ется  у  меня  доказательно сказать, как  у  Анастасии.  -- Старик
вздохнул и добавил -- Можно, я показать попробую?
     -- Что показать?
     -- Сейчас попробую, хоть  на время, уничтожить иллюзорный, не живой
образ. Душу девушки освободить. Ты наблюдай внимательно.
     -- Попробуйте.
     Курящая девушка  что-то  резкое  надменно выговаривала  своей  подруге.
Старик внимательно и напряженно  наблюдал за ними.  И когда девушка отрывала
взгляд от подруги, задерживала его  на ком-то из проходящих,  глаза  старика
следовали за ее взглядом. Потом он встал, жестом пригласил меня следовать за
ним и направился к девушкам.  Я пошел за ним. Старик остановился в полуметре
от  девушек  и  стал  пристально смотреть на  курящую.  Она повернула в  его
сторону  голову,   выпустила   в  лицо  старику  сигаретный  дым  и  сказала
раздраженно:
     -- Тебе чего надо, дед? Попрошайничаешь, что ли?
     Старик выдержал паузу, наверное, приходя  в себя от окутавшего его лицо
дыма, и произнес ласковым спокойным тоном:
     -- Возьми,  доченька,  сигарету  в правую ручку. Надо правой ручкой
стараться держать.
     И  девушка  послушно  взяла  сигарету в  правую  руку.  Но не это  было
главным. Ее  лицо вдруг  сделалось совершенно другим.  Исчезла  надменность.
Вообще все  изменилось в девушке: и лицо, и поза. И  уже совсем другим тоном
она произнесла:
     -- Я буду стараться, дедушка.
     -- Родить тебе надобно, доченька.
     -- Мне трудно будет одной.
     -- Он  придет к  тебе. Ты иди и  думай о  своей ручке,  о ребеночке
думай своем, и он придет. Иди, доченька, спешить тебе нужно.
     --  Я  пойду.  --  Девушка  сделала  несколько   шагов,   потом
остановилась и,  обращаясь  к своей  подружке, спокойным,  а не, как раньше,
раздраженным голосом позвала ее, оторопевшую:
     -- Пойдем, Танечка, со мной.
     Они ушли.
     -- Ну  надо же! Да  вы так любую женщину  приручить  можете, --
сказал я, когда мы снова на скамейку сели. -- Здорово. Прямо супергипноз
какой-то. Мистика!
     -- Это не гипноз, Владимир. И мистики здесь нет никакой. Это просто
внимательное отношение к человеку.  Именно  к  человеку,  а не  к образу  --
вымышленному, затмевающему настоящего человека. И человек сразу откликается,
силу обретает, когда именно к нему обращаются, игнорируя образ иллюзорный.
     -- Но  как  вам  удалось  увидеть невидимого  человека  за  видимым
образом?
     --  Это  все  очень  просто.  Уверяю тебя.  Я понаблюдал  немножко.
Девушка  сигарету держала в левой руке. В  сумочке своей что-то искала  тоже
левой рукой. Значит,  левша  она. А если маленький ребенок левой рукой ложку
держит или  еще  что-то делает, родители  стараются объяснить, чтобы  правой
делал. С  родителями  ей  хорошо было. Я  это понял, когда  увидел, как  она
взгляд  свой  задержала  на  проходивших  мимо  мужчине и  женщине,  девочку
маленькую  они за ручки держали.  Я  и сказал ей  фразу,  которую родители в
детстве ей могли говорить. Постарался сказать таким же  тоном и голосом, как
родители ее могли говорить. Когда  она маленькой была, непосредственной, еще
не   закрытой  чужим  образом.  Она,   та   девочка,  настоящий  человек,  и
откликнулась сразу.
     -- А про роды говорили, это к чему?
     --  Так беременная она. Уже  больше месяца беременна. Чужому образу
этот ребенок не нужен. А девочка-Человек очень хочет его. Вот и борются они.
     Теперь девочка-Человек победит!



     Почему никто не видит Бога
     Анастасия говорила мне,  когда я в тайге с ней общался, что  Бога никто
не видит  потому, что Его мысли с большой скоростью и плотностью работают. А
я вот думаю: почему Он не хочет затормозить их, чтобы люди  могли посмотреть
на Него?
     Старик поднял палочку и показал на проезжающего велосипедиста:
     -- Смотри, Владимир. Вращается колесо велосипеда.  В колесе  спицы,
но ты  их не видишь.  Они  есть,  ты это  знаешь,  но  скорость вращения  не
позволяет  тебе  их видеть.  Или по-другому сказать  можно: "Скорость  твоей
мысли,  твоего  зрительного восприятия  не  позволяет тебе  их увидеть. Если
велосипедист поедет медленнее,  ты увидишь спицы колеса смазанными. Если  он
остановится, ты их ясно увидишь, но сам велосипедист упадет. Он не доберется
до цели, ибо прекратил движение,  и все ради чего? Чтобы ты мог увидеть  то,
что они есть? Но что это тебе даст? Что изменится в тебе? Вокруг тебя?
     Ты будешь твердо знать об их существовании.  И всего лишь. Велосипедист
может встать и продолжить свое  движение, но другие тоже захотят увидеть,  и
ради этого ему снова и снова придется падать. И ради чего?
     -- Ну, чтобы взглянуть хоть раз на него.
     --  И что  же ты увидишь?  Ведь  лежащий  на земле велосипедист уже
будет не велосипедист. Тебе придется представлять, что он им был.
     Бог, изменивший  скорость  своей мысли, уже не Бог.  Не  лучше ли  тебе
научиться ускорять свою мысль? Ты, когда с  человеком говоришь, а собеседник
твой  очень медленно соображает,  разве не  раздражает  это  тебя? Разве  не
мучительно приостанавливать скорость своей мысли, подстраиваясь под него?
     -- Да, правильно,  под дурака  если  подстраиваться, самому дураком
нужно стать.
     -- Вот и Богу, чтобы мы его увидели, нужно приостановить свою мысль
до нашего  уровня, стать  таким, как мы. Но и когда Он это делает, присылает
сынов своих. Толпа, взирая на них, говорит: "Ты не  Бог,  не сын  Божий,  ты
самозванец. Или чудо твори, или на кресте распят будешь".
     -- А почему бы  сыну Божьему и не сотворить чуда?..  Ну хотя бы для
того, чтоб отвязались от него неверящие, чтоб на кресте его не распяли.
     -- Чудеса неверящих не убеждают,  а искушают.  И чудеса творящих на
кострах сжигают, крича при этом: "Сжигаем проявленье темных сил!" К тому  же
Богом, посмотри вокруг, чудес содеяно несметное количество. Восходит солнце,
а в ночи луна, букашка на травинке тоже ведь чудна, и дерево...
     Вот  мы  с тобой  под деревом  сидим... Кто  механизм придумать  сможет
совершенней, чем дерево вот это?  Это Его крупицы мысли.  Материализованные,
живые, снующие под нашими ногами, летящие над нами в синеве, поющие для нас,
лучом тепла ласкают тело наше. Они Его, они  вокруг, для нас они. Но  многие
способны не  только  видеть,  но  и  чувствовать,  осознавать?  И  пусть  не
совершенствуя, пусть только пользуясь, но только не коверкать, не уничтожать
чудесные творения живые. А что  Сынов Его  касается,  у них удел один --
словами   повышать  осознанность  людскую,  свою  приостанавливая  мысль,  и
рисковать непонятыми быть.
     -- А вот  Анастасия утверждала: говорить просто слова недостаточно,
чтобы осознанность повысить человека до значимого уровня. Я тоже думаю: слов
множество и  разных человечество произнесло,  а толку что?  Несчастных судеб
вокруг полным-полно, и катастрофа может на Земле случиться.
     -- Все правильно. Когда слова не от Души,  когда  разорваны с Душой
их связывающие нити,  слова пусты, безобразны, безлики. Во внучке, Настеньке
способность  есть не только в слове каждом, но и в звуке буквы каждой образы
творить. Теперь учителя земные, сыны Его, что во плоти сегодня,  такую  силу
обретут, что Дух людской над тьмою воссияет.
     -- Сыны, учителя? Они при чем здесь? Способности ведь только у нее.
     --  Она  раздаст их все  и  раздает уже. Смотри, ведь даже  ты смог
книжку  написать, читатели посыпали на мир стихами, и песни зазвучали новые.
Ты слышал песни новые?
     -- Да, слышал.
     -- Так вот в учителях духовных все  это будет преумножено во  много
раз,  лишь только с книжкою они соприкоснутся. И там,  где  просто  для тебя
слова, они почувствуют и образы живые, и сила будет приумножена у них.
     -- Они  почувствуют, а я?  Что  ж я,  совсем  бесчувственный? Зачем
тогда она со мной, не с ними говорила?
     -- Ты искажать услышанное  не  способен,  и нет в тебе, чего  бы от
себя мог привнести. На чистый лист письмо ясней ложится.  Но и  в тебе мысль
тоже будет ускоряться.
     -- Ладно,  пусть  ускоряется  и  во мне  тоже, чтоб  от  других  не
отставать.  Вообще, похоже, вы все  точно говорите. Вот у  нас в России есть
лидер одной духовной общины, поселенцы общины  своим учителем  его называют,
так он сказал своим последователям: "Читайте книжку про  Анастасию,  она вас
будет зажигать". И многие из последователей его покупали книжку.
     -- Так, значит,  понял он, почувствовал, вот потому помог Анастасии
и тебе. А ты спасибо хоть сказал ему за помощь?
     -- Я с ним не встречался.
     -- Спасибо можно говорить Душой.
     -- Беззвучно, что ли? Кто ж это услышит?
     -- Душою слышащий услышит.
     -- Да тут еще  один  нюанс есть.  Про  книжку он хорошо сказал, про
Анастасию тоже хорошо, а меня назвал не настоящим мужчиной... "Не встретился
Анастасии настоящий мужчина", --  сказал он.  Я  сам  по телевизору  это
слышал, потом в газете читал.
     -- А сам себя ты как считаешь, совершенством?
     -- Ну, совершенством, может быть, и не считаю...
     --  Тогда не стоит обижаться.  Ты стать  стремись  им.  Внучка тебе
поможет. В высоты смогут  те подняться, кого Любовь способна  поднимать.  Не
всем помыслить даже суждено такое. Творящей скорость мысли необычная нужна.
     --  А ваша мысль с  какой скоростью работает? Вам не  мучительно со
мной разговаривать?
     -- У  всех людей,  ведущих такой  образ  жизни,  как  мы,  скорость
мышления значительно превосходит людей технократического мира. Нашу мысль не
тормозят постоянные проблемы одежды, питания и многое другое. Но мне с тобой
не мучительно разговаривать благодаря Любви моей к внучке. Она так захотела.
И я рад хоть что-то для нее сделать.
     -- А у Анастасии какая скорость  мышления,  такая  же,  как у вас и
отца вашего?
     -- У Анастасии она выше.
     -- Насколько? В каком соотношении?  Ну, на то,  что она обдумывает,
скажем, за десять минут, вам сколько минут потребуется?
     --  На  осмысливание того,  что  она  производит  за  секунду,  нам
требуется  несколько  месяцев. Потому  и кажется она  нам  иногда алогичной.
Потому и одинока она совсем. Потому и помочь не можем ей существенно, что не
сразу понимаем  смысла ее  действий. Отец мой совсем разговаривать перестал,
все пытается ее  скорости достичь, чтобы помочь ей. Меня заставляет. Но я не
пытаюсь.  Папа считает,  что это  от лени. А я люблю очень  внучку  и просто
поверил, что она все правильно  делает, выполняю  с удовольствием, если чего
попросит. Вот к тебе приехал.
     -- Но как же тогда Анастасия со мной три дня разговаривала?
     --  Мы  тоже долго думали как. Ведь с ума  можно было сойти. Только
недавно поняли. Разговаривая с тобой, она не приостанавливала свою мысль, а,
наоборот,  еще и ускорила ее. Ускорила  и трансформировала  в образы. Теперь
они, как программы ваши компьютерные, будут раскрываться перед тобой и перед
теми,  кто  книжку  читать  будет.  Раскрываться  и  ускорять  скачкообразно
движение мыслей людских, приближая их  к  Богу. Когда мы это поняли, решили,
что, придумав такое,  она создала новый Закон во Вселенной.  Но теперь ясно,
она просто воспользовалась неведомой ранее возможностью чистой  и  искренней
Любви. Любовь так и осталась загадкой  Творца. Вот и приоткрыла она еще одну
ее великую возможность и силу.
     -- А ее скорость мышления позволяет видеть Бога?
     -- Вряд ли, она ведь и во плоти живет. Бог тоже во плоти, но только
наполовину. И плоть его -- это  все люди Земли. Анастасия, как маленькая
частичка этой  плоти,  иногда схватывает что-то.  Возможно,  иногда достигая
немыслимой  скорости мышления,  она ощущает его больше, чем другие, но такое
происходит с ней в короткие отрезки времени.
     -- И что это ей дает?
     -- Истины, суть бытия, осознанность, которую  постигают мудрецы всю
жизнь, передавая друг  другу  учения и  совершенствуя их, постигаются ею  за
одно мгновение.
     -- И что же, знание лам Востока, мудрость Будды и Христа, йогу  она
знает?
     -- Знает. Знает больше, чем сказано в дошедших до вас трактатах. Но
считает их  недостаточными, раз  нет гармонии  для  всех  на  Земле  сегодня
живущих и продолжается движение к катастрофе.
     Вот и  выстраивает  она  свои немыслимые  комбинации. Говорит:  "Хватит
учить людей наставлениями, хватит искушать их яблоком Адама и Евы. Надо дать
им почувствовать, именно почувствовать  то,  что ощущал Человек  раньше, что
мог Он и кто Он".
     --  Значит,  вы  хотите  сказать,  что  у нее  действительно  может
получиться что-нибудь хорошее сделать для всех людей? Если это так, то когда
это начнется -- хорошее?
     -- Оно уже началось. Пока только маленькие  росточки, но это только
пока.
     -- Где они? Как их увидеть? Почувствовать?
     --  Спроси тех, кто книжку  читает, они в них,  она ведь  у  многих
светлые  чувства  вызывает.  Этого  уже  нельзя  отрицать,  тебе это  многие
подтвердят. Получилось  у нее со  значками. Невероятно, но получилось. А сам
ты, Владимир, подумай, кем ты был и кем ты стал? Это, Владимир, раскрывается
образная программа  в  тебе, и в  людях раскрывается  ее Душа. Мир  начинает
меняться в вас, изменяя образы окружающие. Мы не можем постичь до конца, как
ей  это  удается.  То,  что  лежит  на поверхности  и  явно,  это  еще можно
разобрать. То, что ей помогает осуществлять эту явь, остается загадкой.
     Можно,  конечно,  усиленно  пытаться   разгадать   ее,  но  не  хочется
отвлекаться от прекрасной, зарождающейся яви. Прекрасным рассветом дня нужно
любоваться.  Когда  начинаешь  раскладывать,  почему  происходит  он, вместо
очарования получаешь копания, ни к чему не ведущие, ничего не меняющие.
     -- Надо же,  как  все необычно и сложно.  Я  все  же надеялся,  что
Анастасия  просто  отшельница, только необычно добрая,  красивая  и  наивная
немножко.
     -- Так говорю же  тебе, не надо копаться,  не забивай  себе голову;
если сложно, пусть и остается она для тебя красивой, доброй отшельницей, раз
такой предстала перед  тобой. Другие другое увидят. Тебе  дано то, что дано.
Иного  твое  сознание и  не  вместит пока, и это  хорошо.  Постарайся просто
любоваться рассветом, если сможешь. Это главное из всего.



     Рассвет в России
     Для всех в России рассвет начнется, когда материально жить каждый будет
лучше. Экономика в целом поправится, и каждого  в отдельности достаток будет
больше.
     --  Все  окружающее  материальное  зависимо от  Духа и осознанности
Человека.
     --  Пусть  даже так. Да толку-то от философий  мудрых,  когда  есть
хочется или одежды нет.
     --  Осмыслить нужно, отчего все это  происходит. Каждому осмыслить.
Самому.  И не  искать виновных вне себя. Лишь  изменения в себе  изменят все
вокруг,  достаток в том числе.  Согласен я с тобой, не сразу все поверить  в
это смогут люди. Но ведь  Анастасия  и сказала: "Без нравоучений  надо. Надо
просто   людям  показать".  И  показала.   Тебе   теперь   исполнить   нужно
предначертанное  ею.  Тогда  через  три  года  большие, маленькие,  забытые,
заброшенные поселения Сибири, где старики одни, к которым не стремятся  дети
в гости, богаче станут, и  во много раз. В них жизнь  ключом забьет и многие
вернутся дети. И дальше  многое  еще она преподнесет. Раскроет тайны многие,
вернет  Первоистоков  знанья и  способности людей.  Россия будет  богатейшею
страною.  И  сделает она так  для  того,  чтоб  доказать: духовность, знание
Первоистоков значимее, чем  технократии потуги. С России новая взойдет  заря
над всей Землею.
     -- И что ж я должен сделать, чтоб было так?
     --  Ты  тайну первую раскрой, тебе поведанную внучкой. Ты  в книжке
расскажи, как масло нужно получать  целительное из ореха Кедра. И ничего  не
утаи.
     Во мне  так  все вдруг  возмутилось внутри,  что  даже в горле  дыхание
перехватило. Я сидеть не мог. Вскочил.
     -- С чего?  С  чего вдруг я должен это делать? Для всех. Бесплатно.
Любой нормальный человек меня за идиота посчитает.
     Я  экспедицию сформировал,  вложил в  нее последнее,  что  было. Теперь
фирма разорена. Просила  книжку  написать Анастасия, я  написал. И квиты  мы
теперь. Стремленья ваши, философия не очень-то понятны мне. Я просто излагаю
их, раз так пообещал Анастасии. А вот про масло все мне ясно. За него --
теперь я знаю  --  сколько можно получить. Технологию по маслу никому  я
отдавать  не  буду.  Немного  денег  соберу  от  книжек  и  сам   начну  его
производить.  Мне  надо  все  восстановить.  И  теплоход вернуть,  и  фирму.
Компьютер Нотэ-Бук купить, чтоб следующую книжку набирать.
     У  меня  дома нет теперь. Жить негде. Хочу  купить  передвижной  прицеп
жилой. А как разбогатею, памятник хочу поставить офицерам российским,  живым
еще, но со смертельно раненной Душою. Душу их бездушием своим мы разрывали в
разные  времена,  над  честью и  совестью их надругались  люди.  Те люди, за
которых в бой шли офицеры всех времен.
     Пока вы там, в лесу, спокойненько сидите, тут люди гибнут. Кругом полно
"духовных" разных. Все только о духовном говорят,  а делать хоть чего-нибудь
не очень-то хотят.  Вот я и  сделаю хоть что-нибудь.  А  тут отдай за просто
так! Всем! Нет, дудки!
     --  Так  определила же  Анастасия и тебе доход.  Я знаю  -- три
процента от продажи масла.
     -- Да  что мне эти  несчастные три процента,  когда  за масло можно
триста  получать! Я теперь  цены  знаю  мировые. А продают  его во много раз
слабее по  целебности. Я  проверял. Они не знают, как правильно его  добыть.
Теперь я  знаю лишь один. Все подтвердилось, что она сказала. Нет в  мире по
целебности аналогов ему, но только  если  правильно все сделать.  Да и наука
тоже  подтверждает. Паллас сказал, что оно молодость способно  возвращать. И
все  теперь  отдай  за  просто  так.  Вот дурака  нашли.  Я столько  перерыл
литературы,  в архивы посылал  людей,  чтоб подтвердили, что она сказала.  И
подтвердили. На это тоже уйма средств ушла.
     --  Все проверял, а сразу поверить  Анастасии ты не смог.  Потратил
деньги, время потерял из-за неверья.
     -- Да, проверял. Так, значит, надо было. Но теперь не буду дураком.
"Заря для  всех", ну надо  же  -- "заря",  а я в  заре  так  и  останусь
дураком. Я книжку написал. Все, как она просила. Я помню, как  твердила она:
"Ты ничего не скрывай -- ни плохого, ни хорошего. Смири гордыню свою. Не
бойся быть смешным, непонятым". Я не скрывал. А получилось что?
     Я выгляжу  в ней полным идиотом. Об этом и в  глаза  мне  говорят.  Что
бездуховен я, что  многого  не понимаю. И бескультурен, груб. И даже девочка
тринадцати лет из  Коломны  написала в письме: нельзя, мол, так.  А  женщина
одна из Перми приехала, так прямо у порога и сказала: "Хочу взглянуть, что в
нем  нашла Анастасия".  "Ничего не скрывай  -- ни хорошего, ни  плохого.
Смири гордыню свою. Не  бойся быть смешным, непонятым".  Все знала ведь она!
Сама хорошей получилась в книжке --  так люди говорят, -- а я каким?
И  все  из-за нее.  Да если б не  ребенок, за дела  такие и  схлопотать  она
могла...  Подумать только! Я  искренне,  как и просила, все писал,  и мне же
говорят: "Бесчувственный и трус". Конечно же, я  полный  идиот,  устроил сам
себе такое.  Послушался ее. Сам про себя такое написал, теперь мне от позора
не отмыться до  конца дней своих. И после, как умру, все надо  мной смеяться
будут.  Живучей  эта книжка  оказалась.  Меня  переживет!  И  даже если  сам
печатать  перестану, так  толку  что?  Подпольно  уже  штампуют  тиражи.  На
ксероксах пытаются размножить.
     И  вдруг  осекся я, взглянув на  старика. Из глаз его катилась медленно
слезинка. Я рядом сел. Он молча вниз смотрел, потом заговорил:
     --  Пойми,  Владимир,  внучка Настенька  предвидеть много может.  И
ничего себе она не пожелала. Ни славы, ни дохода. Часть славы на себя взяла,
опасности  подверглась,  но тебя  спасла. И  то, что  выглядишь ты в  книжке
таким,  как есть, ее заслуга. Это точно. Но не унизить этим,  а