чные мосты и даже удовлетворился третьей частью дохода. Фон Альтман взбесится, когда узнает. У него половина купцов ездит по моей земле. Да, нужно не забыть сообщить это Лемке: это была его идея. Старик будет рад, как ты считаешь?
   Ш у л ь ц (уклончиво). Возможно.
   П р и н ц (сощурившись). Ты думаешь, что нет? По-твоему, он  со  мной
хитрит?
   Ш у л ь ц. Господин министр не может забыть  славы  вашего  покойного
родителя.
   П р и н ц (философически). Что ж. Может быть. Князь и впрямь  неплохо
справлялся со своими делами. И никогда не бегал от забот. Слал рекрут  в
Англию и Польшу, учредил таможенный контроль на каждой тропке в  лесу...
Теперь это история. Однако ж без него - собственно, без его  денег  -  я
сейчас был бы тем, кого Маккьявели  в  своем  трактате  вежливо  именует
"частные лица"... Ну, мы отвлеклись. Что там дальше?
   Ш у л ь ц. Грамота монастыря Святых Угодников. Мне кажется...
   П р и н ц ( перебивает). Дай им все, что просят.

Ш у л ь ц кланяется.

И запомни: сей род не возьмешь ни постом, ни молитвой. А при случае от них может быть толк. Кстати, Шульц: ты веришь в Бога?
   Ш у л ь ц (осторожно). Я полагаю, ваше высочество, что это мое  част-
ное дело.
   П р и н ц (тем временем увлекся какой-то  бумагой.  Машинально).  Да,
конечно. Прости. Это я так, из любопытства... (Читает.) Ага.  Донос.  На
тебя. Ты видел?
   Ш у л ь ц (с достоинством). Видел, ваше высочество.
   П р и н ц. И прочел?
   Ш у л ь ц (так же). Нет, ваше высочество. Внес в канцелярскую книгу и
оставил до вашего рассмотрения.
   П р и н ц. Подпись: "Благонамеренный". Это кто, по-твоему?
   Ш у л ь ц. Не имею понятия, ваше высочество.
   П р и н ц. Тут, между прочим, сказано, что ты вольнодумец. Это  хоро-
шо. Жаль только, что в жизни это  как-то  мало  заметно...  (Откладывает
лист.) Ну вот что: мне кажется, тебе все же не повредит беседа  с  отцом
Вальдемаром. Исповедуйся ему... если, конечно, хочешь.  А  то  он  давно
слоняется без дела. Что же касается доносов, то... гм, нужно в  них  на-
вести порядок. Люди стараются - и вс„  зря.  Следует  учредить  денежную
премию за их работу.
   П р и н ц е с с а (возмущенно). Вильгельм!
   П р и н ц (улыбаясь). Что?
   П р и н ц е с с а. Что ты такое говоришь?
   П р и н ц. Что нужно вовремя платить гонорары.
   П р и н ц е с с а. Твой Гофман это бы одобрил?
   П р и н ц. Гофман? (Вдруг вскакивает с кресла и обходит  стол.)  Лот-
хен! Милая! Мы совсем забыли о тебе за делами. Иди ко мне,  мое  сердце!
(Открывает объятья.)

П р и н ц е с с а подходит к нему. Обнимаются.

Шульц, ты свободен.

   Продолжают обниматься. Ш у л ь ц, поклонившись, идет к двери. В  две-
рях сталкивается с В а л ь д е м а р о м Ф о р ш е м.

Сцена третья

   Ф о р ш высок и худ. Сутана висит на нем, как на швабре. Широко  улы-
бается, широко машет костлявыми руками; говорит быстро, взахлеб.

   Ф о р ш. Сколь редко доводится видеть рядом цветок и светило!  И  как
радостно созерцать нежную лилию, овеянную ветром олимпийских высот, гре-
ющуюся в лучах солнца, коему следует уподобить нашего государя!
   П р и н ц (приподняв голову). А, святой отец! Вас  только  что  искал
Шульц. (Продолжает обнимать принцессу.)
   П р и н ц е с с а (пытаясь освободиться, тихо).  Вильгельм!  Неловко.
При людях...
   П р и н ц. Ничего, им это нравится.
   Ф о р ш (с энтузиазмом). Не смущайтесь, ваше высочество!  Ваш  венце-
носный супруг глубоко прав. Любовь августейшей четы  -  залог  прочности
государства и благоденствия его граждан. С каким же чувством, кроме вос-
хищения, может созерцать верный сын отечества даже самые  пылкие  свиде-
тельства этой возвышенной взаимной страсти!

   П р и н ц, морщась, отпускает п р и н ц е с с у, идет к столу. Ш у  л
ь ц, принужденно улыбаясь, смотрит в пол.

   П р и н ц е с с а (оправляя платье). Разве любовь может быть  залогом
чего-либо, кроме любви, отец Вальдемар? Где же тут польза граждан,  и  к
чему их восхищение?
   Ф о р ш. Что вы, ваше высочество! Ведь я разумел августейшую чету.
   П р и н ц е с с а. Я поняла, что вы говорите о нас с Вильгельмом. Ко-
нечно, если монарх семьянин...
   Ф о р ш (энергически трясет головой). Не в этом дело,  принцесса!  (С
воодушевлением.) Государь не должен быть домовит, как поселянин или  бо-
гатый житель города. Это излишне. Но есть особая  домовитость,  присущая
только ему. Ведь двор - это, собственно, великий образец  дома,  каждого
дома в государстве. Хозяйка дома - главная пружина домоводства, как  го-
сударыня - главная пружина двора. Муж приобретает, жена все упорядочива-
ет и устрояет. Вот где смысл семьи. Но семья лишь условие, тогда как лю-
бовь - электрический движитель, та сила,  которая  одушевляет  властите-
ля...
   П р и н ц (из-за стола). И под действием этой силы муж стремится  как
можно больше приобрести? Вы это имели в виду, святой отец?
   Ф о р ш (пылко). Золото и серебро - кровь государства, ваше высочест-
во. (Достает из рукава сутаны сложенный вчетверо лист, расправляет его.)
Вот я пишу здесь... (Читает.) "Медики знают, что если кровь застаивается
в сердце или в голове, это приводит к слабости  названных  органов.  Чем
сильнее сердце, тем более щедро гонит оно кровь к внешним  частям  тела.
Каждый член тела полнится тогда живым теплом и быстро  и  мощно  стремит
кровь назад к сердцу..."
   Ш у л ь ц (почтительно). Вы занялись анатомией, ваше преподобие?
   Ф о р ш (сбившись с мысли). Э... Нет... Я имел в виду  нечто  иное...
(Ищет нужный абзац.) Ага, вот. (Читает.) "Сердце есть седалище  духа,  и
ничто не придает ему столько сил, как любовь. Она воспламеняет его и де-
лает вместе чувствительным и бесстрашным. Именно любовь должна  охватить
сердце властвующей персоны, дабы тем полней излились ее  благодеяния  на
всех, подвластных ей. Любовь для владыки то же, что муза для поэта,  что
святой дух для пророка. Вспомним слова апостола: "Бог есть любовь".
   П р и н ц. Amen.
   Ш у л ь ц (набожно). Amen. (Быстро крестится.)
   П р и н ц е с с а (иронически). И вы пришли сообщить  нам  это,  отец
Вальдемар?
   Ф о р ш. Собственно, это лишь введение.
   П р и н ц (не без скуки). Есть и основная часть?
   Ф о р ш (с подъемом). Да.
   П р и н ц е с с а. Что это за листок вы читаете?
   Ф о р ш. Это мое сочинение.
   П р и н ц е с с а (в сторону). Еще один сочинитель. (Форшу.) Как  оно
называется?
   Ф о р ш (показывает лист, гордо). Вальдемар Форш, "Ключи от Рая".
   Ш у л ь ц (почтительно). Возвышенно звучит.
   Ф о р ш. Уже готова первая часть. Она толкует о государственном  уст-
ройстве.
   П р и н ц. Причем здесь государственное устройство?
   Ф о р ш. Ваше высочество сейчас поймет. (Указывает на лист.) Я исхожу
из того, что государь - художник, а страна - его творение.
   Ш у л ь ц (искренне). Это очень интересно.
   Ф о р ш. Некий версальский мечтатель - не будем называть имен - хотел
сделать так, чтоб на столах его подданных каждый воскресный день  стояла
курица с рисом. Но не лучше ли править иначе, так, чтобы крестьянину ку-
сок заплесневелого хлеба приходился по вкусу больше, чем жаркое  в  иных
землях, и он благодарил господа за то, что родился в этой стране?
   П р и н ц е с с а (иронически). Браво.
   Ш у л ь ц (грустно). Но ведь жаркое вкусней заплесневелого хлеба...
   П р и н ц. Шульц прав. Как вы внушите  свою  мысль  пейзанам,  святой
отец?
   Ф о р ш (сбившись). Э... Пейзанам?.. э...
   П р и н ц. Ну да - тем самым беднякам, которые  будут  жевать  вместо
курицы черствую корку.
   Ф о р ш. Но им ничего не нужно внушать. Они должны видеть свет  исти-
ны, исходящий от трона. А так как всякий человек в свою очередь есть ис-
тина - но только в потенции, как бы в спящем или спрятанном виде,  -  то
это зрелище разбудит всех. Уподобим государя часам на башне...
   П р и н ц. Гм. Не самое завидное положение.
   Ф о р ш. ...или петуху, возвещающему  восход.  Или,  наконец,  самому
солнцу в планетной системе, о чем я уже говорил. Но продолжаю.  (Оживив-
шись.) Мне кажется, беда наших государств в том, что они мало заметны.
   П р и н ц (про себя). Спасибо, что они вообще есть.
   Ф о р ш. Скромность порой вредна. Нужно, чтобы государство было зримо
во всем, чтобы каждый был отмечен как его гражданин. Не ввести ли мунди-
ры и знаки отличия для всех? (Взмахивает рукой.) Ведь  что  есть  орден?
Блуждающий огнь, падающая звезда! Кто отрицает подобные вещи,  не  знает
важной черты человеческой души. (Покосившись на Шульца.) Заслуженные хо-
зяйки дома могли бы тоже получить почетный знак на фартук.
   П р и н ц е с с а (со смехом.). Прелестно.
   Ш у л ь ц. Вы намекаете на мою жену?
   П р и н ц. Вздор!
   П р и н ц е с с а (тихо). А гонорар за донос лучше?
   П р и н ц (тихо). Прекрати.
   Ф о р ш (слегка обидевшись). Конечно, тот, кто, вооружась  историчес-
кими знаниями, поспешит возразить мне, вовсе не понял, о чем я говорю  и
на чем стою; для него мои слова - тарабарщина.
   П р и н ц (зевнув). Дорогой Форш... то есть я хотел  сказать  -  ваше
преподобие. Сейчас у меня нет возможности ознакомиться  с  вашим  проек-
том... Ведь это проект, я правильно понял?
   Ф о р ш. Собственно, это трактат. И я...
   П р и н ц. Продолжайте его писать. Возможно, что он пригодится - поз-
же. А сейчас - простите, напомню вам, что господин секретарь нуждается в
вашем внимании.

Ш у л ь ц кланяется.

   Ф о р ш. Да, конечно.

Прячет листок в рукав и удаляется вместе с Ш у л ь ц е м.

Сцена четвертая

   П р и н ц е с с а (смотрит им вслед). Мне кажется, он не совсем  здо-
ров.
   П р и н ц. Кто, Форш? У него чахотка.
   П р и н ц е с с а. Боже мой! Какой ужас! Я, правда, не  это  имела  в
виду. Но я ничего не знала.
   П р и н ц (рассеянно). А ведь он твой духовник.
   П р и н ц е с с а. Да. Но мне как-то не приходило в голову говорить с
ним - о нем.
   П р и н ц (так же). Естественно.
   П р и н ц е с с а. И вообще он какой-то жалкенький. И несчастный, хо-
тя улыбается... Скажи, твой Гофман тоже такой?
   П р и н ц (очнувшись). Гофман? (Вдруг, резко.) Дура! Подожди,  Гофман
еще из тебя сделает человека!
   П р и н ц е с с а. Вильгельм! Я не люблю, когда ты кричишь.
   П р и н ц (тотчас угас). Прости. (Встает, расхаживает по кабинету.) Я
погорячился... (Забывшись.) Шульц! Ах да, он  исповедуется  Форшу...  Не
будем мешать. Ладно. (Принцессе, властно.) Сядь. Пиши.

Она, улыбаясь, садится за стол м и н и с т р а, берет в руки его перо. П р и н ц ходит по кабинету.

Найди гербовый лист. Нашла? (Диктует.) "Указ. Гофман - великий немецкий писатель. Своим приездом он оказывает честь двору, государству и государю. Его творчество есть источник бессмертия для него, а также для многих из тех, кто входит, войдет или может войти с ним в соприкосновение. Посему властью, данной нам, повелеваем: Первое. Выказывать Гофману на словах и на деле знаки искреннего расположения. Второе. Немедленно исполнять его желания, кроме прихотей, о которых докладывать лично нам. Третье. Запоминать его слова, мнения и вопросы, стараясь вникнуть в их смысл возможно полней. Четвертое. Не докучать ему".
   П р и н ц е с с а (окончив писать). Все?
   П р и н ц (не отвечая). Гофман - иронический сновидец, гротескный ре-
алист. В исполненных фантазии образах своих пиес он показал трагедию на-
шего века. Он представил распад личности, не способной управлять  своими
частями, разорванность немецкой души, ее стремление  к  высшему,  в  том
числе национальному, единству. Он живо изобразил ее страдание под спудом
темных сил, ее гнетущих; ее порыв к воле из тесных оков духовного и  по-
литического многовластия. Гофман - враг произвола и друг Молодой  Герма-
нии... (Опомнившись.) Впрочем, э т о не надо писать.

Вдали звук фанфар. Входит Ш у л ь ц.

   Ш у л ь ц (торжественно). Господин Эрнст Теодор Амадей Гофман  прибыл
ко двору вашего высочества!

Немая сцена. Гаснет свет.

Сцена пятая

   В темноте - совсем близко и кратко - трубят фанфары.  Потом  барабан:
дробь, очень нестройно, кое-как. На миг возникает марш и тотчас  гаснет.
Тишина. Гуськом друг за другом на сцену выходят с л у г и, одетые в мун-
диры, с зажженными факелами в руках.С ними, опережая их,появляется ф р а
у Ш у л ь ц.

   Ф р а у Ш у л ь ц (командует). Живей, живей. Становитесь.

С л у г и выстраиваются в редкую цепочку, лицом к залу.

(1-му слуге.) Как ты стоишь?
   1 - й с л у г а. К(к я стою, фрау Шульц?
   Ф р а у Ш у л ь ц. Не переминайся с ноги на ногу.
   1 - й с л у г а. Я не переминаюсь.
   Ф р а у Ш у л ь ц. Переминаешься. И держи факел прямо. (2-му  слуге.)
А ты стань левей.
   2 - й с л у г а. Тут слева под ногой выступ, госпожа советница.
   Ф р а у Ш у л ь ц. Эка невидаль! Выступ! Подогни ногу и стой.  (Огля-
дывает их. 3-му слуге.) Почему факел чадит?
   3 - й с л у г а. Я не знаю, госпожа советница. Мне такой дали на кух-
не.
   Ф р а у Ш у л ь ц. Опять потолок будет копченый. А ведь только  летом
красили... (4-му слуге.) И мундиры-то на вас висят как-то мешком.
   4 - й с л у г а. Ведь мы же не военные люди.
   Ф р а у Ш у л ь ц. Ливреи и впрямь вам больше к лицу. Да! А  где  де-
вочки? (Возвысив голос.) Девочки! Девочки!

Уходит за кулису.

   1 - й с л у г а (вздохнув). Вот это женщина. Бедный господин Шульц.
   2 - й с л у г а. Почему бедный? Ему такая и нужна, раз сам - рохля.
   3 - й с л у г а. Недаром же она - советница, а он только статс-секре-
тарь.
   2 - й с л у г а. И советником никогда не будет.
   1 - й с л у г а. Как хотите, а я бы с такой выдрой жить не стал. Будь
она хоть королева.
   2 - й с л у г а. А кто бы тебя спросил? Она его  на  себе  женила,  а
раньше он пел песенки в театре.
   1 - й с л у г а. Лучше петь песенки, чем подпирать каблук.
   4 - й с л у г а. Много ты понимаешь! Женщина - огонь.
   5 - й с л у г а. А также вода и медные трубы.
   3 - й с л у г а. Тише вы!
   Г о л о с ф р а у Ш у л ь ц (за сценой). Девочки! Живее!

   Вновь звуки настраиваемого оркестра. На сей раз промелькивает  вальс.
На сцену выпархивает стайка ф р е й л и н в белом, с букетами  роз.  Они
становятся между с л у г а м и. Ф р а у Ш у л ь ц с дирижерской палочкой
в руке выходит к рампе. Взмахивает руками - оркестр играет туш. Странная
аранжировка, набор редких инструментов. Появляется Г о ф м а н.

   Г о ф м а н (в ужасе). Боже мой! Что за звуки!

   Бросается к Ф р а у Ш у л ь ц и выхватывает  у  ней  палочку.  Однако
тотчас галантно склоняется к ее руке, встав на одно колено и  держа  па-
лочку на боку, словно шпагу.

(не подымаясь с колен, проникновенно.) Милостивая госпожа! Неужто это вам я обязан столь пышным приемом? И этот музыкальный кавардак устроен в мою честь?
   Ф р а у Ш у л ь ц. Простите меня, господин Гофман, если  я  оскорбила
ваш слух. Я знаю, вы строгий судья и в бытность вашу капельмейстером при
покойном князе не прощали оркестрантам ни единой фальшивой нотки. Но что
делать! Вс„ на мне! Министр двора стар и может лишь распорядиться, а ис-
полняю и слежу за всем я, я одна...
   Г о ф м а н. Ни слова больше, дорогая госпожа...
   Ф р а у Ш у л ь ц. ...Шульц.
   Г о ф м а н. ...госпожа Шульц! Я польщен, я  растроган.  Эти  факелы,
эти цветы... Конечно, оркестр немного не в форме. (Встает на ноги, вгля-
дывается в зал.) Но, клянусь Эвфоном, его еще можно слушать без  обморо-
ка. А подбор инструментов выше всяких похвал. Тут и viola  da  gamba,  и
благородная viola d'amore,  и...  О!  верить  ли  глазам?  Любимая  tuba
Mariae, которую я не могу не узнать без слез! Ну-ка,  ну-ка.  Посмотрим.
(Оркестру.) Господа! "Ундину" Гофмана!

   Взмахивает палочкой. Звучит увертюра "Ундины". Г о ф м а н  дирижиру-
ет, забывшись. Под музыку с разных сторон неслышно входят м и н и с т р,
Ш у л ь ц, Ф о р ш, потом п р и н ц и п р и н ц е с с а. Музыка  обрыва-
ется, все аплодируют, фрейлины бросают цветы. Г о ф м а н  оборачивается
в поклоне и замирает.

   П р и н ц. Гофман?
   Г о ф м а н (выпрямившись). Принц?

Бросаются друг к другу в объятья. Вспыхивает свет.

Сцена шестая

   В начале сцены с л у г и с факелами стоят ровной цепью вдоль задника,
ф р е й л и н ы выступают вперед, образуя полукруг, п р и н ц е с с а, м
и н и с т р, ф р а у Ш у л ь ц, Ш у л ь ц и Ф о р ш сошлись тесной груп-
пой близ п р и н ц а и Г о ф м а н а, которые обнимаются у рампы. Затем,
по мере действия, порядок фигур нарушается.

   П р и н ц (отступив на шаг). Как ты доехал? Ты устал?
   Г о ф м а н (шутливо кланяясь). Нет, ваше высочество.
   П р и н ц. Карета была удобной?
   Г о ф м а н. Да, ваше высочество.
   П р и н ц. Тебе было тепло?
   Г о ф м а н. Да, ваше высочество.
   П р и н ц. Кормили сносно? Ты голоден?
   Г о ф м а н. Нет, ваше высочество.
   П р и н ц (вздохнув). Ну хорошо. Пойдем, я представлю тебя жене.

Подводит его к п р и н ц е с с е; та делает шаг навстречу.

(как бы со скукой.) Лотхен! Это Гофман. Гофман, это Шарлотта.

Г о ф м а н склоняется к ее руке.

   П р и н ц е с с а. Боже мой, наконец-то. Гофман?  Можно  я  буду  вас
звать так?
   Г о ф м а н. Конечно, принцесса. Ведь меня так и зовут.
   П р и н ц е с с а. Муж мне все уши прожужжал. Я только и слышу от не-
го третий день: "Гофман, Гофман!"
   П р и н ц (морщась, с досадой). Прекрати.
   П р и н ц е с с а. Разве это не правда?
   П р и н ц. Нет.
   П р и н ц е с с а (покладисто). Хорошо. (Гофману.) Но мы в самом деле
вам рады.
   Г о ф м а н. Я польщен.
   П р и н ц (вдруг заинтересовавшись). Тебе это действительно приятно?
   Г о ф м а н (удивленно). Конечно. Почему же нет?

П р и н ц не отвечает; смотрит кругом рассеянно, словно что-то ища.

   П р и н ц е с с а. Не обращайте внимания, Гофман. Это он так шутит.
   Г о ф м а н. Я знаю, Лотта. Я с ним давно знаком.
   П р и н ц е с  с  а.  А,  вот  это  мне  нравится:  никаких  титулов.
Вильгельм сказал вам, что я их не люблю?
   П р и н ц. Нет, я не говорил.
   П р и н ц е с с а (удивленно). Как же вы узнали?
   П р и н ц. Он ведь психолог. Ты психолог, Эрнст?
   Г о ф м а н (смеясь). Вряд ли.
   П р и н ц. Жаль. Сочинителю психология необходима. Разве не так?
   Г о ф м а н. Возможно. Но к чему разбираться в людях?  Это  скучно  и
нечистоплотно. Веселее их сочинять. Вот возьмите меня. Я,  например,  не
знаю, что думает мой парикмахер, когда взбивает мне кок. Но я знаю  точ-
но, что всякий мнит себя центром мира. А потому не удивлюсь, услыхав  за
стрижкой о метафизике ножниц или магии щипцов.
   П р и н ц е с с а (изумленно). Это вы сами сочинили?
   Г о ф м а н. Что?
   П р и н ц е с с а. Про стрижку.
   П р и н ц. Полный вздор.
   П р и н ц е с с а. Вильгельм! Почему вздор? Тебе всегда все  не  нра-
вится. Гофман, не обижайтесь на него. Он тут совсем одичал со своими ми-
нистрами.
   Г о ф м а н. Я не обижаюсь.
   П р и н ц (с любопытством глядя на него). Это хорошо. Ты не должен на
нас обижаться.
   М и н и с т р (подходя к ним).  Позвольте  мне  также  вступиться  за
честь министров.
   П р и н ц е с с а (покраснев). Дорогой Лемке! Я, конечно, не имела  в
виду вас.
   М и н и с т р. Конечно, конечно. Впрочем, при дворе министров не  так
уж много. Но мы старики, у нас свои причуды, у вас свои,  тут  обижаться
незачем. (Гофману.) Лучше скажите нам, герр Гофман, почему мы видим вас,
так сказать, в единственном числе?
   П р и н ц е с с а (спеша сменить тему). В самом деле!  Куда  вы  дели
вашу супругу?
   Г о ф м а н. Фрау Миш( заболела и предпочла остаться из  осторожности
в Бамберге.
   П р и н ц е с с а. Надеюсь, ничего серьезного?
   Г о ф м а н. Я тоже надеюсь. Возможно, она приедет позже.
   М и н и с т р. Ну что ж. Хотя это, разумеется, грустно.  Я  же,  герр
Гофман, к вам с поручением. (Кланяется принцу и принцессе.) Прошу  прос-
тить мою прямоту, ваши высочества. (Гофману.) Фрау Шульц, которая  пере-
дала мне ваши восторги по случаю факелов и всего этого  (обводит  кругом
рукой), теперь в затруднении