не стоять, а сидеть. Она понимающе улыбнулась.
     - Мы ведь оба практики, не так ли? Умеющие выживать.
     - Так проще, - пожал плечами Яков.
     -  Скажите...  Этот  список, который вам  так  позарез нужен,  - "детей
Солнца"... Он ведь, должно  быть, громадный. Целые тома.  Фамилии людей и их
родных по всему свету.
     -  Это  сводный  список. Вряд  ли мы его когда увидим. Да он  нам и  не
нужен.  Список  же, который мы можем  - должны - найти,  чисто практического
свойства. Он содержит имена тех руководителей,  кому будут переданы средства
для  распределения  в  стратегически важных  регионах.  Такой  список должен
находиться у фон Тибольта под рукой.
     - С его помощью вы сумеете выявить главарей "Вольфшанце"?
     - Повсеместно.
     - Почему вы так уверены, что список находится в "Д'Аккор"?
     - Это  единственное место, где он может  быть. Фон Тибольт не  доверяет
никому.  Он  позволяет  другим  иметь  дело  лишь  с частью целого,  которым
руководит единолично. Он ни за что не оставит список в сейфе, но и не станет
носить его  при себе. Он наверняка хранит  его  в  своем гостиничном номере,
напичканном ловушками, и расстанется с ним лишь в крайних обстоятельствах.
     - Мы оба согласны, что к таким обстоятельствам отношусь я.
     - Да.  Он боится вас,  как никого  другого, поскольку  никто  другой не
сможет убедить вашего сына отказаться от участия в женевском плане. Он нужен
им. Так как для снятия денег необходимо соблюдение законности. Иного пути не
существует.
     - В  этом -  ирония судьбы.  Для  осуществления величайшего беззакония,
какое только можно себе представить, используется авторитет закона.
     - Это не новый прием, миссис Холкрофт.
     - А мой сын? Вы убьете его?
     - Я бы не хотел.
     - Мне бы хотелось услышать что-нибудь более конкретное.
     -  Если он  согласится поехать с нами,  не  будет никакой  причины  это
делать. Если удастся убедить его, и он не сочтет все обманом - у меня  будут
все основания оставить его в живых. Провал финансовой  аферы "Вольфшанце" не
означает ее  конца.  "Дети  Солнца" останутся. Они  будут ослаблены,  но  не
раскрыты. И не уничтожены. Нам потребуется как можно больше людей, способных
поднять против них  свой  голос. У вашего сына будет в  распоряжении  важный
рассказ  о  том, чему он  был свидетелем. С ним вместе  мы выйдем на  нужных
людей.
     - Как вы убедите его, если я... не вернусь со свидания с фон Тибольтом?
     Израильтянин  заметил  легкую  улыбку  на  губах  Альтины  и  правильно
истолковал  сделанную  ею паузу.  Его предположения  угаданы:  ей не суждено
вернуться.
     -  Я и  мой связной в Невшателе считаем, что в нашем  распоряжении  два
дня: сегодняшний и завтрашний. События в "Гран банк" начнутся, без сомнения,
в  понедельник.  Его  будут  держать   в   изоляции,  вне  досягаемости  для
посторонних. Моя задача - пробить эту изоляцию и вызволить его.
     - Если это удастся, что вы ему скажете?
     - Правду. Объясню  все, что  мы  выяснили  в  Хар-Шхаалаф. Хелден может
оказать в этом большую помощь - если только, будем откровенны, она останется
в живых. И кроме того, список. Если я найду список, то покажу его Ноэлю.
     - Покажите ему это письмо, - прервала его Альтина, снова оборачиваясь к
листку бумаги на письменном столе.
     - Это тоже пригодится, - согласился израильтянин.

     - Эрих!
     Кесслер встрепенулся,  как  от  удара хлыстом,  и  напрягся  всем своим
мощным телом. Он хотел было положить трубку, но Холкрофт остановил его:
     -  Не  нужно!  С кем вы  говорите?  - Ноэль выхватил  у него  трубку  и
произнес в нее: - Кто говорит? Молчание.
     - Кто это?
     - Прошу  вас, успокойтесь, - обратился к нему Кесслер, успев взять себя
в руки. - Мы стараемся оградить вас от опасности. Вам нельзя показываться на
улицах - вы это прекрасно знаете. Они убьют вас. Ведь вы - ключевая фигура в
женевском договоре.
     - Речь шла не обо мне!
     -  Мы стараемся разыскать вашу мать! Вы сказали, что она отправилась из
Лиссабона с фальшивым паспортом.  Мы  сразу этого  не  поняли. Иоганн  знает
людей, которые поставляют такие документы. Мы как раз это обсуждали...
     Холкрофт вновь поднес ко рту трубку:
     - Фон Тибольт? Это вы?
     - Да,  Ноэль, - спокойно ответил тот. - Эрих прав. У меня здесь друзья,
и они пытаются помочь нам.  Вашей матери может грозить опасность. Но сами вы
не  должны принимать участия  в поисках. Вам  нужно оставаться  вне  поля их
зрения.
     - "Не должен"...  "Нужно"? - резко произнес Холкрофт в трубку, не сводя
при  этом  глаз с Кесслера. - Уясните себе  одну  вещь, вы оба.  Я сам  буду
решать, что мне делать и чего - нет. Понятно?
     Ученый кивнул. Фон Тибольт на том конце не промолвил ни слова.
     - Я спросил, понятно ли вам! - повысил голос Ноэль.
     - Да,  конечно, - сказал  наконец  Иоганн.  - Как уже сказал  Эрих,  мы
только хотели вам помочь.  Информация  о том,  что ваша  мать путешествует с
чужим  паспортом,  могла  бы  оказаться  полезной.  Я  знаю  людей,  которые
занимаются подобными делами. Я созвонюсь с ними и сообщу вам.
     - Да, пожалуйста.
     -  Если я не увижу вас до утра, то встретимся в банке. Думаю,  Эрих вам
все объяснил?
     - Да, объяснил. И вот еще что, Иоганн... Прошу простить, что я вспылил.
Я  знаю,  вы  пытаетесь  помочь.  Люди,  за  которыми мы  охотимся,  зовутся
"Нахрихтендинст", верно? Ведь именно это вы выяснили в Лондоне?
     После недолгого молчания голос на том конце произнес:
     - Откуда вам известно?
     - Они оставили визитную карточку. Я хочу добраться до этих подонков.
     - Мы тоже.
     -  Спасибо.  Позвоните  мне,  как только  что-нибудь  узнаете.  - Ноэль
повесил трубку и обратился к Кесслеру: - Больше никогда так не делайте.
     - Прошу  прощения. Я думал, что  поступаю правильно. Как вы, я полагаю,
чувствовали себя правым, наблюдая за мной у отеля "Д'Аккор".
     - Гнусная штука жизнь, вот что я  понял  в последнее  время, - проронил
Ноэль, снова берясь за трубку.
     - Что вы собираетесь делать?
     - Поговорить с одним человеком, который живет на Кюрасао. Возможно, ему
что-то известно.
     - Ах да... Инженер, передававший ваши сообщения.
     - Я перед ним в долгу.
     Ноэль соединился с  телефонисткой  международной  связи,  дал  ей номер
телефона на Кюрасао и спросил, не вешать ли ему трубку или та перезвонит.
     -  В  этот  час   линия  не  слишком   перегружена,   сэр,  -  ответила
телефонистка.
     - Тогда я подожду. - Он уселся с трубкой в руке на кровати.
     Минуты через  полторы  в  трубке раздался гудок телефона  Буоновентуры.
Ответил мужской голос - но это был не Сэм:
     -Да?
     - Сэма Буоновентуру, будьте добры.
     - Кто говорит?
     - Его близкий друг. Я звоню из Европы.
     - Ему  никак не  подойти,  мистер.  Он больше  на  звонки не  отвечает,
так-то...
     - Что вы хотите сказать?
     -  Его  песенка  спета, мистер.  Какой-то  сукин  негритос  из  местных
перерезал  ему глотку проволокой. Мы  обыскиваем все заросли и  берег, чтобы
поймать этого стервеца.
     Холкрофт  уронил  голову, зажмурился и  задохнулся. Его след вывел их к
Сэму - и тот дорого заплатил  за  помощь, которую ему оказывал. Буоновентура
был его информцентром, и  его неизбежно  должны были убрать,  чтобы оставить
Холкрофта без связи. Люди из "Нахрихтендинст" стремились изолировать его. Он
был в  долгу перед Сэмом, и  вот долг этот оказался  оплачен смертью. Все, к
чему он  ни прикасался, настигала смерть. Он был ее носителем. Едва  отдавая
себе отчет в своих словах, Ноэль проговорил в трубку:
     - Не надо обыскивать заросли... Его убил я.
     Глава 43
     - Ваш сын когда-либо упоминал фамилию Теннисон? - спросил Бен Гадиз.
     - Нет.
     - Черт подери! Когда вы в последний раз с ним говорили?
     - После гибели мужа. Он тогда был  в Париже. Это было  то, что он хотел
услышать. Яков скрестил руки на груди и продолжал расспросы:
     - Это был ваш первый с ним разговор после смерти мужа?
     - После убийства, - поправила Альтина. - Хотя тогда я этого не знала.
     -  Ответьте на  мой  вопрос. Это был первый  ваш  разговор после смерти
мужа?
     -Да.
     - Стало быть, беседа была невеселой?
     - Очевидно. Мне пришлось сказать ему...
     - Хорошо.  В такие моменты  рассудок затуманен. Говорятся вещи, которые
потом  редко удается восстановить. Тогда-то  он и упомянул фамилию Теннисон.
Он сказал вам, что собирается в Женеву - на встречу, кажется, с человеком по
имени Теннисон. Можете вы изложить это фон Тибольту?
     - Конечно. Но поверит ли он?
     - У него нет выбора. Вы нужны ему.
     - А он мне.
     -  Звоните.  И не забывайте:  вы близки к  истерике.  Женщина  в панике
неуправляема. Выбейте его из равновесия. Кричите,  шепчите, заговаривайтесь.
Скажите ему, что вы должны были связаться со своим знакомым летчиком  с базы
гидросамолетов - но там произошло убийство. База кишит полицией. Вы напуганы
до смерти. Сумеете?
     - Слушайте и убедитесь, - отозвалась Альтина, берясь за телефон.
     Телефонистка  отеля  соединила ее с  номером почетного  гостя "Д'Аккор"
господина  Джона Теннисона. Яков слушал, как играет заданную роль Альтина, и
проникался все большим восхищением.
     - Вы должны взять себя в руки, миссис Холкрофт, - говорил незнакомец на
том конце провода.
     - Так вы действительно тот самый Теннисон, о котором говорил сын?
     - Да, я его друг. Мы познакомились в Париже.
     - Ради Бога, вы можете мне помочь?!
     - Конечно. С готовностью.
     - Где Ноэль?
     - Боюсь,  мне это неизвестно...  Он  в Женеве  по  делу,  к которому  я
отношения не имею.
     - Не имеете?
     - К  сожалению,  не имею. Вчера мы с ним пообедали, и  он отправился на
встречу со своими партнерами.
     - Он сказал куда?
     -  Боюсь,  что нет. Видите  ли, я здесь проездом  в  Милан... Будучи  в
Париже, я обещал  остановиться с ним  по  приезде в Женеву  в  одном отеле и
показать город. Он ведь здесь никогда не бывал.
     - Мистер Теннисон, вы не могли бы встретиться со мной?
     - Да, разумеется. Где вы находитесь?
     - Нам нужно вести  себя осмотрительно.  Я  не  могу допустить, чтобы вы
рисковали собой...
     - Мне  ничто не угрожает,  миссис Холкрофт. Я  передвигаюсь  по  Женеве
совершенно свободно.
     - А я нет. Это ужасное происшествие в Медоке...
     - Ну же, вы просто перенервничали. Что бы там ни  произошло - я уверен,
это не имеет к вам отношения. Где вы? Где мы можем увидеться?
     -  На  вокзале. В  зале ожидания у северного входа.  Через  сорок  пять
минут. Благослови вас Бог! - Она резко повесила трубку.
     Яков Бен Гадиз одобрительно улыбнулся и произнес:
     - Он  будет вести себя очень осторожно. Примет защитные  меры  -  и это
даст нам больше времени. Я отправляюсь в "Д'Аккор". У меня каждая минута  на
счету.

     Фон Тибольт  медленно положил трубку.  Вероятнее всего, это западня, но
окончательные выводы делать  рано.  Он намеренно  вставил в разговоре, будто
Холкрофт никогда не бывал в  Женеве. Это была  ложь, и старуха знала это.  С
другой стороны, судя по голосу, она и впрямь охвачена паникой - а женщины ее
возраста в панике не столько слушают, сколько хотят, чтобы выслушали их. Так
что она вполне могла не расслышать его замечания, а если даже и  расслышала,
то не придала ему значения, поглощенная своими тревогами.
     То,  что Холкрофт упомянул  в разговоре  с матерью  фамилию  Теннисон -
если,  конечно,  он  это  сделал, -  не было столь уж  невероятным, учитывая
характер американца. Тот  был подвержен мгновенным эмоциональным всплескам и
часто говорил не подумав. Известие об убийстве Ричарда Холкрофта в Нью-Йорке
могло привести его  в такое состояние, что с губ неосознанно слетела фамилия
Теннисон.
     С другой  стороны, в иные моменты американец демонстрировал присутствие
духа, которого от него  трудно было ожидать. То, что он  сообщил эту фамилию
матери, противоречило выработанной им для себя  внутренней дисциплине. Кроме
того,  Иоганн  помнил, что имеет дело с женщиной, которая  сумела  раздобыть
себе фальшивые документы и бесследно  скрылась  от них  в Лиссабоне. Поэтому
необходимо принять особые меры предосторожности.  Он не  попадется на удочку
паникующей старухи - или только притворяющейся, что она в панике.
     Размышления его были прерваны телефонным звонком.
     ? Да?
     Это  был  первый зампрефекта. Они все  еще  пытаются установить  точный
адрес,  по которому находится телефон, оставленный миссис Холкрофт портье  в
"Д'Аккор". Нудный бюрократ как раз сейчас  направляется на  телефонный центр
рыться в списках. Фон Тибольт ответил ледяным тоном:
     -  К  тому  моменту,  когда  он  его  отыщет, этот  адрес  нам  уже  не
потребуется.  Я сумел  связаться  с  этой  женщиной.  Немедленно  вышлите  в
"Д'Аккор"  полицейского   на   служебной   машине.   Скажите   им,   что   я
правительственный гость и мне полагается  личная охрана.  Он должен  ждать в
вестибюле через  пятнадцать минут.  - Не ожидая  ответа, фон  Тибольт бросил
трубку и направился  к  столу,  где  лежали два пистолета,  разобранные  для
чистки. Это было  любимое  оружие  Тинаму.  Собрать их было для  него  делом
считанных секунд.
     Если  Альтина  Холкрофт  все  же  осмелилась  расставить  ловушку,   ей
предстоит  убедиться,  что  она  не ровня  вожаку "Вольфшанце".  Ее  ловушка
обернется против нее самой, сомкнув на ней свои челюсти.

     Израильтянин стоял затаившись в проулке напротив "Д'Аккор". Фон Тибольт
на  лестнице  отеля  разговаривал  с   полицейским,  отдавая  тому  какие-то
распоряжения.
     По окончании инструктажа полицейский поспешил  бегом  к своей машине, а
блондин направился к  стоящему у обочины черному  лимузину,  открыл дверцу и
сел за руль. Для той поездки, в  которую он  отправлялся,  шофер  ему не был
нужен.
     Обе машины тронулись вниз по  улице де Гранж. Яков подождал, покуда они
скроются из  виду,  и  затем, с "дипломатом" в руке, тронулся через дорогу к
крыльцу отеля.
     Он приблизился к стойке портье - воплощению поношенной официозности - и
со вздохом обратился к нему:
     -  Я  из   полицейской  экспертизы.  Меня  вытащили  из  постели  взять
дополнительные  пробы в комнате  этого убитого. Эллиса.  У этих следователей
новые идеи появляются именно тогда, когда все,  кто  им  нужен, уже улеглись
спасть. Какой там номер?
     -  Третий  этаж,  номер  тридцать  один,  - сочувственно  усмехнувшись,
подсказал портье. - Там снаружи дежурит охранник.
     - Спасибо. - Бен Гадиз прошел к лифту, зашел в него и нажал пятый этаж.
Джон Теннисон  значился  постояльцем  номера  512. Времени на заигрывание  с
полицейским, дежурившим у двери номера убитого, не было. Каждая минута, даже
секунда была для него на вес золота.
     Человек  в форме  женевской  полиции  прошел северным  входом  в здание
железнодорожного  вокзала, клацая каблуками по каменному полу. Он направился
к   пожилой  женщине,  сидевшей  в  самом  конце  ближнего  ряда  скамей,  и
осведомился:
     - Миссис Альтина Холкрофт?
     -Да.
     - Прошу вас пройти со мной, мадам.
     - Могу я узнать зачем?
     - Мне поручено сопроводить вас к мистеру Теннисону.
     - Это необходимо?
     - Это почетная услуга, оказываемая вам властями Женевы.
     Пожилая  дама поднялась и последовала за  человеком в форме. Когда  они
приблизились  к двойным дверям северного  входа, снаружи  вошли еще  четверо
полицейских и встали  по обе стороны от входа, не позволяя  временно  пройти
никому другому - до особого разрешения.
     Снаружи у тротуара  стояла полицейская машина, а  подле нее - еще  двое
мужчин  в  форме. Один из  них  открыл  ей  дверцу. Она села. Сопровождающий
обратился к подчиненным:
     -  По  инструкции  ни одна частная машина или  такси не должны покидать
вокзал в течение двадцати  минут  после нашего отъезда. Если кто-то вздумает
нарушить это предписание - запишите номер и проинформируйте меня по рации.
     - Да, сэр.
     - Если  же никаких  инцидентов не произойдет, то по истечении  двадцати
минут все могут разойтись по своим постам. - Закончив инструктаж, офицер сел
на место водителя и завел машину.
     - Куда мы едем? - осведомилась Альтина.
     - В  дом  для  гостей в  резиденции  первого заместителя префекта. Этот
мистер Теннисон, должно быть, важная персона.
     - Во многих отношениях - да, - отозвалась она.

     Фон  Тибольт  сидел  в  ожидании за  рулем черного лимузина,  который с
выключенным мотором был припаркован метрах в пятидесяти от пандуса, ведущего
к северному входу  вокзала. Он проводил взглядом полицейскую машину, которая
вырулила на улицу и  повернула направо, затем дождался, пока двое оставшихся
у входа полицейских займут свой пост, и тоже тронулся с места.
     Он  намеревался  следовать за  полицейской  машиной, держа  дистанцию и
наблюдая,  нет ли  кругом  других  автомобилей,  ведущих  себя  подобным  же
образом. Он должен был  застраховать себя  от любых  случайностей  - включая
такую возможность, как электронный датчик, с помощью которого старушка может
скрытно подавать сигналы какому-нибудь нанятому ею громиле.
     Не  пройдет и  часа, как последнее препятствие на  пути к осуществлению
планов "Вольфшанце" будет уничтожено.

     Яков Бен Гадиз стоял перед  дверью  номера фон Тибольта. На  ней висела
табличка  "Не  беспокоить". Израильтянин  встал  на  колени  и  открыл  свой
чемоданчик. Извлек  оттуда странной формы  ручной фонарик и включил его. Тот
загорелся едва различимым зеленоватым светом. Он осветил  низ левого косяка,
потом  повел  лучом вверх, направо и  опять вниз, ища, вероятно, оставленные
там  ниточки  или  волоски  -  маленькие  хитрости,  отсутствие  которых  по
возвращении  должно было  дать обитателю  номера понять,  что туда  входили.
Фонарик  высветил две нитки, протянутые внизу, три вертикальные  и еще  одну
под  притолокой.  Яков  извлек  из  рукоятки  фонаря  миниатюрную  булавку и
осторожно  пометил  ею  места, где  были  закреплены  эти  сигнальные  нити.
Булавочные отметки  были неразличимы на дереве  для невооруженного глаза, но
четко видны в свете зеленого фонарика.
     Снова  опустившись  на  колени,  он  достал  из  чемоданчика  небольшой
металлический  цилиндр  -  совершеннейшее  устройство  для отпирания замков,
разработанное в лабораториях тель-авивского центра по борьбе с  терроризмом.
Он приложил цилиндр отверстием к замочной скважине и привел в действие щупы.
Замок  отомкнулся. Яков аккуратно  провел  пальцами  вдоль косяков,  собирая
сигнальные нити-ловушки. Потом медленно отворил дверь.  Подняв  с пола  свой
"дипломат", шагнул  внутрь  и  прикрыл дверь за собой. Он положил  собранные
ниточки на стоящий возле стены стол, придавил  их металлическим  цилиндром и
снова зажег фонарик.
     Прежде чем приступать  к  дальнейшим действиям, он взглянул на часы. По
строгому счету  в его распоряжении оставалось не более получаса на то, чтобы
обезвредить  оставленные  фон Тибольтом сигнальные и  защитные  устройства и
найти список  "детей Солнца".  Сигнальные нити на входной  двери были добрым
знаком:  значит,   у  хозяина  есть  причины  прибегнуть  к  подобным  мерам
предосторожности.
     Зеленый луч фонарика обежал комнату, высветил двери в ванную и туалет и
еще одну - в спальню.
     Первые две он отмел сразу: ни сигнальных нитей, ни специальных  замков,
ничего.  Яков подошел  к  двери в  спальню и провел фонариком вдоль  косяка.
Ниток  там не  оказалось, но было кое-что другое. Сноп зеленого света уловил
тонкий желтый луч, исходивший из углубления в косяке,  примерно в  полуметре
от пола. Бен Гадиз с  первого взгляда понял, с чем имеет дело: с миниатюрным
фотоэлементом,  одна половинка которого  была встроена  в косяк, а  другая в
дверь.
     Стоило  открыть  эту   дверь,  как  контакт  между   двумя  половинками
фотоэлеме