историю.
     Но  теперь,  если  за  ним следят, ему  нужно оставить  "дипломат" там,
откуда  его не  смогут  украсть. Где же? Конечно,  не в гостинице. В  камере
хранения на  вокзале или  на автобусной станции? Неприемлемо, потому что это
легкодоступно для любого опытного вора.
     Кроме того, ему нужны эти  бумаги - эти фрагменты - для Эриха Кесслера.
Кесслер. Lokal. Управляющий меня знает. Спросите мой столик.
     Пивная на Курфюрстендамм.  Если  он пойдет туда  сейчас, то  убьет двух
зайцев: по дороге  он поймет, действительно ли  за ним следят; а  оказавшись
там, сможет либо остаться, либо оставить "дипломат" у управляющего.
     Он проталкивался по улице  в  поисках свободного  такси, оглядываясь по
сторонам,  не  видно  ли  хвоста  -  человека  в  черной кожаной  куртке.  В
полуквартале стояло такси, он побежал к нему.
     Сев, он сразу обернулся. И увидел человека в черной кожаной куртке. Тот
уже не шел. Он сидел на маленьком мотоцикле,  отталкиваясь от бордюра ногой.
На улице было еще несколько мотоциклов, шнырявших среди машин.
     Человек  в черной кожаной  куртке перестал отталкиваться,  обернулся  и
сделал вид, что с кем-то разговаривает. Это был очевидный обман -  у него не
было собеседника. Ноэль дал адрес и название пивной. Они поехали.
     За  ними - и человек  в черной кожаной  куртке.  Ноэль наблюдал за  ним
через заднее стекло. Как и человек в зеленом "фиате" в Париже,  берлинец был
специалистом.  Он  держался  за  несколькими  машинами  позади такси, быстро
обгоняя их в сомнительных ситуациях, чтобы убедиться, что объект на месте.
     Наблюдать  за ним было  бессмысленно.  Холкрофт выпрямился  и попытался
представить дальнейшие действия.
     Те,  кто   следит   за  тобой,  меньше  всего  стремятся  к   открытому
столкновению. Но если они все-таки этого пожелают, ты должен быть готов.
     Готов ли он? Готов ли он к столкновению? Ответить было  нелегко. Он был
не из тех, кто намеренно проверяют свою храбрость.  Но на переднем плане его
воображение рисовало  Ричарда  Холкрофта,  впечатанного  машиной в стену  на
нью-йоркском тротуаре.
     Страх  вызывает  осторожность; ненависть  дает  силы.  Был  только один
ответ. Он  хотел  добраться  до  человека  в  черной  кожаной куртке.  И  он
доберется.
     Глава 24
     Он заплатил водителю и  выбрался  из такси, убедившись, что человеку на
мотоцикле, остановившемуся неподалеку, он хорошо виден.
     Ноэль  осторожно перешел  улицу  и  вошел  в  пивную.  Остановившись на
лестничной  площадке, он разглядывал  ресторан. На втором этаже располагался
обеденный  зал с  высокими потолками. Он  был  заполнен  лишь наполовину;  в
воздухе  повис  табачный дым  и  острый  запах  ароматизированного  пива. Из
громкоговорителей слышалась баварская Biermusik. Деревянные столики тянулись
рядами через зал. Мебель была тяжелой, массивной.
     Он рассмотрел и кабинки, которые описывал Кесслер. Они шли вдоль задней
стеньги по бокам -  столы и скамейки с высокими спинками. Перед ними тянулся
медный прут с занавеской. Если она поднята, сидевший в кабинке мог наблюдать
за  всеми   входящими,  опущенная  же   занавеска  отгораживала  кабинку  от
остального зала.
     Холкрофт спустился по лестнице к конторке и заговорил с сидевшим за ней
полным человеком:
     - Простите, вы говорите  по-английски? Человек поднял  на него глаза от
лежавшей перед ним книги заказов.
     - В Берлине нет администратора, не знающего английского, сэр.
     Ноэль улыбнулся.
     - Прекрасно. Я ищу управляющего.
     - Вы его уже нашли. Чем могу быть полезен? Желаете столик?
     - Думаю, он уже заказан. На имя Кесслера. Управляющий посмотрел на него
с уважением.
     - Да, он звонил минут пятнадцать назад. Но столик он заказал на девять.
А сейчас только...
     - Я знаю,  - перебил его Холкрофт, - я пришел слишком рано. Но  я  хочу
попросить вас об одолжении. -  Он показал на свой "дипломат". - Я привез это
для   профессора   Кесслера.  Кое-какие   исторические  документы,   которые
предоставил  ему американский университет,  в котором я преподаю. Мне сейчас
нужно  встретиться  еще  с несколькими  людьми,  и  хотелось  бы,  если  это
возможно, оставить бумаги здесь.
     - Конечно, - ответил управляющий. Он протянул руку за "дипломатом".
     -  Только понимаете, это  ценные  документы. Не в денежном, а в научном
смысле.
     - Я запру их в моем офисе.
     - Благодарю вас.
     - Bitte schon. Ваше имя, сэр?
     - Холкрофт.
     - Благодарю вас,  герр  Холкрофт.  К девяти  ваш столик будет  готов. -
Управляющий  кивнул,  повернулся  и торопливо  понес "дипломат" к двери  под
лестницей.
     Ноэль минуту размышлял  над тем, как вести себя дальше. Никто не входил
сюда  с тех пор,  как он  здесь. Это  значило, что человек в черной  кожаной
куртке поджидает его на улице. Пора проглотить  наживку,  пора загнать этого
человека в угол.
     Он взглянул на лестницу, и  тут его  поразила неприятная мысль.  Только
что  он  сделал  самую  большую  глупость,  какую  только  можно  было  себе
представить!  Он  привел  человека  в  черной  куртке  туда,  где  он  будет
встречаться с Эрихом Кесслером. И в  довершение всего  еще и  назвался своим
именем.
     Кесслер и  Холкрофт. Холкрофт и Кесслер. Они  теперь связаны. Он  выдал
неизвестного  третьего из Женевы! Выдал  так,  как если  бы дал объявление в
газете.
     Теперь уже вопрос, способен ли он устроить ловушку, не стоял. Он должен
это сделать. Ему нужно нейтрализовать человека в черной кожаной куртке.
     Он распахнул дверь и вышел на  тротуар.  Курфюрстендамм  была освещена.
Было  прохладно,  и  в небе  луна  окружила  себя туманом. Он пошел  вправо,
засунув  руки  в  карманы,  чтобы  они  не  мерзли. Прошел мимо мотоцикла  и
двинулся  дальше.  Впереди,  кварталах  в трех от  него,  на  левой  стороне
Курфюрстендамм  виднелась  громада  церкви  Кайзера  Вильгельма,  прожектора
освещали  разрушению  бомбежкой   башню,  которую  решено  было  никогда  не
восстанавливать, - напоминание Берлина самому  себе о гитлеровском рейхе. Он
решил использовать ее как ориентир.
     Ноэль  продолжал  свой путь по  аллее,  двигаясь медленнее  большинства
прохожих, часто  останавливаясь  перед  витринами.  Через  равные промежутки
времени он смотрел на часы, чтобы  создать впечатление,  что считает минуты,
что он, возможно, старается так рассчитать время, чтобы прибыть на встречу в
определенный момент.
     Прямо  напротив церкви  Кайзера  Вильгельма он немного постоял  у  края
тротуара под  фонарем. Взглянул  налево. В тридцати  ярдах,  повернувшись  к
Холкрофту  спиной,  человек в  черной  кожаной  куртке  наблюдал за  уличным
движением.
     Он был здесь, это все, что интересовало Холкрофта.
     Ноэль снова  пошел вперед,  теперь  уже  быстрее. На углу  он посмотрел
название улицы:  Шенбергштрассе. Она  шла под  углом  к Курфюрстендамм, и по
обеим  ее  сторонам  тянулись  магазины.  Тротуары  казались более  людными,
прохожие меньше спешили, чем на Курфюрстендамм.
     Он  дождался паузы  в уличном движении и перешел улицу, свернул направо
по  тротуару,  держась  ближе  к  бордюру,  с  извинениями пробираясь  среди
прохожих. Дойдя до конца квартала, он замедлил шаг. Как и на Курфюрстендамм,
он часто останавливался поглазеть на витрины, сосредоточенно глядя на часы.
     Он дважды видел человека в черной кожаной куртке.
     Так  Ноэль  дошел  до третьего  квартала. В  пятидесяти  футах от  угла
начиналась   узенькая   поперечная  улица,   соединявшая  Шенбергштрассе   и
параллельную ей улицу. Переулок был темный, по его сторонам виднелись темные
провалы дверей. Темнота отпугивала вечерних прохожих.
     Но  этот  переулок был  в то же  время  хорошей ловушкой - неосвещенное
пространство   из   кирпича   и   бетона,  в   которое  он  заведет   своего
преследователя.
     Он продолжил свой путь, миновал переулок, все ускоряя  шаг, а в ушах  у
него звучали слова Хелден: "Любитель всегда поступает неожиданно, не потому,
что он умен или опытен, но оттого, что он  просто не  знает,  как поступить.
Быстро и явно совершай неожиданные поступки, словно ты растерялся".
     Он дошел до конца квартала и резко остановился у фонаря.  Он  огляделся
вокруг, словно его что-то удивило, развернулся -  человек,  который не может
принять нужное решение. Возвратился к переулку и неожиданно побежал, налетая
на пешеходов, нырнул в переулок - человек, охваченный паникой.
     Холкрофт бежал,  пока  не стало  совсем темно, пока  он  не оказался  в
глубине переулка, среди  теней,  и  огни  не затерялись вдалеке. Он  заметил
металлическую  дверь  - какой-то черный ход. Кинулся к ней, забился в  угол,
прислонившись спиной к кирпичу и стали. Сунул руку в карман и сжал пистолет.
Глушитель  не  был прикреплен - в этом  нет необходимости. Стрелять Ноэль не
собирался.  Он хотел использовать  пистолет  только как  угрозу, да и  то не
сразу.
     Ждать пришлось не долго. Он услышал шаги бегущего человека и понял, что
и у врага резиновые подошвы.
     Человек  пробежал  мимо,  потом,  словно  разгадав уловку, остановился,
вглядываясь  в тень.  Ноэль  вышел из своего  закутка, держа  руку в кармане
пиджака.
     -  Я ждал  тебя.  Стой,  где стоишь.  - Он  говорил с  напором, пугаясь
собственных  слов. -  У  меня  в  руке  пистолет. Я  не хочу стрелять,  но я
выстрелю, если ты побежишь.
     - Два дня назад во Франции ты не колебался,  - сказал человек с сильным
акцентом  и  действовавшим  на  нервы  спокойствием.  -  Я  не  жду,  что ты
остановишься и теперь. Ты - жалкая свинья. Ты можешь меня убить, но  мы тебя
остановим.
     - Кто вы?
     - Какая разница? Просто знай, что мы тебя остановим.
     - Ты из "Возмездия"?
     Несмотря  на  темноту, Ноэль смог разглядеть  презрение  на  лице этого
человека.
     -   "Возмездие"?  -   переспросил   тот.  -   Террористы  без  причины,
революционеры,  с  которыми никто  не  хочет  иметь  дел.  Мясники. Я не  из
"Возмездия".
     - Тогда из "Одессы"?
     - Ты бы этого хотел, не так ли?
     - Что ты имеешь в виду?
     - Вы используете "Одессу", когда подойдет  время.  На  ее совести много
грехов, вы будете убивать от ее имени. Мне кажется, ирония  в том, что мы бы
истребили "Одессу" так же быстро, как  и  вы. Но нам нужны  именно вы; мы-то
знаем разницу между клоунами и монстрами. Поверь, мы вас остановим.
     - Это все чушь! Ведь ты и не из "Вольфшанце"! Человек понизил голос.
     -Мы все  из  "Вольфшанце", не  так  ли?  Так  или иначе, - сказал  он с
вызовом. - Я повторяю. Убей меня -  на мое место встанет другой. Убьешь того
- его заменит  третий. Мы остановим вас. Стреляй же,  герр  Клаузен. Или мне
стоит сказать - сын рейхсфюрера Генриха Клаузена?
     - Что ты несешь? Я не хочу тебя убивать. Я никого не хочу убивать.
     - Ты убивал во Франции.
     - Если я там кого-то и убил, то только потому, что он сам пытался убить
меня.
     - Aber natiirlich27, герр Клаузен.
     - Прекрати называть меня так.
     - Почему? Ведь это твое имя, не так ли?
     - Нет! Мое имя Холкрофт.
     - Конечно,  это тоже часть вашего плана. Респектабельный американец без
каких-либо связей  в  прошлом. А когда  кто-нибудь  обнаружит их,  будет уже
поздно.
     - Что значит "поздно"? Кто ты такой? Кто тебя прислал?
     - Ты не сможешь выпытать это у меня. Мы не входим в твой план.
     Холкрофт вытащил пистолет из кармана и подошел ближе.
     - Какой план? - спросил он, надеясь узнать хоть что-то.
     - Женева.
     - Что за Женева? Это ведь город в Швейцарии.
     - Мы все  знаем,  и  все решено. Вам  не остановить орлов.  На этот раз
остановить орлов не удастся.
     - Орлы? Что за орлы? Кто это - "мы"?
     - Никогда. Нажимай курок. Все равно не скажу. Вам нас не выследить.
     Несмотря  на холод  зимней  ночи, Ноэль  весь  покрылся потом.  То, что
говорил  этот  враг,  ни во что не  укладывалось.  Этот  человек  был  готов
умереть, но он не был фанатиком; в его глазах было слишком много разума.
     - Не из "Возмездия", не из "Одессы". Ради Бога, зачем вам останавливать
Женеву? "Вольфшанце" не хотела этого делать, ты должен это знать!
     - Ваша "Вольфшанце". Но мы-то сможем извлечь пользу из этих денег.
     - Нет, если вы  вмешаетесь, никто ничего не получит. Вам деньги никогда
не достанутся.
     - Мы оба знаем, что этого не должно случиться.
     - Ты ошибаешься! Их закопают обратно в землю еще лет на тридцать.
     Неизвестный противник вышел из тени.
     -  Это промах, не правда ли? Ты хорошо сказал:  "Обратно в  землю". Но,
если позволишь, выжженной земли больше не будет.
     - Чего?
     ?  Выжженной   земли.   -  Человек  отступил  назад.  -  Мы  достаточно
поговорили.  У тебя был шанс, он еще остался. Ты можешь  меня убить, но  это
тебе не принесет ничего хорошего. У нас есть фотография. Мы начали понимать.
     - Фотография? Из Портсмута? У вас?
     - Один из самых уважаемых капитанов королевского военно-морского флота.
Интересно, что ты ее захватил с собой.
     - Бога ради, кто же вы?
     - Те, кто сражается с тобой, сын Генриха Клаузена.
     - Я же говорил тебе...
     - Знаю, -  сказал  немец. - Мне не  следовало так  говорить.  И поэтому
больше  я ничего  не скажу. Я  повернусь  и пойду  из  этого переулка.  Если
считаешь нужным, стреляй. Я готов. Мы все готовы.
     Человек медленно повернулся и пошел. Ноэль не мог этого вынести.
     - Стой! -  закричал  он.  Догнав  немца, он схватил его  за плечо левой
рукой. Человек развернулся:
     - Нам больше не о чем говорить.
     -  Есть  о чем!  Мы здесь проведем  всю  ночь, если понадобится! Ты мне
расскажешь, кто вы такие, откуда и что вы, черт  возьми,  знаете о  Женеве и
Бомонте и...
     Дальше  он  не  продвинулся.  Человек  выбросил  руку,  схватил  правое
запястье Ноэля и, выворачивая его внутрь и вниз, одновременно правым коленом
ударил  Холкрофта в  пах.  Ноэль согнулся  от страшной боли, но пистолет  не
выпустил.  Он старался плечом оттолкнуть  врага,  но  боль поднялась  уже до
живота и  груди.  Следующий удар противник обрушил на затылок  Холкрофта,  и
волны боли прокатились по его  ребрам  и  спине.  Но  он не должен  выискать
пистолет из рук! Нельзя отдать пистолет врагу!
     Ноэль  ухватился за него так, словно это была последняя  стальная скоба
на спасательной шлюпке. Он зашатался, выпрямляясь со всей оставшейся в ногах
силой и вырывая пистолет из рук напавшего.
     Раздался выстрел. Он  эхом прокатился  по переулку. Рука врага ослабла,
шатаясь, он отступил назад,  держась за плечо. Враг был  ранен, но удержался
на ногах. On оперся о стену и, тяжело дыша, проговорил:
     - Мы вас остановим. И сделаем это по-своему. Мы сорвем Женеву!
     С этими словами он  двинулся по  переулку,  держав  за стену.  Холкрофт
обернулся. На  выходе из переулка Шенбергштрассе толпились  какие-то фигуры.
Он услышал свистки полицейских и увидел огни фонарей. Берлинская полиция.
     Он попался.
     Но  ему  нельзя попадаться! Был  еще  Кесслер, была  Женева. Ему нельзя
задерживаться!
     Холкрофт   вспомнил  слова  Хелден:   ври  с  негодованием,   уверенно,
придумывай свои варианты.
     Ноэль засунул пистолет в  карман и двинулся в сторону  Шенбергштрассе к
медленно приближавшимся огням фонарей и двум людям в форме.
     - Я  американец! -  крикнул он испуганным голосом.  -  Кто-нибудь здесь
говорит по-английски? Человек из толпы ответил:
     - Я говорю. Что случилось?
     -  Я  шел по  этой улице, и кто-то  пытался меня  ограбить. У него  был
пистолет, но я об этом не знал! Я толкнул его, и он выстрелил...
     Берлинец быстро переводил его слова полицейским.
     - Куда он пошел? - спросил он.
     - Думаю, что он все еще где-то здесь. В одной из подворотен.  Мне нужно
сесть...
     Берлинец тронул Холкрофта за плечо.
     - Пойдемте.
     И он вывел Ноэля через толпу на тротуар.
     Полицейские крикнули  в темноту переулка.  Ответа  не было:  незнакомый
враг бежал. Люди в форме осторожно двинулись вперед.
     - Благодарю вас,  - сказал Ноэль. - Мне бы хотелось немного отдышаться,
успокоиться, вы понимаете?
     - Ja. Ужасный случай.
     - Кажется, они его схватили, -  неожиданно сказал Ноэль, оглядываясь на
полицию и толпу.
     Берлинец  тоже обернулся. Ноэль сошел  с тротуара на улицу. Сначала  он
двигался медленно, потом, дождавшись  паузы в уличном движении, перебежал на
другую  сторону.  Там  он повернул и  побежал  в сторону  Курфюрстендамм так
быстро, как только позволяла толпа.

     Удалось, подумал дрожавший от холода Холкрофт,  сидя без пальто и шляпы
на  пустынной скамейке  перед церковью Кайзера Вильгельма. Он усвоил уроки и
использовал  свои знания,  он придумал  свои  варианты  и  избежал  ловушки,
которую устроил для другого и в которую чуть было не угодил сам. Кроме того,
он нейтрализовал  человека в  черной  кожаной куртке. Хотя бы  на то  время,
которое уйдет на поиски врача.
     Кроме того, он узнал, что Хелден ошибалась. И умерший Манфреди, который
не хотел  называть имен, тоже  ошибался.  Не члены  "Возмездия" или "Одессы"
были самыми сильными врагами Женевы. Была еще  какая-то группировка, которая
оказалась гораздо опаснее и которая знала много больше. Заочная организация,
члены  которой  способны спокойно  умереть  с умным  выражением  в глазах  и
разумными словами.
     Раса  Женевы столкнулась  с  тремя  разрушительными  силами,  желавшими
разорвать договор, но одна из них была гораздо более изобретательна, чем две
другие. Человек  в черной  куртке  говорил о "Возмездии" и "Одессе"  с таким
пренебрежением, которое не могло  проистекать от зависти или страха.  Он  не
считался с ними, как с некомпетентными мясниками  и клоунами, с  которыми не
хотел иметь дела. Так как он имел дело  с  кем-то  другим,  с кем-то гораздо
более сильным.
     Холкрофт посмотрел  на часы. Он  уже почти час сидит на холоде, в  паху
по-прежнему  ноет, затылок  одеревенел от боли.  Плащ  и  кепку он засунул в
мусорный  ящик в нескольких  кварталах  отсюда. Берлинская  полиция легко бы
нашла его по этим уликам.
     Теперь пора идти. Никаких следов  полиции не было, как не было  никого,
кто  бы  им  интересовался.  Холодный  воздух не  унял  боли,  но  в  голове
прояснилось. Было почти девять. Пора встретиться с Эрихом Кесслером, третьим
ключом к Женеве.
     Глава 25
     Как  он и ожидал, в  пивной теперь было  полно народу,  слоистая завеса
табачного дыма стала гуще, а баварские мелодии - громче. Хозяин поздоровался
приветливо, но в глазах  его явственно читалось другое:  "Что-то стряслось с
этим американцем за последний час". Ноэль занервничал. "Может, у меня лицо в
ссадинах?  Или перепачкано  грязью?" -  подумал  он и обратился  к владельцу
заведения:
     - Мне умыться. А то, знаете ли, упал неудачно.
     - Конечно,  сэр. Пожалуйста,  сюда. - Хозяин  пивной  показал на  дверь
мужской комнаты и добавил: - Профессор Кесслер уже пришел и ждет вас в зале.
Я передал ему ваш кейс.
     Холкрофт еще раз поблагодарил управляющего и направился в туалет.
     Он  внимательно рассмотрел  себя в  зеркале.  Никаких  следов грязи или
крови  на  лице  не  было.  Но глаза! В  них были  потрясение,  боль,  дикая
усталость... И страх. Это и вызвало подозрение у управляющего.
     Холкрофт открыл  кран, подождал, пока струя немного потеплеет, напустил
полную раковину воды и погрузил  в нее лицо. Потом причесался, пожелал  себе
быстрее избавиться от жуткого выражения глаз и вернулся в зал. Хозяин провел
его к  отдельной кабинке в дальнем конце  зала, которая  была  отгорожена от
остальных посетителей потертой красной портьерой.
     - Господин профессор?
     Полог откинулся,  и  взору Холкрофта предстал  круглолицый  толстяк лет
сорока пяти с короткой  бородкой и густыми каштановыми волосами, зачесанными
назад. На добродушном лице веселыми, озорными искорками сияли живые,