Беззаботная  радость сразу исчезла, руки и ноги  вдруг сделались  вялыми,  и
снова стало страшно. Но это был иной страх - заставляющий бороться за жизнь.
Ниссо вновь и  вновь вглядывалась в  черную равнину тугой  воды.  И  наконец
увидела  берег.  Он был совсем недалеко, но тело Ниссо отяжелело,  несколько
раз она  уже  глотнула воды,  ноги  ее цепенели.  Ниссо  перестала напрягать
мышцы, и вода сразу накрыла ее с головой.
     Захлебнувшись, Ниссо взмахнула руками, рванулась  вверх, хватила воздух
кругло раскрытым ртом, снова погрузилась  и снова вынырнула. С ужасом поняв,
что  тонет, вновь рванулась и из последних сил поплыла. На ее счастье, берег
ниже  по течению  выдался  вперед  каменистою  отмелью.  Ниссо  вдруг больно
ударилась  об  острое  дно.   Кругом  сразу  возникли  мелкие  камни.  Вода,
прорываясь  между ними, поволокла обессиленную Ниссо по неровному  дну. Руки
ее хватались за камни, но срывались.  Поток воды, свернув куда-то в сторону,
оставил  Ниссо  на  мокрой гальке... И  сразу,  потеряв последние силы,  она
лишилась  сознания.  Мелкие  струи обтекали  ее,  шевелили прилипшую к  телу
одежду,  заносили ее раскинутые  руки песком...  Когда,  с трудом  приподняв
голову,  не  понимая,  что  произошло,  Ниссо  увидела  себя  на  незнакомом
пустынном берегу, ей захотелось отползти подальше, но  слабость мешала  даже
пошевельнуть рукой. Долго лежала Ниссо, закрыв глаза, потом провела рукой по
лбу,  по  волосам, приподнялась,  села. Кругом  -  темные  скалы,  пустынная
заводь.  Взглянула через Большую Реку на  ту сторону и  там,  далеко-далеко,
заметила  повыше реки  мигающие огни. Присмотрелась к ним: они двигались.  И
поняла, что она на  другой стороне реки, а там - дом Азиз-хона, эти странные
огни в его саду... Там ищут ее!
     "...Дракон! Душа, превращенная в птицу?.."
     На мгновенье Ниссо  вновь оледенил страх,  но сразу же она усмехнулась:
ей холодно потому, что вода!..
     Ниссо  потрогала  свое  тело  -  все  в крупных  ссадинах и  царапинах.
Застонала от боли  в спине, выбралась на сухие  камни...  А  вдруг ее найдут
здесь?..  Попыталась  идти,  но сил  не  было.  Приникая  к земле,  поползла
вверх... Над ней громоздились огромные скалы.
     Ниссо протиснулась  в щель,  образованную  двумя сходящимися гранитными
глыбами, заползла в нору и затихла, погрузившись в глубокий сон.


9

     Дневной  свет  едва пробивался сюда  узкими полосами. Было тихо, потому
что привычный шум реки только углублял беззвучие окружающего. Было холодно и
во сне.  Ниссо  потянулась,  ощутила ломоту  и боль во всем теле, подумала о
горячем  солнце, -  наверное,  оно  уже накалило  скалы.  Выпрямиться мешали
сходящиеся   плоскости  камня.  Ниссо  озабоченно   потрогала   две  большие
вздувшиеся ссадины - под коленом левой ноги и на правом плече. Ссадины ныли.
Мелкие  царапины  были  всюду. Платье  -  оборванное  и  мокрое  -  липло  к
исцарапанной коже. Озноб  прошел  по  всему  телу Ниссо. Она поежилась,  но,
преодолев слабость, обняла колени руками.  Выпить бы сейчас молока! Или  еще
лучше - горячего чаю, с солью и маслом, жирного, густого! Подумала и поняла:
чаю больше  не будет, молока тоже не будет. А что будет?.. Зато теперь ей не
нужно  никого  бояться, никому  подчиняться. А что надо  ей теперь делать?..
Ниссо вытянулась и поползла, стараясь не удариться головой. Узкий извилистый
ход вывел  ее к свету.  Жаркие лучи  солнца ударили  в лицо. Ниссо  высунула
голову, тревожно осмотрелась: вокруг никого, ничего - только скалы, а ниже -
мутно-серые  воды  Большой Реки. Зажмурилась, с наслаждением ощущая ласковое
солнечное тепло; в глазах закружились красные и зеленые пятна.
     Лежа на гранитной глыбе, отогреваясь, стала думать спокойнее. На другой
стороне  Большой Реки, под склоном горы, зеленели  сады  селений, а выше  по
течению,  вдали,  на утесе,  виднелся  бесконечно  чужой дом  Азиз-хона. Что
думают  там о ней?  Ищут ее  или  нет?  Сад, берег, селение  были, казалось,
мирными и спокойными, - люди там копошились  посреди посевов. Ниссо напрягла
зрение:  по  тропинке  к  дому Азиз-хона поднимался  осел с  огромным вьюком
колючки. Кто-то в черном халате шел за ним.  Над зубчатой стеной и на  крыше
ханского дома людей не было: странно, что  можно смотреть  туда и не бояться
ненавистного старика. Ощущение независимости наплывало очень медленно. Ниссо
пришло  в голову,  что  с  противоположного берега,  быть может,  видят  ее,
наблюдают за ней. Поспешно переползла  на  другой камень,  закрывший  ее  со
стороны  реки.  Неужели  за  ней  погонятся?  Конечно,  погонятся,  -  разве
проклятый  старик  так оставит  ее?.. Надо скорее уйти  подальше,  как можно
дальше,  - все равно куда, лишь бы спрятаться так, чтобы ни один человек  не
заметил ее!
     Вдоль  берега   вилась   тропинка.  Она  терялась  только   тут,  среди
нагромождения   гранитных  обломков.  Над   тропинкой  вставал   обрывистый,
скалистый склон. Ниссо готова была устремиться по тропинке, но подумала, что
тогда  ее  неминуемо увидят. Пытливым,  встревоженным взглядом она принялась
изучать нависшие скалы. Сомнительно  было,  чтобы  человек мог не сорваться,
взбираясь по  такому склону.  Но Ниссо не раздумывала:  скорее отсюда  и как
можно дальше!
     Озираясь, она пробралась к подножью склона и начала карабкаться  вверх.
Ногти ее выискивали самые маленькие зазубрины,  пальцы босых  ног нащупывали
чуть  заметные  выбоинки,  тело, приникая  к  нагретой  скале, изгибалось  и
замирало   в  тот  самый,  единственно   нужный  момент,  когда   нарушалось
равновесие. Только родившись в этих горах  и привыкнув чуть не с первого дня
жизни к  этим  обрывам,  только не зная  боязни  высоты,  можно  было  так -
инстинктом, дыханием, каждым мускулом - рассчитывать малейшие движения тела.
Ниссо поднималась все выше, цепкая,  будто  притягиваемая  к отвесной скале.
Поднялась метров на  триста, выбралась в  узкий, обрывающийся  над пропастью
лог...
     Здесь, охватив руками  ствол одинокого, выбившегося  из камней деревца,
задержалась,  чтобы  передохнуть,  и заглянула вниз. Лицо ее  раскраснелось,
глаза повеселели, в  них появилась уверенность.  Ниссо вздохнула свободно  и
глубоко  и - кажется, в первый раз за  многие месяцы - улыбнулась: теперь ее
никто не найдет, не догонит!
     Отдохнув,  Ниссо   поползла  по  дну  сухого  лога,  поросшего   мелким
кустарником. Лог становился все  шире. Девушка поднялась и  пошла  по мелким
сухим  валунам  древней  морены.  Ее окружали холмы моренных валов,  кое-где
обросшие  травой,  уже  иссохшей  и  желтой,  скалистые   гребни,  обтянутые
обрывками  мелкого мха, словно  лоскутьями изодранной,  слезшей  с тела  гор
шкуры. Гряды других, более высоких гор обступали морену с трех сторон, а над
седловинами их  виднелись  зубцы никем не пройденных перевалов через дикие и
пустынные  хребты, между которыми можно было только угадать глубокие провалы
ущелий.
     Теперь Ниссо была беспредельно независима и одинока.


10

     Весь день шла Ниссо, не  выбирая направления, не думая о том, где будет
ночевать  и  куда  придет.  Этот  день  вернул  Ниссо  все,  отнятое  у  нее
Азиз-хоном, все то, что имеет в горах  любой зверек и  каждая птица, - ничем
не ограниченную свободу.
     Ниссо шла по камням морены,  и каждый камень имел  свою форму, и каждый
лежал не так, как лежит другой, в них стоило вглядываться: камни были серые,
бурые, коричневые, с белыми прожилками, с розовыми и черными крапинками.
     Шла по сухим, поросшим ломкой  травой склонам;  травы пахли по-разному.
Приятно было пригибать их босыми огрубелыми ступнями, а иной раз наклоняться
и  разглядывать какой-нибудь  свернувшийся под ветром в трубочку, иссушенный
солнцем цветок.
     Шла по руслам высохших ручьев и присаживалась, чтобы разрыть нанесенную
сверху гальку, найти под ней лужицу прозрачной  воды, припасть к ней ртом  и
пить, пока хочется пить.
     Уставала,  ложилась на  сухую землю и неотрывно  глядела на причудливые
облака, - они медленно выдвигались над зубчатым гребнем горы, росли, меняясь
в оттенках,  вытягиваясь, разрываясь  на мелкие облачка, наконец разбегались
по небу и таяли.
     Слушала ветер, - он иногда свистел пронзительно, протяжно и нес с собой
волну холода, иногда припадал к земле слабым  током,  нагреваясь от  горячих
камней.
     А когда поблизости пролетала птица, Ниссо завороженным взглядом следила
за ее неслышным полетом  и  ждала, что птица, опустится где-нибудь  рядом и,
сложив крылья, поставит маленькие ноги на камень и начнет  вертеть  пушистой
головкой, не замечая, что Ниссо наблюдает за ней.
     Изредка,  катясь с какого-нибудь крутого  склона, к  Ниссо  приближался
камень; девушка внимательно следила за его прыжками, улавливая тонким слухом
легкий треск, и продолжала  путь,  как только камень, щелкнув последний раз,
успокаивался среди других, замшелых.
     Ей очень захотелось есть, но она постаралась забыть об этом, как-то  не
представляя себе, что дальше ей все-таки нельзя будет обойтись  без пищи. Но
вот солнце перешло в  западную половину чистого голубого неба, и неукротимый
голод постепенно привлек  к себе все мысли Ниссо. Все, что Ниссо вокруг себя
видела, постепенно перестало  радовать ее; она вспомнила о траве "щорск", из
которой в родном Дуобе так часто прежде варила себе похлебку. Но сухие травы
вокруг не были травой "щорск", и сколько Ниссо ни вглядывалась в обступившие
ее склоны, этой съедобной травы не находила нигде.
     За день, сама не заметив того, Ниссо поднялась на очень большие высоты.
Совсем недалеко над собой  она  увидела первые  пятна  не  тающего  и  летом
синеватого снега. Небольшие  пласты его лежали  в глубоких теневых  бороздах
между скалами, над которыми вздымались черные, искрящиеся на солнце, мертвые
осыпи. Подойдя  к одному из таких пластов,  засыпанному мелким щебнем, Ниссо
отломила зернистый кусочек снега и стала его жадно сосать. Затем пошла вдоль
подножья осыпи, пока не добрела до лощины, покрытой  сочной травой.  Лужайка
зеленела ярким волнистым ковром; привлеченная  пестротой  альпийских цветов,
Ниссо долго бродила здесь, и  стебли  под  ее  ногами ломались. Склонялась к
ним, срывала незабудки, примулы, купальницы, маки. Но ничто не могло отвлечь
ее  от  нестерпимых  мучений голода. Она  попробовала съесть  один цветок  -
желтый  и нежный,  но он оказался горьким. Сверху  подул  холодный ветер,  и
девушка подумала о  ночлеге. Ей стало тревожно, - вокруг высились  пустынные
громады  безжизненных гор, вечные снега  были  совсем  рядом.  Ниссо  решила
спускаться  по лощине и, побежав,  скоро  достигла  истока ручья.  Здесь она
увидела не  знакомую  ей высокую траву, растущую маленькими пучками. Это был
дикий лук,  и, попробовав его, Ниссо стала есть его с жадностью. Побрела  по
руслу  ручья  вниз; лук кончился, всякие  травы исчезли,  а ветер  стал  еще
холодней.  Беспокойство заставило Ниссо спускаться быстрее. Она очень устала
и прыгала с камня на камень уже без прежней легкости.
     Под высоким утесом  она  увидела  груду  круто завитых  рогов, - здесь,
по-видимому, было недавно лежбище диких  баранов: земля  кругом была взрыта,
следы копыт затвердели в засохшей глине, несколько скелетов с остатками шкур
громоздились  один  над другим. Ниссо подошла, потрогала рога  и  неожиданно
услышала тонкий  писк. С любопытством  прислушалась и, заметив  в  одном  из
рогов  комочек  светло-рыжей  шерсти,  занялась  исследованием  рога:  в нем
оказались два крошечных лисенка. Они так царапались и кусались, что Ниссо не
удалось  их извлечь.  Ниссо заспешила дальше вниз по ручью. Здесь могли быть
волки, барсы, медведи...
     Солнце  начало  склоняться  к  хребтам.  Ручей  расширился,  постепенно
превращаясь  в быструю речку. Спускаясь все ниже, Ниссо стремилась  только к
теплу и  смутно рассчитывала найти  какую-нибудь еду.  Вечер, однако, застал
Ниссо  среди тех  же  пустынных  скал, на  берегу бурлящей речки, в  заметно
углубившемся ущелье,  скрывшем вершины гор. Здесь уже рос мелкий шиповник, и
из расщелины  в камне выгнулись лозы тоненькой ивы. Голод и ходьба  по горам
обессилили Ниссо,  она опустилась на гальку и  тотчас же заснула. Ночью  она
проснулась от холода. Светили  звезды, ручей звенел однотонно, мрак в ущелье
был непроницаем. Ниссо стало жутко. Она попыталась снова заснуть, но холод и
страх  мешали ей. Ниссо вспомнила  о дэвах  и драконах  и  сидела, сжавшись,
вглядываясь во  мрак, боясь шевельнуться.  Зубы  ее стучали. Ниссо думала об
огне,  который мог бы согреть,  о  еде,  которая могла  бы  ее  насытить,  и
настораживалась при  каждом  звуке.  Порой  ей  казалось,  что  в однотонном
журчанье  воды  возникают  какие-то   странные,  угрожающие  голоса,  и  она
содрогалась от ужаса.
     Едва  тьма  поредела,  кусты и камни перестали  казаться черными живыми
чудовищами,  ночные страхи  исчезли.  Ниссо устремилась  дальше.  Теперь  ей
хотелось только как  можно скорее увидеть людей, -  все  равно каких, только
незнакомых людей,  хотелось дыма,  огня... Люди должны  быть  внизу, и Ниссо
торопливо спускалась вдоль речки. Порой  отвесные скалы преграждали ей путь,
и она, не раздумывая, входила в ледяную быструю воду и, цепляясь за холодные
валуны,  боролась  с  течением,  стремившимся сбить  ее  с ног.  Тело  Ниссо
раскраснелось, размоченные ссадины ныли сильнее.
     Солнечные  лучи  долго  не  проникали  в  ущелье.  Когда, наконец,  они
коснулись  Ниссо,  ощущение цепкого холода сменилось  мыслями о  еде.  Ниссо
тоскливо  глядела на  бьющую между камнями  воду.  Блеснула  форель, и Ниссо
решила во что бы то ни стало поймать ее. Поползла к большому валуну, залегла
с теневой его стороны. Долго и тщетно пыталась поймать забившуюся под пенный
каскад рыбу.
     Ниссо вспомнила  Дуоб и ту рыболовную снасть, что висела на  деревянном
гвозде  в  доме Палавон-Назара.  Быстро  выскочила на  берег. Такой  круглой
плетенки, как  та,  Ниссо не сумела бы  сделать,  но ей  удалось сплести  из
ивняка плоскую квадратную решетку.
     Ниссо опять притаилась за  валуном. Форель мелькала то здесь,  то  там.
Ниссо выследила рыбу покрупнее, резко  опустила  ивовую решетку,  преградила
путь зажатой между камнями форели и крепко схватила ее. Выбежав с добычей на
берег, ударила ее о камень и с жадностью съела всю, не сняв даже чешуи.
     Спокойствие вернулось к Ниссо. Она разделась, чтоб погреться на солнце,
и, обернув вокруг головы платье, пошла дальше.
     В этот день травы, птицы, падающие камни не привлекали внимания  Ниссо:
она сосредоточенно думала о том, что станет делать, когда придет к людям. Но
чем ниже спускалась она вдоль речки,  тем  больше смущали ее новые сомнения:
может быть,  все-таки можно совсем обойтись без  людей? Конечно, это было бы
лучше, - только вот где укрываться от холода по ночам и откуда брать пищу?
     К  концу  дня  ущелье  расширилось,  речка  клокотала  среди  массивных
гранитных  и  гнейсовых  глыб. Ее  уже  нельзя  было перейти  вброд. Никаких
признаков жилья по-прежнему не было,  и  Ниссо страшилась мысли о том, что и
эту ночь ей придется провести так же, как прошлую.




11

     Уже  после  захода  солнца, в  сумерках,  Ниссо  увидела  на  небольшой
луговине  круглое каменное  строение  с  островерхой крышей.  Сначала  Ниссо
показалось, что это жилье, и она остановилась со смешанным чувством страха и
радости,  не  решаясь  подойти  ближе. Притаясь за  камнем,  она внимательно
рассмотрела: это  был мазар, обиталище мертвых  и  духов.  Несколько  тонких
шестов  с  развевающимися  на  них  ячьими  хвостами  и  пестрыми тряпочками
окружали мазар, а крышу его  украшали вделанные в камень рога козлов и диких
баранов.  "Значит, люди  приходят  сюда",  -  подумала  Ниссо и решила  быть
осторожней. Приблизясь к мазару, убедилась, что он  пуст и  безжизнен. Тогда
Ниссо подумала, что, быть может,  в мазаре есть какая-нибудь еда: она знала,
что живые иногда приносят лепешки и масло душам умерших. Быть может, мертвые
и  не  съели принесенного?  И тотчас же устрашилась  самой мысли о том,  что
хочет  отнять еду  у мертвых: а если их гнев обрушится на нее? Души мертвых,
конечно, бродят вокруг мазара, лучше держаться подальше.
     Но вход  в мазар  был открыт, никакая  опасность как будто не угрожала.
Затаив дыхание, готовая  каждую минуту  убежать, Ниссо заглянула  в открытую
нишу:  внутри  было пусто, тихо, два круглых черных  камня лежали  на земле.
Переступить порог Ниссо не решалась. На одном из камней  лежала зачерствелая
просяная лепешка. Ниссо глядела  на  лепешку  жадным и трепетным взглядом, -
стоило  только сделать шаг и  протянуть руку!.. Однако страх перед неведомым
превысил  голод.  Она  прикусила  палец,  невольно  приложенный  к губам,  и
отступила. Боязливо  оглядываясь, не гонится ли кто-нибудь за ней, отошла  к
краю лужайки.  Несколько раз она то приближалась  к мазару, то,  поеживаясь,
торопливо от него отступала.
     Поймать бы еще хоть одну рыбу!.. Но вечерняя тьма уже сгустилась,  небо
между   гребнями  двух   уходящих  ввысь  склонов  превратилось  в  звездную
извилистую дорогу, ветер, тянувший вдоль ущелья,  опять принес ночной холод.
Силы Ниссо  иссякли, мысль  о просяной  лепешке томила  ее. Она  присела  на
береговой камень. Как ни хотелось ей  спать, она продолжала  сидеть, томясь,
тоскуя, настороженно прислушиваясь и вглядываясь во мрак.
     Стало  совсем   темно;  небо  покрылось  тучами,  они  закрыли  звезды,
заволокли ущелье; ветер усилился, стал прерывистым. Ниссо насквозь продрогла
в своем  легком, изорванном платье.  И  когда  вдруг в свисте ветра  хлынули
потоки внезапного ливня, она  вбежала в помещение и, стуча зубами, сжалась у
черного камня.
     Ливень усиливался, ветер уже не свистел, а выл, вздувшаяся река  гудела
гневно  и угрожающе,  и Ниссо,  теряя сознание  от страха,  припала  лицом к
земле,  отдалась неудержимому порыву отчаяния. Она  зарыдала так, как  могут
рыдать люди, охваченные страшным горем.
     Постепенно Ниссо начала  успокаиваться. Плечи ее перестали вздрагивать,
дыхание стало тихим и ровным...
     Ниссо заснула.
     Проснулась она  поздним  утром,  когда  солнце  стояло  высоко  и  весь
окружающий мир был тих, благостен и приветлив. Ниссо вскочила, увидев себя в
мазаре, но уже  не испугалась. Просяная лепешка все так же  лежала перед ней
на черном  камне.  Ниссо  осмотрелась,  схватила лепешку  и, словно  гонимая
тысячей демонов, выскочила  из мазара, помчалась вниз вдоль реки, не решаясь
оглянуться и на бегу грызя отнятую у  душ мертвецов добычу.  Задохнувшись  и
увидев, что ничто в мире не изменилось, что он по-прежнему спокоен и светел,
остановилась. Нет, ничего ей не угрожало.
     Разломила лепешку и сгрызла ее до последней крошки. Потом напилась воды
и неспешным шагом направилась дальше.
     Страшных  дэвов  больше не  было  для нее.  Небо  оставалось  чистым  и
голубым, река - великолепной  в  своей необузданной красоте, камни и скалы -
прочными, неподвижными, а до человеческих душ,  витающих  в ином мире, и  до
незримых драконов Ниссо не было никакого дела.
ГЛАВА
ТРЕТЬЯ


     "Бывает счастье на земле, -
     Проговорила тля, -
     В листве, и в сладкой шафтале,
     И в мягкости стебля!.."

     "Кто хочет счастья?!" - крикнул дрозд,
     Тлю в завязи клюя,
     И сотни птиц из разных гнезд
     Вокруг вскричали: "Я!"

     Поющие соловьи





1

     Рожденная среди ледников река Сиатанг мчалась по дну пропиленного ею за
десятки тысячелетий ущелья.
     Мощной широкой, непроходимой вброд была река Сиатанг. Она бросала дикую
силу  своих пенных  вод то к  одному, то к другому  подножью уходящего ввысь
ущелья.  Она  срезала  одни  скалистые  мысы,  круто  огибала  другие.  Она,
разворачиваясь,  намывала береговые террасы и  оставляла  их грядущим векам,
когда  ей  удавалось  прорезать  себе более глубокое ложе;