расположении духа.
     Поэтому, поднявшись наутро  очень  рано,  Бекки  принесла  в  гостиную,
выходившую на море, подзорную трубу и навела ее на ряд кабинок. Она увидела,
как Бригс показалась, вошла в купальню и погрузилась в морские волны.  Бекки
очутилась на берегу как раз в ту минуту, когда нимфа, на поиски которой  она
явилась, ступила на прибрежную гальку. Это  была  премилая  картина:  берег,
лица купальщиц, длинный ряд утесов и зданий - все алело и сверкало в  сиянии
солнца. Выйдя из кабинки, Бригс  увидела  Ребекку,  которая  ласково,  нежно
улыбалась и протягивала ей свою  хорошенькую  белую  ручку.  Что  оставалось
Бригс, как не принять это приветствие?
     - Мисс Ш... Миссис Кроули! - сказала она.
     Миссис Кроули схватила ее руку, прижала к своему сердцу  и,  поддавшись
внезапному порыву, обняла мисс Бригс и страстно ее поцеловала.
     -  Дорогой,  дорогой  друг!  -  произнесла  она  с  таким  неподдельным
чувством, что мисс Бригс, разумеется, сейчас же растаяла,  и  даже  служанка
при купальне размякла.
     Ребекка без труда завязала с  Бригс  долгий  восхити  тельный  интимный
разговор. Все, что произошло, начиная с  того  утра,  когда  Бекки  внезапно
покинула дом мисс Кроули на Парк-лейн. и кончая долгожданным отъездом миссис
Бьют, - все это мисс Бригс изложила обстоятельно и с чувством. Все  признаки
болезни мисс Кроули и мельчайшие подробности  относительно  ее  состояния  и
лечения были описаны с той полнотой и точностью, которыми упиваются женщины.
Разве  дамам  надоедает  когда-нибудь  болтать  друг  с   другом   о   своих
недомоганиях и докторах? Бригс это никогда не надоедало, а  Ребекка  слушала
ее без устали. Какое счастье, что милой, доброй Бригс, что верной, бесценной
Феркин было позволено оставаться с  их  благодетельницей  во  все  время  ее
болезни! Да благословит ее небо! Правда, она, Ребекка, как будто бы нарушила
свой долг по отношению к мисс Кроули, но разве не была ее вина  естественной
и извинительной? Разве могла она отказать человеку, завладевшему ее сердцем?
В ответ на такой вопрос сентиментальная Бригс  могла  лишь  возвести  очи  к
небу, испустить сочувственный вздох, вспомнить, что она тоже много лет  тому
назад подарила кому-то свою привязанность, и согласиться, что Ребекка  вовсе
уж не такая преступница.
     - Могу ли я когда-нибудь позабыть ту,  которая  так  пригрела  одинокую
сиротку? Нет, - говорила Ребекка, - хоть она и оттолкнула меня, я никогда не
перестану ее любить, я посвящу служению ей всю свою жизнь!  Милая  моя  мисс
Бригс, я люблю и обожаю мисс Кроули больше всех  женщин  в  мире,  как  свою
благодетельницу и как обожаемую родственницу моего Родона.  А  после  нее  я
люблю всех тех, кто предан ей! Я никогда не стала бы  обращаться  с  верными
друзьями мисс Кроули так, как  поступала  эта  противная  интриганка  миссис
Бьют. Родон, - продолжала Ребекка, - у которого такое нежное сердце, хотя по
своим манерам и виду он и может показаться грубым  и  равнодушным,  -  Родон
сотни раз говорил со слезами на глазах, что он благословляет небо за то, что
у его дражайшей тетушки есть две такие изумительные сиделки,  как  преданная
Феркин и  несравненная  мисс  Бригс.  Если  же,  как  он  весьма  опасается,
махинации этой ужасной миссис Бьют приведут к тому, что от одра мисс  Кроули
будут изгнаны все, кого она любит, и бедная леди останется  во  власти  этих
гарпий из пасторского дома, то Ребекка просит ее (мисс Бригс)  помнить,  что
собственный дом Ребекки, при всей  его  скромности,  будет  всегда  для  нее
открыт.
     - Дорогой друг, - воскликнула она страстно, - иные сердца  не  забывают
благодеяний; не все женщины похожи на миссис Бьют Кроули! Впрочем, мне ли на
нее жаловаться, - прибавила Ребекка, - хоть я и была орудием  и  жертвой  ее
козней, но разве не ей я обязана моим дорогим Родоном?
     И Ребекка разоблачила перед мисс Бригс  все  поведение  миссис  Бьют  в
Королевском Кроули, которое вначале было для  нее  загадкой,  но  достаточно
объяснилось впоследствии, когда вспыхнула взаимная  любовь,  которую  миссис
Бьют поощряла всеми правдами и неправдами, когда двое невинных молодых людей
угодили в сети, расставленные им  супругой  пастора,  полюбили  друг  друга,
поженились и оказались обездоленными благодаря ее хитрым проискам.
     Все это было совершенно верно, и Бригс с полной  ясностью  поняла,  что
миссис Бьют сама подстроила брак Родона  и  Ребекки.  Но  хотя  последняя  и
оказалась невинной жертвой, однако мисс Бригс не могла скрыть от нее  своего
опасения, что привязанность  мисс  Кроули  безнадежно  Ребеккой  утрачена  и
старая леди никогда не простит племяннику столь неблагоразумного брака.
     На  этот  счет  у  Ребекки  имелось  свое  собственное  мнение,  и  она
по-прежнему не теряла мужества. Если мисс Кроули не простит их  сейчас,  то,
возможно, смилостивится в будущем. Даже и сейчас  между  Родоном  и  титулом
баронета  стоит  только  хилый,  болезненный  Питт  Кроули.  Случись  с  ним
что-нибудь, и все  будет  хорошо!  Так  или  иначе,  но  для  нее  уже  было
удовлетворением  раскрыть  все  козни  миссис  Бьют  и  как  следует  о  ней
позлословить.  Это  могло  оказаться  полезным  и  для  Родона.  И  Ребекка,
проболтав добрый час со своим вновь обретенным другом, покинула мисс  Бригс,
нежно заверив ее в своем уважении и любви и не сомневаясь,  что  происшедший
между ними разговор будет в самом скором времени передан мисс Кроули.  Между
тем Ребекке пора было возвращаться в гостиницу, где все  вчерашнее  общество
собралось за прощальным  завтраком.  Ребекка  и  Эмилия  распрощались  очень
нежно, как подобает двум женщинам, преданным друг другу,  словно  сестры;  и
Ребекка, неоднократно прибегнув к помощи носового платка, расцеловав подругу
так, точно они расставались навеки, и намахавшись из окна платочком  (кстати
сказать, совершенно сухим) вслед  отъезжавшей  карете,  вернулась  к  столу.
Уплетая креветки с большим аппетитом, если принять во внимание ее  волнение,
она рассказала Родону, что произошло во время ее утренней прогулки между нею
и Бригс. Исполненная самых радужных надежд, она и в нем  пробудила  надежду.
Ей почти всегда удавалось передать мужу все свои мысли, как грустные, так  и
радостные.
     - Теперь, мой милый, будьте любезны присесть к тому  столу  и  написать
письмецо мисс Кроули, в котором сообщите ей, что вы хороший мальчик,  и  все
такое.
     И Родон сел за стол и сразу написал:

                                                          "Брайтон, четверг.

     Дорогая тетушка!.."

     Но на этом воображение доблестного  офицера  иссякло.  Он  только  грыз
кончик пера, заглядывая в лицо жене. Та невольно рассмеялась  при  виде  его
жалобной физиономии и, заложив руки за спину, стала расхаживать по  комнате,
диктуя письмо, которое Родон записал с ее слов.
     - "Перед тем как покинуть отчизну и выступить в поход,  который,  может
быть, окажется роковым..."
     - Что? - удивился Родон, но, уловив все же юмор этой фразы,  тотчас  же
записал ее, ухмыляясь.
     - "...который, очень может быть, окажется роковым, я прибыл сюда..."
     - Почему бы не сказать: "приехал сюда", Бекки? "Приехал  сюда"  -  тоже
будет правильно, - прервал ее драгун.
     - "...я прибыл сюда, - твердо повторила Бекки, топнув ножкой,  -  чтобы
сказать прости  своему  самому  дорогому  и  давнишнему  другу.  Умоляю  вас
разрешить мне, до того, как я уеду, быть может, навсегда, еще раз пожать  ту
руку,  которая  в  течение  всей  моей  жизни  расточала  мне  одни   только
благодеяния".
     - Благодеяния, - отозвался эхом  Родон,  выводя  это  слово,  в  полном
изумлении от своего умения сочинять письма.
     - "Я прошу вас об  одном:  простимся  друзьями.  Я  разделяю  гордость,
присущую моему семейству, хотя и не во всем. Я женился на дочери художника и
не стыжусь этого союза..."
     - Ни капельки, вот уж нисколько, разрази меня гром! - воскликнул Родон.
     - Ах ты, старый глупыш, - сказала  Ребекка,  ущипнув  мужа  за  ухо,  и
заглянула ему через плечо:  не  наделал  ли  он  ошибок  в  правописании.  -
"Умоляю" не пишется через "а", но "давнишний" - пишется!
     И Родон переправил эти слова, преклоняясь  перед  глубокими  познаниями
своей маленькой хозяйки.
     - "Я думал, что вы были осведомлены о моей привязанности. -  продолжала
Ребекка. - Я знал, что миссис Бьют Кроули всячески укрепляла и поощряла  ее.
Но я никого не упрекаю. Я женился на бедной девушке  и  не  жалею  об  этом.
Оставляйте ваше состояние, милая тетя, кому захотите. Я никогда  не  посетую
на то, как вы им распорядитесь. Поверьте, что я люблю вас, а не ваши деньги.
Я желал бы помириться с  вами,  прежде  чем  покину  Англию.  Позвольте  мне
повидать вас до моего отъезда. Пройдет несколько недель, несколько месяцеви,
быть может, будет уже поздно. Меня  убивает  мысль,  что  придется  покинуть
родп-ну, не услыхав от вас ласкового прощального привета".
     - В таком письме она не узнает моего  слога,  -  заметила  Бекки.  -  Я
нарочно придумывала фразы покороче и поэнергичнее.
     И письмо было отправлено тетушке, в конверте, адресованием мисс Бригс.
     Старая мисс Кроули рассмеялась, когда Бригс с  большой  таинственностью
вручила ей это простодушное и искреннее послание.
     - Теперь, когда миссис Бьют уехала, можно и почитать, что он  пишет,  -
сказала она. - Прочтите мне, Бригс.
     Когда Бригс закончила  чтение,  ее  покровительница  расхохоталась  еще
веселее.
     - Как вы не понимаете, дуреха вы этакая, - сказала она  Бригс,  которую
письмо, казалось, растрогало своей искренностью, - как вы не понимаете,  что
сам Родон не написал тут ни единого слова! Он в жизни не писал  мне  ничего,
кроме просьб о  деньгах,  и  все  его  письма  перемазаны,  полны  ошибок  и
отличаются дурным слогом. Это  им  вертит  эта  маленькая  змея-гувернантка!
("Все они одинаковы, - подумала про себя мисс Кроули. - Все они жаждут  моей
смерти и зарятся на мои  деньги!")  Я  ничего  не  имею  против  свидания  с
Родоном, - прибавила она, немного помолчав, тоном полнейшего  равнодушия.  -
Пожать ему руку или нет - мне все равно. Если только не будет никакой сцены,
то почему бы нам и не  встретиться?  Пожалуйста.  Но  человеческое  терпение
имеет  свои  границы.  И  потому  запомните,  моя  дорогая:  я   почтительно
отказываюсь принимать миссис Родон... что другое, а это мне не по силам.
     И мисс Бригс пришлось удовольствоваться тем, что ее хлопоты  увенчались
успехом лишь наполовину. Торопясь свести старуху с племянником,  она  решила
предупредить Родона, чтобы он поджидал тетушку на Утесе, когда  мисс  Кроули
отправится в своем портшезе подышать воздухом.
     Там они и встретились. Не знаю, дрогнуло ли у мисс  Кроули  сердце  при
виде ее прежнего любимца, но она протянула ему два пальца с таким веселым  и
добродушным видом, словно  они  встречались  всего  лишь  накануне.  Что  же
касается Родона, то он покраснел, как кумач, и чуть не  оторвал  мисс  Бригс
руку, так обрадовала и смутила его эта встреча. Быть может, его  взволновали
корыстные чувства, а быть может, и любовь; может быть,  он  был  тронут  той
переменой, которую произвела в его тетушке болезнь.
     - Старуха всегда меня баловала, - рассказывал он потом жене, -  и  мне,
понимаешь, стало как-то неловко и все такое. Я шел рядом  с  этим,  как  это
называется... и дошел до самых ее дверей, а там Боулс вышел, чтобы помочь ей
войти в дом. И мне тоже страшно хотелось зайти, но только...
     - И ты не зашел, Родон! - взвизгнула его жена.
     - Нет, моя дорогая! Хочешь верь, хочешь нет, но когда до этого дошло, я
испугался!
     - Дурак! Ты должен был войти и уже никогда не  уходить!  -  воскликнула
Ребекка.
     - Не ругай меня, - угрюмо проговорил гвардеец. - Может быть, я и дурак,
Бекки, но тебе не следовало бы так говорить. - Взгляд, который он метнул  на
жену, свидетельствовал о неподдельном гневе и не сулил ничего хорошего.
     - Ну, полно, полно, голубчик! -  сказала  Ребекка,  стараясь  успокоить
своего разгневанного повелителя. - Но завтра ты опять  ее  подстереги  и  уж
зайди к ней обязательно, - даже если она тебя не пригласит. - На  что  Родон
ответил,  что  поступит,  как  ему   заблагорассудится,   и   будет   весьма
признателен, если  она  станет  выражаться  повежливее.  Затем  оскорбленный
супруг удалился и  провел  все  утро  в  бильярдной  -  мрачный,  надутый  и
молчаливый.
     Но  не  успел  закончиться  этот  вечер,  как   Родону   пришлось,   по
обыкновению, отдать должное высшей мудрости и дальновидности своей жены, ибо
ее предчувствия относительно последствий допущенной им ошибки  подтвердились
самым   печальным   образом.   Мисс   Кроули,   несомненно,   взволновалась,
встретившись с племянником и пожав ему руку после столь длительного разрыва.
Она долго размышляла об этой встрече.
     - Родон очень потолстел и постарел, Бригс, - сказала она компаньонке. -
Нос у него стал красный, и весь он ужасно погрубел. Женитьба на этой женщине
безнадежно его опошлила. Миссис Бьют уверяла меня, что оба они выпивают. И я
не сомневаюсь, что так оно  и  есть.  Да!  От  него  разило  джином.  Я  это
заметила. А вы?
     Тщетно Бригс возражала, что миссис Бьют обо всех  отзывается  плохо;  и
если ей, Бригс, дозволено высказать свое скромное мнение, так  ведь  и  сама
миссис Бьют...
     - Хитрая интриганка? Да, это правда, и  она  обо  всех  говорит  только
дурное, но я уверена, что та женщина спаивает Род она. Все эти люди  низкого
происхождения...
     - Он был  очень  растроган,  когда  увидел  вас,  сударыня,  -  сказала
компаньонка, - и если вы вспомните, что он отправляется на поле брани...
     - Сколько он посулил вам, Бригс? - вскричала  старая  дева,  взвинчивая
себя до нервного исступления. - Ну вот, а теперь вы,  конечно,  разреветесь!
Ненавижу сцены! За что только меня всегда расстраивают? Ступайте  плакать  к
себе в комнату, а ко мне пришлите Феркин... Нет, стоите! Садитесь  за  стол,
высморкайтесь, перестаньте реветь и напишите письмо капитану Кроули!
     Беддая Бригс послушно уселась за бювар, испещренный  следами  твердого,
уверенного, быстрого почерка последнего секретаря старой девы - миссис  Бьют
Кроули.
     - Начните так: "Дорогой мистер Кроули". или нот: "Дорогой сэр", -  этак
будет лучше, и напишите, что мисс Кроули... нет, доктор мисс Кроули,  мистер
Кример, поручил вам сообщить,  что  здоровье  мое  в  таком  состоянии,  что
сильное волнение может мне быть опасно, и потому я вынуждена  отказаться  от
всяких  семейных  переговоров  и  каких  бы  то  ни  было  свиданий.   Затем
поблагодарите его за приезд в Брайтон и так далее и попросите не  оставаться
здесь дольше из-за меня. И еще, мисс Бригс, можете добавить, что я желаю ему
bon voyage {Счастливого пути (франц.).} и что, если он  потрудится  зайти  к
моим поверенным на Грейз-инн-сквер. он найдет там для себя весточку. Да, это
все. И это заставит его уехать из Брайтона.
     Доброжелательная Бригс с величайшим  удовольствием  записала  последнюю
фразу.
     -  Захватить  меня  врасплох,  чуть  только  уехала  миссис   Бьют!   -
возмущалась старуха. - Полнейшее неприличие! Бригс,  дорогая  моя,  напишите
миссис  Кроули,  чтобы  она  не  трудилась  приезжать.  Да,  да.  Может   не
трудиться... нечего ей приезжать... Я  не  хочу  быть  рабой  в  собственном
доме... не хочу, чтобы меня морили голодом и пичкали отравой. Все они  хотят
убить меня... все... все! - И одинокая старуха истерически разрыдалась.
     Последняя сцена плачевной комедии, которую  она  играла  на  подмостках
Ярмарки Тщеславия, быстро  приближалась.  Пестрые  фонарики  гасли  один  за
другим, и гем-пый занавес готов был опуститься.

     Заключительная фраза  письма,  отсылавшая  Родона  к  поверенному  мисс
Кроули в Лондоне и так  охотно  написанная  мисс  Бригс,  несколько  утешила
драгуна и его супругу в их горе, вызванном отказом старой девы в примирении,
и произвела то именно действие, на которое и  была  рассчитана,  -  то  есть
заставила Родона весьма поспешно выехать в Лондон.
     Проигрышами Джоза и банковыми билетами Джорджа Осборна  он  уплатил  по
счету в гостинице, владелец которой, должно быть, и по сей  день  не  знает,
как легко он мог лишиться этих денег.  Дело  в  том,  что  Ребекка,  подобно
генералу, который перед битвой отсылает свой обоз в  тыл,  предусмотрительно
уложила наиболее ценные вещи и отослала их с почтовой каретой,  под  охраной
лакея Осборнов, которому было поручено  доставить  в  Лондон  сундуки  своих
господ. Родон с супругой вернулись в  город  на  следующий  день  в  той  же
карете.
     - Мне жаль, что я не повидал старушку перед отъездом, - сказал Родон. -
Она  так  осунулась,  так  изменилась,  что,  наверно,  долго  не  протянет.
Интересно, какой же чек я получу у  Уокси?  Фунтов  двести...  наверное,  не
меньше двухсот... ты как думаешь, Бекки?
     Памятуя частые визиты адъютантов мидлсекского шерифа, Родон с женой  не
вернулись к себе на  квартиру  в  Бромптоне,  а  остановились  в  гостинице.
Ребекке представился случай увидать этих джентльменов на следующий день рано
утром, по дороге к дому старой миссис Седли в Фулеме, куда  она  отправилась
навестить свою милочку Эмилию и  брайтонских  друзей.  Однако  все  они  уже
выехали в Чатем, а оттуда в Харидж, чтобы отплыть с полком в Бельгию, - дома
была только старушка миссис Седли, одинокая и плачущая.
     Когда Ребекка вернулась к себе в гостиницу, ее муж успел уже побывать в
Грейз-инне и узнать свою судьбу.
     - Черт подери, Бекки, - крикнул он в бешенстве, - она  дала  мне  всего
двадцать фунтов!
     Над ними жестоко подшутили, но шутка была так хороша, что Бекки  громко
рассмеялась, глядя на расстроенную физиономию Родона.

ГЛАВА XXVI
     Между Лондоном и Чатемом

     Покинув Брайтон,  наш  друг  Джордж,  как  и  подобало  знатной  особе,
путешествующей в коляске четверкой, важно подкатил к прекрасной гостинице на
Кэвендиш-сквер, где для этого  джентельмена  и  его  молодой  жены  был  уже
приготовлен  ряд  великолепных  комнат  и  превосходно  сервированный  стол,
окруженный полдюжиной  безмолвных  черных  слуг.  Джордж  принимал  Джоза  и
Доббина с видом вельможи, а робкая Эмилия  в  первый  раз  сидела  на  месте
хозяйки "за своим собственным столом", по выражению Джорджа.
     Джордж браковал вино и третировал слуг  совсем  по-королевски;  Джоз  с
громадным наслаждением поглощал суп из черепахи. Суп разливал Доббин, потому
что хозяйка, перед которой стояла миска, была так неопытна,  что  собиралась
налить мистеру Седли супу, забыв положить в него столь лакомого  черепашьего
жиру.
     Великолепие пира и апартаментов, в которых он  происходил,  встревожило
мистера Доббина, и после обеда,  когда  Джоз  уснул  в  большом  кресле,  он
попробовал образумить своего друга. Но напрасно он восставал против черепахи
и шампанского, уместных разве что на столе архиепископа.
     - Я привык путешествовать, как джентльмен, - возразил Джордж, -  и  моя
жена, черт возьми, будет путешествовать, как леди. Пока  у  меня  есть  хоть
грош в кармане, она ни в чем не будет нуждаться, -  сказал  наш  благородный
джентльмен, вполне довольный своим великодушием. И Доббин  отступился  и  не
стал его убеждать, что для Эмилии счастье заключается не в супе из черепахи.
     Вскоре после обеда Эмилия робко  выразила  желание  съездить  навестить
свою мать в Фулеме, на что Джордж, немного  поворчав,  дал  разрешение.  Она
побежала в огромную спальню, посреди которой стояла огромная, как  катафалк,
кровать ("на ней спала сестра императора Александра,  когда  сюда  приезжали
союзные монархи"), и с чрезвычайной поспешностью и радостью надела шляпку  и
шаль. Когда она вернулась в столовую, Джордж все еще пил красное вино  и  не
обнаружил ни малейшего желания двинуться с места.
     - Разве ты со мн