так.
   - Ас Лайоном обедаешь всего один раз, и вы уже задушевные друзья?
   - Не правда! Сейчас я говорю об Аллене. Я  не  люблю  его.  А  Лайон  тут
совершенно ни при чем.
   - Лжешь.
   - Генри, клянусь тебе. Аллен никогда для меня ничего не значил.
   - Тогда почему же ты встречалась с ним все эти полтора месяца? Он был для
тебя хорош, пока не появился Лайон?
   - Не правда. Я встречалась с ним потому, что никого больше не знала.  Мне
было его жалко. Казалось, он мухи не обидит. У нас и речи-то о любви никогда
не было. Он даже ни разу не  попытался  поцеловать  меня,  когда  мы  с  ним
прощались. И вот позавчера вечером... - она замолчала, стараясь справиться с
охватившим ее волнением. Когда она заговорила вновь, голос ее стал  тише.  -
Генри, я сказала Аллену, что не люблю его. То же самое я сказала и его отцу.
   - Ты сказала им это? - недоверчиво переспросил он.
   - Да, обоим.
   - И какова же была их реакция?
   - Вот это-то и есть самое невероятное. Никогда не встречала таких  людей:
они словно пропускают мимо ушей все, чего не желают слышать. Аллен постоянно
твердит, что любит меня... и что я тоже со временем его полюблю.
   - Такое действительно может произойти, - тихо сказал Генри. - Иногда  это
- лучшая разновидность любви. Быть любимой.
   - Нет! Я хочу большего.
   - Ну, разумеется. К  примеру,  остаться  работать  здесь!  -  раздраженно
съязвил Генри. - Нарисовать тебе картину  твоего  будущего?  Ты  отказываешь
Аллену. Конечно, а почему бы и нет? Ведь миллионеров, делающих  предложение,
хоть пруд пруди. Спустя некоторое время  все  это  заглохнет.  Аллен  начнет
ухаживать за другой. Но ты-то считаешь, что будешь встречаться с Лайоном. Ты
ведь хочешь этого, не так ли? О, это  будет  восхитительно...  вначале.  Ну,
может быть, с месяц. Потом, в один прекрасный день,  я  приду  на  работу  и
увижу, что глаза у тебя все мокрые и красные.  Ты  сочинишь  мне  что-нибудь
насчет головной боли, но  глаза-то  у  тебя  все  равно  каждый  день  будут
красными, и мне придется говорить с Лайоном. Он пожмет плечами  и  скажет  в
ответ: "Генри, я, разумеется, встречался с  этой  девушкой.  Она  мне  очень
нравится. Но я не ее собственность. Пожалуйста, поговори с  ней.  Помоги  от
нее отделаться".
   - Звучит так, словно у тебя уже есть такой  опыт,  -  горько  проговорила
она. - Ты всегда держишь такую речь перед своими секретаршами?
   - Нет, перед секретаршами - нет. Но у нас еще и не было ни одной с  такой
внешностью, как у тебя. А вообще-то, да, я уже произносил такие речи  раньше
десятки раз. К сожалению, произносить их мне приходилось уже после того, как
непоправимое уже совершалось, когда они  испытывали  к  нему  всепоглощающую
неразделенную  любовь.  Но  они,  по   крайней   мере,   не   разбрасывались
миллионерами.
   - Послушать тебя, так он отъявленный негодяй.
   - Почему негодяй? Обыкновенный мужчина, свободный и  неженатый.  И  любая
девушка, которая ему нравится, вполне подходит  ему.  На  данный  момент.  А
моментов таких чертовски много. И подходящих  девушек  в  этом  городе  тоже
чертовски много.
   - Не могу поверить, что так ведет себя каждый мужчина.
   - Лайон Берк - это не "каждый мужчина". Точно так же, как  и  Нью-Йорк  -
это не "каждый город". Конечно, возможно,  и  наступит  такое  время,  когда
Лайон утихомирится и остановится на какой-либо одной девушке.  Но  до  этого
еще надо дожить... и даже тогда в действительности он никогда не остановится
только на ней.
   Зазвонил телефон. Анна  машинально  встала,  чтобы  снять  трубку.  Генри
взмахнул рукой.
   - Сиди, наследница. Запомни, ты здесь уже не работаешь. -  Он  подошел  к
столу сам.
   - Алло... конечно, соедините. Привет, Дженифер. Да, все  улажено...  Что?
Да, как насчет этого? Само собой, сидит прямо здесь. Конечно,  вне  себя  от
восторга. Видела бы ты ее сейчас - протирает мой ковер,  пляшет  на  нем  от
радости. - Он  повернулся  к  Анне.  -  Дженифер  Норт  передает  тебе  свои
поздравления. - Он отвернулся. - Да,  еще  как  повезло...  Слушай,  крошка,
контракты должны быть готовы  сегодня.  Как  только  ознакомлюсь  с  ними  и
одобрю, сразу же передаю тебе на подпись... Прекрасно, дорогая... сверим все
около пяти часов. - Он положил трубку. - Славная девочка эта Дженифер Норт.
   - Кто это?
   - О-о, перестань, - простонал Генри. - Ты  что,  газет  не  читаешь?  Она
только что бросила принца. Несколько дней не сходила с первых полос. Влетела
в город ниоткуда, как циклон, - вообще-то она из Калифорнии, примерно  твоих
лет, и - бац! -  появляется  этот  принц.  Самый  настоящий,  и  тоже  набит
деньгами. Ухаживает за нею,  ну,  и  все  как  полагается:  норковое  манто,
перстень с бриллиантом... АН, ЮП и вся пресса -  взахлеб.  Какой-то  мэр  из
штата Нью-Джерси совершает обряд бракосочетания. Все знаменитости  Нью-Йорка
являются на торжественный прием. Проходит четыре дня - и опять шапки на всех
первых полосах: "Она требует расторжения брака".
   - Но ты же адвокат не по бракоразводным делам.
   - Нет. У нее уже есть хороший адвокат, он сейчас занимается этим,  но  он
рекомендовал ей меня как менеджера по деловым вопросам. Ей такой явно нужен.
Для такой смышленой девицы она совершила один глупый поступок.  Похоже,  она
подписала  небольшую  бумажку,   нечто   вроде   предварительного   брачного
соглашения. И если она захочет уйти от него, то не получит ни цента. А  уйти
она хочет. Почему именно - сказать отказывается, просто хочет отделаться  от
него и все. Так что придется ей работать.
   - Она талантлива?
   - Талант ей ни к чему. Стоит ей только захотеть, и  она  сразу  же  будет
сниматься в кино. Ты еще не  видела  такие  правильные  и  тонкие  черты.  А
фигура... Я бы сказал, что Дженифер Норт едва ли не самая красивая девушка в
мире. - Он помолчал. - Хотя теперь это не так. Ты красивее, Анна. Чем дольше
мужчина  смотрит  на  тебя,  тем  красивее  ты  для  него  становишься.   Но
Дженифер... ее красота бросается в глаза. Стоит мужчине  взглянуть  на  нее,
как между ним и ею возникает дуга напряжением в тысячу вольт. Она умеет  это
делать. Как только мы добьемся расторжения брака и она  впервые  появится  в
"Небесном Хите", я наверняка устрою ей крупный контракт с киностудией.
   - Она поет? - спросила Анна.
   - Я же тебе сказал: она не делает ничего.
   - Но если она в "Небесном Хите"...
   - Я поставил ее на небольшую роль, что-то вроде ведущей  хористки,  но  с
крупным портретом в афишах. Элен одобрила. Этому я еще  давно  Элен  научил:
пусть ты талантлива, и ведешь все  шоу  сама,  но  все  равно  окружай  себя
красивыми декорациями и красивыми статистками. Но зачем я говорю об  Элен  и
Дженифер? Меня беспокоишь ты. А с ними мне еще предстоит иметь дело.
   - Генри, я хочу остаться работать у тебя.
   - Другими словами, хочу рискнуть и попытать счастья с Лайоном  Берком,  -
съязвил он.
   - Даже не взгляну на него, если тебя это волнует. Генри покачал головой.
   - Ты просишь разбить себе сердце, а  я  не  собираюсь  принимать  в  этом
участия. А теперь убирайся отсюда,  ты  уволена!  Ступай,  выходи  замуж  за
Аллена Купера и будь счастлива.
   Она встала.
   - Что ж, я уйду. Но замуж за Аллена Купера я не выйду. Найду себе  другую
работу. - Она направилась к двери.
   - Давай, давай. Если уж гробишь себе жизнь, то мне, по крайней  мере,  не
придется сидеть и созерцать это.
   - Ты не настоящий друг, Генри.
   - Я лучший друг, какой у тебя когда-либо будет.
   - Тогда, пожалуйста, позволь мне остаться, - взмолилась она. - Генри,  ты
не понимаешь. Я не хочу выходить замуж за Аллена. Но если я  уйду  отсюда  и
найду другую работу, она может мне не понравиться. И Аллен будет  давить  на
меня, и вся эта шумиха в газетах, если я сменю работу... и  отец  Аллена  со
своими вопросами.  Ты  не  знаешь,  что  происходит,  когда  Джино  и  Аллен
принимаются за дело. Меня словно несет  куда-то  против  моей  воли.  Генри,
помоги мне. Я не хочу выходить замуж за Аллена Купера!
   - Анна, у него миллионы, возможно, миллиарды.
   - Я сбежала от Вилли Хендерсона из Лоренсвилла, Генри. Возможно,  у  него
не столько миллионов, сколько у Аллена, но деньги у  него  есть.  И  я  знаю
Вилли и всю его семью с детства. Неужели ты не  видишь,  что  для  меня  это
ничего не значит? К деньгам я равнодушна.
   Он немного помолчал.
   - О'кей, - сказал он наконец. - Можешь оставаться... при  одном  условии.
Ты будешь помолвлена с Алленом.
   - Генри! Ты с ума сошел? Ты что, оглох?  Я  не  хочу  выходить  замуж  за
Аллена.
   - А я и не говорю "выходить замуж". Я сказал "будешь  помолвлена"!  Таким
образом, ты будешь в безопасности.
   - "В безопасности"?
   - Да. По крайней мере, я не буду беспокоиться за то, что  у  тебя  что-то
возникнет с Лайоном. У него есть одна особенность - он не отбивает девушек у
других.
   Она слабо улыбнулась.
   - По крайней мере, ты признаешь за ним хоть какой-то кодекс чести.
   - Какой там еще "кодекс чести"? Просто ему ни к чему неприятности на свою
голову. В нем заложено слишком сильное стремление к свободе.
   - А как же я? Если я буду помолвлена, то что мне делать с Алленом?
   - Потяни с ним. Ты это можешь. Сумела привязать его  к  себе,  сумеешь  и
потянуть немного.
   - Но это же нечестно! Я хоть и не хочу выходить за Аллена, но он все-таки
нравится мне как человек. Это было бы непорядочно.
   - В конечном счете, такое твое поведение  окажется  более  порядочным  со
всех сторон. Прежде всего, оно будет порядочно по отношению ко мне: у меня и
без тебя предостаточно хлопот с  постановкой  этого  шоу.  И  порядочным  по
отношению к Аллену... да-да, к Аллену. Потому что у него, по  крайней  мере,
появится возможность хорошенько разобраться  в  своих  чувствах.  Но  прежде
всего ты поступишь справедливо по отношению к себе самой, потому что  сейчас
ты не видишь вокруг себя ничего и никого, кроме Лайона Берка.  -  Он  поднял
руку, не желая слушать возражений. - Что бы ты себе ни думала, но ты в  него
втрескалась. Повремени, осмотрись, почитай  в  газетах  хронику  бродвейской
жизни, и ты узнаешь, как часто он  меняет  девиц.  Сияющий  ореол,  все  еще
излучаемый им после вашего замечательного обеда, быстренько померкнет. А  ты
сохранишь  свою  девственность  и  избавишь  себя  от   глубоких   сердечных
переживаний. - Он улыбнулся, увидев, что она зарделась. - Послушай, Анна, ты
действительно редкая девушка, и мы обязаны заботиться о тебе.

***

   Подумав немного, Анна отрицательно покачала головой.
   - Я не смогу. Генри. Это означало бы жить во лжи.
   - Анна... - мягко заговорил он. - Со временем ты поймешь, что вокруг тебя
не только черный и белый цвета. Ты можешь остаться честной  по  отношению  к
Аллену. Скажи ему, что в Нью-Йорке для тебя еще все ново, что хочешь немного
пожить самостоятельно, для себя, а не бросаться очертя голову  замуж.  Когда
тебе исполняется двадцать один год?
   - В мае.
   - Прекрасно. Вот и скажи ему, что хочешь подождать до этого времени.
   - А что потом?
   - До мая могут сбросить еще одну атомную бомбу. Аллен может познакомиться
с другой. Лайон Берк может заделаться "голубым".  Да  кто  знает,  случиться
может всякое. Ты даже можешь влюбиться в Аллена. Но можешь и  передумать  до
мая. Запомни, ты ничем не связана до тех  пор,  пока  не  предстанешь  перед
алтарем. И даже тогда у тебя есть путь к отступлению,  пока  не  произнесены
заключительные слова.
   - Послушать тебя, все оказывается так легко и просто.
   - Когда совершаешь восхождение на Эверест,  нет  ничего  ни  легкого,  ни
простого. Ты лишь постепенно делаешь шаг за шагом, избегаешь смотреть вниз и
не сводишь глаз с вершины.
   Приехав   к   себе,   Анна   обнаружила   все   тех   же   репортеров   и
фотокорреспондентов перед домом. Низко опустив голову, она вбежала в подъезд
и рванула по лестнице вверх, пытаясь спрятаться. Нили уже  стояла,  поджидая
ее.
   - Анна, о господи, я чуть в обморок не упала, когда сестра позвонила  мне
сегодня  утром.  Вот.  -  Она  с  гордостью  протянула  ей  что-то  плоское,
завернутое в бумагу. - Мой подарок к твоей помолвке.
   Это оказалась общая тетрадь, в которой были наклеены вырезанные из  газет
статьи и репортажи об Анне с ее фотографиями.
   - Целый день головы не поднимала, - гордо заявила Нили. - Заполнила шесть
страниц, и это еще только начало. Подожди до  свадьбы  и...  Господи,  ну  и
прославишься же ты!
   Вечером Аллен заехал за ней на лимузине.
   - Поужинаем вдвоем, - сказал он, - но, когда подадут кофе, приедет Джино.
Знаю, я обещал, что мы будем одни, но он настаивает, чтобы мы поехали с  ним
на первое выступление Тони Полара в "Ла-Ронд".
   - Тони Полара? Аллен улыбнулся.
   - Анна, только не пытайся меня уверить, будто не принадлежишь к числу его
поклонниц.
   - Да я никогда даже не слышала о нем. Аллен рассмеялся.
   - После Синатры он - крупнейшая сенсация эстрады. - Подавшись вперед,  он
приказал водителю:
   - Леон, поехали через парк, я скажу, где остановиться. - Он нажал  кнопку
и поднял  прозрачную  перегородку,  отделяющую  пассажиров  от  водителя.  -
Возможно, ты умираешь с голоду, но  у  меня  есть  особые  основания  сперва
проехаться.
   Он взял ее за руку. Она отдернула ее.
   - Аллен, мне нужно поговорить с тобой.
   - Не сейчас. Закрой-ка глаза. - Он со щелчком открыл выложенную  бархатом
коробочку. - Теперь смотри. Надеюсь, будет в самый раз.
   Даже в полутьме автомобиля, лишь время от времени  рассеиваемой  уличными
фонарями, было видно, какой в перстне огромный бриллиант.
   Анна отстранилась и съежилась.
   - Я не могу его взять.
   - Он тебе не нравится?
   - "Не нравится"? Да это. самое потрясающее из  всего,  что  я  когда-либо
видела.
   - Десять каратов, -  просто  сказал  он.  -  Но  благодаря  прямоугольной
огранке он вовсе не такой уж претенциозный.
   - Ну, разумеется, - нервно рассмеялась Анна. - У каждой  секретарши  есть
такой.
   - Да, к слову, ты уже уведомила Генри Баллами о своем уходе?
   - Нет, и не собираюсь. Аллен, ты просто  обязан  меня  выслушать.  Мы  не
помолвлены... Он надел перстень ей на палец.
   - В самый раз.
   Она пристально посмотрела ему в глаза.
   - Аллен... ты не способен понять то, что я пытаюсь тебе объяснить?
   - Способен. Ты не любишь меня.
   - Тогда зачем же ты продолжаешь в том же духе?
   - Потому что ничего недостижимого на свете нет, если только ты достаточно
сильно хочешь этого. А я никогда ничего не хотел  по-настоящему...  пока  не
встретил тебя. Я окончательно решил обладать тобой,  Анна.  Дай  мне  только
шанс. Это все, чего я прошу. Последние несколько недель  ты  видела  меня  в
обличье  какого-то  забитого  ничтожества.  Пробудешь  один  месяц  со  мной
настоящим и тогда либо полюбишь, либо  возненавидишь  меня.  Я  воспользуюсь
этим шансом.
   Он опустил перегородку.
   - О'кей, Леон. А теперь - в "Аист-клуб".
   Анна молчала. Неужели он и в самом деле думает, что все изменится?  Богат
он или беден, но сущность-то та  же  самая.  Аллен  останется  Алленом  и  в
дешевом французском ресторанчике, и в "Марокко". Она почувствовала себя так,
словно весь мир навалился на нее. Легко было Генри, сидя  за  своим  столом,
оперировать чистыми фактами и выдвигать  ультиматумы.  Он  не  имел  дела  с
живыми людьми. Не видел выражения глаз Аллена.
   Всю дорогу она сидела подавленная и не знала, что сказать,  когда  сквозь
строй управляющих всех рангов они входили в Уютный  зал  "Аист-клуба"  ("Это
единственный такой зал") и им преподносили подарок в коробочке, обернутой  в
красивую бумагу ("Это духи. Шерман посылает  их  всем  своим  любимцам"),  и
бутылку шампанского ("Нам лучше выпить его, а  то  оскорбим  Шермана  в  его
лучших чувствах").
   Джино приехал в десять, приветствуя друзей, сидящих за разными столиками,
своим громким раскатистым голосом, от чего Аллен слегка нахмурился.  Наконец
Джино сел за их столик и стал открывать бутылку шампанского.
   - Отец, здесь не принято скакать от одного  столика  к  другому,  -  тихо
заметил Аллен. - Ты ведь знаешь, они этого не любят.
   - А мне-то что? - громко ответил Джино. - Слушай,  малыш,  это  ты  здесь
постоянно сшиваешься, вот и соблюдай все эти штучки. А у меня все эти  снобы
вот где сидят. Когда кто-то хочет получить от меня мои деньги,  то  я  желаю
вести себя так, как мне удобно, а не выполнять всякие  дурацкие  правила.  А
что делаешь ты - это уж твое дело.

***

   На лице Аллена было написано облегчение, когда они вышли из  "Аист-клуба"
и поехали в "Ла-Ронд".
   Судя по навязчивым и подобострастным приветствиям управляющего, "Ла-Ронд"
был одним из любимых клубов Джино. Некоторых официантов он обнимал,  называя
их paisan, когда  они  почтительно  сопровождали  его  к  одному  из  лучших
столиков у самой сцены. Было одиннадцать часов, и зал был уже  полон.  Джино
заказал бутылку шампанского и бутылку шотландского виски.
   - Адель любит шотландское виски, -  пояснил  он.  -  Она  подъедет  после
выступления. Говорит, что с шампанского полнеют.
   Анна наблюдала за людьми, толпящимися у столиков, спорящими друг с другом
из-за лучшего места и незаметно сующими  купюры  в  руку  мэтру.  Фотографы,
нанятые клубом специально для прессы, подошли ближе, сфотографировали Анну и
Аллена и опять отошли к входной двери в ожидании других знаменитостей.
   Адель приехала в половине двенадцатого, еще в сценическом гриме.
   - Почему на тебе эта гадость? - рассердился Джино. - Знаешь ведь,  что  я
ее терпеть не могу.
   -  Не  дуйся,  миленький.  Я  только   немного   припудрилась   и   сняла
искусственные ресницы. Я не хотела ничего пропустить, а на то, чтобы все это
снять и накраситься  заново,  ушла  бы  уйма  времени.  -  Говоря  это,  она
осматривала весь зал. - Боже, сегодня самая крупная премьера. Все  здесь.  -
Она оживленно помахала рукой какому-то репортеру.
   - Года два назад это был Синатра, - сказал  Аллен,  -  а  сейчас  женщины
готовы умереть из-за Тони Полара. Отказываюсь понимать.
   - Не бери в голову, - усмехнулся Джино, - оба они наши paisan'ы.
   - Эй, гляди-ка, - показала пальцем Адель. - Там, в дверях,  Элен  Лоусон.
Посмотри-ка на ее норку, почти совсем красная стала. Готова спорить, что  ей
уже лет десять. Это с ее-то деньгами. Я слышала,  она  такая  скупердяйка...
Э-э, а это, должно быть, Дженифер Норт.
   - Черт меня побери!  -  Джино  грохнул  кулаком  по  столу.  -  Вот  это,
называется, фигурка! Эй, Адель, рядом с ней ты похожа на мальчишку.
   Внимание Анны  тоже  было  приковано  к  Дженифер  Норт,  которую  сейчас
окружали фотографы. Девушка была, вне всякого сомнения, истинной красавицей.
Высокой, с потрясающей фигурой. Расшитое мерцающим хрустальным бисером белое
платье с глубоким  декольте  во  всей  красе  демонстрировало  восхитительно
высокий бюст и  умопомрачительную  ложбинку,  делящую  его  надвое.  Длинные
волосы были почти совершенно белокурыми. Анна,  однако,  не  могла  оторвать
взор от ее лица - лица, настолько прекрасного своей  естественной  красотой,
что оно являло собой разительный контраст с театральной красотой ее волос  и
фигуры.  Это  было  идеальное  лицо  с  прелестной   линией   рта,   точеным
подбородком, высокими скулами и умным выражением.  Глаза  смотрели  мягко  и
дружелюбно,  а  маленький  прямой  носик,  казалось,  принадлежит  красивому
ребенку, так же как ровные белые зубы и ямочки на щеках. Это  было  невинное
лицо - лицо, которое взирает на происходящее вокруг с нескрываемым волнением
и вместе с тем доверчиво-восторженно, будто не отдавая себе  отчета  в  том,
какое потрясение  у  окружающих  вызывает  фигура.  Лицо,  излучающее  живой
неподдельный интерес к любому, кто бы ни обратился к его  обладательнице,  и
светящееся приветливой улыбкой, посылаемой как дар.  Совершая  волнообразные
колышащиеся движения, подчеркиваемые переливающимся платьем, фигура со всеми
с