дворца,
предназначенной для приема посетителей,  генерал  Орлов  услышал  странный
звук, доносившийся из прихожей. Там он обнаружил девушку,  которая  горько
рыдала.  Бросившись  генералу  в  ноги,  она  рассказала,  что  жениха  ее
приговорили к смертной  казни  и  что  утром  приговор  будет  приведен  в
исполнение. По ее словам, он  студент,  больной  чахоткой,  связавшийся  с
революционерами. Незадолго  до  ареста  он  попытался  оставить  подрывную
деятельность, но "товарищи" ему не позволили это сделать. Он  и  без  того
умрет от болезни, объясняла девушка. Обняв  генерала  за  ноги,  заливаясь
слезами, она умоляла передать царю ее просьбу помиловать  юношу.  Тронутый
слезами девушки, генерал, несмотря на поздний час, приказал подать  тройку
и поехал в Александрию. Однако камердинер не пустил его. Спустя  несколько
минут появился царь и спросил: "Что случилось?" Орлов ответил, в чем дело.
"Я очень благодарю Вас за то, что Вы так  поступили.  Когда  можно  спасти
жизнь человеку, не надо колебаться. Слава Богу, ни Ваша, ни Моя совесть не
смогут нас в чем-либо  упрекнуть".  Государь  вышел  и  передал  Орлову  2
телеграммы: на имя Министра Юстиции и Коменданта Петропавловской крепости:
"Задержите  казнь  такого-то.  Ждите  приказаний.  Николай".  "Бегите   на
Дворцовый  телеграф,  -  прибавил  Государь,  -  отправьте  телеграммы   и
одновременно  телеграфируйте  Министру   Юстиции   и   Коменданту..."   По
освобождении жених девушки  был  осмотрен  придворным  врачом,  по  словам
Мосолова, и послан на счет Государыни в  Крым".  Потом  Орлов  получил  от
молодых письмо, где указывалось: "Что бы не случилось,  мы  готовы  отдать
свои жизни за Государя". "Видите, как Вы хорошо сделали,  что  послушались
(внутреннего голоса). Вы осчастливили  двух  людей",  -  сказал  Государь.
(Прим. автора).)]
     "Чай подавали ровно в пять часов. Процедура всегда  была  одинаковой.
Из года в год на покрытые белыми скатертями  столы  ставились  все  те  же
стаканы в серебряных подстаканниках, те же тарелки с горячими булками,  то
же английское печенье. Ни пирожных,  ни  иных  лакомств  не  было".  Своей
фрейлине и подруге Анне Александровне Вырубовой государыня жаловалась:  "У
всех бывает вкуснее чай, чем у нас, и более разнообразия". При  высочайшем
дворе, если это заводились, то так и оставалось  с  Екатерины  Великой  до
нашего времени, - писала Вырубова. - Залы с натертым  паркетом  и  золотой
мебелью душились теми же духами, лакеи и скороходы, одетые в шитые золотом
кафтаны и головные уборы с перьями, переносили воображение в прежние века,
как и арапы в белых чалмах и красных  рейтузах.  Садясь  за  чайный  стол,
Государь брал кусочек калача с маслом и  медленно  выпивал  стакан  чая  с
молоком... Затем, закурив папиросу, читал агентские телеграммы и газеты, а
Императрица работала. Пока дети были маленькие, они в  белых  платьицах  и
цветных кушаках играли на ковре с игрушками, которые сохранялись в высокой
корзине в кабинете Государыни; позже они приходили с работами. Императрица
не позволяла им сидеть сложа руки..."
     После чая император возвращался к себе в кабинет. До восьми вечера он
принимал посетителей. Те, у кого было какое-то дело, приезжали поездом  из
Петербурга, когда над Царским Селом опускались сумерки. В  ожидании,  пока
царь освободится, гости могли посидеть в приемной, листая книги и журналы.
     М.Палеолог так описывал встречу с царем: "Аудиенция носит  совершенно
частный характер, но тем не менее я должен быть в полной  парадной  форме,
как это подобает, когда являешься  к  царю,  самодержцу  всея  Руси.  Меня
сопровождает церемониймейстер Евреинов, также весь расшитый  золотом.  Мою
свиту составляют только Евреинов,  камер-фурьер  в  обыкновенной  форме  и
скороход в живописном костюме времен  императрицы  Елизаветы,  в  шапочке,
украшенной красными, черными и желтыми перьями. Меня ведут через  парадные
гостиные,  через  личную  гостиную  императрицы,  дальше  -  по   длинному
коридору, на который выходят личные покои государя и императрицы. В нем  я
встречаюсь с лакеем в очень простой ливрее, несущим чайный  поднос.  Далее
открывается маленькая внутренняя лестница, ведущая в  комнаты  августейших
детей; по  ней  убегает  в  верхний  этаж  камеристка.  В  конце  коридора
находится последняя гостиная,  комната  дежурного  флигель-адъютанта...  Я
ожидаю здесь около минуты. Арап в  пестрой  одежде,  несущий  дежурство  у
дверей кабинета его величества, почти тотчас открывает дверь.
     Император встречает меня со свойственной ему приветливостью,  радушно
и немного застенчиво.  Комната,  где  происходит  прием,  очень  небольших
размеров, в одно окно. Меблировка покойная и скромная, кресла темной кожи,
диван, покрытый персидским ковром, письменный стол с ящиками, выровненными
с тщательной аккуратностью, другой стол, заваленный картами, книжный шкаф,
на котором портреты, бюсты, семейные памятки".
     С 6 до 8  часов  Государь  принимал  министров.  Он  обычно  принимал
посетителей в неофициальной обстановке.  Встав  из-за  письменного  стола,
жестом приглашал гостя занять кресло, спрашивал, не желает ли тот  курить,
и сам закуривал папиросу. Слушал очень внимательно и, хотя схватывал  суть
дела  раньше  чем  успевал  изложить  его  посетитель,  никогда  того   не
перебивал.
     Ровно в  восемь  официальный  прием  заканчивался,  и  император  шел
обедать с семьей. Чтобы показать, что аудиенция окончена, царь  вставал  и
подходил к  окну.  Посетителей  заранее  предупреждали,  чтобы  у  них  не
оставалось на этот счет сомнений, как бы ни был с ними  любезен  государь.
"Боюсь, я утомил вас", - вежливо произносил царь, прерывая беседу.
     "Гости были редко. В  9  часов,  в  открытом  платье  и  бриллиантах,
которые  Государыня  всегда  надевала  к  обеду,  она  поднималась  наверх
помолиться с Наследником. Государь занимался до 11 часов".
     Часто император приходил после ужина в гостиную и читал  вслух  в  то
время как жена и дочери занимались  рукоделием.  "Одно  из  самых  светлых
воспоминаний, - признавалась впоследствии Вырубова, - это  уютные  вечера,
когда Государь  бывал  менее  занят  и  приходил  читать  вслух  Толстого,
Тургенева, Чехова и т.д. Любимым его автором был  Гоголь.  Государь  читал
необычайно хорошо, внятно, не торопясь, и это очень любил".  Книгами  царя
снабжал  его  личный  библиотекарь,   в   обязанности   которого   входило
приобретать каждый месяц два десятка лучших книжных новинок, появившихся в
мире. Новые поступления складывались на стол, и государь располагал  их  в
порядке очередности. Камердинер  следил  за  тем,  чтобы  порядок  этот  в
течение месяца не нарушался.
     Иногда вместо  чтения  семейство  разглядывало  фотографии.  Вырубова
вспоминала: "Их Величества лично клеили свои  альбомы,  употребляя  особый
белый клей, выписанный из Англии. Государь любил, чтобы в альбоме не  было
бы ни  одного  пятнышка  клея,  и,  помогая  ему,  надо  было  быть  очень
осторожным.  Государыня  и  Великие  Княжны  имели  свои   фотографические
аппараты. Фотограф Ган  везде  сопутствовал  Их  Величествам,  проявляя  и
печатая  их  снимки.  У  Императрицы  были  большие  зеленые   альбомы   с
собственной золотой монограммой в углу; лежали они все в кабинете".
     Дни, проходившие в приятном однообразии,  заканчивались  в  11  часов
вечерним чаепитием. Иногда к чаю  приходил  в  12  часов  ночи  император.
"После чая Государь уходил писать свой дневник", отмечала Вырубова.  Затем
влезал в белый кафельный бассейн, в котором можно было плавать. Добравшись
до постели, обычно тотчас засыпал, если не  мешала  супруга,  продолжавшая
читать, хрустя печеньем.



                           11. "ОТМА" и АЛЕКСЕЙ

                            [ Глава отсутствует ]



                              12. МУКИ МАТЕРИ

     Гемофилия - недуг столь же  древний,  как  человеческое  общество.  С
древности до  нашего  времени  дошли  легенды  о  этой  зловещей  болезни,
называвшейся проклятием поколений. В Древнем Египте женщинам,  первенец  у
которых истекал  кровью  от  незначительного  пореза,  впредь  запрещалось
рожать. Талмуд запрещал  обрезание  в  еврейской  семье,  где  два  подряд
ребенка мужского пола умирали от кровотечения.
     Вследствие того, что  в  продолжение  последних  ста  лет  гемофилией
страдали представители царствующих домов Великобритании, России и Испании,
она получила название "королевской болезни". Ее также  называют  "болезнью
Габсбургов",  но  это  неверное  определение,   поскольку   ни   один   из
представителей этой династии не  страдал  подобным  недугом.  Гемофилия  и
поныне  остается  одной  из  самых  таинственных  и  коварных  хронических
болезней генетического характера. Но и до  сего  времени  ни  причина,  ни
способ лечения ее нам неизвестны.
     С  точки  зрения  медицины  это  сцепленное  с  полом  наследственное
нарушение  свертываемости  крови,  передающееся   по   женской   линии   в
соответствии  с  законом  Менделя.  Таким  образом,  хотя  именно  женщины
передают дефектный ген, сами они почти никогда не  болеют  этой  болезнью.
Недуг обычно поражает  только  мужчин.  Но  не  обязательно  всех  мужских
представителей какой-то одной семьи. И в  генетических,  и  в  клинических
категориях это недуг  капризный.  Члены  семьи,  представители  которой  в
прошлом страдали гемофилией, при рождении сына никогда не знают, будет  ли
он  поражен  болезнью.  Если  появляется  девочка,  никому   не   известно
наверняка, является ли она переносчиком гемофилии, до тех пор, пока она не
вырастет и у нее появятся собственные дети. Тайна  заключена  в  структуре
хромосом.  [(В  основе  проблемы  гемофилии   -   гены,   которые   выдают
биохимические  инструкции  телу  человека,  как  ему  расти  и   питаться.
Хромосомы  представляют  собой  элементы  клеток,  представляющие   собой,
пожалуй, наиболее сложные информационные системы. Они  определяют  роироду
каждой из триллионов чрезвычайно  специализированных  клеток,  из  которых
состоит  человеческий  организм.  Ученым  известно,  что  дефектный   ген,
вызывающий гемофилию, возникает на  одной  из  женских  половых  хромосом,
известных, как Х-хромосомы, однако им еще не  удалось  точно  локализовать
дефектный ген или установить механизм этого заболевания. Если  говорить  о
химической стороне проблемы, то большинство врачей полагают, что гемофилия
обуславливается отсутствием  какого-то  ингредиента,  возможно,  белкового
фактора, ответственного за свертываемость  крови.  Однако  один  известный
гематолог, доктор Леандро  Тоскантинс  из  Филадельфийского  университета,
считал, что гемофилия вызывается наличием какого-то лишнего ингредиента  -
ингибитора,  который  нарушает  свертываемость  крови.  Что  происходит  в
действительности, не знает никто.
     Есть основания ожидать, что гемофиликам сумеют помочь ученые, занятые
изучением структуры  хромосом.  Если  удастся  обнаружить  местонахождение
дефективного гена, а затем скорректировать или заменить его, то  гемофилия
станет  излечима.   Однако   медицинские   исследования   пока   не   дали
обнадеживающих результатов. До сих  пор  ученым  не  удалось  видоизменить
генетические характеристики каких-либо форм жизни, кроме бактерий.)]
     Хотя современной науке так и не удалось добиться заметных  успехов  в
определении  причин  или  разработать  методы  лечения  гемофилии,  ученые
собрали огромное количество статистических сведений о ней. Гемофилия,  как
оказалось, не знает ни географических, ни расовых границ, возникая на всех
континентах, среди самых разных народов. На каждые 10000 мужчин в  среднем
приходится один больной гемофилией.  В  США  имеется  100000  гемофиликов.
Теоретически недуг этот должен был бы поражать лишь те семьи,  где  прежде
были известны случаи заболевания. Однако у 40% всех больных  гемофилией  в
Соединенных Штатах в прошлой истории их  семей  не  было  зарегистрировано
случаев заболевания. Одним объяснением этому дает тот факт, что  дефектный
ген может затаиться и  дать  знать  о  себе  лишь  спустя  семь  -  восемь
поколений. Но, вероятнее всего, гены  подвергаются  спонтанным  изменениям
или мутациям. Чем обусловлены эти  мутации,  не  знает  никто.  По  мнению
некоторых исследователей,  они  вызываются  новыми  и  быстро  меняющимися
внешними факторами. Таковыми могут быть лекарства и  радиация.  Во  всяком
случае, количество их явно увеличивается.
     Самый известный случай спонтанной мутации  мы  наблюдаем  на  примере
клана королевы Виктории. Крохотная  волевая  женщина,  которая  в  течение
шестидесяти четырех лет правила Англией и приходилась бабушкой большинству
представителей царствующих домов Европы, была  передатчиком  гемофилии,  о
чем она узнала лишь после замужества. Самый младший из ее четырех сыновей,
принц Леопольд, герцог Олбени, страдал гемофилией. Переносчиками гемофилии
были две из пяти ее дочерей - принцесса Алиса и принцесса  Беатрис.  Когда
дочери Алисы и Беатрис  -  внучки  королевы  Виктории  -  вышли  замуж  за
представителей  царствующих  фамилий  России  и   Испании,   их   сыновья,
наследники обоих этих престолов, оказались поражены роковым недугом.
     Узнав, что ее собственный  сын  страдает  гемофилией,  королева  была
удивлена. Не поверив этому сообщению, королева Виктория заявила, что в  ее
семье подобной болезни никогда  не  бывало.  Действительно,  до  той  поры
гемофилия не проявляла себя. Налицо была спонтанная мутация  генетического
материала самой королевы или же Х-хромосомы,  переданной  ей  при  зачатии
отцом Виктории, герцогом  Кентским.  Как  бы  то  ни  было,  вскоре  после
рождения в 1853 году принца  Леопольда,  появились  безошибочные  симптомы
заболевания в виде шишек и кровоточащих ссадин. Когда  принцу  исполнилось
десять лет, во время бракосочетания одного из членов королевской семьи ему
поручили  присматривать  за  четырехгодовалым   племянником   Вильгельмом,
будущим германским кайзером, таким  же  упрямцем,  как  и  он  сам.  Когда
Леопольд принялся отчитывать непослушного мальчишку, тот ударил юного дядю
по ноге. Леопольд не получил  никаких  внешних  повреждений,  но  королева
Виктория рассердилась. Принц Леопольд вырос высоким,  умным,  влюбчивым  и
своенравным юношей. В продолжение всего детства  и  отрочества  из-за  его
своеволия у принца то и  дело  возникали  внутренние  кровоизлияния.  Дело
кончилось хронической хромотой. В  1868  году  в  "Британском  медицинском
журнале" появилось сообщение об одном из такого рода  несчастных  случаев:
"его королевское высочество... который прежде был полон  сил  и  здоровья,
последнюю неделю страдает от серьезного кровоизлияния. Вследствие  большой
потери крови он доведен до крайней степени истощения". В 1875 году,  когда
Леопольду было двадцать два года, в том же журнале указывалось: "Поскольку
принц издавна склонен к  сильным  кровотечениям,  он  требует  постоянного
медицинского наблюдения и заботливого ухода... Он находится в  руках  лиц,
которые  следят  за  ним  с   самых   пеленок,   превосходно   осведомлены
относительно особенностей его организма и обладают надлежащими  познаниями
в области медицины".
     Реакция матери была типичной для родителей больных гемофилией  детей.
Королева, чрезвычайно привязанная к сыну, волновалась за него, нянчилась с
ним, чересчур его опекала, твердя, что  нужно  быть  осторожным.  Зачастую
между ними происходили конфликты.  Она  наградила  его  орденом  Подвязки,
когда принцу исполнилось всего пятнадцать лет -  в  гораздо  более  раннем
возрасте, чем его братьев, "поскольку он умен не по годам  и  поскольку  я
желаю поощрить его и  утешить,  чтобы  компенсировать  многочисленные  его
лишения  и  разочарования".  Когда  Леопольду  было  двадцать  шесть  лет,
королева уведомила своего премьера-министра Бенджамина Дизраели о том, что
принц не сможет представлять ее при открытии Австралийской  выставки,  как
просил премьер. Говоря о себе в третьем лице,  королева  писала:  "Она  не
может отправить своего сына, у которого столь хрупкое здоровье  и  который
раза четыре или пять одной  ногой  стоял  в  могиле  (курсив  королевы)  и
который каждые несколько месяцев  оказывается  прикованным  к  постели,  в
столь далекий путь. Иначе он окажется в чуждых ему климатических условиях,
подвергаясь опасностям, каковых он, может быть,  не  сумеет  избежать.  Но
даже в том случае, если он не пострадает, ужасная тревога за  него,  какую
будет испытывать королева, лишит ее сил,  необходимых  для  выполнения  ею
своих обязанностей, как монарха и может подорвать ее здоровье".
     Постоянно сталкиваясь со стараниями  родительницы  оградить  сына  от
всяческих опасностей, Леопольд стремился найти себе какие-то иные занятия.
Его старший брат, Берти, принц Уэльский, рекомендовал  королеве  назначить
Леопольда   командиром   Балморалских   Волонтеров   -   военной    части,
расквартированной неподалеку от королевского замка в Шотландии.  Опасаясь,
что младший сын повредит больное колено, королева  отклонила  предложение,
после чего Леопольд вообще перестал ездить в  Балморал.  После  того,  как
королева Виктория попыталась запретить сыну покидать Букингемский  дворец,
где он жил на втором этаже, Леопольд сбежал  в  Париж  и  пробыл  там  две
недели. В возрасте двадцати девяти лет, к  изумлению  родительницы,  принц
нашел себе немецкую принцессу, Елену  Вальдекскую,  которая  не  побоялась
недуга и готова была к браку с Леопольдом. Они жили счастливо два года,  и
молодая жена родила ему дочь. Когда  Елена  забеременела  во  второй  раз,
Леопольд упал, несильно ударившись при этом головой, и в возрасте тридцати
одного года  скончался  от  кровоизлияния  в  мозг.  Погоревав  о  сыне  и
осиротевшей его семье, королева записала в своем  дневнике:  "Дорогой  мой
Леопольд... Мы ничего не могли с ним поделать... Он постоянно стремился  к
тому, чем не мог обладать... и стремление это в нем не ослабевало, а  лишь
усиливалось".
     Принц Леопольд, первый в  семействе  английской  королевы  гемофилик,
приходился дядей русской императрице  Александре  Федоровне.  Выходит  все
пять его сестер были потенциальными  передатчиками  болезни,  однако  лишь
Алиса и Беатрис передали ген-мутант  своему  потомству.  Из  восьми  детей
принцессы Алисы две девочки - Аликс и Ирен - были передатчиками гемофилии.
Фритти, один из сыновей  Алисы,  брат  Аликс,  страдал  гемофилией.  Когда
ребенку было два года, у него трое суток шла кровь  из  порезанного  ушка.
Год спустя Фритти с братом Эрнстом, вбежал утром в спальню  матери,  когда
та еще спала. Высокие, до самого  пола,  окна,  были  распахнуты  настежь.
Фритти споткнулся и с шестиметровой высоты упал на каменную террасу. Кости
остались целы. Сначала все решили, что ребенок лишь  испугался,  отделался
ушибами. Однако произошло кровоизлияние в мозг и к ночи Фритти не стало.
     Когда умер брат, Аликс было всего годик, а когда скончался  Леопольд,
- двенадцать. Ни первая, ни вторая смерть не подействовали на нее заметно.
Впервые она поняла, что такое гемофилия, когда заметила ее симптомы у двух
своих племянников, двух из четырех сыновей старшей сестры  Ирен  и  принца
Генриха Прусского. Один из них, четырехлетний принц Генрих младший,  умер,
по-видимому, от потери крови в 1904 году незадолго до рождения цесаревича.
В продолжение короткой жизни мальчика болезнь его  скрывали,  очевидно,  с
целью утаить тот факт, что кто-то из членов германской императорской семьи
страдал этим недугом. Старший брат, принц Вольдемар, дожил  до  пятидесяти
шести лет и скончался в 1945 году.
     Проявление гемофилии у дяди, брата и племянников должно было  навести
императрицу на мысль, что она сама может  оказаться  носителем  дефектного
гена. Генетический закон был давно уже известен. Он  был  открыт  доктором
Джоном  Конрадом  Отто  из  Фила