- Через несколько  дней...  Хорошо. Мы еще поговорим  о  Тинаму  "через
несколько дней".
     - Что ж, а теперь я готов отвечать на другие ваши вопросы. Мне скрывать
нечего.
     -  Итак, вы  были  знакомы  в Бомонтом, знали,  что он агент  "Одессы",
обвиняли меня в том, что я вышел на него через  Граффа, а сами позволили ему
жениться  на  вашей  сестре.  Как  это  понимать:  "Одесса"   породнилась  с
"Одессой"? Может, вы тоже агент "Одессы"?
     Теннисон не колебался ни секунды:
     -  Тут  дело в  приоритетах. Интересы дела  должны быть выше  интересов
личности. Если коротко, то свадьба была спланирована. Гретхен уже не та, что
раньше, но ненависть к нацистам сохранила  прежнюю.  Выйдя замуж за Бомонта,
она  пошла на жертву гораздо большую, чем  мы с вами. Зато теперь мы знаем о
каждом шаге ее супруга.
     -  Но  ведь  Бомонту известно, что  вы  -  фон  Тибольт!  Почему он  не
расскажет об этом Граффу?
     - Спросите у него. Может, он вам и скажет.
     - Вы мне скажите!
     - Он боится! -  пояснил Теннисон. -  Бомонт -  свинья. Даже  в делах он
нечистоплотен. Он все меньше и меньше работает на "Одессу" - и то лишь когда
его припугнут.
     - Я вас не понимаю.
     - Видите ли, у  Гретхен есть  свои...  скажем так,  средства убеждения.
Думаю, вы уже испытали их действие на себе. Кроме того, на банковских счетах
Бомонта  осели  значительные  суммы,  следы  которых  тщетно  ищут во многих
странах. Вдобавок ко всему он боится разоблачений Граффа, с одной стороны, и
моих - с другой. Он служит нам обоим, но, конечно, более полезен мне, нежели
Граффу. Действовать самостоятельно Бомонт не в состоянии.
     - Если вам  заранее  известен каждый его шаг, то вы  должны были знать,
что  Бомонт находился на борту того самолета, летевшего в Рио. Вы знали, что
он охотится за мной.
     - Каким образом?! Я же вас не знал.
     - Но он был на том самолете. Значит, кто-то послал его!
     - Когда Хелден рассказала мне эту историю, я сразу попытался разведать,
кто же это  мог  быть.  Узнал  я  совсем немного,  но  даже  эти мелочи меня
чрезвычайно  встревожили. Я  полагаю, что наш безвольный поросенок  выполнял
поручение какой-то третьей стороны. Кто-то раскрыл его связи с "Одессой" и с
помощью шантажа заставил работать на себя. Как Графф. Как я.
     - Кто же это?
     - Святый Боже, хотел бы я это знать! Мне известно лишь то,  что Бомонту
предоставили срочный отпуск, и он, бросив свой корабль в  Средиземном  море,
отправился в Женеву.
     -  В  Женеву?  - Память  возвратила  Ноэля  к  мгновениям,  заполненным
суматохой и воплями бегущей толпы... Это случилось  на вокзальной платформе.
На бетонной  вокзальной  платформе. Завязалась драка; какой-то человек упал,
обливаясь кровью;  другой  бросился в погоню за  третьим. Мимо пробежал  еще
один: под густыми, черными с сединой бровями - расширенные от ужаса глаза...
Изумленный Холкрофт пробормотал: - Да, это Бомонт. Он был в Женеве.
     - Я вам только что об этом говорил.
     -  Вот,  оказывается, где я увидел его впервые. А  то  все никак не мог
вспомнить. Значит, он преследует меня от самой Женевы.
     - Я не понимаю, о чем вы говорите.
     - Где сейчас находится Бомонт? - спросил Ноэль.
     - На корабле. Несколько  дней назад Гретхен отправилась  на  встречу  с
ним. Думаю, они увидятся в Сен-Тропе.
     Завтра я  уезжаю на Средиземноморье.  К  человеку, которого ненавижу...
Теперь все  становится ясно.  Может  быть,  Теннисон не единственный  в этой
комнате человек, ошибавшийся в своих предположениях.
     - Мы должны выяснить,  кто направил  Бомонта по  моему следу,  - сказал
Ноэль,  припомнив  незнакомца в  черной  кожаной куртке. Теннисон  прав.  Он
пришел к такому же выводу: интерес к Женеве проявляет кто-то еще.
     - Согласен, - ответил Теннисон. - Хотите, чтобы мы работали вместе?
     Искушение ответить утвердительно  было велико. Но  Холкрофт еще не  все
выяснил. Заключать договор пока было рановато.
     -  Посмотрим, - ответил он. - Прежде чем принять  решение, я  хотел  бы
задать вам еще два  вопроса. И предупреждаю, что требую немедленных ответов.
Никаких "нескольких дней".
     - Договорились.
     - Вы убили кого-то в Рио. У Теннисона сузились зрачки.
     - Это Хелден вам сказала?
     - Я должен был знать об этом. И Хелден прекрасно меня поняла. Договор о
Женеве исключает  всякие сюрпризы. Если человека могут подвергнуть  шантажу,
то я не имею права вводить его в дело.
     - Понятно, - кивнул Теннисон.
     - Так кто же стал вашей жертвой?
     - У вас сложилось превратное впечатление обо мне, - ответил Теннисон. -
Я человек  не скрытный. И могу безо всяких угрызений совести рассказать вам,
кого  именно я убил.  Но  меня  волнует  другое:  каким  образом  вы  будете
проверять подлинность моего рассказа? Никто не может меня шантажировать. Это
исключено. Но как мне убедить в этом вас?
     - Начните с имени жертвы.
     - Мануэль Карарра.
     - Карарра?
     - Да.  Монтелегрес сознательно выбрали себе  в  качестве прикрытия  эту
фамилию.  Они  знал,  что,  услышав фамилию Карарра,  я сразу  по ассоциации
вспомню несчастных брата  и сестру. Карарра был одним  из  самых влиятельных
людей в стране.  Он возглавлял палату представителей, но служил не Бразилии,
а Граффу. "Одессе".  Я  убил его  семь лет назад, и, случись  мне  убить его
снова, я не раздумывал бы ни минуты.
     Ноэль пристально взглянул на Теннисона:
     - Кто знал об этом?
     -  Несколько стариков. В живых из них сегодня остался только один. Могу
назвать вам его имя. Он никогда не проговорится об убийстве.
     - Почему?
     - Как говорится, под влиянием изменившихся обстоятельств. Перед тем как
улететь  из Рио, я встретился с ним и  недвусмысленно намекнул, что ежели он
вздумает преследовать меня, то  я предам гласности все,  что знаю о Карарре.
Консерваторы мигом лишатся ореола  мучеников.  А  бразильская консервативная
партия вряд ли потерпит подобное безобразие.
     - Мне нужно имя.
     - Я напишу  вам  его на листке. - Теннисон  достал ручку и  черкнул два
слова.  -  Думаю,   вам  не  составит  труда  связаться  с  ним   по   линии
трансатлантической связи.  Много говорить  не  придется -  упоминания  моего
имени в сочетании с именем Карарры будет вполне достаточно.
     - Я так и поступлю.
     - Сделайте одолжение, ради Бога, - сказал Теннисон. - Он подтвердит мои
слова.
     Холкрофт  и Теннисон  в  упор  разглядывали  друг  друга.  Разделял  их
какой-нибудь фут.
     -  Пять  лет назад  в лондонском метро произошла  трагедия, - продолжал
Ноэль.  -  Погибло  много  народу,  в  том  числе  и   сотрудник  "Гардиан",
подписавший от имени  газеты  контракт с вами. Это был единственный человек,
который знал о вас все и мог  пролить свет на то, как и почему вас наняли на
работу.
     Взгляд Теннисона сразу похолодел.
     - Я тогда  был в шоке, от которого  не вполне оправился до сих пор. Что
именно вас интересует?
     -.Несколько  дней тому назад случился еще один  трагический инцидент. В
Нью-Йорке.  Опять были  убиты ни  в чем не  повинные люди,  но  погиб  и тот
человек, на жизнь которого покушались террористы. Я очень любил его.
     - Я вынужден повторить, Холкрофт: что вас интересует?
     -  Трагедия в Нью-Йорке очень похожа на лондонскую, не правда  ли? МИ-5
ничего не  известно  про случай в  Нью-Йорке,  зато относительно  лондонской
бойни у разведки есть весьма определенное мнение. Сопоставив обе трагедии, я
пришел к весьма тревожным выводам: между ними есть связь. Что вам известно о
лондонской трагедии?
     Теннисон весь напрягся.
     - Поосторожнее,  пожалуйста, -  сказал он. -  Британцы  слишком  далеко
зашли.  Что   вам   от  меня  надо?  Какими  еще  способами  вы  собираетесь
дискредитировать меня?
     - Хватит молоть чепуху! - повысил  голос Ноэль. - Что случилось тогда в
метро? '
     -  Я был  там!  - Теннисон вдруг яростно  рванул  на груди  рубаху.  От
ключицы через всю грудную клетку тянулся страшный шрам. - Я ничего не знаю о
трагедии в Нью-Йорке, но о лондонской трагедии я буду помнить всю жизнь. Это
напоминает мне о Лондоне каждый день: сорок семь швов -  от горла до живота.
Пять лет назад в Лондоне был  момент,  когда мне показалось,  что моя голова
наполовину отрезана от туловища. А тот человек, о котором вы столь загадочно
выражаетесь, был моим лучшим  другом в  Англии! Он помог  нам  выбраться  из
Бразилии. И тот, кто убил его, хотел убить и меня! Я был с ним в тот день.
     - Я не знал... Англичане мне об этом ничего не говорили. Им неизвестно,
что вы были тогда в метро.
     - А  вы попросите  их, пусть проверят. Думаю, регистрационную  запись в
одной  из лондонских  больниц  найти будет  нетрудно. -  Теннисон возмущенно
покачал головой. - Простите, я не должен был сердиться на вас. Вы тут ни при
чем. Это все англичане - для них все средства хороши.
     - Может, они действительно не знали.
     -  Наверное.  Из того поезда извлекли сотни раненых. Десятки лондонских
больниц были переполнены пострадавшими, и в ту ночь врачам было, конечно, не
до имен. Однако МИ-5 вполне  могла  бы  разыскать меня, если  бы захотела. Я
пролежал в больнице несколько дней. - Теннисон резко оборвал свою речь. - Вы
говорили,  что  в  Нью-Йорке убили  какого-то  человека,  которого вы  очень
любили? Что произошло?
     Ноэль рассказал,  как  все было, и  о  том,  какую  версию происшедшего
выдвинул  Дэвид  Майлз. Он  не видел  никакого смысла  скрывать  что-либо от
человека, на чей счет он, оказывается, так сильно заблуждался.
     В конце концов оба они пришли к единодушному мнению.
     Я полагаю,  что  наш безвольный  поросенок выполнял  поручение какой-то
третьей стороны.
     Какой именно?
     Святый Боже, хотел бы я это знать!
     Кто-то еще.
     Человек  в черной  кожаной куртке. Дерзкий  тип из  темного берлинского
переулка, который хотел умереть... Умолял Холкрофта застрелить его. Не желал
говорить,  кто он  и  откуда  взялся.  Некто  -  или нечто -  гораздо  более
могущественный и осведомленный, чем "Возмездие" и "Одесса".
     Кто-то еще.
     Ноэль, рассказав Теннисону все, почувствовал огромное облегчение,  чему
весьма    способствовала    и    манера   Теннисона   слушать   собеседника.
Сосредоточенный взгляд его серых в крапинку глаз ни  на  минуту не отрывался
от лица Холкрофта.
     -  Вот все, что  я знаю,  -  завершил Ноэль  свой рассказ, ощущая  себя
совершенно опустошенным. Теннисон кивнул:
     -  Наконец-то  мы  нашли общий  язык,  не  правда  ли? Мы  должны  были
рассказать друг другу, что у  каждого  на уме. Каждый из нас думал о другом,
как о враге, и оба мы ошибались. Теперь нам есть чем заняться.
     -  Как давно вы знаете о Женеве? - спросил Холк-рофт. - Гретхен сказала
мне, будто  вы поведали ей о человеке, который придет  однажды  поговорить о
странном договоре.
     -  О Женеве я  знаю  с  детства. Мама говорила мне, что  в этом  городе
спрятаны огромные деньги, которые должны быть использованы для большого дела
-  искупления тех страшных злодеяний, что вершились во имя Германии  людьми,
недостойными зваться истинными немцами. Правда, это все, что мне известно. О
подробностях я не знаю.
     - Значит, вы не знакомы с Эрихом Кесслером?
     - Имя припоминаю, но очень смутно. Я тогда был еще ребенком.
     - Кесслер вам понравится.
     -  Если он такой, каким вы мне  его описали, то я уверен, что так оно и
будет. Вы сказали, он приедет в Женеву с братом. Разве это дозволяется?
     - Да. Я обещал позвонить ему в Берлин и сообщить дату.
     -  Почему бы вам не подождать до завтра  или до послезавтра?  Позвоните
ему из Сен-Тропе.
     - Бомонт?
     -  Бомонт,  -  процедил  сквозь  зубы Теннисон. -  Я думаю,  нам  нужно
встретиться  с  нашим  безвольным поросенком.  Ему  есть  что  сказать  нам.
Например,  о том, на кого  он работает в последнее время. Кто  послал его на
женевский  вокзал?  Кто платил ему - или  кто его шантажировал - за слежку в
Рио-де-Жанейро или в Нью-Йорке? Когда мы узнаем это, нам станет ясно, откуда
взялся незнакомец в черной кожаной куртке.
     Кто-то еще.
     Ноэль взглянул на часы.  Почти шесть. Они беседуют  с  Теннисоном более
двух часов, но обсудить еще предстоит массу вопросов.
     -  Не хотите ли вы отобедать  со  мной  и с вашей сестрой?  - предложил
Холкрофт.
     - Не могу, друг мой. Мы продолжим  беседу по пути в Сен-Тропе. А сейчас
мне нужно  позвонить кое-куда  и  еще  заглянуть  в  свое  досье. Мне нельзя
забывать о том, что я журналист. Где вы остановились?
     - О отеле "Георг V". Под именем Фреска.
     -  Я позвоню  вам вечером, -  сказал  Теннисон, протягивая на  прощанье
руку. - Встретимся завтра.
     - До завтра.
     -  И  кстати,  если  мое благословение  для  вас  что-либо  значит,  то
считайте, что вы его получили.

     Иоганн фон Тибольт стоял у перил террасы, обдуваемый холодным  вечерним
ветром. Глянув вниз, он увидел,  как Холкрофт вышел из подъезда и зашагал по
тротуару прочь.
     Все  оказалось  предельно просто.  Тщательно  продуманная  и  мастерски
исполненная оркестровка лживых измышлений, россыпи благодарностей вперемежку
с  беспардонными обвинениями и внезапными  откровениями достигли своей цели:
Холкрофт поверил. Старик из Рио будет поднят  по тревоге; Тибольту есть  что
ему сказать.  В архиве лондонского госпиталя  скоро появится соответствующая
история  болезни,  даты  и  записи которой  будут полностью  соотноситься  с
трагическим  инцидентом,  происшедшим  пять   лет  назад  на  станции  метро
"Чаринг-Кросс". И если  все  пойдет по  плану, то  в вечерних  газетах будет
опубликовано  сообщение  еще  об одной трагедии.  Морской  офицер  вместе  с
супругой пропали без вести, выйдя на прогулочном катере в Средиземное море.
     Фон  Тибольт улыбнулся. Все идет, как  было запланировано  тридцать лет
назад.  Теперь даже "Нахрихтендинст"  будет не в силах остановить Теннисона.
Через пару дней "Нахрихтендинст" кастрируют.
     Наступает время Тинаму.
     Глава 30
     Ноэль стремительно вошел в вестибюль отеля "Георг V". Он горел желанием
поскорее добраться в  свой номер и  увидеться с Хелден. Женева теперь совсем
близко. А завтра, когда они  встретятся в Сен-Тропе с Бомонтом и выведают  у
того всю правду, до Женевы и вовсе будет рукой подать.
     Холкрофту  не  терпелось также узнать,  звонил ли Буоновентура. Альтина
обещала сыну, что будет держать Сэма в курсе всех своих дел. Майлзу известно
лишь то,  что мать Ноэля вылетела из Мехико в Лиссабон. Почему в Лиссабон? И
кто следил за ней?
     Холкрофт вновь вспомнил человека в черной кожаной куртке. Его застывший
взгляд,  готовность  принять смерть...  Убей  меня -  на  мое  место встанет
другой; убьешь того - его заменит третий.
     Лифт был  свободен,  и уже  через несколько  секунд Ноэль был  на своем
этаже. Двери  кабины открылись... и у Холкрофта  перехватило дыхание:  прямо
перед ним стоял тот самый "проклятый" щеголь из Сакрэ-Кер, который обыскивал
его при свечах.
     - Добрый вечер, мсье, - поздоровался "проклятый".
     - Что ты здесь делаешь? Что с Хелден? С ней все в порядке?
     - Она может и сама ответить на ваши вопросы.
     - Ты  тоже  можешь! - Холкрофт заломил  щеголю руку  и развернул его  к
своим дверям.
     - Уберите руки! - возмутился щеголь.
     -  Уберу -  как только  об этом попросит Хелден. Пошел! - Ноэль поволок
"проклятого" по коридору, добрался до своего номера и постучал в дверь.
     Дверь распахнулась через несколько  секунд. Хелден  стояла в  прихожей,
держа в руке свернутую газету. Она, конечно, не ожидала  увидеть их  вдвоем,
но Холкрофт заметил, что взгляд ее скорее печальный, нежели удивленный.
     - Что случилось? - спросила она.
     -  Я  тоже хотел  бы это знать, но он  отказывается  отвечать. -  Ноэль
втолкнул щеголя в комнату.
     - Ноэль, пожалуйста. Ты же знаешь, он - свой.
     - Я хочу знать, почему он здесь.
     -  Это  я ему  позвонила. Он всегда  должен знать,  где  я нахожусь. Он
сказал,  что ему  необходимо встретиться со  мной.  Кажется,  он принес  нам
печальное известие.
     - Что такое?
     - А вы  прочтите  газеты, - сказал щеголь. -  Там и английская есть,  и
французская...
     Холкрофт взял с кофейного столика "Геральд трибюн".
     - На второй странице, - подсказал щеголь, - в левом верхнем углу.
     Ноэль развернул газету, разгладил шуршащую страницу и почувствовал, как
в нем закипает гнев. Еще через секунду его окатило ужасом.
     "МОРСКОЙ ОФИЦЕР И ЕГО СУПРУГА ПРОПАЛИ БЕЗ ВЕСТИ В СРЕДИЗЕМНОМ МОРЕ
     Сен-Тропе. Энтони Бомонт, высокопоставленный морской офицер британского
королевского флота, неоднократно награждавшийся орденами капитан патрульного
судна "Арго",  и его жена, прибывшая к своему супругу в этот курортный город
на выходные дни, по всей вероятности, утонули, после того как их прогулочный
катер попал  в  жестокий  шторм  в  нескольких  милях  к  югу  от скалистого
побережья Сен-Тропе, Спасателям, облетевшим место предполагаемой катастрофы,
удалось разглядеть  с самолетов затонувшее судно, по очертаниям напоминающее
пропавший  катер.  Не получив никаких  известий от  капитана  Бомонта и  его
супруги  в  течение  последних сорока  восьми  часов,  заместитель  Бомонта,
лейтенант    Морган    Льюэллен    немедленно    издал     приказ     начать
поисково-спасательные  работы.  Адмиралтейство   пришло  к  заключению,  что
капитан "Арго" и миссис Бомонт погибли в результате  трагического инцидента.
Детей у погибших не было".
     - О Господи... - прошептал Холкрофт. - Тебе брат сообщил?
     - Про  Гретхен? -  переспросила  Хелден.  -  Да.  Она перенесла столько
страданий, мучилась всю жизнь... Из-за этого Гретхен и не хотела видеться со
мной.  Она не хотела, чтобы я  знала, почему она пошла на это, почему  вышла
замуж за Бомонта. Гретхен боялась, что  я догадаюсь об истинной подоплеке ее
отношений с Бомонтом.
     -  Если то,  о  чем ты  говоришь,  - правда, - подал голос щеголь, -  и
Бомонт был агентом "Одессы", то мы не должны верить этой заметке ни на йоту.
     -  Это  он  про  твоего берлинского  друга,  -  пояснила  Хелден.  -  Я
рассказала ему  о том, что у  тебя  в Берлине есть приятель,  который обещал
довести твои сомнения насчет Бомонта до сведения англичан.
     Ноэль понял.  Хелден  намекала, что она  ничего  не сказала щеголю  про
Женеву. Он повернулся к "проклятому":
     - Что же произошло на самом деле, по-твоему?
     -  Если  англичане  обнаружили,  что  в  высших  военно-морских  кругах
действовал  агент  "Одессы" -  тем  более  командовавший кораблем  береговой
охраны, или, попросту говоря, судном-шпионом, - то это означало бы для них в
очередной раз  оказаться в дураках.  Естественно, они постарались избавиться
от  Бомонта.  Быстрая  казнь - наилучший  из всего  арсенала способов  этого
добиться. Никаких расследований не будет.
     - Способ, надо признать, весьма жестокий.
     - Но и ситуация, в которую попали англичане, весьма щекотливая.
     - И они могли убить невинную женщину?
     - Даже глазом  не  моргнув, если у них были хоть малейшие сомнения в ее
невиновности.  В  любом   случае   намек  будет  понят.  "Одессу"  англичане
предупредили.
     Ноэль брезгливо отвернулся и обнял Хелден.
     -  Прости меня, -  сказал  он. -  Представляю,  каково тебе сейчас... Я
очень хотел бы тебе помочь, но без твоего брата мне вряд ли это удастся.
     Хелден пытливо взглянула на него:
     - Вы поверили друг другу?
     - Да. Мы теперь вместе.
     - Значит,  времени  для  причитаний нет,  не так ли? Я  остаюсь сегодня
здесь, - обратилась она к щеголю. - Это дозволено? Меня смогут прикрыть?
     - Конечно, - ответил тот. - Я обо всем распоряжусь.
     - Спасибо. Ты настоящий друг. ? Щеголь усмехнулся:
     - Боюсь, что мистер  Холкрофт  в это не  верит. Что  ж, значит, ему еще
долго учиться разбираться в люд