ядке. И держаться всегда старался очень
важно и начальственно.
   Это смешно смотрелось - но я не смеялась. Я все рассчитывала, что  от
него хоть какая-то польза будет. Хотя пользы, признаться,  было  как  от
козла молока - несмотря на мое подчеркнуто уважительное отношение и  его
симпатию ко мне, ничего такого ценного он мне ни разу не сообщил. Ничего
такого не шепнул на ухо с просьбой на него не ссылаться. А  если  что  и
выдавал  под  видом  эксклюзива,  так  буквально   на   следующий   день
выяснялось, что не я одна это знаю.
   Так что и сейчас особой надежды не было. Но я  была  готова  выложить
энную сумму за пару чашек кофе - с нашими московскими ценами кофе  стоит
порой на уровне спиртного, - чтобы в этом убедиться.
   - Это можно. - Зайцев задумчиво посмотрел на часы, показывая мне всем
видом, насколько он занят. И как хорошо ко  мне  относится,  коль  скоро
готов ради меня нарушить свой напряженнейший график  работы.  -  А  что,
можно. Ты мне вот скажи только - тебя что интересует? А  то  выражаешься
так туманно - есть разговор, хотела кое-что уточнить. Ты  мне  конкретно
скажи, может, бумаги какие надо поднять, коллег поспрашивать -  чтоб  не
возвращаться потом, пропуск тебе заново не заказывать...
   Это было разумно. Хотя, признаться, говорить с ним в его  кабинете  я
не хотела - я вообще хотела поиграть. А вопрос свой задать как бы  между
прочим, прикрыв его другими, абсолютно для  меня  незначимыми,  но  зато
обожаемыми Зайцевым.  Поинтересоваться,  например,  как  идет  борьба  с
оргпреступностью, - он на эту тему часами может говорить.  Соврать,  что
хочу большой материал написать - а через какое-то время как бы невзначай
вставить свой вопрос насчет Улитина.
   Но если он и вправду ничего не знал о нем сам, то получилось бы,  что
я зря потеряла  несколько  Д  часов,  и  придется  возвращаться  сюда  в
понедельник, а то и-Д во вторник - а я бы хотела все знать сейчас.
   - Да, в общем, мелочь, - кинула  небрежно,  улыбаясь  ему  с  прежней
кокетливостью. - Можно сказать, придумала повод  для  того,  чтобы  вас,
товарищ майор, увидеть. А то вы же без дела встречаться  не  захотите  -
вот и придумала кое-какую ерунду...
   Зайцев покосился на меня недоверчиво,  вытаскивая  из  кармана  пачку
"Явы", и, оправдывая худшие мои  предположения,  закурил,  обдавая  меня
дымом,  по  сравнению  с  которым  дым  моего  "Житана"  -   натуральное
благовоние.
   - Хотела насчет человека одного уточнить, - продолжила, наблюдая, как
Зайцев нейтрально смотрит в окно. - Позавчера банкир один умер,  Улитин,
и...
   -  Ну  журналисты,  ну  народ!  -   Зайцев,   поперхнувшийся   дымом,
прокашлялся  наконец,  энергично   мотая   головой   со   страдальческим
выражением на слишком взрослом для его подросткового тела лице. - Ну что
вам неймется - ну умер человек и умер! Ладно "Сенсация"  эта  -  "желтая
пресса", с. нее чего взять, -  но  ты-то,  Юль,  серьезный  же  человек,
статьи умные такие пишешь, взвешенные! Ну не ждал - ей-богу не ждал!
   - Значит, насчет него  из  "Сенсации"  уже  звонили,  констатировала,
спрашивая себя, чем вызван интерес самой, "желтой" из всех  существующих
у нас "желтых" газет к покойному. Если уж у Алещенко нет на него никакой
фактуры то у них ее точно не может быть.
   Хотя, с другой стороны, им фактура не нужна - у ниx сенсации дешевые.
   Взял какой-нибудь факт типа смерти банкира,  приляпал  к  нему  слух,
выдуманный скорее всего, - есть гвоздь номера.  Например,  "Кто  отравил
банкира Улитина?" - с фантастической историей  о  том,  как  в  редакций
пришел человек, назвавшийся одним из поваров  престижного  ресторана,  в
который часто ходил банкир Улитин. И рассказавший,  как  в  день  смерти
Улитина у них появился новый официант, который вел себя  очень  странно,
подозрйтельно долго возился с бутылкой вина, прежде чем  отнести  ее  за
стол, а сразу после того, как обслужил Улитина, исчез.
   Может, я утрирую, но это вполне в их стиле  -  состряпать  вот  такую
дешевую муть, выдавая ее за сенсацию. А  чтобы  не  притянули  за  язык,
придумывают человека, якобы давшего им эту информацию, - и поди  докажи,
что его не было.
   - Да не звонили они - вчера у дома покойника сшивались. А там как раз
наши люди были... - Зайцев осекся, бросив На меня обеспокоенный взгляд.
   Подсказывая мне, что за  фактом  присутствия  оперативников  на  даче
покойного что-то кроется. Но в силу недалекости явно не догадываясь, что
я заметила  его  беспокойство.  -  Эти  журналисты  в  дом  просились  -
поснимать, все такое. Да вопросы всякие  идиотские  задавали.  Ну  им  и
сказали - все вопросы к пресс-центру, а нам не мешайте. Погнали, короче.
И мне отзвонили - предупредить. А "Сенсация" эта так и не проявилась...
   - А ваши-то что там делали, товарищ майор? - Я как  бы  между  прочим
спросила, делая вид, что удивлена известием насчет "Сенсации", а  вопрос
задан просто так, автоматически. - Я поняла, что он своей смертью  умер,
банкир.
   Или?..
   - Да никаких "или" - от сердечного приступа он умер, какие тут "или"?
- Зайцев произнес это так быстро, словно мой вопрос напряг его  каким-то
образом.
   -  Вскрытие  же  делали,  вот  и  установили   -   острая   сердечная
недостаточность.
   Мужик молодой, но ты ж знаешь, как эти  банкиры  живут  -  работа  да
кабаки, гулянки всякие и девки. Вот сердчишко и прихватило - а жил один,
даже валидол некому дать. Ну и того...
   - Да, за красивую жизнь надо платить. - Я покивала  задумчиво,  давая
Зайцеву возможность расслабиться. - Так, а ваши-то там что делали?
   - А что наши - наших там нет уже.  -  Кажется,  он  не  ждал,  что  я
повторю вопрос, - и  даже  растерялся  немного.  -  Вчера  были  -  жену
привозили посмотреть, не пропало ли чего - вдруг заходил  кто,  дверь-то
вроде открыта была. А пролежал черт  знает  сколько  -  кто  угодно  мог
зайти. Вскрытие показало, что он с субботы на воскресенье умер, ночью, -
а нашли только во вторник вечером. Он, бывало, сам на работу ездил, хотя
водила был и охрана,  -  а  тут  не  приехал.  Он  там  не  каждый  день
появлялся, на работе, - если  собирался,  то  заранее  звонил  и  водилу
вызывал с машиной сопровождения. А тут не появился в банке - ну и хрен с
ним.
   Член правления банка - это ж тебе не майор  Зайцев.  Меня-то  тут  же
хватятся - а он не пришел, и ладно...
   Зайцев скривился, выражая свое отношение к банкирам, - хотя, судя  по
тону, кажется, не прочь был  бы  поменяться  местами  с  одним  из  них,
желательно с живым.
   - В понедельник не появился, во вторник не появился - решили  наконец
узнать, не заболел ли. Я так понял, он с женой не жил - она в Москве,  а
он за городом, один. Начали звонить - дома никто не подходит,  мобильный
молчит.
   Позвонили охране - там  охраняемый  поселок,  где  он  жил,  -  а  те
говорят, что в субботу вечером его в последний раз видели. Вот и послали
на всякий случай водилу - он его и нашел. А ты говоришь - что  наши  там
делали? Во вторник вечером нашли, в среду проверяли там все,  в  четверг
жену привозили - мало дел, что ли? Дом осмотреть, охрану поселка еще раз
опросить, соседей опять же.
   Человек немаленький - тут все надо отработать, от и до, даже если сам
умер...
   - А есть вариант, что не  сам?  -  Зайцев  так  шумно  выдохнул,  так
изобразил душевное страдание, что мне чуть не стало неловко. - Всякое  ж
бывает - я тут читала, что можно укол сделать, который сердечный приступ
вызывает. И вроде сам умер - если точку от укола не заметить. А  с  ядом
тогда была история несколько лет назад - когда банкиру телефонную трубку
ядом намазали? Если бы секретарша тоже не умерла, не обнаружили бы...
   - Да не было у него никаких точек, и яда в организме  никакого.  -  В
голосе Зайцева слышалась скорее усталая мольба о пощаде, чем возмущение.
- И никаких следов присутствия посторонних в доме,  никаких  бутылок  на
столе и наркотиков. Ну как ты не поймешь - сам умер,  не  от  водки  или
наркоты, просто сердце подвело...
   Вообще-то я не спрашивала насчет наркотиков и того, был ли в доме кто
еще, - но Зайцев все это выдал, словно заранее ждал  подобного  вопроса.
Может, к разговору с "Сенсацией" готовился? И немного странно было,  что
он прям-таки убеждал меня в естественности смерти Улитина - так,  словно
я в этом очень сильно сомневалась и нуждалась в убеждении. Так, словно в
этом стоило сомневаться.
   - А раз в доме никаких следов посторонних, зачем тогда проверять,  не
пропало ли чего? - Был шанс, что Зайцев на меня обидится,  но  я  готова
была рискнуть - если разобраться, толку от него  все  равно  никогда  не
было и вряд ли он мог быть в обозримом будущем. - Я, между  прочим,  вам
пытаюсь помочь, Иван Петрович, - вот "Сенсация" на вас сейчас насядет, и
другие скандальные газеты за ней, понапишут такого, что в  пьяном  бреду
не придумаешь. А вам потом начальство предъявит -  вы  же  за  работу  с
прессой отвечаете. А так расскажете мне, что там на самом деле произошло
и какие версии есть у следствия, я  напишу  быстро  -  и  кто  им  потом
поверит?
   Зайцев посмотрел на меня внимательно, словно идея ему понравилась.  А
потом перевел взгляд на телефон, кажется, собираясь кому-то позвонить  и
решая судорожно, стоит ли это делать. Но трубку так и не снял - и  после
растянувшейся на пару минут паузы прокашлялся весомо.
   - Юль, так это и есть все! - Голос, может, и убедительно звучал, но я
ему уже не верила. Все больше склоняясь к тому, что что-то не так с этим
банкиром. Но понимая, что без разрешения начальства Зайцев  рассказывать
мне ничего не станет - а  из-за  собственной  трусости  к  этому  самому
начальству не обратится. - Нет никаких версий  и  следствия  нет  -  раз
установили, что сам умер, какое еще следствие? Ну почему ты поверить  не
можешь, что все тут нормально?
   Мне было что ответить на этот  вопрос  -  "потому  что  вы  так  себя
ведете".
   Но это мне ничего не давало, кроме прямого  конфликта  и  прекращения
беседы, - и я предпочла иной путь, оставлявший мне шанс что-то выведать.
   - Разве я могу вам не верить, товарищ майор? - Слова, произнесенные с
максимальной откровенностью, которую  я  способна  изобразить,  кажется,
подействовали, потому что Зайцев убрал с лица напряженную озабоченность.
- Умер и умер.  Просто  подумала,  что  слишком  молодой,  чтобы  самому
умереть, - вот и спросила. Я ведь не из "Сенсации" - дешевку  писать  не
буду, вы же  знаете.  Да,  а  охрана  и  соседи  ничего  интересного  не
рассказали? Это я так, для себя...
   - Толком не опросили - эти там из банка под ногами мешались. -  Майор
поморщился недовольно - все, кто был обеспеченнее его,  ему  активно  не
нравились.  Настолько  активно,  что,  когда  в  свое  время  я  с   ним
разговаривала об убийствах разных бизнесменов, мне  постоянно  казалось,
что он одобряет действия тех, кто их  убил.  -  Они  за  репутацию  свою
трясутся - вот и лезут везде. Свою службу безопасности подключили,  и  в
министерстве нашем у них связи. Даже повторное  вскрытие  из-за  них  не
сделали...
   Зайцев спохватился вдруг, кидая на меня подозрительный взгляд, - но я
продолжала задумчиво кивать, затягиваясь "житаниной", показывая ему, что
думаю о другом.  Радуясь  про  себя,  что  мне  удалось  его  расслабить
настолько, что он сболтнул лишнее, - и хотя пока это самое лишнее  ни  о
чем не говорит, но возможно, окажется зацепкой.
   - Такой молодой - и от сердца умер, - произнесла, как бы не  услышав,
что  он  говорил.  Стараясь  выглядеть  максимально  абстрактной,  чтобы
следующий вопрос не вызвал подозрений. - А ведь, наверное, врагов у него
хватало - и смерти ему кто-то желал. У них же так всегда, у тех, кто  на
больших деньгах сидит, - правда, товарищ майор? А умер сам...
   - А то! - поддакнул майор. - Все под Богом ходим, Юль,  -  банкир  ты
или кто...
   Я  ждала,  признаюсь,  совсем  другого.  Но  Зайцев  замолчал,   тоже
закуривая, глядя в окно, куда утекал выпускаемый нами дым.
   - А ведь наверняка  и  с  бандитами  связан  был,  и  недоброжелатели
имелись, - продолжила  все  так  же  философски.  -  Как  думаете,  Иван
Петрович?
   - Да кто его знает? - Зайцев пожал плечами. - У нас таких данных нет.
С законом не сталкивался, ни в чем таком замечен не был. А и был бы - не
наша компетенция, министерство бы занималось или прокуратура.  Но  между
нами - чисто все у него. Проверили наши на всякий случай - все чисто.  И
по налоговой тоже.
   Я сказала себе, что, значит, на Петровке к версии  смерти  от  острой
сердечной недостаточности отнеслись скептически - отсюда и проверка  эта
насчет  отношений  между  господином  Улитиным  и  законами   Российской
Федерации. Отсюда и попытка произвести повторное  вскрытие.  И  еще  это
значит, что Зайцев точно что-то недоговаривает.
   - А с тем, кто  проверял,  -  с  ним  можно  встретиться?  -  Вопрос,
конечно, был слишком прямой - но у меня не было  места  для  маневра.  -
Так, на всякий случай - вдруг что интересное...
   - Да ты что, Юль, - я  же  сказал,  что  это  между  нами.  -  Зайцев
посмотрел на меня с укоризной.  -  Да  и  неофициальная  была  проверка,
понимаешь? Банк этот везде  лезет  со  связями  своими  -  так  что  все
неофициально было. Да и повода-то нет - сам же умер...
   - А вот, например, распечатку  получить  с  телефонной  станции  и  с
сотовой сети, кто ему звонил на домашний и мобильный, а  кому  он?  -  Я
предприняла последнюю попытку, чувствуя, что больше  сегодня  ничего  не
узнаю.  -  Представляете,  выяснится,  что  он  перед  смертью  с  женой
разговаривал или с матерью, - для статьи красивая  концовка  будет.  Жил
порядочный человек, герой, так сказать, нашего времени, поднялся  высоко
своим трудом, честно зарабатывал деньги, умер молодым. А потом  концовка
- "за пять минут до того, как у него остановилось  сердце,  он  позвонил
той, которая помогла ему подняться на  самый  верх,  -  своей  жене.  Но
какими были его последние слова, мы уже не узнаем..."
   Как вам?
   - Красиво... Я и не знал, что такое писать можешь - человеческое... -
Я чуть не сплюнула от той  дешевой  патоки,  которую  выдавила  из  себя
только что, а вот Зайцеву она, похоже, пришлась по вкусу, и он посмотрел
на меня уважительно, кажется, поверив моим неискренним речам.  -  Не  то
как читаешь тебя - тот взяточник, этот вор, третий с  бандитами  связан.
Да не, шучу - про гаишника тогда была хорошая статья, которого ни за что
посадили. И про опера, который бандита застрелил, а его чуть за  решетку
не упрятали. Шучу, в общем. Просто не думал, что ты про покойника писать
будешь, раз ничего такого за ним нет  и  умер  сам.  Но  вообще  звучит.
Только про распечатку забудь  -  дела  нет,  следствия  нет,  какие  там
распечатки? Ты с банком да с женой его свяжись - тебе  же  положительное
про него надо?
   - Есть  пословица  одна  -  римская,  кажется,  -  начала  не  спеша,
судорожно думая, о чем еще его спросить, пытаясь потянуть время, пока не
придет в голову что-нибудь ценное. - О мертвых или хорошо,  или  ничего.
Как вам, товарищ майор?
   - Неплохо. - Зайцев, кажется, забыл, что о мертвых я писала не раз  -
но правду, которую далеко не всегда можно было  охарактеризовать  словом
"хорошо". - А что - неплохо...
   - Или хорошо - или ничего, - задумчиво повторила, маскируя этой самой
задумчивостью ту лицемерность, с которой цитировала  древних  римлян.  -
Что ж, спасибо, что  помогли,  Иван  Петрович,  -  не  буду  вас  больше
задерживать...
   - Всегда рад! - столь же лицемерно откликнулся Зайцев, кажется, жутко
довольный тем, что я уезжаю, и даже не собирающийся мне  напоминать  про
обещанную чашку кофе. - Если что - звони. Да, и это -  ты,  если  писать
будешь, на меня не ссылайся, ладно? Не то начальству потом  втык  сверху
сделают - пообещали этому банку, что информации никому и никакой.  Да  и
чего тут вообще писать? Ну умер и умер - мало, что ль,  народу  умирает?
Давай я тебе лучше какую-нибудь статью  аналитическую  подготовлю  -  по
борьбе с оргпреступностью, скажем. Цифры, факты,  истории  про  бандюков
всяких, авторитетов да воров - зачитаешься. Давай?
   - Это интересно, - ответила вежливо, зная, что вся фактура Зайцева  -
не третьей даже, а десятой свежести. А истории  про  бандитов  взяты  из
книг, которыми завалены все киоски и лотки. А якобы аналитическая статья
- неграмотно написанный доклад о несуществующих успехах родной  милиции.
- Я ребятам скажу из отдела расследований...
   - Вот  и  ладненько!  -  Развеселившийся  Зайцев  приобнял  меня  так
по-дружески, подвел к вешалке, хотя и не притронулся, к счастью, к моему
пальто - одеваться я люблю сама, как  и  раздеваться,  впрочем.  -  А  о
банкире покойном и писать нечего - чего их воспевать, банкиров-то?
   Я кивнула  ему  на  прощание  и  медленно  пошла  вниз  по  лестнице,
анализируя все, что услышала недавно. С тоской думая, что,  несмотря  на
то что Зайцев что-то  скрывает,  писать  тут,  похоже,  нечего  -  да  и
скрывать он может какую-то ерунду. Типа  того,  что  пока  банкир  лежал
мертвый, дом его обокрали. А кажущееся поначалу подозрительным поведение
банка, в общем, вполне оправданно - потому что имя Улитина ассоциируется
именно с ним, а упоминание в печати в связи с покойником в банке вряд ли
считают хорошей рекламой.
   И даже в появлении "Сенсации"  тоже  ничего  такого  нет  -  в  конце
концов, там штатным сотрудникам, даже рядовым, платят вдвое больше,  чем
у нас, а сенсаций на всех не хватает, вот и цепляются за все  подряд.  И
желание  оперов  до  конца  отработать  версию  смерти  по  естественным
причинам - оно тоже объяснимо, потому что если потом пойдут  слухи,  что
Улитин умер не своей смертью, то вставят именно им.
   На улице было солнечно и, даже можно сказать, тепло - по крайней мере
для начала апреля. И думать о работе не хотелось совсем -  уж  лучше  об
отдыхе.
   Прежде всего  о  еде  -  без  которой  отдых  невозможен.  О  тарелке
дымящихся спагетти, политых густым соусом и  присыпанных  нежной  сырной
крошкой, - и о бокале вина.
   Мой ярко-красный "гольф"  завелся  с  пол-оборота,  загудев  уютно  и
приветливо - может, чуть шумнее, чем надо, но ведь он не новый  в  конце
концов.
   И я, прежде чем тронуть его с места, снова сказала себе, что, похоже,
писать тут действительно не о чем. И идеально было бы двинуть  отсюда  в
редакцию - хотя уже полпятого и субботний номер давно подписан в печать,
Наташка наверняка еще на работе, и лучше прямо сегодня,  не  откладывая,
заскочить к ней и сказать, что я беру другую тему.
   Но перед глазами уже стояли тарелка с пастой и бокал вина - а никакой
другой темы у меня пока не было. Так  что  получалось,  что  надо  ехать
прямо  домой  -  а  разговор  с  Антоновой  отложить  до   понедельника.
Понадеявшись на то, что за выходные что-нибудь да придет в голову.
   Потому что в нее всегда что-нибудь приходит...
 
Глава 4 
 
   Рядом с забившими парковку престижными  иномарками  мой  маленький  и
старенький "гольф" смотрелся довольно грустно - и я, не  желая  огорчать
его таким соседством, свернула в  переулок,  обнаруживая,  что  хороших,
пусть и менее дорогих, машин хватает и  здесь.  Престижные,  типа  "БМВ"
седьмой серии и "мерседесов" от "трехсотого" и  выше,  вытянулись  вдоль
кладбищенской ограды и плотно  оккупировали  заасфальтированный  пятачок
напротив входа на кладбище - а тут стояло что попроще.
   Место для "фольксвагена" нашлось только метрах в десяти за  рынком  -
судя по всему,  господин  Улитин  пользовался  популярностью.  А  может,
просто именно в эту субботу на Ваганьковском был день визитов к покойным
родственникам и друзьям.
   Втиснутый между большим японским  внедорожником  и  "фордом-скорпио",
"фольксваген" быстро потерялся из виду  -  когда  я  обернулась,  отойдя
метров на десять, то его не увидела, более крупные соседи  прикрыли  его
полностью. Но я за него не беспокоил