ре  минут  пять  -
встреча интересная, жалко было бы пропустить.
   У  телевизора  мы  просидели  довольно  долго   -   зато   потом   он
продемонстрировал, какова в реальности легенда  о  страшном  сексуальном
маньяке Леньке Вайнберге. Член у него и правда был огромный и крепкий, и
опыт чувствовался гигантский  -  но  прежде  чем  он  кончил,  я  успела
испытать целых два оргазма и потому сетовать  на  его  эгоизм  не  имела
права.
   И при этом  он  вопреки  редакционным  сплетням  вовсе  не  собирался
засыпать равнодушно -  и  после  того,  как  мы  выпили  еще,  предложил
продолжить. И хотя теперь проявлять активность пришлось мне, но  зато  я
овладела в совершенстве техникой орального секса и  пару  часов  усердно
старалась, стоя на коленях перед креслом, а сидевший в кресле  Вайнберг,
специально придвинувший к нему столик с пепельницей и  коньяком,  пил  и
курил и лениво давал мне рекомендации. А  потом  снова  поволок  меня  в
постель. И я, утомленно отключившись посреди ночи, успела подумать, что,
может, он и эгоист - но зато с ним я испытала то, чего не  испытывала  с
теми, кто был у меня до  него.  Так  что  побольше  бы  таких  эгоистов,
которые умудряются кончать по четыре раза  за  ночь,  -  и  поменьше  бы
альтруистов, готовых дарить женщине  радость,  но  стыдливо  одевающихся
после первого акта, потому что больше не встает.
   Следующую ночь мы тоже  провели  вместе  -  отчасти  потому,  что  на
открытии  гольф-клуба  Ленька  кивнул  мне  на  скромно  бродившего   по
территории и никем не узнаваемого негра страшного вида, сообщив, что это
Майк Тайсон, великий боксер, который в Москве впервые. И что ему самому,
Леньке в смысле, бокс неинтересен - но мне стоит воспользоваться шансом,
благо журналисты его не узнают.
   То ли Пеле им хватило, и шведского хоккеиста Тумбы Юханссона, и  Льва
Яшина в  придачу.  То  ли  слишком  поглощены  были  коллеги  мыслями  о
предстоящей раздаче  слонов  -  так  на  журналистском  сленге  называли
презенты,  которые  обычно  перед  началом  всяких  крупных   спортивных
мероприятий раздавали, пакеты с эмблемами чемпионатов, папки,  значки  и
прочую муть, до которой тем не  менее  было  очень  много  охотников.  А
может, все халявного фуршета ждали  -  вот  и  не  узнавали  Тайсона,  о
присутствии которого организаторы даже не сообщали.
   За возможность напечатать материал в газете - в своей ли, чужой  -  я
тогда на многое была готова. И может, потому прониклась к Леньке  жуткой
благодарностью - за  наводку  и  за  обещание  отдать  мне  полполосы  в
спортивном выпуске. Тем более что Тайсон уделил мне минут сорок, ему все
равно там делать было нечего, он, оказывается, в Москву прилетел потому,
что у него жена тут снималась в каком-то фильме, а гольф ему был побоку.
И когда после мероприятия встал вопрос о том, что делать дальше и Ленька
как бы невзначай поинтересовался, не хочу ли  я  поехать  куда-нибудь  и
побеседовать с ним о газете и моих перспективах, я охотно кивнула. Зная,
что другим местом будет его постель.
   Естественно, ничего серьезного  между  нами  получиться  Не  могло  -
только периодический секс. Ленька был слишком непостоянен,  чтобы  спать
только со мной, - и уже через пару дней я стала свидетелем того, как  он
убалтывал девчонку из отдела писем на совместный вечер. А я была слишком
увлечена работой, чтобы влюбляться, - хотя в него можно было  влюбиться,
потому что он делал это лучше, чем все, кого я знала, он  был  взрослый,
на двенадцать лет меня старше, и очень талантливый. В общем,  оставались
периог дический секс и творческое сотрудничество.
   Секса, правда, становилось все меньше - Леньке слишком часто хотелось
этого прямо в своем кабинете, а  я  на  такое  была  не  готова,  может,
потому, что у нас это уже было по-другому. А вот сотрудничество  крепло.
Хотя я работала в отделе информации у Каверина, но одновременно писала и
для Вайнберга. А меньше чем через год  перешла  к  нему,  решив  наконец
принять предложение, которое он мне делал раз десять. Хотя и думала, что
за это мне придется платить собственным телом минимум раз в неделю.
   Но, как выяснилось, я ошибалась. Потому что  вскоре  у  меня  начался
роман с главным - а потом Ленька сам не проявлял инициативы.  Может,  по
той причине, что я теперь была его подчиненной и он опасался,  что  если
между нами что-то будет, то  я  стану  капризной,  потребую  давать  мне
наиболее престижные и наименее  энергоемкие  задания,  начну  пропускать
дежурства по отделу и все в таком духе.
   В 92-м, кажется,  я  от  него  ушла  -  захотелось  чего-то  другого,
зацикливаться на спорте я не собиралась, как и на любой другой теме.  Но
хорошие отношения остались - даже без секса.  Вайнберг  по-прежнему  при
встречах норовил рассмотреть меня бесцеремонно,  или  даже  хлопнуть  по
попке, или положить руку на грудь - но это была лишь  дань  традиции,  и
он, наверное, не особо хотел чего-то и ни на что не рассчитывал.  Может,
потому, что в свое время я несколько раз подряд  вежливо  отклонила  его
предложения - под предлогом того, что живу с человеком, которому не хочу
изменять.
   Такого человека у меня не было и нет - может, не попадался тот, с кем
хотелось бы жить, а может,  я  слишком  эгоистична,  а  может,  чересчур
помешана на работе, которой бы постоянно находящийся рядом человек мешал
бы.  А  причина  моего  отказа  Вайнбергу  заключалась  в  том,  что   я
повзрослела, наверное, - только и всего.
   Не скажу, чтобы Леньку это огорчало, -  он  вряд  ли  что-то  ко  мне
испытывал особенное и в любом случае продолжал трахать  всех  подряд.  В
последнее время переключившись на  совсем  молодых  девчонок  -  коих  в
редакции в изобилии. У нас же рекламное агентство свое, вот там их куча.
Да и корреспондентки новые все время появляются - которые,  естественно,
чувствуют себя осчастливленными, когда  их  вызывает  зам  главного  для
разговора  об  их  творчестве.  А   разговор,   понятное   дело,   потом
перемещается из редакции  в  какое-нибудь  увеселительное  заведение,  а
оттуда к Леньке домой, в  его  постель.  И  именно  потому  я  удивилась
немного, когда сегодня утром, обратившись к Леньке  с  просьбой  помочь,
услышала в ответ, что он не добрый волшебник, чтобы помогать бесплатно.
   - Да разве я против, Лень? - Я улыбнулась ему кокетливо,  хотя  сразу
решила, что он не на секс намекает.  -  С  меня  бутылка.  Увы,  сама  я
слишком стара, чтобы тебя заинтересовать, - но коньяк с меня. "Хеннесси"
не обещаю - дороговато для бедного спецкорреспондента,  -  но  "Метаксу"
гарантирую.
   - Ну ни х...я себе! Да чего мне твоя "Метакса" - мне столько  коньяка
презентуют, что дома, бля,  склад  целый,  магазин  открывать  можно.  -
Вайнберг,  верный  старой  редакционной   традиции,   не   стеснялся   в
выражениях. - Нет чтоб сказать - давно я, Леня, не была у тебя в гостях,
не проведывала бывшего начальника, который статьи мои правил. А ты сразу
про выпивку...
   -  Лень,  я  уже  старая,  а  ты  по  молодежи  специализируешься,  -
произнесла кокетливо, хотя игривость была нарочитой лишь отчасти - да, я
пришла к нему по делу, но его не сразу понятое предложение  мне  немного
польстило. Приятно осознавать, что кто-то, с кем у тебя давным-давно был
секс, помнит, как это было и хочет повторить. - Обидно, конечно, - но  я
понимаю, что в сорок лет только на молодых и тянет...
   - Как, бля, трахаться - так с другими, а как Вайнберг  понадобился  -
так сразу вспомнила! - Упрек был шутливым. - Вот народ неблагодарный - а
я столько сил на тебя потратил, на правку  материалов  твоих!  А  минету
тебя кто научил?
   Чуть не всю ночь страдал, сидел как манекен какой, только и твердил -
зубы убери, зубы убери: Научил я-а кайф ловят другие.  Они  от  восторга
ревут - а Леня и не при делах...
   Будь на его месте кто  другой,  я  бы  возмутилась  или  как  минимум
покраснела бы - но в данном случае просто отмахнулась от него с улыбкой.
Сменив тему и объяснив, в чем суть моего вопроса.
   В том, что Ленька сразу узнает  того,  кто  был  на  снимке  рядом  с
Улитиным, у меня даже не было сомнений. Пусть он давным-давно не писал о
спорте - но я знала, что друзей в том мире у него  великое  множество  и
отношения с ними он активно поддерживает. Именно благодаря этому спорт в
нашей газете до сих пор освещается на  таком  уровне,  какой  не  снился
другим неспортивным изданиям, да и некоторым спортивным тоже. Пригласить
в  редакцию  для  телефонного  разговора  с  читателями   популярнейшего
хоккеиста или футболиста, договориться об интервью с  великим  тренером,
который в силу обиды на прессу никому интервью не дает,  .  организовать
футбольный матч между чемпионом страны и редакционной командой - все это
запросто.
   - А на кой он тебе - трахнуть его хочешь? - Вопрос  был  в  Ленькином
стиле, так что на него просто можно было не отвечать.  -  Ладно,  только
так - сделаешь с ним интервью, а  потом  выясняй  что  хочешь.  Нам  для
воскресного номера интервью большое нужно - а ты ж у нас мастер по  этим
делам. Стариной тряхнешь, вспомнишь,  как  в  спортот-деле  работала,  и
газете поможешь. И шкурные вопросы свои заодно порешаешь. Идет?
   Через  три  минуты  Ленька,  позвонив  какому-то  из   многочисленных
друзей-спортсменов, уже выяснил телефон того, кто был на снимке,  -  как
выяснилось, весьма титулованного борца. А еще через три  минуты,  набрав
номер мобильного, уже беседовал с тем, кто был мне нужен - кто, кажется,
жутко польщен был тем, что ему звонит зам главного популярнейшей газеты.
И потому не удивился внезапному интересу, проявленному к его персоне.
   - Короче, Реваз, - нам срочно интервью с тобой  нужно,  в  воскресный
номер  поставить  хотим.  -  Ленька,  как  всегда,  поразил  меня  своей
фамильярностью и умением общаться, молниеносно перейдя на ты и превращая
человека, с которым никогда не встречался, в хорошего знакомого.  -  Да,
на это воскресенье, но сдавать интервью уже завтра вечером надо, номер в
среду в типографию уходит.
   Да, да, цветной выпуск - да, конечно, знаешь, его вся страна  читает.
У тебя сегодня какие планы? На тренировку едешь?  Ну  и  класс  -  через
часок у тебя наш человек будет.  Да  ладно  -  там  и  поговорите,  чего
тянуть? Ты ж звезда - а звезде себя беречь надо, вот и  дашь  передышку,
полчасика девчонке уделишь. Да, девчонка, классная,  кстати.  Ты  с  ней
поосторожней - в работе зверь. Не, насчет койки  не  знаю  -  но  можешь
попробовать...
   Ленька подмигнул мне, вешая трубку, - а я по старой памяти  не  стала
возмущаться его бесцеремонностью. И ровно через полтора  часа  сидела  в
пропахшем потом спортзале, в котором тренировалась  сборная  по  борьбе,
беседуя с тем, кто мне нужен. Пока просто о  жизни.  О  его  карьере,  о
борьбе вообще и о его планах на будущее в  частности.  А  сейчас  ждала,
когда он выйдет из раздевалки.  Ждала  якобы  для  того,  чтобы  кое-что
еще-уточнить. А на самом деле собираясь приступить наконец к  разговору,
ради которого и приехала сюда.
   - А я думал, девушку послали, значит, не понимает ничего - а ты спец,
я смотрю. - Я задумалась и не  заметила,  как  он  подошел  -  невысокий
крепкий парень с резкими,  чисто  мужскими  чертами  лица.  В  трико  он
смотрелся неплохо - но и в  цивильном  тоже.  Черные  брюки  спортивного
кроя, свободные такие, черная рубашка поло с  серебряными  версачевскими
пуговками, черная кожаная куртка. Любовь кавказцев к черному традиционна
- но ему этот цвет действительно шел. - Хорошие вопросы задаешь - самому
интересно стало. А то  корреспонденты  приезжают,  бывает,  а  все  одно
говорят - если б не ради  спорта  да  ребят  наших,  борцов,  никому  бы
интервью не давал. "А дрались когда-нибудь на улице?", "А хотите,  чтобы
ваш сын стал борцом?" - уши от их вопросов вянут. А ты молодец...
   Кто-то из тех, кто был в зале, крикнул ему что-то на гортанном, диком
таком языке. И он задумался, посмотрев на  часы,  и  крикнул  что-то  не
менее непонятное в ответ. Я поняла, что это ему совет давали,  чтобы  не
отпускал меня просто так, - но он, кажется, и  без  совета  был  на  это
настроен. Не знаю уж, насколько я ему понравилась - но в любом случае  я
блондинка, то есть он просто обязан был проявить ко мне интерес.
   - Может, вечером покушаем съездим? У меня встреча сейчас,  а  вечером
пока свободен. Посидим в хорошем месте,  поговорим  -  может,  еще  чего
спросить захочешь...
   Он смотрел мне прямо в глаза - открыто,  но  не  нагло,  видно,  я  и
вправду вызвала у него уважение нестандартностью беседы. Ленькина  школа
- когда берешь интервью у спортсмена, ни в коем случае не говори  только
о спорте, мы ж не спортивное  издание,  нам  очки,  голы  и  секунды  не
интересны, нам человек важен. И надо не спорт через него  показывать,  а
его через спорт. В том плане, что спорт - это только фон, на котором  ты
рисуешь  портрет.   Так   что   отчасти   благодаря   Леньке   я   стала
специализироваться именно на материалах о людях или интервью  с  ними  -
кем бы эти люди ни были. Спортсмен, прокурор, учитель - не суть важно.
   Потом, правда, я переключилась на расследования - но мастерство,  как
говорится, не пропьешь.
   - Заманчиво. - Я улыбнулась ему, глядя на  него  оценивающе,  но  без
лишнего кокетства. - Может быть, лучше завтра - у  меня  как  раз  будет
готово интервью, а мне надо, чтобы вы его прочитали. А то потом  начнете
предъявлять - этого вы не говорили, а тут я не так  поняла.  Да  шучу  -
просто не люблю, когда интервью выходит,  а  человек  его  не  читал  до
выхода...
   - Завтра так завтра. - Он кивнул, соглашаясь, - Номер оставишь?
   - Лучше ваш запишу. - Я  включила  диктофон  -  лень  было  лезть  за
ручкой.
   - Да, Реваз, насчет снимка - нам ведь снимок нужен будет. Я тут нашла
один - неплохой, но вы там не один. Можно обтравить, конечно, - то  есть
все, кроме вас, убрать, - но лучше бы какой другой...
   Я запустила руку в сумку  -  небольшую  черную  сумку  от  Джанфранко
Ферре, стоившую  мне  кучу  денег,  поскольку  на  сумки  распродажи  не
распространяются. Без  повода  не  купила  бы  -  но  на  день  рождения
отважилась, выложив всю зарплату за кусок красивой черной кожи с золотой
биркой.
   - Это, наверное, тоже спортсмен?  -  поинтересовалась  как  бы  между
прочим,  протягивая  ему  снимок,  который  так  долго  рассматривала  в
выходные.
   Изучая не того, кто стоял передо мной сейчас, - а  другого.  Молодого
мужчину с открытым таким, типично русским лицом, круглым и  даже,  можно
сказать, простоватым - хотя понятно, что за этой внешней  простоватостью
скрывалась  чисто  провинциальная  хитрость,  благодаря  которой  он   и
поднялся. - Хотя, на мой взгляд, на борца не похож...
   - А... Есть у меня такая. - Мой новый знакомый на снимок  среагировал
достаточно сдержанно. - Не, это не борец - деятель там один  был,  помер
он уже.
   Не надо фотографию эту печатать...
   - Такой молодой и умер? - Я  пустила  в  голос  удивление.  -  Убили,
наверное?
   - Писали, что от сердца умер. - Реваз  пожал  плечами,  выражая  свое
неопределенное отношение к  версии  улитинской  смерти.  -  Банкир,  нам
помогал по спорту, спонсировал немного. Люди одни сказали ему, что  надо
бы ребятам помочь, борцам, - вот и помогал...
   - Люди? - переспросила непонимающе. Отмечая, что мой собеседник  стал
таким же неразговорчивым, каким был, когда мы только начали беседу, - но
тогда сдержанность из него быстро ушла, я его разговорила, а вот  сейчас
он снова замкнулся. - А, вы имеете в виду Спорткомитет?..
   - Не - люди одни. - Мне и так понятно было, о каких людях речь, но  я
не отказалась бы от уточнения - которое он, похоже, не собирался делать.
- Познакомили нас, он помогал - а мы его спонсором  везде  называли,  на
соревнования приглашали, тусовки всякие. Любил он  это  -  в  президиуме
посидеть.
   Лицо серьезное сделает  -  и  сидит,  нравилось  ему.  И  посниматься
нравилось в обнимку, и чтобы телевидение было, чтобы всем показать,  что
он со спортом рядом...
   - Банкир? -  Я  наморщила  лоб,  изображая  напряженный  мыслительный
процесс. - Ой, а его фамилия не  Улитин,  случайно,  -  я  тут  некролог
читала, еще удивилась, что такой молодой и умер...
   - Да он, он... - Реваз посмотрел на часы, но,  видно,  вежливость  не
позволяла ему прервать разговор. - Все под Богом ходим, такая жизнь.
   - Жалко, правда? - Судя по его поведению, времени у меня  практически
не осталось, но мне необходимо было хоть что-то из него вытащить. Я  уже
понимала, что, даже пойди я с ним в ресторан, он бы не стал говорить  на
эту тему, потому что она ему явно не нравилась, да и насторожил  бы  мой
слишком пристальный  интерес  к  персоне  покойного  спонсора.  -  Такой
молодой - и, говорят, человек был очень  хороший,  порядочный,  честный,
помогал всем...
   - Да сейчас чего - хороший, нехороший? - Реваз прокашлялся значимо. -
Вроде хороший - скользкий только, банкир настоящий.  В  лицо  ничего  не
скажет, тихо все делает, за спиной...
   - Точно, я слышала, что он спорту очень много помогал,  -  не  знала,
что конкретно вашему виду. - Я упорно не хотела замечать  его  нежелания
беседовать о покойнике. - Я недавно с Хромовым разговаривала -  помните,
в правительстве такой был, они с Улитиным из одного  города,  он  его  в
Москву  и  вытащил...  Так  Хромов  мне  и  сказал  -  что  Улитин   ему
рассказывал, что огромные деньги в спорт вкладывал, нравился ему  спорт.
Меня еще написать о нем просили  -  что  хороший  человек,  талантливый,
молодой и всем помогал. Не успела - если только посмертно теперь? Может,
вы мне про него потом еще расскажете - а я вас процитирую, когда  о  нем
писать буду? Здорово получилось, правда, что так все совпало, - и снимок
супер будет. Раз он вас спонсировал, мы как раз его и дадим -  и  анонс,
что в следующем номере будет материал о том,  кто  помогал  вашему  виду
спорта...
   - Пойдем, а может, подбросить куда тебя? - Реваз решительно подхватил
сумку, оборачиваясь к тем, кто был в зале, поднимая на прощание руку.  И
молча пошел вперед, вежливо придержав  передо  мной  дверь,  ведущую  из
спорт-комплекса на  улицу,  -  и  кивнул  в  сторону  припаркованной  на
служебной стоянке черной "БМВ-525", может, не новенькой, но блестящей. -
Тебе куда, Юля?
   -  О,  спасибо,  я  на  своей.  -  Я  показала  на  "гольф",  скромно
притулившийся невдалеке. - Так вам понравилась идея по поводу снимка?  И
интервью насчет Улитина обещаете?
   - Не, не  понравилась  -  и  интервью  о  нем  не  надо.  -  Тон  был
категоричным, и я посмотрела на него  удивленно  и  чуть  обиженно,  как
ребенок, с которым взрослый только что был нежен и  ласков  и  вдруг  на
него озлобился без видимой на то причины. - Я тебе другой снимок  дам  -
или созвонимся, фотографа подошлешь, здесь поснимает, в зале...
   - Но почему? - Я понимала, что надоела ему уже и он, наверное, в душе
проклинает мою привязчивость и вообще тот момент,  когда  согласился  на
интервью, - и следующее даст очень не скоро. Но у меня не было выхода  -
потому что было очевидно, что если он ничего не скажет сейчас, потом  из
него точно слова не вытянешь на эту тему, даже если он  выразит  горячее
желание со мной переспать и я на это соглашусь. - Нет, правда - почему?
   - Да гнилой он  потому  что.  -  Мой  собеседник  наконец-то  проявил
эмоции, клюнув на закинутую приманку. - И врал он, что  много  на  спорт
дает, - скупой был. И слово не держал - мужчина, а не отвечал за  слова.
Я ему один раз так помог -  сильно  помог.  А  потом  звоню  через  пару
недель, он нам сборы оплатить обещал,  -  а  он  мне  рассказывает,  что
сейчас денег нет. То кричал, что друзья, заплатить предлагал за помощь -
а на сборы денег нет. Я ему говорю - ты же слово  давал,  Андрей.  А  он
вертит-крутит, по ушам ездит. Гнилой был, скользкий...
   - Вот это да - а я думала, такой персо