любящий тебя Вилли". В  восторге
от ответа царя тверскому земству, в котором тот указывал на "бессмысленные
мечтания  об  участии   представителей   земства   в   делах   внутреннего
управления",  кайзер   всячески   подчеркивал   необходимость   сохранения
самодержавия, "задачу, возложенную на нас Всевышним".  Он  также  отмечал,
что "подавляющее большинство русского народа все еще возлагает надежды на...
царя и чтит его как помазанника Божьего" и предсказывал,  что  "народ
будет... приветствовать тебя и на коленях молиться за  тебя".  При  личных
встречах Вильгельм, похлопывая Николая II по плечу,  советовал:  "побольше
речей и побольше парадов".
     Используя личные связи,  кайзер  старался  повредить  антигерманскому
союзу России с Францией. Николай II  находился  на  престоле  менее  года,
когда кайзер написал ему: "Неприятен не самый факт хороших  отношений  или
дружбы между Россией и Францией,  а  та  опасность,  которая  кроется  для
нашего  монархического  принципа  -  в  форме,  в   которой   эта   дружба
проявляется. Республика как бы возносится на пьедестал... Республиканцы  -
революционеры (от природы). Французская Республика происходит  от  великой
революции, проповедует ее идеи. Кровь их величеств все еще лежит  на  этой
стране. Посмотри на нее, была ли она с тех пор  когда-нибудь  счастлива  и
спокойна? Не шла ли она от кровопролития  к  кровопролитию?  А  в  периоды
своего величия разве не шла от войны к войне, пока не залила всей Европы и
России кровью. Ники, даю тебе слово - Божье проклятье вовеки тяготеет  над
этим народом. На нас, христианских королях и императорах, лежит  священный
долг, возложенный на нас небом,  именно  -  поддерживать  принцип  "Божьей
милостью".
     Союз России с Францией устоял от этих нападок, но агитация кайзера по
другому вопросу имела поразительный успех. Вильгельм  ненавидел  Восток  и
часто с пеной у рта кричал о "желтой опасности".  В  1900  году,  провожая
солдат германской морской пехоты, отправлявшихся  в  Китай  на  подавление
боксерского восстания, кайзер напутствовал их словами, от  которых  стынет
кровь  в  жилах:  "Мои  солдаты,  вы  должны  знать,  что  вам   предстоит
встретиться с умелым, хорошо вооруженным, жестоким врагом!  Встречайте  же
его и бейте! Никакой пощады. Никого не брать в плен. Убивайте всякого, кто
попадется к нам в руки. Еще тысячу лет назад гунны  под  предводительством
Аттилы прославились так, что их имена  и  поныне  с  ужасом  вспоминают  в
легендах и сказаниях. Так пусть же в истории Китая слово "Германия"  будет
греметь и через тысячу лет".
     В  письмах  к  царю  Вильгельм  придавал  исконной  своей   неприязни
героический  ореол.  Россия,  заявлял  кайзер,  призвана  выполнить   свою
"священную миссию" в Азии: "Несомненно, в будущем России предстоит великая
задача принести культуру на  азиатский  континент  и  защищать  Европу  от
набега желтой расы. Тут ты в моем лице всегда найдешь сторонника, готового
сделать все, чтобы помочь тебе. Ты  верно  понял  призыв  Провидения...  к
защите Креста и древней Европейской культуры от распространения монголов и
буддизма... Я бы никому в Европе не позволил мешать тебе  или  напасть  на
тебя сзади в то время, когда ты стал бы выполнять миссию,  возложенную  на
тебя Всевышним".
     Для убедительности кайзер  прибегнул  к  аллегории.  Он  послал  царю
картину, изображающую германского  императора  в  сверкающих  доспехах,  с
распятием в поднятой  правой  руке.  У  ног  кайзера  сидел  облаченный  в
византийскую мантию царь, который снизу вверх с робким восхищением смотрел
на Вильгельма. На заднем плане на  голубой  поверхности  моря  видны  были
германские и русские  броненосцы.  В  1902  году,  увидев  учения  эскадры
настоящих  русских  броненосцев  с  борта  своей  яхты,  Вильгельм   велел
просемафорить царю, находившемуся на "Штандарте": "Адмирал  Атлантического
океана шлет привет адмиралу Тихого океана".
     Вильгельм действительно ненавидел азиатов, но им двигал еще и расчет.
Многие годы Бисмарк поощрял экспансию России  в  Азии  с  целью  уменьшить
русское влияние в Европе. "России  нечего  делать  на  Западе,  -  говорил
лукавый канцлер. - Там она лишь заразится нигилизмом и другими  болезнями.
Ее  миссия  в  том,  чтобы  проникать  в  Азию;   там   она   олицетворяет
цивилизацию".  Отвлекая  взоры  России  от  Европы,  Германия  тем   самым
уменьшала опасность войны на Балканах между Россией и Австрией и  получила
возможность оказаться один на один с союзницей России  -  Францией.  Кроме
того, где бы  Россия  ни  попыталась  проникнуть  в  Азию,  она  наверняка
столкнулась бы в Индии с Великобританией,  а  в  районе  Тихого  океана  с
Японией.  Вильгельм  II  горячо  поддержал  план  Бисмарка.   "Мы   должны
постараться сделать  так,  чтобы  Россия  застряла  в  Восточной  Азии,  -
доверительно сказал он одному из  своих  министров.  -  Тогда  она  меньше
внимания будет уделять Европе и Ближнему Востоку".
     Но  не  только  кайзер  внушал  Николаю  II  экспансионистские  идеи:
попытать счастья в Азии жаждали и многие русские. А соблазнов было  много.
Единственный русский порт на Тихом океане, Владивосток, три месяца в  году
был скован льдом. К  югу,  вдоль  тихоокеанского  побережья,  простиралась
насквозь прогнившая Китайская империя.  В  1895  году,  к  досаде  России,
энергичная, быстро воспринимавшая  западные  идеи  Япония,  эта  островная
империя, прибрала к рукам китайские территории, на которые давно  зарились
русские. В их числе был важный незамерзающий порт и  крепость  Порт-Артур.
Спустя шесть дней после захвата японцами Порт-Артура Россия  заявила,  что
предпринимаемые Японией шаги представляют собой постоянную угрозу миру  на
Дальнем Востоке. Не желая обострять отношения с Россией,  японцы  оставили
крепость. Три года спустя Россия принудила беспомощных китайцев отдать  ей
Порт-Артур в аренду сроком на девяносто девять лет.
     Многим лицам в С.-Петербурге оккупация Порт-Артура вскружила  голову.
"Радостные вести, - писал матери Николай II.  -  Наконец-то  у  нас  будет
незамерзающий порт". Новая ветка Великого Сибирского  пути  прокладывалась
прямо через Манчжурию. Когда же она была завершена, там  остались  русские
рабочие и железнодорожные служащие. Во время боксерского восстания в  1900
году  русские  войска  "временно"  оккупировали   Манчжурию.   На   севере
тихоокеанского побережья никем не  захваченным  оставался  лишь  корейский
полуостров. Хотя Япония считала его важным для своей безопасности,  группа
русских авантюристов решила прибрать полуостров к рукам. План их состоялся
в том, чтобы создать там  Восточно-Азиатскую  промышленную  компанию,  так
называемые Лесные концессии на реке Ялу, и  под  видом  рабочих  ввести  в
Корею  русских  солдат.  Если  возникнут  какие-то   осложнения,   русское
правительство снимет с себя всякую ответственность. Если номер пройдет, то
Российская империя приобретет новые владения, а дельцы извлекут  для  себя
большую  экономическую  выгоду.  Русский   министр   финансов   С.Ю.Витте,
решительно возражал против столь рискованного  шага.  Однако  Николай  II,
подстрекаемый   главой   группы   авантюристов,    отставным    ротмистром
кавалергардского полка Безобразовым, одобрил этот план, после  чего  Витте
подал в 1903 году в отставку. Сказал свое слово  и  Вильгельм,  заявивший:
"всякому непредубежденному наблюдателю видно, что  Корея  должна  и  будет
принадлежать России".
     Проникновение России в Корею  сделало  неизбежной  войну  с  Японией.
Японцы согласились бы на компромиссное решение, если бы русские остались в
Манчжурии,  предоставив  Японцам  возможность  хозяйничать  в  Корее.   Но
министры микадо не могли безучастно наблюдать, как  русские  устанавливают
двуглавых царских орлов во всех портах  и  на  всех  мысах,  обращенных  к
Японским островам. В 1901  году  в  С.-Петербург  для  переговоров  прибыл
величайший из политических деятелей Японии, маркиз Ито.
     "Ито был встречен в Петербурге весьма холодно. Он  представлялся  Его
Величеству, был у министра  иностранных  дел,  но  никаких  особых  знаков
внимания или радушия ему оказано не было, - вспоминал Витте. -  На  проект
соглашения...  Ито  мы  никакого  определенного  ответа  не   дали".   [(В
действительности же, по свидетельству германского посла в Петербурге,  Ито
был  встречен  необычайно  дружелюбно  и   с   особой   внимательностью.)]
Отчаявшись добиться положительных  результатов,  он  уехал  из  России.  В
течении всего 1903 года японский посол Курино, неоднократно  просил  внять
его  предупреждениям  и  тщетно  искал  аудиенции  у  царя.   3   февраля,
поклонившись, с угрюмым видом Курино тоже покинул Россию.
     В том, что, начнись война с Японией, русские выиграют ее  без  труда,
никто в России не сомневался. Русской армии не придется сделать не единого
выстрела, заявляли генералы, просиживавшие штаны в светских гостиных.  Мы,
дескать, этих "макак" шапками закидаем. В.К.Плеве, министр внутренних дел,
которому все чаще приходилось принимать меры для подавления  революционных
выступлений, проговорился: "Чтобы удержать революцию, нам нужна  маленькая
победоносная война". И добавил, что Россия создана штыками, а не  усилиями
дипломатов.
     Убаюканный сказками  об  огромном  военном  превосходстве  России  на
Японией, Николай II решил, что последнее слово за ним, что если Россия  не
начнет войну, то ее  и  не  будет.  Послы  и  министры  зарубежных  стран,
собравшиеся на праздничный прием в день Нового года, слышали слова царя  о
военной мощи России и о том,  что  никто  не  посмеет  злоупотреблять  его
терпением  и  миролюбием.  Тем  не  менее  весь  январь  1904  года  из-за
нерешительности русского императора кайзер находился в состоянии  тревоги.
В своих письмах он призывал царя не идти ни на какие соглашения с Японией,
а сразу начинать войну. Кайзер пришел в ужас, когда Николай  ответил,  что
надеется на мирное разрешение конфликта.
     "Николай очень вредит себе своей мягкотелостью", - заявил  германский
император. "Такое поведение, - добавил он, - дискредитирует  всех  великих
монархов".
     Русскому царю не пришлось  принимать  решения,  за  него  все  решили
японцы.  Вернувшись  однажды  вечером  из  театра,  Николай   II   получил
телеграмму    от    генерал-адъютанта    Е.И.Алексеева,    наместника    и
главнокомандующего русской армией на Дальнем Востоке. Переписав  ее,  царь
послал ее копию матери:
     "Около полуночи с  26  на  27  января  японские  миноносцы  произвели
внезапную минную атаку на эскадру,  стоявшую  на  внешнем  рейде  крепости
Порт-Артур. Причем броненосцы "Ретвизан", "Цесаревич" и крейсер  "Паллада"
получили  пробоины.  Степень  их   серьезности   выясняется.   Подробности
представлю В.И.В. дополнительно. Генерал-адъютант Алексеев."
     "Только что получил эту телеграмму. Значит,  война  началась.  Помоги
нам Господь Бог! Твой Ники".
     На следующее утро  огромные  толпы  патриотически  настроенного  люда
запрудили улицы Петербурга. С национальными  флагами  в  руках,  студенты,
подойдя к Зимнему дворцу, запели народный гимн. Подойдя  к  окну,  царь  и
императрица поклонились народу.  Глядя  на  толпу,  Николай  II  испытывал
смятение. Хотя он и бряцал  оружием  с  целью  запугать  врагов,  мысль  о
кровопролитии ему претила. Не в пример народу, на скорую  победу  царь  не
рассчитывал. Узнав  из  секретных  донесений  об  объеме  ущерба  эскадре,
император, опечаленный  потерей  судов  и  заботившийся  о  мнении  других
государств о России, задумался.
     Масштабы катастрофы превзошли все опасения. За одно лишь поколение из
отсталого  феодального  государства  Япония  превратилась  в   современную
индустриальную  и  военную  державу.  Французские  военные  инструкторы  и
английские  флотские  специалисты  помогли  Японии   создать   руководимую
инициативными  командирами  боеспособную  армию.  Через  два  года   после
возвращения Ито из  С.-Петербурга  японские  генералы  и  адмиралы  внесли
коррективы в планы войны с Россией  и  когда  выяснилось,  что  дальнейшие
переговоры ни к чему не приведут, первыми нанесли удар.
     С  самого  начала  борьба  была  неравной.  Хотя  в  японской   армии
насчитывалось шестьсот тысяч, а в русской - три  миллиона  солдат,  Япония
направила на материк сразу сто пятьдесят тысяч. Им противостояло всего  80
тысяч солдат русской регулярной армии, 23 000 гарнизонных солдата и 30 000
стражников,  охранявших  железную  дорогу.  Базы   снабжения   у   японцев
находились в нескольких сотнях миль от линии фронта, и пополнять войска не
представляло проблемы. Что же касается русских, то артиллерию, боеприпасы,
продовольствие и живую силу им приходилось  доставлять  по  имевшему  одну
колею Великому Сибирскому пути за четыре тысячи миль (около 6 600  км).  К
тому же и железная дорога не была завершена  строительством.  Южнее  озера
Байкал, где местность была гористой, она обрывалась.  Летом  этот  участок
преодолевался  с  помощью  паромной  переправы;  зимой  солдат  и  снаряды
приходилось перевозить на санях, запряженных лошадьми.
     Русский флот на Дальнем Востоке и японский  императорский  флот  были
приблизительно равны. Русские имели больше броненосцев и крейсеров, японцы
обладали численным преимуществом в крейсерах и  миноносцах.  Но  благодаря
внезапному нападению на русскую эскадру,  японцы  захватили  инициативу  в
свои руки и контролировали море. Русские корабли, уцелевшие после  первого
удара  врага,  не  могли  свободно  маневрировать  из-за   минных   полей,
выставленных японцами, а на  рейде  подвергались  новым  атаки  миноносцев
противника. Когда знаменитый русский Адмирал Макаров 13  апреля  вышел  из
гавани   Порт-Артура   на   своем    флагманском    корабле,    броненосце
"Петропавловск", судно подорвалось на мине  и  затонуло.  Погибло  семьсот
моряков, в их числе и адмирал Макаров.
     "Утром пришло тяжелое  и  невыразимо  грустное  известие,  -  записал
Николай II. - Целый день не мог опомниться от этого ужасного  несчастья...
Во все да будет воля Божья, но о милости Господней к нам грешным мы должны
просить".
     Владычествуя на море, Япония  могла  высаживать  свои  экспедиционные
войска на любом участке побережья  материка.  Одна  армия,  высадившись  в
Корее, смяла пять сибирских полков, форсировала реку Ялу  и  двинулась  на
север, в Манчжурию. Другая группа японских войск высадилась  на  побережье
Желтого  моря  и   осадила   Порт-Артур,   обстреливая   его   чудовищными
11-дюймовыми орудиями. Лето и осень 1904 года японская  пехота  штурмовала
одну укрепленную высоту вокруг Порт-Артура за другой. В январе  1905  года
Порт-Артур пал. Японцы потеряли 57 780 человек [(В действительности японцы
потеряли  110  000  человек  и   15   кораблей,   16   кораблей   получили
повреждения)], русские 28 200.
     Русский император с унынием следил из С.-Петербурга за  ходом  войны.
Первым его порывом было отправиться на фронт и встать во главе  осажденных
войск. И снова вмешались дяди и отговорили  его.  22  сентября  1904  года
государь писал матери из Петергофа: "Меня временами мучает сильно совесть,
что я сижу здесь, а не нахожусь там, чтобы  делить  страдания,  лишения  и
трудности похода вместе с  армией.  Вчера  я  спросил  д.Алексея,  что  он
думает? Он мне ответил, что не находит мое присутствие там  нужным  в  эту
войну. А здесь оставаться в такое время, по моему, гораздо тяжелее".
     Император ездил по стране,  посещал  военные  лагеря  и  делал  смотр
войскам. Целью его поездок было напутствие русских  войск  и  новобранцев,
следовавших на Дальний Восток. При этом его  величество  и  ее  величество
раздавали войскам образа, в  том  числе  образ  св.  Серафима  Саровского.
Государыня отменила все все увеселения и превратила огромные залы  Зимнего
дворца в мастерские,  где  сотни  женщин,  принадлежащим  к  самым  разным
классам общества, шили  одежду  и  изготавливали  перевязочные  материалы.
Александра федоровна ежедневно бывала в этих  помещениях  и  нередко  сама
садилась за работу.
     Видя неизбежность поражения русской армии, по наущению  кайзера  царь
отправил  на  Дальний  Восток  Балтийскую   эскадру   с   целью   добиться
превосходства на море над противником в районе  Тихоокеанского  побережья.
Адмирал Рождественский, командующий  эскадрой,  не  очень  верил  в  успех
предприятия, но, повинуясь приказу императора, распорядился, чтобы корабли
готовились к походу. В октябре 1904 года Николай  II,  находясь  на  борту
своей яхты "Штандарт", прощался с эскадрой. После того  как  окрашенные  в
шаровый цвет броненосцы и крейсера вышли из Либавы "в дальнее многотрудное
плавание", Николай II написал: - "Благослови  путь  ее,  Господи,  дай  ей
придти целою к месту назначения и там выполнить ее тяжелую задачу на благо
и пользу России!"
     Как на зло, задолго до того, как его эскадра  добралась  до  Японских
островов, адмирал Рождественский едва не  развязал  войну  с  Англией.  На
адмирала произвело  огромное  впечатление  вероломное  нападение  японских
миноносцев на русские корабли в Порт-Артуре. Он  предположил,  что  японцы
могут снова прибегнуть к этой подлой тактике и, пройдя  под  чужим  флагом
нейтральные воды, нанести еще один страшный удар русской эскадре.  Человек
осторожный,  сразу  после  выхода  из  порта  адмирал  приказал  выставить
дополнительные посты наблюдения. Проходя Северным морем,  находившиеся  во
взвинченном состоянии командиры русских кораблей внезапно  увидели  вокруг
себя целую флотилию малотоннажных судов. Без лишних слов русские  обрушили
огонь  орудий  на  английские  траулеры,  которые   вели   лов   рыбы   на
Доггер-Банке. После первых же залпов  русские  осознали  свою  ошибку.  Но
адмирал так перепугался,  что,  вместо  того,  чтобы,  застопорив  машины,
заняться спасением уцелевших, он помчался прочь.
     Потоплен  был  всего  один  траулер   и   убиты   два   матроса,   но
Великобритания почувствовала себя оскорбленной.  И  без  того  возмущенный
дипломатической  поддержкой,  оказываемой  Англией  японцам   Николай   II
отказался принести свои извинения британскому  правительству.  13  октября
1904 года он писал матери из Царского Села: "Англичане  кипятятся  сильно,
они даже имеют свои эскадры наготове. Вчера я послал телеграмму д.Берти  с
сожалением о смерти невинных людей, но не с извинением, потому что  нельзя
извиняться, когда не знаешь причин и обстоятельств того, что случилось.  Я
не думаю, что англичане будут дерзость иметь пойти дальше громких слов".
     Русский  посол  в  Лондоне,  граф  Бенкендорф,  вернее  оценил   гнев
британцев и сразу же порекомендовал обеим сторонам обратиться  в  Гаагский
суд. Царь неохотно согласился, и впоследствии  России  пришлось  выплатить
компенсацию в 65 000 фунтов стерлингов.
     После этого неприглядного инцидента адмирал Рождественский повел свою
эскадру в Атлантику, держа  курс  на  мыс  Доброй  Надежды.  Обогнув  мыс,
русские корабли направились в сторону Индийского, а затем  Тихого  океана.
Три месяца эскадра простояла на рейде у  принадлежавшего  Франции  острова
Мадагаскар. В это время русские  дипломатические  агенты  обследовали  все
верфи мира с целью приобрести дополнительное  количество  броненосцев  для
усиления эскадры. Кайзер приказал экипажам германских  коммерческих  судов
снабжать  русскую  эскадру  топливом.  На  уединенных   якорных   стоянках
Мадагаскара и залива Камран, что в Индокитае,  немецкие  моряки  погрузили
сотни тонн угля  в  бункера  потрепанных  штормом  кораблей  под  командой
адмирала Рождественского.
     В два часа пополудни 27 мая 1905 года двигавшаяся двумя кильватерными
колоннами русская эскадра, впереди которой шли восемь броненосцев, вошла в
Цусимский пролив, отделяющий Японию от Корейского полуострова. Командующий
японской эскадрой адмирал Тог