этом  чувствами. Из
этого  и  следует, что сначала рождается не  комбинация из  букв и звуков, а
чувства, нарисованные его воображением. У того, кто будет  читать, возникают
примерно  такие  же чувства, и они запоминаются надолго. Ты можешь вспомнить
какие-нибудь образы, ситуации из прочитанных тобой книг?
     --  Могу, -- подумав,  ответил  я. Вспомнился почему-то  "Герой  нашего
времени" Лермонтова, и я стал рассказывать Анастасии. Она прервала меня:
     -- Вот видишь, ты  можешь обрисовать героев этой книги, рассказать, что
чувствовали они, а  с  того  момента,  как ты прочитал  ее,  времени  прошло
немало.  А вот если бы я  попросила  рассказать, в какой  последовательности
расставлены в ней тридцать три буквы, какие выстроены из  них комбинации, ты
смог бы это воспроизвести?
     -- Нет. Это невозможно.
     --  Это  действительно очень трудно. Значит,  чувства  одного  человека
передались  другому человеку  с помощью всевозможных комбинаций из  тридцати
трех  букв. Ты смотрел на эти комбинации  и тут  же забыл, а чувства, образы
остались  и   запомнились  надолго...  Вот   и  получается.  Если   душевные
чувствования  напрямую  связать  с   этими  значками,  не  думать  о  всяких
условностях,  душа заставит  эти  значки стать  в  такой последовательности,
чередуя  комбинации  из  них, что читающий,  впоследствии, почувствует  душу
писавшего. И если в душе писавшего...
     --   Подожди,  Анастасия.   Скажи  проще,   понятнее,  конкретнее,   на
каком-нибудь примере покажи про обучения языкам. Писателем меня потом будешь
делать, рассказывай, кто и как тебя учил понимать разные языки?
     -- Прадедушка, -- ответила Анастасия.
     -- Расскажи на примере, -- просил я, желая понять все быстро.
     --  Хорошо, но  ты  не волнуйся, я все равно найду способ,  чтобы  тебе
понятно было, и, если для тебя это  так  важно, я попробую научить тебя тоже
всем языкам, это же просто.
     -- Для нас это невероятно, Анастасия, поэтому постарайся  объяснить.  И
скажи, за какой отрезок времени ты могла бы меня научить?
     Она задумалась, глядя на меня, и потом сказала:
     --  Память  у  тебя  уже  неважная,  проблемы бытовые...  на тебя много
времени потребуется.
     -- Сколько? -- не терпелось мне услышать ответ.
     -- Для бытового понимания, типа "здравствуй", "до свидания"  думаю, что
не менее четырех, а может, и шести месяцев, -- ответила Анастасия.
     -- Все, Анастасия, рассказывай как это делал прадед.
     -- Он играл со мной.
     -- Как играл, рассказывай.
     --  Так  ты  успокойся,  ну, расслабься.  Никак не  могу понять, что ты
волнуешься?
     И она продолжала спокойно:
     -- Прадедушка играл со мной,  как  бы  шутил.  Когда он приходил ко мне
один,  без дедушки,  всегда подойдет, поклонится до  пояса, протянет руку, я
ему свою. Он  мне руку сначала  пожмет,  потом на колено встанет, поцелует и
говорит: "Здравствуй, Анастасия". Однажды он пришел, все сделал, как всегда,
и  глаза,  как всегда,  смотрят  на  меня  ласково, а губы  говорят какую-то
абракадабру.  Я  смотрю  на него удивленно, а  он  снова  уже  что-то другое
говорит,  совсем  бессвязное. Я  не  выдержала и спрашиваю:  "Ты, дедулечка,
забыл,  что  сказать  надо?"  -- "Забыл"  --  ответил  прадедушка. потом
прадедушка  отошел от  меня на несколько  шагов,  подумал о  чем  то и снова
подходит, руку протягивает,  я свою ему. Он на колено опускается, целует мне
руку. Взгляд ласковый, губы  шевелятся, но  вообще ничего не говорит. Я даже
испугалась. Тогда и подсказала ему: "Здравствуй, Анастасия" -- говорю.
     - Правильно,  --  подтвердил прадедушка,  улыбаясь. А я поняла, что
это игра, и мы с ним так часто играли. Сначала несложно было, потом игра все
усложнялась, но  и  интереснее  становилось.  Она  начинается  в  трехлетнем
возрасте и заканчивается  в одиннадцать лет, когда человек  сдает,  как  бы,
экзамен, заключающийся  в  том, что внимательно  глядя на  собеседника может
понимать его без слов, на каком бы  языке  тот  ни изъяснялся. Такой  диалог
намного  совершеннее  речевого   и  он  более  скоростной,  наполненный.  Вы
называете это передачей мыслей на расстоянии, считаете необычным, из области
фантастики  явлением,  а  это  просто  внимательное  отношение  к  человеку,
развитое воображение  и  хорошая  память.  За этим кроется  не  просто более
совершенный  способ  обмена  информацией, но и  познание  человеческой души,
растительного и животного мира, мироздания вообще.
     -- Анастасия, ну а при чем здесь растущие на участке растения?
     -- Ну  как  же при чем?  Одновременно ребенок  познает мир растений как
частичку механизма  Вселенной, входит  в  контакт со своими планетами,  с их
помощью и  помощью своих  родителей быстро, очень быстро  познает  Истину, и
интенсивно  развивается и в  области  психологии,  философии, естествознания
-- ваших наук. Если такая  игра будет  проводиться  и  для примера будет
использована  какая-то рукотворная вещь искусственного мира,  он запутается.
Ему не будут помогать силы Природы, Космоса.
     -- Я уже  говорил  тебе,  Анастасия: ребенок в конце концов может стать
агрономом. А в других областях с чего у него появятся знания?
     Но Анастасия  стала  утверждать, что  у  человека,  воспитанного  таким
образом,  появятся  способности  к  быстрым познаниям в любой  области наших
наук.
     ЛЕТАЮЩАЯ ТАРЕЛКА? НИЧЕГО ОСОБЕННОГО
     Тогда я попросил  ее показать в качестве примера свои знания  в области
техники.
     --  Чего  ты от меня хочешь  -- чтобы  я  рассказала,  как работают
всевозможные механизмы вашего мира?
     --  Ты скажи чего-нибудь  такое,  к  чему  самые  великие  наши  ученые
только-только прикасаются. Ну, скажем,  сделай  какое-нибудь великое научное
открытие.
     -- Так я и так это все время для тебя делаю.
     --  Не  для  меня  надо,  для  ученого  мира, чтобы  они  признали  это
открытием.  Ты  сделай  открытие  для   доказательства  в  области  техники,
космических кораблей, атома, топлива для машин, раз ты говоришь, что все это
очень просто.
     -- Эти области по сравнению с тем, что я тебе пытаюсь пояснить, это же,
как бы тебе сказать по-вашему, для сравнения, ну, каменный век, что ли.
     --  Вот  и  отлично.  По-твоему,  примитивно,  зато  понятно  будет. Ты
докажешь свою правоту и  подтвердишь, что твой  интеллект выше моего. Скажи,
например,  наши самолеты,  космические корабли, как,  по-твоему, совершенные
механизмы?
     --  Нет.   Они   весьма   примитивны,   они   являются   подтверждением
примитивности технократического пути развития.
     Такой   ответ  насторожил  меня,  так  как  я  понял  --  или  она,
действительно, знает неизмеримо больше, чем  можно  себе представить обычным
сознанием,  или  ее  суждения  --  суждения  сумасшедшей.  Я   продолжал
допытываться:
     -- В чем же примитивизм наших ракет и самолетов?
     Анастасия отвечала мне, выдержав небольшую паузу, как бы давая осознать
сказанное ею.
     --  Движение всех ваших механизмов, абсолютно всех, основано на энергии
взрыва. Не зная более совершенных, естественных источников,  вы  пользуетесь
таким   примитивным,   громоздким   с   неимоверным   упорством.  И  вас  не
останавливают даже пагубные последствия от их использования. Ваши самолеты и
ракеты  имеют  просто  смехотворную  дальность   полета,  они  лишь  чуточку
приподнимаются над Землей по масштабам  Вселенной, а между  тем  этот способ
уже почти достиг своего потолка,  что ли. Но это же смешно! Взрывающееся или
горящее  вещество  толкает  какую-то  громоздкую  конструкцию,  ту,  что  вы
называете космическим кораблем. При этом большая часть  этого корабля занята
именно проблемами толкания.
     -- А какой может быть другой принцип передвижения в воздухе?
     -- Например, такой, как у летающей тарелки, -- ответила Анастасия.
     -- Что!!Ты знаешь о летающих тарелках и о принципах их передвижения?
     -- Конечно знаю. Он очень простой и рациональный.
     У меня даже в горле пересохло, я стал торопить ее:
     -- Рассказывай, Анастасия, быстро и понятно.
     -- Хорошо, только ты не волнуйся, а  то при волнении  воспринимать тебе
будет труднее.  Принцип передвижения  летающей  тарелки  основан на  энергии
выработки вакуума.
     -- Как это? Ты понятнее.
     -- У  тебя слабый словарный  запас, а чтобы понятно тебе было, я только
им должна пользоваться.
     -- Сейчас добавлю, --  выпалил я, волнуясь,  -- банка,  крышка,
таблетка, воздух... -- и стал быстро называть все слова, какие только на
ум пришли в тот момент, и даже матом выругался.
     Анастасия прервала...
     --  Не надо, я знаю все слова, которыми ты  можешь выражаться, но  есть
еще другие, и вообще  другой  способ передачи  информации. С  его  помощью я
могла бы объяснить  тебе  за минуту, а так часа два может потребоваться. Это
много, мне хотелось бы рассказать тебе о другом, более значимом.
     -- Нет, Анастасия,  рассказывай о тарелке,  о принципе ее передвижения,
об энергоносителях. Пока не пойму, не буду слушать ничего другого.
     --  Хорошо,  -- продолжала она. -- Взрыв  --  это когда твердое
вещество  быстро  превращается  под  каким-то  определенным  воздействием  в
газообразное  или  в  ходе какой-нибудь  реакции  два газообразных  вещества
переходят в более легкие. Это, конечно, тебе понятно.
     --  Да,  -- ответил я,  -- порох, если  поджечь, превратится в дым,
бензин в газ.
     -- Да, так примерно. Но если  бы у тебя  или  у вас  были  более чистые
помыслы и отсюда знания механизмов Природы,  вы могли бы давно уже осознать,
что  если  существует  такое  вещество,  которое  за  одно  мгновение  может
значительно  расшириться  --  взорваться,  переходя в  другое состояние,  то
должен быть и обратный процесс. В Природе это  живые микроорганизмы, которые
превращают  газообразные  вещества  в  твердые.  Вообще-то, все растения это
делают,  только  с  разной   скоростью  и  степенью  твердости  и  прочности
создаваемого. Посмотри вокруг, ведь  они пьют сок  земли, дышат воздухом,  а
вырабатывают  из  этого твердое и прочное  тело, скажем, древесину, или  еще
прочнее и тверже -- скорлупу ореха или косточку, как у сливы.  Невидимый
глазом микроорганизм  делает  это с  очень большой скоростью, питаясь как бы
только  воздухом.  Вот эти  микроорганизмы и  являются двигателями  летающей
тарелки.  Они   похожи  на  микро   клеточку  мозга.   Только  функционально
узконаправлены. У  них  одна функция -- движение. Но  выполняют они ее в
совершенстве и могут разогнать аппарат до одной девятнадцатой скорости мысли
среднестатистического   сегодняшнего  человека   Земли.  Они   находятся   с
внутренней  стороны верхней  поверхности  летающей тарелки и помещены  между
двойными стенками ее. Расстояние между стенками,  примерно, сантиметра  три.
Верхняя  и  нижняя поверхность внешних стенок  пористая, с  микро дырочками.
Через эти дырочки  микроорганизмы всасывают воздух, создавая при  этом перед
тарелкой   вакуум.   Струйки   воздуха   начинают    затвердевать   еще   до
соприкосновения  с  тарелкой,  а пройдя  через  эти  микроорганизмы,  вообще
превращаются  в шарики.  Потом  эти  шарики увеличиваются,  примерно  до 0,5
сантиметра в диаметре,  размягчаясь,  и  скатываются между стенок  в  нижнюю
часть  тарелки,  и  снова распадаются на газообразное.  Их можно  есть, если
успеть это сделать до их распада.
     -- А сами стенки летающей тарелки из чего сделаны?
     -- Они выращены.
     -- Как это?
     -- Ну  что ты удивляешься, вместо того,  чтобы  подумать.  Многие  люди
выращивают в  разных сосудах  гриб,  который  делает  воду,  в  которую  его
помещают, вкусной и немножко кисленькой. Гриб этот принимает форму сосуда, в
котором он находится. Этот гриб, кстати, очень похож на летающую тарелку, он
и стенки делает  двойные. Если в  его воду добавить еще один  микроорганизм,
произойдет  затвердевание,  но  этот,  так  называемый  микроорганизм  можно
выработать  или,  точнее, зародить усилиями  мозга,  ну, воли, как бы яркого
представления.
     -- Ты это сделать можешь?
     --   Да,  только  одних  моих  усилий  будет  недостаточно.  Необходимо
воздействие нескольких десятков человек, обладающих такими же способностями,
и делать это нужно в течение года примерно.
     -- А на Земле нашей есть все необходимое, чтобы сделать или  вырастить,
как ты говоришь, эту летающую тарелку и микроорганизмы?
     -- Конечно есть. На Земле есть все, что имеется во Вселенной.
     -- А как поместить микроорганизмы внутрь стенок тарелки, если они такие
маленькие, что не видны?
     --  Когда верхняя стенка выращена,  она сама их привлекает и собирает в
огромном количестве,  как соты привлекают пчел. Но и здесь требуются волевые
усилия нескольких десятков  людей.  Ну какой  смысл  детализировать все  это
дальше, если вы  все  равно не  сможете ее вырастить из-за отсутствия пока у
вас людей с соответствующими волей, интеллектом и знаниями?
     -- А ты разве никак не можешь помочь?
     -- Могу.
     -- Так сделай это.
     -- Я уже сделала.
     -- Что ты сделала? -- не понял я.
     -- Я  рассказала  тебе, как нужно воспитывать детей. И еще расскажу. Ты
об этом расскажешь людям. Многие осознают это,  и их дети, воспитанные таким
образом, будут обладать интеллектом, знанием  и  волей, позволяющими сделать
не только примитивную летающую тарелку, но и значительно большее...
     -- Анастасия, откуда тебе известно все про летающую тарелку?
     -- Они приземлялись здесь, и я, ну,  как бы помогала им отремонтировать
ее.
     -- Они намного умнее нас?
     -- Совсем нет,  до человека  им неизмеримо далеко, они боятся  его,  не
приближаются,  хотя  и  очень  любознательные.  Сначала  они  меня  боялись.
Мысленные парализаторы направляли. Все пыжились. Испугать пытались, удивить.
Я с трудом их успокоила и приласкала.
     -- Ну как же не умнее, если делают то, что человек еще не может?
     -- Что  же здесь удивительного? Пчелки тоже  выстраивают  из природного
материала невероятные конструкции с целой системой вентиляции, обогрева,  но
это  не означает, что они выше  человека  по интеллекту.  Во  Вселенной  нет
никого и ничего сильнее человека, кроме Бога.
     МОЗГ -- СУПЕРКОМПЬЮТЕР
     Возможность создания летающей тарелки сильно заинтересовала меня.  Если
рассматривать  только принцип передвижения как  гипотезу, то и  она является
новой. Летающая тарелка, однако,  -- механизм сложный и для нас, землян,
не предмет первой необходимости.
     Поэтому мне  захотелось  услышать  нечто такое, что  было  бы  понятным
сразу.  Чтобы это  "нечто" не  требовало каких-то изысканий ученых  умов,  а
могло быть  сразу применено на практике в нашей жизни, принести пользу  всем
людям. Я стал просить Анастасию разрешить какую-нибудь задачу, сегодня остро
стоящую перед нашим обществом. Она согласилась, но спросила:
     -- Так ты  хоть как-то  обусловь ее, -- задачу  эту.  Как же я могу
решить, не зная, что ты хочешь?
     Я  стал думать, что на  сегодня наиболее  актуально, и в  голову пришли
следующие условия задачи:
     -- Знаешь, Анастасия, в  наших больших городах сейчас очень остро стоит
проблема загрязнения окружающей среды. Там такой воздух, что дышать трудно.
     -- Так вы же его сами и загрязняете?
     -- Понятно, что сами. Ты  послушай  дальше, только  не философствуй  на
предмет того, что  надо самим быть чище, деревьев иметь больше  и так далее.
Ты прими  все так, как есть сегодня,  и придумай нечто такое, ну, к примеру,
чтобы воздух  в больших городах стал чище  процентов на пятьдесят и чтобы не
требовалось для этого средств никаких из казны, ну, государственных, значит.
И  чтобы то, что  ты придумаешь,  было самым  рациональным из всех  мыслимых
вариантов  и  чтобы  внедряемо  было мгновенно  --  понятным мне и  всем
остальным.
     -- Попробую, -- ответила Анастасия, -- ты все условия перечислил?
     Я старался на всякий случай еще как-то  усложнить задачу, вдруг ее ум и
способности действительно окажутся намного выше, чем допускают представления
нашего разума. Поэтому и добавил:
     -- Пусть придуманное еще и прибыль приносит.
     -- Кому?
     --  Мне, и  стране тоже.  Живешь  ты на  территории России, значит всей
России.
     -- Это, значит, деньги?
     -- Да.
     -- И много?
     -- Прибыли,  Анастасия, денег, никогда много не бывает. Но  мне столько
нужно, чтобы эту экспедицию окупить и на новую хватило, а России...
     Я  задумался...  А  что,   если  и   Анастасию  как-то   заинтересовать
материальными благами нашей цивилизации? Спросил:
     -- Ты себе ничего не хочешь?
     -- У меня все есть, -- ответила она.
     И вдруг ко мне пришла идея, я понял, чем можно ее заинтересовать.
     -- Знаешь, Анастасия,  пусть  тобой придуманное столько денег принесет,
чтобы все твои любимые дачники, ну, садоводы, по всей России могли бы семена
бесплатно получать или на льготных каких-то условиях.
     -- Здорово!  -- воскликнула Анастасия, -- как хорошо ты придумал. Я
сейчас  же буду прорабатывать, если у тебя все. Как мне это  нравится! Или у
тебя еще что-нибудь есть?
     -- Нет, Анастасия, хватит пока.
     Я почувствовал, что ее вдохновила и сама  задача, и особенно семена для
ее дачников,  бесплатные.  Но  тогда я  еще  был  уверен,  что  даже  при ее
способностях  решить  задачу с  очисткой  воздуха  просто невозможно,  иначе
множество наших научных учреждений уже решило бы ее.
     Анастасия  энергично, а  не  как  всегда спокойно, улеглась  на  траву,
раскинув руки. Согнутые пальцы подушечками смотрели вверх и то двигались, то
замирали, ресницы закрытых глаз вздрагивали.
     Она лежала так минут двадцать, потом открыла глаза, села и сказала:
     -- Определила. Но какой же это кошмар.
     -- Что ты определила, в чем кошмар?
     -- Самый большой вред наносят вам так называемые машины. Их так много в
больших  городах,  и  из  каждой  исходит  неприятный запах  и  вредные  для
организма вещества.  Самое страшное то,  что они  смешиваются  с  частичками
земли или  пыли, пропитывают ее.  Движение этих  машин поднимает пропитанную
пыль, и люди вдыхают это  ужасное месиво, оно разлетается, ложится  потом на
траву, деревья, покрывает все вокруг. Это очень плохо.
     -- Конечно,  плохо.  Но это и так всем  известно, только поделать никто
ничего не может. Машины моющие есть,  но они  не справляются. Ты, Анастасия,
ничего,  абсолютно ничего  нового  не  открыла,  не  придумала оригинального
решения очистки.
     --  Так  я же  только  определила основной источник вреда, сейчас  буду
анализировать, думать. Мне нужно сосредоточиться надолго, может быть даже на
час, потому что  я такими проблемами никогда не занималась.  Чтобы не скучно
тебе было, ты погуляй по лесу или...
     -- Да ты думай, найду я чем заняться.
     И  Анастасия ушла вся  в себя. Вернувшись через час  после  прогулки по
лесу, я застал ее, как мне показалось, неудовлетворенной и сказал:
     -- Видишь, Анастасия,  тут и твой мозг не в силах что-либо поделать. Ты
только не расстраивайся, у нас над  этой проблемой  много институтов научных
работают,  но они, как и ты, лишь констатируют факт загрязнения.  Пока и они
тоже ничего поделать не смогли.
     Она ответила несколько извиняющимся тоном:
     -- Перебрала,  думаю,  все  возможные  варианты, но  чтобы  быстро и на
пятьдесят процентов -- у меня не получается.
     Я насторожился -- она все же нашла какое-то решение.
     -- А на сколько же у тебя получилось? -- спросил я.
     Она вздохнула.
     -- Недотянула  много.  У  меня получилось  на...  -- тридцать  пять
-- сорок процентов.
     -- Что?! -- не сдержал я восклицания.
     -- Слабовато, да? -- спросила Анастасия.
     У  меня  в  горле пересохло,  чувствовал  --  она  не может  врать,
преувеличивать или уменьшать сказанного. Пытаясь сдержать волнение, сказал:
     --  Давай  изменим  условия задачи