угад и озираясь по сторонам с любопытством пьяного.
   Еще прежде, на лестнице, по дороге в studio, когда окраинами ума  Кис
смутно боялся все же встретить как-нибудь Л„нчика, странные мысли разоб-
рали его.
   - ‚лка! - позвал он, - скажи: это ты из-за меня тогда... м-м...  нас-
чет Бога? и ада?.. Нет?
   ‚ла взглянула на него.
   - Не совсем, - сказала она уклончиво.
   - А... а почему?
   ‚ла пожала плечом. Кис тоже смолк, и теперь, на улице, идя об руку  с
Гаспаровым и глядя перед собою вверх, он был вновь поражен луной  и  ве-
сенней холодной ночью. Его опять ударило в сердце. Новая, светлая  тоска
сдавила его изнутри и уже подступала предательски к самому его  горлу  и
глазам, мешая смотреть. Кис остановился.
   - Это все чушь, - сказал он хрипло, не замечая, что говорит вслух то,
что едва ли было ясно самому ему миг назад. - Чушь. Но, впрочем,  Гаспа-
ров: женщина всегда права. Да, а ты не знал? - Кис понял вдруг, что  его
тошнит. Он понял, что тошнит его сильно и что, может быть, оттого-то  он
и не курил давно, с самого балкона. Но что теперь лучше было бы  ему  не
курить, хотя он этого и не может, ибо сейчас он  расплачется.  Губы  его
уже тряслись. - Это ей свойственно, - говорил он, - как  треугольнику...
равенство суммы углов... Или как там? - Всхлипывая, он попытался  вспом-
нить. - В общем, как у Спинозы. В геометрическом порядке. Э, к чорту!  -
он сплюнул. - Толстой Спинозу не любил. И правильно делал. Здесь  нельзя
любить. Понимаешь? нельзя... Он, наверно, не читал его,  -  прибавил  он
тихо. Слезы уже текли по его лицу. Держась за живот, Кис согнулся, плечи
его вздрогнули, и его вырвало на снег.
   Гаспаров глядел на него с жалостью. Снег окрасился в  какой-то  бурый
цвет, неестественный под луной, пятно растеклось и застыло. Прежде  Гас-
паров не раз замечал днем на снегу такие пятна и всегда как-то с  сомне-
нием думал о том, откуда они берутся.
   - Это... от печенюшек? - спросил он теперь.
   - А также от сигарет, от вина и от женщин, - криво улыбаясь, перечис-
лил Кис. Он поднял голову и посмотрел на него. - Дел( плоти известны,  -
заявил он вдруг сухо, и улыбка исчезла с его губ. - Они суть: прелюбоде-
яние, блуд, нечистота, непотребство... э-э... - Кис сбился.  -  Что  там
еще? Да: споры, гнев, распри, ненависть, убийство, пьянство... - он  ик-
нул. - В общем, Гаспаров: не слушай Гоголя. Живи духом. Если можешь...
   Он повернулся и побрел прочь.
   Гаспаров молча глядел ему вслед. Под фонарем его тень раздвоилась,  и
потом он пропал во тьме. Идя домой и глядя на  собственную  лунную  тень
под ногами, Гаспаров, как то часто бывало с ним,  думал,  удивляясь  про
себя, для чего нужен был ему весь этот его день в его жизни...

* * *

   На следующее утро, в субботу, никто, даже будильник не тревожил  ‚лу:
она была в своих правах. И потому когда, наконец, к полдню  она  подняла
голову от подушки, в studio было солнце, тетя Ната сидела на своей  пос-
тели с кофейным прибором в руках, помешивая ложечкой в чашке, ее  одеяло
было красиво подоткнуто кругом нее, а острый локоть тетушки упруго  упи-
рался в диванный валик. Горячий кофе пускал пар, из кухни пахло  гренка-
ми, кот чинно ходил по комнате и шифоньер с  нафталином  явно  не  думал
дать о себе знать в ближайшее время.
   - А, ma tante! - зевая во весь рот, сказала ‚ла. - С добрым утром.  С
восьмым марта. Ну? - сонными глазами она обвела комнату. - Где же вс„?
   Тетя Ната взглянула на нее строго.
   - Что это: "вс„"? - спросила она, хмурясь.
   - Как что? А подарки? Вот новость! Должна же я  знать,  что  подарили
моей тете ее дяди!
   - С чего бы вдруг?
   - С чего? Да ведь ты всю ночь пропадала! Неужто даром? - И, в востор-
ге от своей шутки, ‚ла рассмеялась, глядя тете Нате в  лицо  влюбленным,
но бесстыжим своим взглядом.
   - Ты бы лучше не умничала, - посоветовала ей  ma  tante.  Она  слегка
наклонила голову, затянутую (для прически) в тонкую сеточку, но  усталой
отнюдь не выглядела, так что слова ‚лы о "всей ночи"  были  явным  с  ее
стороны преувеличением.
   - Ну, скажи, - в свою очередь спросила она, - что тут у вас было?
   - Ох, тетя... - ‚ла сокрушенно покачала головой, стараясь сделать это
так же, как Наталья Поликарповна только что перед  тем.  Для  этого  она
приподнялась на локте и тут увидела в углу, у тумбочки,  прислоненный  к
шкафу школьный портфель Киса. Она проворно села, дотянулась  до  него  и
показала тете Нате. - Вот, гляди.
   - Это что? - спросила ma tante близоруко, отставляя чашку и нащупывая
рукой очки. Она вгляделась в портфель. - Гм. Это Киса?
   - Киса.
   - Гм. И что в нем?
   - Цветы, конечно. Для Машки. Ну и для меня; но  мне  он  вручил...  А
Машка вчера со своим милым приперлась. Можешь себе представить.
   - Вот как? - Тетя Ната в раздумье пожевала губой.  -  Хорошо.  Только
чему ты смеешься?
   ‚ла действительно смеялась.
   - Не знаю, - сказала она. - Надо бы их достать: завянут. - Она  щелк-
нула замком. - Впрочем, - прибавила она, прищуриваясь,  -  мальчики  нам
хоть цветы дарят. Не то что некоторые...
   - Вот погоди, - сказала тетушка с досадой. - Бросит  тебя  твой  Пат,
тогда посмотрим.
   - Чт(?
   - Известно чт(: как будешь смеяться. Бедный Кис, - прибавила она  про
себя.
   - Отчего же это он меня бросит? - говорила с невинной улыбкой ‚ла.
   - Отчего? да хоть Ирка вон соблазнит.
   - Нельзя: там уже Тристан постарался.
   - Тристан? вот как? - Тетя Ната подняла бровь и с любопытством погля-
дела на ‚лу. - Ну, это неважно. Пат отвадит, если что.
   - Думаешь? А хоть бы и так, - сказала ‚ла мечтательно. -  Пусть  соб-
лазняет.
   - Это ты теперь так говоришь.
   - И тогда скажу. Небось не запл(чу.
   - Нет?
   - Нет.
   - И визгу не будет? - Тетя Ната опять взяла чашку в  руки.  -  А  что
станешь делать?
   ‚ла тряхнула головой.
   - Да вон хоть Киса утешу, - сказала она  небрежно.  Однако  ma  tante
хмыкнула с сомненьем.
   - Киса? ну-ну.
   - А что? - ‚ла посмотрела на потолок, потом на пол и, наконец,  сост-
роила тетке глазки. - Кис как Кис...
   - Ну да, - тетя Ната тоже посмотрела на потолок и на пол. -  Он,  ко-
нечно, умный... да тебе разве нравятся такие?
   ‚ла задумалась.
   - Не знаю, - сказала она потом. - Нет, наверно... А тебе?
   - Мне? - тетя Ната тоже было собралась задуматься, но тут же  махнула
рукой. - А ну тебя, ‚лка, - сказала она сердито. - Хватит болтать. Вста-
вай и ставь цветы.
   Но ‚ле было еще лень. Она упала головой в подушку и  некоторое  время
прилежно терлась об нее щекой, поглядывая на тетю Нату.  Та,  однако  ж,
была непреклонна. Кот, подойдя к ней, хотел было забраться к ней на  ди-
ван, но она и ему не позволила. В нерешительности он остановился посреди
studio.
   - Эй, кис, - позвала ‚ла. - Ну-ка: иди ко мне.
   Кот поглядел в ее сторону строго и серьезно.
   - Кис-кис, - звала ‚ла шепотом.
   Но он дернул хвостом и ушел под шкаф. Тогда ‚ла легла на спину,  зак-
рыла глаза и с наслаждением, сладко потянулась под одеялом. Она чувство-
вала, как счастье нежно щиплет ей сердце и грудь, и  хотя  не  могла  бы
сказать, отчего, но твердо знала, что ей теперь так хорошо неспроста,  и
что теплая ее дрема, которая перебегает еще в ее теле, ее  уют  и  покой
значат в этом мире очень многое, в особенности же то, что так это с  ней
будет, вероятно, уже всегда и ничего другого у нее быть не должно  и  не
может. В это утро, лежа у себя за шкафом в "келье", потягиваясь и улыба-
ясь про себя, ‚ла знала наверняка, что она будет жить вечно.

1989
* выскочкой (фр.)
* - Ну, мой милый
** сколько угодно.
* я буду очень рада видеть вас
* - Приказ женщины!
* Как ты находишь эту адскую комнату?
** Ужасна в самом деле.
*** Мсье Гаспаров весьма любезен.
* Я только хотел сказать, что люблю тебя (англ).
* О, Серж! я и забыла о нем... Спасибо, мой милый!
* это смешно.
* само собой разумеется
* pugna (лат.) - бой, битва; Pentethronica - ничего не значащее слово у Плавта, выдуманное хвастуном-солдатом, чтобы ошеломить своего собеседника.



Пьесы
_____________________________________________






ЭРНСТ, ТЕОДОР, АМАДЕЙ

Пьеса в трех действиях с эпилогом


Посвящается Дмитрию Филатову



Действующие лица:

   Принц Баварско-Биркенфельский Вильгельм Пий.

   Принцесса Шарлотта, его супруга.

   Эрнст Теодор Амадей Гофман, его друг.

   Шульц, статс-секретарь.

   Фрау Шульц, его супруга, советница при дворе принца.

   Лемке, первый министр.

   Вальдемар Форш, духовник принцессы.

   Слуги.

   Фрейлины.

   Гости.


   Действие происходит в резиденции принца.




ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Сцена первая

   Кабинет п р и н ц а. Три стола: главный в центре, над  ним  на  стене
шпага. Два маленьких, слева и справа. М и н и с т р сидит  за  левым,  с
пером в руке. Входит Ш у л ь ц.

   Ш у л ь ц. Господин министр! Какая радость!
   М и н и с т р. Какая радость?
   Ш у л ь ц. К нам едет господин Гофман. Сегодня вечером  он  будет  во
дворце.
   М и н и с т р (отложив перо). Какой это Гофман? Юрист?
   Ш у л ь ц. Юрист, музыкант, поэт. Он -  вс„.  Вы  не  можете  его  не
знать.
   М и н и с т р. Я знаю. Но я не пойму, мой  милейший  господин  Шульц,
чему вы радуетесь. Вы мне сообщили это известие официально?  Как  секре-
тарь его высочества? Или же просто, так сказать, из лучших чувств?
   Ш у л ь ц (слегка растерявшись). Я полагал, что вы должны быть  осве-
домлены об этом. Господин Теодор - друг юности его  высочества.  Они  не
виделись десять лет. И вот принц - великий государь, а Гофман - прослав-
ленный сочинитель.
   М и н и с т р. Это трогательно. Каковы распоряжения его высочества?
   Ш у л ь ц. Но... ведь вы знаете принца. Он, вероятно, хочет, чтобы мы
позаботились обо всем сами.
   М и н и с т р. Другими словами, распоряжений нет?
   Ш у л ь ц. Это не совсем так. Вчера, завершив дела, он просил,  чтобы
мы были наготове. Я думаю, это касается и вас тоже.
   М и н и с т р. Может быть, может быть. (Принимается опять за бумаги.)
Что ж, я не отказываюсь. Я готов. Встречи, приемы, приветствия - это так
весело. Молодежь должна веселиться. Если есть деньги. Деньги  -  эликсир
молодости, когда они есть. А когда нет - философский камень. Сейчас пос-
мотрим. (Листает гроссбух.) Итак, для приема нужны: свечи,  факелы,  по-
четный караул. Из пушек, я думаю, можно не палить. Колоколов тоже не на-
до.
   Ш у л ь ц. Пушки, колокола... Бог мой, мы его не хороним!
   М и н и с т р. Да, вы правы. Стол - ну, стол не моя забота.
   Ш у л ь ц. И потом - какой караул? Вы считаете, в этом есть необходи-
мость?
   М и н и с т р. Я так заключил из ваших слов, что этот Гофман - важная
персона.
   Ш у л ь ц. Вы разве не читали его? Я плакал над его "Щелкунчиком".
   М и н и с т р. Да, вещица занятная. Для детей. Это, конечно, не  "Фа-
уст", но...
   Ш у л ь ц. Гофман очень знаменит.
   М и н и с т р. Главное, принц его любит. Ведь он его любит?
   Ш у л ь ц (горячо). Конечно.
   М и н и с т р. Ну так вот. Значит, у нас все должно быть по правилам.
Конечно, было бы лучше, если б его высочество распорядился  сам.  Но  он
так рассеян, наш принц. Что поделать: юность, юность!.. А бюджет,  между
тем, требует забот. В главной зале при  полном  свете  нужно  полтораста
свечей. Так. Хватит и сотни. Двадцать факелов. Можно и без них,  но  это
традиция. (Считает.) Караул, вы говорите, не требуется?

   Ш у л ь ц пожимает плечами. Идет к своему столу. Входит п р и н ц е с
с а. Ш у л ь ц кланяется, еще не успев сесть. М и н и с т  р  с  видимым
трудом встает, чтобы отвесить в свой черед поклон.

   П р и н ц е с с а. Доброе утро, господа. Вильгельм еще не появлялся?
   М и н и с т р (вновь садясь). Принц, верно,  завтракает,  ваше  высо-
чество.
   П р и н ц е с с а. Нет. Мы завтракали  вместе...  (Шульцу,  ласково.)
Садитесь же, Шульц! Ведь это рабочий кабинет, к чему здесь церемонии.

Ш у л ь ц поспешно садится.

Вы слыхали, что сегодня у нас гости?
   М и н и с т р. Господин секретарь только что сообщил мне об этом, ва-
ше высочество.
   П р и н ц е с с а. Фрау Гофман, говорят, очаровательная женщина.
   Ш у л ь ц (в замешательстве). Фрау Гофман?..
   П р и н ц е с с а. Ну да - супруга  господина  Амадея.  Впрочем,  это
иначе и не могло быть. Ведь Гофман и сам, по слухам, большой умница.
   Ш у л ь ц. Я почему-то думал, что он холост.
   П р и н ц е с с а (улыбаясь). Ну что вы, Шульц. Разве настоящий  муж-
чина может быть холост? И ведь он не так юн. А брак придает жизни устой-
чивость, прочность. Вы можете судить по себе.
   Ш у л ь ц. Да, конечно, ваше высочество. Хотя я не поэт...
   П р и н ц е с с а. Но вы же были артистом.
   Ш у л ь ц. О, это было так давно. И тогда я не был женат. Я играл ге-
роев-любовников - в комических пьесах. Я лазал в окно.
   П р и н ц е с с а. Вот видите: значит, я права. Семья остепеняет  че-
ловека.
   М и н и с т р. Вне всяких сомнений, принцесса. Господину  Шульцу  это
пошло на пользу - как и государственная служба.
   П р и н ц е с с а. Ну что ж, господа, не буду вам мешать. Когда прий-
дет Вильгельм, скажите ему, что я его искала.

Уходит.

   М и н и с т р (ворчит). И вот они всегда так ищут друг друга. Юность,
юность - да...
   Ш у л ь ц. Удивительно: Гофман - и вдруг женат...
   М и н и с т р. Да вы, господин Шульц, романтик. А между  тем  природа
не любит исключений, будь ты хоть поэт, хоть сам Бог. Кстати, хотел  вас
спросить: где намерены поселиться на время визита наши господин Гофман с
супругой?
   Ш у л ь ц. Где? Я полагаю - во дворце. Где же еще?
   М и н и с т р. Мне не кажется это столь очевидным. Комнаты для гостей
сейчас пустуют, но... Впереди праздник. Ко двору прибудет много  титуло-
ванных лиц: герцог Микаэль, Христиан фон Альтман - вы знаете сами. Принц
всегда в таких случаях загодя давал распоряжения. Почему же в  этот  раз
он смолчал? И принцесса тоже?
   Ш у л ь ц. Что вы имеете в виду?
   М и н и с т р (захлопнув книгу). А то, милейший господин  Шульц,  что
Гофмана, вероятно, придется определить к вам.
   Ш у л ь ц (почти испуганно). Ко мне?!
   М и н и с т р. Именно. Фрау Шульц прекрасная  хозяйка,  и  принцесса,
мне думается, не зря помянула сейчас об этом.
   Ш у л ь ц. Вы... вы как-то странно толкуете ее слова. И всю ситуацию.
   М и н и с т р. Странно? Ничуть. Вы просто не умеете делать выводы.
   Ш у л ь ц. Но - это же смешно! Ведь он друг принца.
   М и н и с т р. Разумеется. И в этом-то все дело. Судите сами: к прин-
цу приезжает его старинный друг. Принц не может поэтому прямо, так  ска-
зать, не обинуясь, дать некоторые, очевидные при таких  обстоятельствах,
распоряжения. Он только просит вас быть  начеку.  Что  надлежит  сделать
вам? Очевидно, позаботиться о его друге. Не на постоялый же двор его те-
перь отправлять! И потом - ведь это большая  честь  приютить  под  своей
крышей самого Гофмана. Разве не так?
   Ш у л ь ц. Позвольте. Но куда же? У меня дети... А мой дом  -  совсем
не дворец.
   М и н и с т р. Уж наверное в нем сыщется лишняя комната-другая. А  на
бюджете это отразится самым наилучшим образом... Впрочем, вы можете ула-
дить это с самим принцем, я думаю. Хотя я бы советовал вам проявить пре-
дупредительность в этом вопросе. Принца нужно избавлять от  лишних  хло-
пот. Вы знаете сами, как он это ценит.
   Ш у л ь ц (растерянно). Да... я знаю... однако...
   М и н и с т р. К сожалению, я не могу тут заменить вас. Но, смею  вас
уверить, в былые времена, до моего вдовства, мы с покойницей не раз ока-
зывали подобные услуги двору. Вы же понимаете  -  наше  государство  ма-
ленькое, тут все должно быть просто, по-домашнему...
   Ш у л ь ц. Конечно, конечно. Но эти расходы - я не знаю,  могу  ли  я
позволить себе их.
   М и н и с т р. Какие же расходы? Господин Гофман, по всему судя,  че-
ловек состоятельный, да и принц, конечно, не оставит вас своей заботой.
   Ш у л ь ц (без большой надежды). Пожалуй... Хотя...
   М и н и с т р. А мне, вы знаете, господин Шульц, такой  странный  сон
нынче ночью привиделся. Как будто я беседую в Веймаре с советником  Гете
- я действительно видел его там как-то раз. И вот как будто берет он ме-
ня под локоть и так дружески говорит: "А помните, старина Лемке, как  мы
с вами в девяносто третьем ловили бабочек под Майнцем?"  Проснулся  я  и
думаю про себя: что за чепуха! Бабочки, Майнц... Ан вот, оказывается,  и
не совсем чепуха: сон-то в руку... Да что это с вами, в самом деле, дра-
жайший герр Шульц? Совсем вы погрустнели. Вздор, вздор. Все будет  хоро-
шо, поверьте старику. Сейчас пойду, распоряжусь.  (Встает  кряхтя.)  Вс„
уладим: свечи, факелы, караул. (Выходит).
   Ш у л ь ц (упавшим голосом). Да... караул...

Сцена вторая

   Входят, говоря на ходу, п р и н ц и п р и н ц е с с а. Ш у л ь ц тот-
час вскакивает, кланяется, следит за ними взглядом. Они на первых  порах
как будто не замечают его.

   П р и н ц е с с а (продолжая разговор). ...Я только хотела тебя  пре-
достеречь.
   П р и н ц (продолжая разговор). Спасибо. Но это совсем другое дело.
   П р и н ц е с с а. Ну почему же другое? Когда к нам ехал мой дядя, ты
ведь сказал мне: "Лотхен, не жди слишком многого"?
   П р и н ц. Я имел в виду, что люди меняются.
   П р и н ц е с с а. И ты был прав. В детстве мне нравилась его  сказка
о рогатом зайце. А теперь это выглядело просто глупо.
   П р и н ц. Вот именно.
   П р и н ц е с с а. Ну?
   П р и н ц. Что - "ну"?
   П р и н ц е с с а. А Гофман, стало быть, не меняется?
   П р и н ц (морщась). Лотхен, мы уже это обсудили. (С досадой  ворошит
на столе бумаги, покамест, однако, не садясь за стол.) Вот  ты  увидишь,
какой у него порядок во всем.
   П р и н ц е с с а (улыбаясь). Зато у тебя - как всегда вс„ кучей.

   Пауза. П р и н ц е с с а отходит к пустующему сейчас столу м и н и  с
т р а и присаживается на табурет в профиль к зрителям. П р и н ц  рассе-
янно смотрит перед собой, перебирая бумаги.

   П р и н ц (вдруг, требовательно). Шульц?
   Ш у л ь ц (подражая ему, как бы в шутку) Принц?
   П р и н ц (тем временем забыв, что хотел сказать). Шульц. Я... Э-э...
Я тут думал... э... э... (смотрит вверх, потом в сторону.)
   Ш у л ь ц. О приезде господина Теодора, ваше высочество?
   П р и н ц (удивленно, сразу очнувшись). Что? Нет.  (Садится.)  Покажи
мне отчет о сиротском доме.
   Ш у л ь ц. Он у вас на столе, ваше высочество.
   П р и н ц. Почему у меня? Им занимался ты.
   Ш у л ь ц. Я окончил и положил его вам на подпись. Вон там,  с  краю.
(Склоняется и показывает.) Вот он, ваше высочество.
   П р и н ц (увидел отчет. Очень мягко). Спасибо, Шульц.
   Ш у л ь ц (как бы шутя). Не за что, принц.

   Пауза. П р и н ц читает отчет.Ш у л ь ц стоит в ожидании. П р и н ц е
с с а, улыбаясь, следит за ними.

   П р и н ц. Так. Длина одеял шесть футов девять дюймов. Зачем?
   Ш у л ь ц. Чтобы прикрыть ноги.
   П р и н ц (ледяным тоном, от которого Шульц съеживается). Давай  пос-
читаем. (Придвигает к себе чистый лист бумаги, берет  перо.)  Сто  сорок
семь  одеял.  Умножить  на  девять.  Равно...  (Пишет,  считает.  Подняв
взгляд.) Итак, лишних сто десять футов.  При  средней  цене  в  тридцать
пфеннингов за фут... (Морщится, бросает  перо.)  Ладно,  вздор.  Это  не
деньги. (Вздыхает.) Что еще?
   Ш у л ь ц. Еще... Еще? О чем? О сиротах?
   П р и н ц. С сиротами все ясно. Или ты думаешь, что у них все же сле-
довало забрать эти девять дюймов? Ты это хотел сказать?
   Ш у л ь ц. Я? Нет. Я не... То есть, напротив, я...
   П р и н ц (следит за его смущением). Ну хорошо.  Будем  щедры.  Текст
указа готов?

Ш у л ь ц поспешно подает ему другой лист. П р и н ц подписывает.

Ну вот, сироты облагодетельствованы. (Вздыхает.) В ближайшее время все же придется соединить сиротский дом с моей прядильной мануфактурой. И они отработают свои дюймы. А то так и разориться недолго. Кстати, герцог подтвердил установленный мною налог на ре