вмешались  дяди,
сплотившиеся вокруг  великого  князя  Сергея  Александровича.  Французское
правительство прислало для украшения бала бесценные гобелены и  серебряную
посуду из Парижа и Версаля, с юга Франции было доставлено сто  тысяч  роз.
Дяди императора настояли на том, чтобы царь не предавал  особого  значения
катастрофе  и  не  отменял  бала,  чтобы  не  обидеть   французов,   своих
единственных европейских союзников. К сожалению молодой император  уступил
им.
     "Предполагали, что хотя бал будет,  -  вспоминал  С.Ю.Витте,  министр
финансов,  -  ...их  величества  не  приедут...  Но  приехали  государь  и
императрица; открылся бал... первый контрданс государь танцевал с графиней
Монтебелло... Впрочем, государь вскоре с этого  бала  удалился".  Праздник
получился невеселый. "Императрица казалась удрученной, веки ее  покраснели
от слез", -  докладывал  королеве  Виктории  британский  посол.  Александр
Извольский, впоследствии ставший русским министром иностранных дел, писал:
"Могу засвидетельствовать, что Николай  II  был  опечален  происшедшим,  и
первым его движением было приказать прекратить празднества и  удалиться  в
один из монастырей в  окрестностях  Москвы,  чтобы  дать  ясное  выражение
своего горя...  Но  некоторые...  указывали,  что  это  произведет  дурное
впечатление на иностранных представителей, собравшихся в Москву".
     На следующий день государь и государыня присутствовали на панихиде  о
погибших в катастрофе, посетили несколько  больниц,  где  лежали  раненые.
Император распорядился, чтобы погибшие были  похоронены  за  его  счет,  в
отдельных гробах, а не в братской могиле, как бывало в  подобных  случаях.
Из личной казны царя семьям погибших или пострадавших  было  выплачено  по
тысяче золотых рублей. Но никакие его усилия не смогли изгладить из памяти
это ужасное событие. Многие простолюдины  видели  в  случившимся  недоброе
предзнаменование. Что касается интеллигентствующих и  злобствующих  кругов
русского  общества,   о   тех   и   говорить   нечего.   Они   постарались
воспользоваться этим случаем, чтобы представить государя и его "немку" как
людей ограниченных и черствых.
     После  коронации  царю  и  императрице   полагалось   отправиться   в
путешествие, нанося государственные визиты  и  частные  визиты  вежливости
представителям царствующих домов. Летом 1896 года царь и царица поехали  в
Вену  навестить  престарелого  императора  Австро-Венгрии   Франца-Иосифа,
посетили кайзера Вильгельма в Бреслау и провели десять  спокойных  дней  в
Копенгагене в гостях у родителей вдовствующей императрицы Марии Федоровны,
датского короля Христиана IX и королевы Луизы. Взяв с собой десятимесячную
Ольгу, в сентябре императорская чета  отплыла  в  Англию,  чтобы  повидать
королеву Викторию.
     Королева находилась в это время в  горах  Шотландии,  в  огромном,  с
башнями,  замке  Балморал.  Под  проливным   дождем   императорская   яхта
"Штандарт" встала на якорь на рейде Лейта, и дядя Берти - принц Уэльский -
поднялся на борт судна, чтобы предложить свои услуги в качестве проводника
в путешествии по диким горам Абердина. Промокнув до нитки, поскольку ехали
в открытых экипажах, под вечер путешественники  добрались  до  королевской
резиденции  в  сопровождении  шотландских  гвардейцев.  Королева  Виктория
встретила их на ступенях замка, в окружении семейства и свиты.
     Вне себя от радости после долгой разлуки,  бабушка  и  внучка  сидели
часами рядом, играя с девочкой.
     В письме, датированным 13  сентября  1896  года,  государь,  которого
оставили  на  попечение  дяди  Берти,  сообщал  императрице  матери:  "Она
[королева] опять удивительно добра к нам и любезна и страшно рада  увидеть
Аликс и дочку!.. [Дядюшки] считают своим  долгом  увозить  меня  со  всеми
господами на целый день на охоту, - жаловался он  родительнице.  -  Погода
стоит пакостная, каждый день льет, дует ветер и совсем холодно,  и,  кроме
того, мне не везет, я до сих пор не убил ни одного оленя... Я так рад, что
Georgie, по крайней мере, бывает на охотах, хоть с ним можно  переговорить
о прежнем".
     Из Шотландии императорская чета направилась в Портсмут, а  оттуда  во
Францию. В отличие от поездки  в  Англию,  представлявшей  собой  отдых  в
семейном кругу, визит во Францию явился событием  огромного  значения  для
обеих держав. Вопреки различиям в их политических системах, крупнейшая  из
европейских  республик  и  абсолютная  монархия,  для   достижения   своих
дипломатических целей, стали военными союзниками.  Начиная  с  1870  года,
когда Франция, проигравшая франко-прусскую войну, лишилась своих восточных
провинций - Эльзаса и Лотарингии, французские  государственные  деятели  и
военачальники мечтали о реванше с помощью неисчислимого воинства  русского
царя. Со своей стороны,  царю  Александру  III  нужен  был  союз,  который
нейтрализовал   бы   гигантскую   военную   мощь    Германской    империи,
образовавшейся у западных рубежей России. Франция была готова предоставить
крупные займы, необходимые русскому императору для реорганизации  армии  и
строительства железных дорог. 1888 и 1889 гг. России под невысокий процент
был предоставлен первый из этих займов. В 1891 году в Кронштадт  пришли  с
визитом французские корабли, и всероссийский самодержец,  обнажив  голову,
слушал  "Марсельезу".  Прежде  исполнение  этого  революционного  гимна  в
российских владениях считалось уголовно наказуемым преступлением.  В  1893
году русская эскадра посетила  Тулон,  а  в  1894  году,  когда  скончался
Александр III, и трон занял его сын, Россия и Франция заключили договор  о
союзничестве. Раймон Пуанкаре, президент Франции, во время первой  мировой
войны, отмечал в своих "Мемуарах": "Те из нас, кто возмужал к  1890  году,
не могут не вспомнить без  особого  чувства  то  потрясающее  впечатление,
которое произвело на нас миролюбие Александра III".
     Николай II был первым русским царем, который  посетил  Францию  после
образования между двумя странами дружественного  согласия,  и  французское
правительство  оказало  императору  всяческие  почести.  Поскольку   стоял
поздний сентябрь, парижским плотникам было приказано  для  вящего  эффекта
украсить знаменитые каштаны искусственными цветами. Через каждые  двадцать
метров по пути следования царя,  чтобы  охладить  пыл  революционеров  или
анархистов, которым вздумалось бы  совершить  на  него  покушение,  стояли
полицейские. Навстречу русскому императору, отплывшему из Англии, в Ламанш
вышли французские корабли.
     Едва на Больших бульварах Парижа появилась коляска Николая II, жители
столицы взорвались громкой, долго не смолкающей овацией. Завидев  русского
царя и императрицу, огромные  толпы  восторженно  размахивали  платками  и
выкрикивали приветствия. Когда подъехала вторая карета, в  которой  сидела
крохотная Ольга с кормилицей, послышались восторженные возгласы: "Vive  le
bebe!  Vive  la  Grande  Duchesse!"  и  даже  "Vive  la  nounou!".   [("Да
здравствует дитя!", "Да здравствует  великая  княгиня!",  "Да  здравствует
кормилица!")] Николай  Александрович  был  растроган.  "Могу  сравнить  ее
[встречу  в  Париже]  только  со  въездом  в  Москву   [для   коронации]".
Царственные  гости  посетили  Собор  Парижской  Богоматери,   Сент-Шапель,
Пантеон и Лувр.  Во  дворце  Инвалидов  они  осмотрели  могилу  Наполеона,
некогда вторгшегося со своими войсками в Россию. В присутствии  государыни
Александры Федоровны, стоявшей рядом в голубом атласном платье, Николай II
уложил закладной камень моста Александра III  через  Сену.  В  Версальском
дворце императрице, которой предстояло провести  там  вечер,  предоставили
покои Марии Антуанетты.
     Визит царской четы во Францию завершился величественным парадом войск
на берегу Марны. В лейб-казачьем мундире, на своей золотисто-гнедой лошади
Николай II смотрел на проходящие мимо него французские войска численностью
семьдесят тысяч человек. Это  были  альпийские  стрелки,  зуавы,  спаги  -
всадники в развевающихся бурнусах -  и  полки  регулярной  пехоты  в  алых
шароварах. "Под конец парада,  -  по  словам  государя,  -  вся  кавалерия
произвела отличную атаку на трибуны". К вокзалу он ехал по  дороге,  вдоль
которой  выстроились  батальоны  французской  пехоты.  Из   сотен   глоток
вырывалось дружное: "Vive Iemрereur!" [(Да здравствует император!"(фр.))]
     В восторге от оказанного им во Франции приема государь и  императрица
нехотя отправились домой. "На границу мы приехали в 11 час. веч., -  писал
родительнице государь. - Мы в последний раз услышали наш гимн. После этого
уже пошли немецкие каски, и  противно  стало  смотреть  в  окно.  Там,  во
Франции, на каждой станции слышалось "ура!" и видны были добрые и  веселые
лица, а тут все было черно, темно и скучно!.. Хорошо еще,  что  пора  было
спать, днем было бы гораздо грустнее".
     Николаю II никогда не забыть этого взрыва чувств, проявленных к  нему
французами - штатскими и военными - во время первого его визита в Францию.
Со временем эти теплые воспоминания, укоренившиеся  в  рассудке  и  сердце
молодого государя, сослужат Франции добрую службу.



                               6. НОВЫЙ ЦАРЬ

     Вернувшись домой, государь с головой погрузился  в  работу,  "которой
боялся всю жизнь". Перед ним лежала гора бумаг,  которая  росла  с  каждым
днем. Он внимательно изучал документы, писал на полях  пометы,  подписывал
рескрипты, приказы о представлении тех или иных лиц к очередному чину  или
ордену. Не успев набраться опыта, поначалу советовался с родительницей. "Я
рассмотрел  все  дела,  прошения  и  т.д.,  которые  ты  мне  прислала,  -
добросовестно докладывал молодой царь. Через две недели  императрица  мать
ответила сыну: "Жаль, что приходится посылать тебе такую  уйму  бумаг,  но
так бывает всегда в начале лета, когда министры уходят в отпуск".
     Однако император не всегда следовал  рекомендациям  Марии  Федоровны.
Когда  та  обратилась   с   просьбой   к   сыну   выдать   одной   княгине
вспомоществование из казны в миллион рублей, Николай Александрович  строго
отчитал августейшую родительницу. В письме от  13  августа  1895  года  он
указал: "Я должен поговорить с Тобой, Милая Мама, о скучных  вещах...  Что
касается прошения или желания княгини Лопух.Дем. о прощении им долга и еще
ссуде из банка 1 миллиона, то я по совести должен сказать, что обе просьбы
ее  удовлетворить  невозможно.  Я  хотел  бы  видеть,  осмелилась  бы  она
заикнуться об этом Папа, - во всяком случае, я слышу тот ответ, который Он
бы дал ей. Самое большое облегчение,  которое  ей  можно  оказать,  ...это
простить долг, но после этого подарить ей миллион  -  это  сумасшествие...
Хороши были бы порядки в  Государственном  Казначействе,  если  бы  я,  за
спиной Витте (он теперь в отпуску) отдавал бы тому  миллион,  этой  два  и
т.д.? Таким способом все то, что было накоплено и что составляет  одну  из
самых блестящих страниц  истории  царствования  дорогого  Папа,  а  именно
финансы, будут уничтожены в весьма немного лет".
     Гораздо более сложную проблему для государя представляли его  дяди  -
четыре брата покойного императора Александра III. Великий  князь  Владимир
Александрович, самый старший  из  них  -  охотник,  гурман  и  покровитель
изящных искусств - командовал императорской  гвардией  и  был  президентом
Академии  художеств.  Алексей  Александрович,  обладавший  большим  личным
обаянием и огромным животом, являвшийся одновременно  главным  начальником
флота  и  морского  ведомства,  был  бонвиваном  международного  масштаба,
любившим тяжелые  корабли  и  покладистых  женщин.  Сергей  Александрович,
реакционный московский генерал-губернатор, был  человеком  ограниченным  и
деспотичным. Из опасения, что книга  вызовет  нездоровое  любопытство  или
слишком сильные переживания он запретил своей жене читать "Анну Каренину".
Лишь  Павел  Александрович,  который  был  всего  на  восемь  лет   старше
императора, не доставлял ему никаких хлопот.
     "Николай II провел первые десять лет  своего  царствования,  сидя  за
громадным письменным столом в своем кабинете и слушая с  чувством,  скорее
всего приближающимся к ужасу, советы и указания своих дядей,  -  вспоминал
впоследствии великий князь Александр Михайлович. -  Он  боялся  оставаться
наедине с ними. В присутствии посторонних его мнение принималось дядями за
приказание, но стоило племяннику и дядям остаться  с  глазу  на  глаз,  их
старшинство давало  себя  чувствовать...  Они  всегда  чего-то  требовали.
Николай   Николаевич   воображал   себя   великим   полководцем,   Алексей
Александрович повелевал морями, Сергей Александрович хотел  бы  превратить
Московское  генерал-губернаторство   в   собственную   вотчину,   Владимир
Александрович стоял на страже  искусств.  Все  они  имели,  каждый  своих,
любимцев среди генералов и адмиралов,  которых  надо  было  производить  и
повышать вне очереди, своих балерин, которые желали бы  устроить  "русский
сезон" в Париже, своих  удивительных  миссионеров,  жаждущих  спасти  душу
Императора,  своих  чудодейственных  медиков,  просящих  аудиенции,  своих
ясновидящих старцев, посланных свыше... и т.д.".
     Не удивительно, что дяди оказывали на царя  огромное  влияние:  в  ту
пору, когда их неопытный  двадцатишестилетний  племянник  неожиданно  стал
императором, все это были энергичные, сравнительно молодые люди. Когда  он
ездил  в  Дармштадт,  чтобы  сделать  предложение  Аликс,  трое   из   них
сопровождали цесаревича. Это они настояли  на  том,  чтобы  бракосочетание
состоялось в торжественной  обстановке  в  С.-Петербурге,  а  не  в  узком
семейном кругу в Ливадии. Это они, после коронации и ходынской катастрофы,
заставили царя отправиться на бал во французское  посольство.  Их  влияние
продолжалось долгие годы. И лишь пройдя горнило  русско-японской  войны  и
революции 1905 года, император, которому исполнилось  уже  тридцать  шесть
лет, стал не столь подвержен влиянию своих дядей.
     Будучи российским императором, Николай II стал главой дома Романовых,
в распоряжении которого оказалось огромное состояние.  Как  писал  великий
князь Александр Михайлович, "Личные доходы императора Николая II слагались
из  следующих  трех  источников:  1)  ежегодные  ассигнования  из  средств
Государственного Казначейства на содержание императорской семьи. Эта сумма
достигала 11 миллионов рублей; 2) доходы от удельных земель; 3) проценты с
капиталов, хранившихся за границей в английских  и  германских  банках.  В
удельные имения входили сотни тысяч десятин земли,  виноградников,  охоты,
промыслы, рудники, фруктовые  сады  и  пр.,  приобретенные...  прозорливой
Екатериной II. В 1914 году стоимость романовских земель оценивалось  в  50
миллионов долларов... "Мертвый капитал" императорской семьи  оценивался  в
сумме 160 миллионов рублей (80 млн. долларов),  соответствующей  стоимости
драгоценностей Романовых, приобретенных за триста лет  их  царствования...
наряду  со  знаменитой  Большой  императорской   короной,   она   включала
знаменитый бриллиант Орлова в 194 1/2 карат  весом,  вделанный  в  скипетр
"Горную луну" - нешлифованный бриллиант около  120  карат  -  и  "Полярную
Звезду" - превосходный бледно-красный рубин 40 карат весом.
     Несмотря на  эти  богатства,  личная  казна  царя  часто  оказывалась
пустой... Как это не  покажется  маловероятным,  Самодержец  Всероссийский
испытывал материальные затруднения... каждый год задолго до конца сметного
периода... Государь говорил: "Мы должны жить очень скромно  последние  два
месяца".  Надо  было  содержать  семь  дворцов:   Зимний   и   Аничков   в
С.-Петербурге; Александровский  и  Екатерининский  Царском  Селе,  Большой
дворец в Петергофе. Содержание Гатчинского и Большого Кремлевского  дворца
в Москве требовало также больших расходов.
     Трем  тысячам  дворцовых  служащих  нужно  было  платить  ежемесячное
жалованье, давая стол, обмундирование, а вышедшим  в  отставку  -  пенсии.
Гофмаршал, церемониймейстеры,  егеря,  скороходы,  гоф-  и  камер-фурьеры,
кучера, конюхи, метрд'отели, шоферы, повара, камер-лакеи, камеристки и пр.
- все они ожидали два раза в год подарков от Царской семьи: на Рождество и
в день тезоименитства Государя. Таким образом,  ежегодно  тратилось  целое
состояние на золотые часы с императорским вензелем из бриллиантов, золотые
портсигары, брошки, кольца и другие драгоценные подарки.
     Затем шли императорские театры: три в Петербурге и  два  в  Москве...
Императорский балет, в котором были заняты 153 балерины и  73  танцовщика,
не являлся доходным, и все пять императорских  театров  приносили  убытки,
покрываемые  из  средств  министерства  двора  и  уделов.   На   искусство
Императорской семье надо было ежегодно расходовать 2  миллиона  рублей.  В
1905 г. к ним прибавилась еще и балетная труппа (Дягилева)... Такую  же...
поддержку требовала императорская Академия художеств...  Далее  шла  самая
разнообразная   благотворительность,   ложившаяся   на   личные   средства
Государя", - отмечал великий князь.
     Даже учащиеся балетной  школы,  которые  носили  синие  костюмчики  с
серебряными лирами на воротниках и учились  выполнять  прыжки  и  антраша,
находились на попечении царя. Существовали царские поезда и яхты.
     Ко всему, каждый  член  императорской  фамилии  получал  от  государя
содержание. Каждому великому князю ежегодно выплачивалось 200 000  рублей,
а каждая великая княжна получала в  качестве  приданного  миллион  рублей.
Кроме того, из царской  казны  выплачивались  суммы  на  благотворительные
цели:  на  содержание  бесчисленного  числа  больниц,  детских  приютов  и
интернатов для  слепых.  Ежегодно  в  императорскую  канцелярию  приходили
потоки прошений о вспомоществовании, многие из  них  удовлетворялись.  [(В
вышедшей в 1990 г. в Лениздате книжке приводится клеветническое измышление
одного из идейных однодельцев юровских, войковых и ермаковых: "Царь  скупо
и редко жертвовал из своих личных  средств  во  время  народных  бедствий,
ничего  не   создавая   для   просвещения   народа..."   Это   утверждение
опровергается сведениями, приводимым  Витте  в  своих  "Воспоминаниях",  а
также  в  книге  великого  князя  Александра  Михайловича:  "Выросши...  в
сознавании своих обязанностей по отношению к России, Царь,  ни  минуты  не
колебаясь,  пожертвовал  во  время  войны  все   200   миллионов   рублей,
хранившихся в Английском банке, на нужды раненых и увечных и их семей,  но
никто не мог убедить его взять для себя в мирное время хотя бы  копейку...
Еще в бытность Наследником Цесаревичем Император  Николай  II  получил  от
своей прабабушки наследство в 4 миллиона рублей. Государь  решил  отложить
эти   деньги...   и   употребить   доходы   от   капитала...   на    нужды
благотворительности. Однако весь этот капитал был израсходован  через  три
года... После лета 1915 г. ни в Английском банке, ни в других  заграничных
банках на  текущем  счету  Государя  Императора  не  оставалось  ни  одной
копейки. Двадцать миллионов стерлингов царских денег,  которые  со  времен
царствования Императора  Александра  II  (1856-81)  держали  в  Лондонском
банке, были истрачены Николаем II на  содержание  госпиталей  и  различных
иных благотворительных учреждений, находившихся во время  последней  войны
под личным покровительством Царской  семьи.  Факт  этот  не  был  известен
широкой публике по той... причине, что  не  в  правилах...  Государя  было
сообщать во всеобщее услышание о своих добрых  делах.  Если  бы  Император
Николай II продолжал царствовать, то к  концу  Великой  войны  у  него  не
осталось бы никаких личных средств".)]
     Управляя страной и фамилией,  Николай  II  опирался  на  отцовский  и
исторический опыт. Даже в мелочах государь стремился быть русским. Работая
за письменным столом,  надевал  простую  крестьянскую  рубаху,  просторные