчащие ветки,  перепрыгивая  через кусты, и  скоро
добежали  до  грунтовой  дороги, которая вела к дому для  гостей.  Вдали они
увидели тусклый свет, пробивающийся сквозь занавески на окнах.
     - Стоп! - приказал Бен Гадиз.
     - Что такое?
     Израильтянин  схватил  Ноэля за руку  и упал  на  землю, увлекая его за
собой.
     - Что ты делаешь?
     - Тихо! В доме кто-то есть.
     Ноэль поднял голову и поверх травы некоторое время рассматривал дом, до
которого оставалось ярдов сто, но никого не заметил внутри.
     - Я никого не вижу.
     - Посмотри на свет. Видишь, он неровный: перед лампами кто-то ходит.
     И  тут Холкрофт увидел  то, что заметил  Бен  Гадиз. Действительно,  за
окнами чуть заметно двигались тени. Глаз человека - в особенности  человека,
который устал от бега, - не заметил бы этой мимолетной перемены освещения.
     - Ты прав, - прошептал он.
     - Пошли, - сказал Яков. - Мы зайдем со стороны леса с того края.
     Они  углубились в  лес  и выбежали  на  опушку у небольшой  лужайки для
крокета,  где  коротко  постриженная трава  и  крокетные воротца,  казалось,
промерзли в зимней ночи. Прямо перед ними виднелись окна дома.
     -  Я  добегу туда и подам тебе  знак, - прошептал Яков.  - И смотри без
шума!
     Израильтянин метнулся  через  лужайку и через мгновение  уже  сидел  на
корточках  под окном.  Но он  оставался неподвижным. Что такое? Почему он не
подает сигнал?
     Холкрофт больше не мог ждать. Он вскочил и помчался к дому.
     Израильтянин посмотрел на него горящим взглядом.
     - Уходи! - прошептал он.
     - О чем  ты говоришь?! Она же там! Бен Гадиз схватил Холкрофта за плечи
и толкнул по направлению к лесу.
     - Я же сказал: назад! Нам надо уходить отсюда.
     -  Как  бы не так!  - Ноэль  смахнул руки  Якова с плеч,  выпрямился  и
заглянул в окно.
     Мир словно  перевернулся. Словно мозг взорвался. Он захотел  закричать,
но издал лишь низкий, похожий на рык, возглас ужаса, беззвучный, безумный.
     В тускло освещенной комнате он увидел  мать, которая неподвижно сидела,
откинувшись  на спинку стула. Ее величественная красивая  голова была вся  в
крови, на морщинистом лице запеклись ручейки крови.
     Ноэль вскинул руки. Казалось, его душа сейчас вырвется из оков тела. Он
вдохнул  холодный  воздух. Руки  сжались в кулаки и прикоснулись  к оконному
стеклу.
     Но ничего не произошло. Его шею обвила чья-то рука, чья-то ладонь сжала
ему рот, могучие Щупальца гигантского  спрута обхватили его, потащили назад,
прочь от этого  дома, оторвали от земли, пригнули спину, но через  несколько
секунд  он вновь  почувствовал твердую  почву  под  ногами.  Потом его  лицо
прижали  к  земле и  держали  так до  тех пор,  пока у  него не  перехватило
дыхание. Потом острая резкая боль пронзила горло,  и  все его  тело охватило
огнем.
     Он  куда-то шел,  ступая ватными ногами. По лицу хлестали ветки, кто-то
подталкивал  его в  спину,  заставляя  идти прямо  во тьму. Ноэль  не  знал,
сколько времени он так шел,  но вот перед ним выросла каменная стена. Кто-то
прорычал в ухо:
     - Лезь! Через проволоку!
     К Холкрофту  постепенно  возвращалось сознание. Он  почувствовал, как в
ладони  впились  ос