Дума решила произвести  самостоятельное  расследование.  Думскую
комиссию возглавил Александр Керенский.
     После окончания курса Петербургского университета в  1905  году  А.Ф.
Керенский стал известной фигурой. Он прославился  своими  выступлениями  в
защиту  политических  заключенных  в  разных  уголках  России.  Хотя   его
аргументы и достигнутые им успехи были зачастую не по душе  правительству,
по его словам, на него не оказывалось никакого  давления.  "Никто  не  мог
удалить нас из зала суда, никто  не  мог  нас  даже  пальцем  тронуть",  -
вспоминал он. То же справедливое отношение было проявлено властями  и  при
расследовании Ленских  событий.  "Правительственная  комиссия  заседала  в
одном  здании,  наша  -  в  другом.  Обе  комиссии  вызывали  и  подвергли
перекрестному допросу свидетелей... Обе записывали показания служащих, обе
составляли официальные доклады... Администрации  золотых  приисков  не  по
душе было наше вмешательство,  но  ни  правительственные  следователи,  ни
местные чиновники ни во что не вмешивались; напротив, губернатор  оказывал
нам всяческую поддержку".
     В своем докладе Керенский  решительно  осуждал  действия  полиции,  и
министр Внутренних дел вскоре вынужден был подать в отставку.
     С Ленских приисков для участия в выборах в Четвертую  Государственную
Думу Керенский направился в Поволжье. Известный избирателям своей критикой
в адрес правительства, он был избран и два предвоенных года  разъезжал  по
стране,  произнося  речи,  устраивая  встречи  с  избирателями  и  проводя
"напряженную организаторскую и революционную работу... Вся Россия, - писал
он, - была теперь  покрыта  сетью  рабочих  и  либеральных  организаций  -
кооперативов, профсоюзов и рабочих кружков". Агитаторам не надо было  даже
скрываться.  "В  те  дни  такой  человек,  как  я,  откровенно   враждебно
настроенный по отношению к правительству, мог ездить из одного  города  из
одного города в другой и беспрепятственно выступать на собраниях. На  этих
собраниях я резко критиковал правительство... Руководителям  царской  Чека
даже   не   приходило   в   голову   посягнуть   на   мою    парламентскую
неприкосновенность".
     Старания Керенского и ему подобных деятелей дали свои  результаты.  В
1913 году, когда праздновалось  трехсотлетие  Дома  Романовых,  в  стачках
участвовало 700 000 русских рабочих. К январю 1914 года число их  достигло
миллиона. Столкновение между нефтяниками и полицией произошло на Бакинских
нефтяных промыслах. Как это часто бывало, на подмогу  полицейским  прибыли
казаки. К июлю 1914 года  количество  бастующих  увеличилось  до  полутора
миллионов.  В  Петербурге  бастующие  били  витрины  магазинов,  сооружали
баррикады на улицах. Граф Пурталес, германский посол, неоднократно заверял
кайзера в том, что Россия, охваченная  подробного  рода  беспорядками,  не
готова к войне.
     Близился конец старого мира. После трехсот лет царствования  династии
Романовых над императорской Россией собирались грозовые тучи.



                         19. ДОЛГОЕ ЛЕТО 1914 ГОДА

     К весне 1914 года девятилетний цесаревич в достаточной мере оправился
от недуга, поразившего его  полтора  года  назад  в  Спале.  Нога  у  него
выпрямилась, и, к  радости  родителей,  мальчик  почти  не  хромал.  Желая
отпраздновать  выздоровление   сына,   однажды   майским   утром   Николай
Александрович решил отложить все свои дела и отправиться с ним в  горы.  В
прогулке в окрестностях Ливадии должны были участвовать одни лишь мужчины.
Алексей был в восторге.
     После завтрака были приготовлены два автомобиля. В первом  находились
цесаревич с отцом, Пьер Жильяр и офицер с яхты  "Штандарт",  во  втором  -
матрос Деревенко и лейб-казак. Вздымая клубы пыли,  оба  автомобиля  стали
карабкаться по склону поросшей соснами горы, поднимавшейся над Ливадийским
дворцом.  Пунктом  назначения   была   огромная   ржавого   цвета   скала,
называвшаяся  Красным  утесом.  Оттуда  открывался  великолепный  вид   на
равнины, белоснежные дворцы и бирюзовое море, расстилавшееся внизу.  После
второго завтрака  небольшой  караван,  спустившись  по  северному  склону,
оказался там, где оставались участки еще  не  растаявшего  снега.  Алексей
попросил отца задержаться на этом  месте.  Государь  согласился.  П.Жильяр
вспоминал: "Он [наследник] бегал около нас, играя  и  резвясь,  катаясь  в
снегу и поднимаясь, чтобы вновь упасть в снег.  Император  с  нескрываемым
удовольствием следил  за  прыжками  Алексея  Николаевича.  Хотя  время  от
времени он напоминал сыну, чтобы тот был осторожнее. Было видно, что  царь
убежден: муки, какие мальчик испытал в Спале остались позади.
     "День клонился к концу,  -  продолжал  Жильяр,  -  и  мы  сожалели  о
предстоящем нам возвращении домой. Император был весел в продолжении  всей
поездки, и чувствовалось,  что  этот  свободный  день,  посвященный  сыну,
доставил большую радость и ему самому. Он на несколько часов  отвлекся  от
государственных забот".
     Несмотря  на  застенчивость  и   оторванность   от   внешнего   мира,
восемнадцатилетняя великая  княжна  Ольга  Николаевна,  все  чаще  слышала
разговоры о замужестве.  К  примеру,  намечалась  ее  помолвка  с  принцем
Уэльским Эдуардом. Из этого у него ничего  не  вышло,  и  принц  оставался
холостым  до  1936  года,  когда  он  отказался  от  трона,  женившись  на
разведенной американке Уоллис Уорфилд Симпсон. Более серьезными  оказались
намерения румынского кронпринца Карла.  Русский  министр  иностранных  дел
Сазонов выступал за заключение этого брака. В  нем  он  видел  возможность
привлечь Румынию на сторону России и помешать ее сближению с  Германией  и
Австро-Венгрией. Родители тоже благосклонно отнеслись к сватовству  Карла,
но сама  Ольга  Николаевна  и  слышать  не  хотела  о  браке  с  румынским
наследником престола.
     13 июня российская императорская семья приехала  с  непродолжительным
официальным визитом в румынский порт Констанца. Гостей, прибывших из  Ялты
на яхте "Штандарт", встречали на пристани  кронпринц  со  своими  родными.
День был наполнен событиями. Утром был  отслужен  молебен  в  кафедральном
соборе, состоялся военно-морской парад и завтрак, а вечером - смотр войск,
чай, парадный обед, парад при свете факелов и фейерверк. Весь день  румыны
разглядывали великую княжну Ольгу Николаевну,  понимая,  что  эта  русская
девушка однажды может стать их королевой.
     В этом смысле визит был напрасной потерей времени. Еще до прибытия  в
Констанцу Ольга Николаевна спросила у Жильяра:  "Скажите  мне  правду,  вы
знаете,  зачем  мы  едем  в  Румынию?"  -  вспоминал  учитель.  -   "Я   в
замешательстве ответил: - "я думаю,  что  это  визит  вежливости,  который
император хочет сделать королю Румынии". Покачав головой, она сказала, что
Жильяр, очевидно, знает ответ и сердито проговорила:  "Если  я  не  захочу
этого не будет. Папа обещал не  принуждать  меня...  Я  не  хочу  покидать
Россию... Я русская и хочу оставаться русскою".
     Родители великой княжны с  уважением  отнеслись  к  чувствам  дочери.
Однажды,  сидя  на  террасе  Ливадийского  дворца,  императрица  объяснила
Сазонову свое отношение к тем событиям. В мемуарах  Сазонов  писал:  "Я  с
ужасом думаю, - сказала мне императрица, - что приближается  время,  когда
нам придется расстаться с нашими дочерьми. Я бы ничего, разумеется, так не
желала, как чтобы они, и после замужества, оставались в России, но у  меня
четыре дочери и это, очевидно, невозможно. Вы понимаете, как трудны  браки
в Царствующих Домах. Я знаю это по собственному опыту, хотя Я  и  не  была
никогда в положении моих дочерей и, как дочь великого Герцога Гессенского,
мало подвергалась риску политического брака. Тем не менее  и  мне  грозила
опасность выйти замуж без любви или даже просто  без  привязанности,  и  я
живо помню, что я пережила, когда в Дармштадт приехал, -  тут  императрица
назвала члена одного из Германских Владетельных Домов,  -  и  от  меня  не
скрыли, что он имел намерение на мне жениться. Я его совершенно не знала и
никогда не забуду, что я выстрадала при первой с ним встрече. Бабушка, моя
Королева Виктория, сжалилась надо мной, и меня решили  оставить  в  покое.
Господь иначе устроил мою судьбу и послал мне семейное счастье, о  котором
я не мечтала. Тем более, я считаю себя обязанной предоставить моим дочерям
право выйти замуж только за людей, которые внушают им к себе расположение.
Дело Государя решать, считает ли он тот или иной брак подходящим для своих
дочерей или нет, но дальше этого власть родителей не должна идти".
     Однако румынский принц не отказался  от  мысли  жениться  на  великой
княжне. Два года спустя он обратился  к  русскому  императору  с  просьбой
выдать за него Марию Николаевну, которой тогда было шестнадцать лет.  Царь
с улыбкой ответил, что дочь еще  школьница.  В  1947  году,  отрекшись  от
румынского престола, Карл женился в третий и последний раз.  Он  сочетался
браком с Магдой Лупеску, которая на продолжении двадцати двух лет была его
любовницей.


     В начале лета  1914  года  в  Европе  стояла  великолепная  солнечная
погода. Забыв об угрозе войны, миллионы мужчин и женщин уезжали в  отпуск.
Короли и императоры по-прежнему наносили  друг  другу  визиты,  устраивали
званные обеды, смотры войск и военно-морские  парады,  качали,  усадив  на
колено, детей августейших хозяев и гостей. Однако между ними уже намечался
разлад. Союзники объединялись: британский король Георг  V  посетил  Париж,
кайзер  встретился   с   австрийским   эрц-герцогом   Францем-Фердинандом;
президент французской республики Раймон Пуанкаре приехал в  Петербург  для
встречи с русским императором. Глав  государств  сопровождали  генералы  и
дипломаты. Усевшись за стол  со  своими  коллегами,  они  разрабатывали  и
утверждали планы совместных действий. Военные  смотры  приобретали  особое
значение. Вглядываясь в  лица  солдат,  дипломаты  и  полководцы  пытались
определить их мощь и боеготовность.
     Весьма показательным было событие, которое произошло  в  конце  июня.
Под вымпелом лихого адмирала сэра  Дэвида  Битти  курс  на  Балтику  взяла
боевая  эскадра  кораблей  британского   королевского   флота.   Британия,
встревоженная быстрыми темпами строительства мощного  кайзеровского  флота
открытого  моря,  вынуждена  была  отказаться   от   политики   "блестящей
изоляции",  продолжавшейся  целое  столетие.  Одним  из  элементов   новой
британской  дипломатии  было  сближение  с  Царской  Россией,  которую   в
английской печати и парламенте называли до этого страной казаков и  кнута.
В яркий безоблачный день четыре  выкрашенных  шаровой  краской  громады  -
"Лайон", "Куин Мери", "Принсес Ройял" и "Нью Зиленд" - прошли малым  ходом
мимо яхты  "Штандарт"  и  бросили  якоря  на  рейде  Кронштадта.  В  честь
поднявшейся на  борт  флагманского  корабля  "Лайон"  императорской  семьи
адмирал дал завтрак. "Никогда еще я не видел  более  счастливых  лиц,  чем
лица юных великих княжон, которых  водила  по  кораблю  группа  специально
отряженных для этого молодых мичманов,  -  писал  впоследствии  британский
посол сэр Джордж Бьюкенен. - Когда я вспоминаю девочек такими,  какими  их
видел в тот день, трагическая их гибель представляется жутким кошмаром".
     На  следующий  день,  пока   тысячи   русских   разглядывали   плавно
покачивающиеся на волне британские  корабли,  Битти  со  своими  офицерами
отправился  на  прием  в  Царское  Село.  Самый  молодой  после   Нельсона
британский адмирал Битти производил  неизгладимое  впечатление.  Привыкшие
видеть адмиралов с бородой до пояса,  моложавого,  с  бритым  лицом  Битти
русские принимали за его собственного флаг-офицера. Но манеры  выдавали  в
нем  человека,  привыкшего  повелевать,  а  квадратная  челюсть   и   лихо
заломленная фуражка - бывалого морского  волка.  Голос  его  был  способен
заглушить и рев бури. Битти явился реальным напоминанием о громадной  мощи
Британии,  как  морской  державы,  о  которой   не   имело   представления
большинство русских.
     После ухода эскадры под вымпелом адмирала Битти  императорская  семья
на борту  яхты  "Штандарт"  по  обыкновению  отправилась  в  двухнедельное
плавание вдоль побережья Финляндии. Четыре дня спустя, 28  июня  произошло
ужасное событие, известное в европейской истории, как "Сараево".


     Плоские крыши белых домов Сараева - столицы Боснии - накалены  жарким
утренним солнцем. Улицы города запружены  толпами  народа.  Люди  приехали
много миль, чтобы взглянуть на пожилого  эрцгерцога  из  Дома  Габсбургов,
которому  предстояло  однажды  стать  их  императором.  Высокий,   грузный
эрцгерцог не был особенно популярен в огромной Австро-Венгерской  империи,
которой в течение шестидесяти  шести  лет  правил  его  престарелый  дядя,
Франц-Иосиф. Однако, в отличие от своего дяди  и  венского  правительства,
Франц-Фердинанд был достаточно дальновиден и понимал,  что  если  если  не
учесть панславянизм, находивший все больше  сторонников  в  разных  частях
империи она рухнет.
     В  1914  году  Австро-Венгрия  представляла  собой  конгломерат  рас,
провинций и национальностей, разбросанных по Центральной  Европе  и  части
Балкан. Три пятых сорокамиллионного населения империи составляли славяне -
поляки, чехи, словаки, сербы, боснийцы и черногорцы -  однако  правили  ею
австрийцы и мадьяры. Не удивительно, что  большинство  славянских  народов
жаждали вырваться из-под власти Австро-Венгрии.
     Небольшое независимое королевство Сербия, словно магнит,  притягивало
к  себе  взоры  провинций,  населенных  свободолюбивыми  славянами.  Целью
славянских националистов, живших в Сербии, было расчленение  трещавшей  по
швам  Австро-Венгерской  монархии  и   объединение   мятежных   славянских
провинций в великое королевство южных  славян.  Сербия  была  недостаточно
сильна в военном отношении, чтобы освободить эти провинции, однако столица
Сербии, Белград, стала центром подрывной шовинистической  пропаганды.  Там
же возникла штаб  квартира  тайной  террористической  организации  "Черная
рука", цель которой было разрушение австро-венгерской монархии  с  помощью
взрывов и терактов.
     Венское правительство чрезвычайно  опасалось  деструктивного  влияния
Сербии. Начальник генерального штаба австро-венгерской  армии  фельдмаршал
Конрад фон Гетцендорф назвал Сербию  "опасной  гадючкой".  Много  лет  фон
Гетцендорф с нетерпением ждал приказа, чтобы устранить сербскую угрозу. Но
в 1914 году императору Францу-Иосифу было восемьдесят четыре года. Трон он
занял в 1848 году, годы его правления были ознаменованы  трагедиями.  Брат
его, Масимилиан, ставший  императором  Мексики,  был  расстрелян  в  горах
мексиканцами. Его единственный сын крон-принц Рудольф, застрелился  вместе
со своей возлюбленной в Майерлинге. Супруга, императрица  Елизавета,  пала
от ножа убийцы. Племянник и  наследник  австрийского  престола,  эрцгерцог
Франц-Фердинанд, нарушив волю императора, вступил в морганический  брак  с
графиней Софьей Хотек. Прежде чем назначить эрцгерцога  своим  приемником,
Франц-Иосиф поставил условием лишить права наследования престола детей  от
брака Франца-Фердинанда с Софьей. Во время торжественных церемоний супруга
наследника престола  должна  была  следовать  за  третьестепенными  дамами
королевской крови и сидеть в самом  дальнем  конце  императорского  стола.
Унижения, которым она подвергалась, были невыносимыми; эрцгерцог устраивал
скандалы, но Франц-Иосиф был непреклонен.  Старик  надеялся  покинуть  сей
мир, не теряя императорского достоинства и сохранив державу в целостности.
     Занятый собственной супругой, Франц-Фердинанд избегал Двора, но,  тем
не менее, понимал, что император  не  вечен.  Трезвый  политик,  эрцгерцог
отдавал себе отчет  в  том,  что  пассивность  до  добра  не  доведет.  Он
намеревался умиротворить славян, допустив их к  участию  в  правительстве.
Двойственная монархия со временем со временем должна была  превратиться  в
тройственную с тем, чтобы, помимо австрийцев и венгров,  в  управлении  ею
участвовали  и  славяне.  На  эрцгерцога  ополчились  все.  Австрийские  и
венгерские министры не желали делиться  властью;  славянские  националисты
опасались, что, в случае успеха  планов  эрцгерцога,  не  осуществится  их
мечта  о  создании  югославянского  королевства.  Но  Франц-Фердинанд   не
отступал от своей идеи. Приехав наблюдать маневры австро-венгерской  армии
в горах Боснии, эрцгерцог решил прибыть с официальным  визитом  в  столицу
провинции, Сараево. Чтобы подчеркнуть свое расположение к местным жителям,
он привез с собой супругу, мать его трех лишенных наследства детей.  Кроме
того, он потребовал убрать войска, обычно выстраивавшиеся  вдоль  улиц  во
время такого рода визитов. Было оставлено лишь полторы сотни  полицейских,
так что приблизиться к наследнику престола мог любой.
     В тот  день  Франц-Фердинанд  облачился  в  зеленый  фельдмаршальский
мундир, надел треуголку с развевающимися перьями. Когда  кортеж  из  шести
машин въехал в город, эрцгерцог вместе с женой  сидел  на  заднем  сиденье
второго автомобиля. Повсюду  он  видел  улыбающихся  людей,  приветственно
размахивающих руками. Дома были украшены флагами  и  пестрыми  коврами,  в
витринах лавок и окнах домов выставлены его портреты. Франц-Фердинанд  был
чрезвычайно тронут приемом.
     Когда кортеж стал приближаться к ратуше,  шофер  эрцгерцога  заметил,
как из толпы бросили какой-то предмет. Он  нажал  на  акселератор,  машина
рванула вперед, и  вместо  того,  чтобы  упасть  на  колени  Софьи,  бомба
взорвалась под колесами следующего автомобиля. Были  ранены  два  офицера.
Бросивший бомбу молодой серб кинулся через мост, но был схвачен полицией.
     Придя в  здание  ратуши,  бледный  и  взволнованный,  Франц-Фердинанд
сердито воскликнул:
     - К вам приезжают гости, а вы их бомбами встречаете!
     Собралось экстренное совещание. Один из свитских  офицеров  предложил
местным властям организовать охрану эрцгерцога, на что губернатор  ядовито
ответил: "Неужели вы полагаете, что Сараево кишит убийцами?"  Решено  было
уезжать из города по другой дороге. Но водитель головной машины забылся, и
последовал ранее разработанным маршрутом. Шофер автомобиля  эрцгерцога  не
сразу заметил ошибку. Он тоже повернул, было,  следом  за  остальными,  но
кто-то из офицеров воскликнул: "Не туда, болван!" Водитель  притормозил  и
стал переключать передачу в каких-то полутора метрах  от  толпы  зевак.  В
этот момент вперед шагнул стройный девятнадцатилетний юноша и,  прицелясь,
дважды выстрелил. Софи упала мужу на грудь. Франц-Фердинанд сидел все  так
же прямо, и сначала никто не заметил, что он ранен.  Губернатор,  сидевший
впереди,  услышал  его  слова:  "Софи!  Софи!  Не  умирай!  Ради   детей!"
Франц-Фердинанд поник, из горла, заливая мундир, хлынула кровь. Первой  от
пули в живот  скончалась  морганическая  супруга  эрцгерцога,  которой  не
суждено было стать никогда императрицей. Через четверть часа,  в  комнате,
где кельнеры охлаждали шампанское, рядом с банкетным залом, через четверть
часа умер и эрцгерцог. Последнее, что он сказал, было: "Пустяки".
     Убийца, Гаврила Принцип, был уроженец Боснии, серб по национальности.
На суде он заявил, что хотел убить  врага  южных  славян  и  отомстить  за
сербский народ. По его словам, "эрцгерцог был человеком энергичным и, став
императором, осуществил бы идеи и  реформы,  которые  помешали  бы  нашему
делу". Спустя несколько  лет,  после  смерти  Принципа  от  туберкулеза  в
австрийской тюрьме, выплыла напружу истина. Выяснилось, что план покушения
был разработан в Белграде  террористической  организацией  "Черная  рука",
которой руководил сам начальник сербской армейской разведки.
     Выстрел   Гаврилы   Принципа   был   на    руку    австро-венгерскому
правительству. Как же!  Наследник  престола  п