тилось. По лицу струился пот. Но тем  не  менее
он ступил в комнату. Если большая часть помещений  успела  проветриться,  то
здесь все еще стоял  невыносимый  смрад  дерьма,  метана  и  эфира.  Джоунси
ощутил, как то немногое, что он успел  съесть,  стало  колом  в  желудке,  и
судорожно напрягся, чтобы удержаться от рвоты. Он шагнул к горшку, но  никак
не  мог  заставить  себя  заглянуть  в  него:   мерещились   всякие   ужасы.
Человеческие органы, плавающие в кровавом бульоне. Зубы. Отрубленная голова.
   - Ну же, - сказал Бивер.
   Джоунси зажмурился, нагнул  голову,  задержал  дыхание  и  открыл  глаза.
Ничего.  Ничего,  кроме  чистого  фаянса,  неярко  поблескивавшего  в  свете
плафона. Пусто. Он шумно выдохнул сквозь сжатые  зубы  и  вернулся  к  Биву,
стараясь не ступать на кровяные сгустки.
   - Ничего, - сообщил он. - Хватит тянуть кота за хвост.  Они  прошли  мимо
бельевого чулана и остановились у  отделанной  сосновыми  панелями  двери  в
туалет. Бивер вопросительно глянул на Джоунси. Тот покачал головой:
   - Твоя очередь. Я только сейчас перебрался через минное поле.
   - Это ты его нашел, - прошептал в ответ Бив, упрямо выдвинув  челюсть.  -
Тебе с ним и возиться.
   Только теперь Джоунси расслышал кое-что еще, расслышал, не прислушиваясь.
Частично потому, что звук был таким знакомым, отчасти потому, что он  просто
помешался на Маккарти, человеке, которого едва не подстрелил.  Похоже,  этот
шум все время  оставался  у  него  в  подсознании:  тихое  ?плюх-плюх-плюх?,
становившееся все громче. Доносившееся неизвестно откуда.
   - О дьявол, сучье вымя, -  выругался  Джоунси,  и  хотя  говорил  обычным
тоном, оба отчего-то подпрыгнули, как от удара грома. - Мистер  Маккарти,  -
окликнул он, постучав. - Рик! У вас все в порядке?
   Не ответит. Не ответит, потому что мертв. Мертв  и  восседает  на  троне,
совсем как Элвис, подумал он.
   Но Маккарти оказался жив.
   - Мне что-то нехорошо, парни, - простонал он. - Нужно  просидеться.  Если
мне удастся, я... - Он снова  застонал  и  пукнул,  тихо,  почти  мелодично.
Джоунси поморщился, - ..я буду, как огурчик.
   По мнению  Джоунси,  это  было  огромным  преувеличением.  Маккарти  явно
задыхался от боли.
   И  словно  в  подтверждение,  Маккарти  мучительно  застонал.  Послышался
очередной мелодичный звук, и Маккарти вскрикнул.
   - Маккарти! - Бивер взялся за ручку, но она не поворачивалась.  Маккарти,
их маленький сувенир из леса, запер  дверь  изнутри.  Бив  принялся  дергать
ручку. - Рик! Откройте, старина! - крикнул он, делая вид,  будто  ничего  не
произошло, будто все это очередная шутка, ничего больше, веселый розыгрыш на
лоне природы, но от этого выглядел еще более испуганным.
   - Со мной все в порядке, - сказал Маккарти.  -  Я..,  парни,  мне  просто
нужно освободить кишечник.
   Последовала целая  серия  смрадных  разрядов.  Как,  должно  быть,  глупо
называть  то,  что  они  слышали,  ?газами?  или  ?ветрами?:  жеманные,  как
завитушки крема, определения. Звуки, доносившиеся из-под двери, были грубыми
и какими-то мясистыми, словно треск разрывающейся плоти.
   - Маккарти! - крикнул Джоунси, колотя в дверь. - Впустите нас!
   Но хотел ли он действительно войти? Вовсе нет.  Господи,  как  жаль,  что
Маккарти не бродит до сих пор по лесу или не набрел на кого другого! И  хуже
всего,  миндалина  в  основании   мозжечка,   эта   безжалостная   рептилия,
подсказывала, что лучше всего было  бы  с  самого  начала  его  пристрелить.
?Относись  к  этому  проще,  дурачок?,  как  говорится  в  программе   Карлы
?Анонимные наркоманы?.
   - МАККАРТИ!
   - Проваливайте! - с бессильной злобой отозвался Маккарти.  -  Неужели  не
можете убраться и оставить человека.., дать человеку облегчиться? Господи!
   "Плюх-плюх-плюх? - ближе и громче.
   - Рик! - теперь уже кричал Бив, хватаясь за беспечный тон, как  утопающий
за соломинку. - Откуда у вас кровотечение?
   - Кровотечение? - Маккарти искренне удивился. - С чего вы взяли?
   Джоунси и Бивер в ужасе переглянулись.
   "ПЛЮХ-ПЛЮХ-ПЛЮХ!"
   Наконец Джоунси обратил внимание на странные шлепки и  немедленно  ощутил
невероятное облегчение, поняв, что это такое.
   - Вертолет! - охнул он. - Бьюсь об заклад, это его ищут!
   - Ты так  думаешь?  -  осведомился  Бив  с  видом  человека,  услышавшего
волшебное заклинание.
   Джоунси кивнул. Правда, вполне возможно, что вертушка  просто  преследует
странные небесные огни или пытается выяснить причину бегства животных, но он
и думать не хотел о подобных вещах, плевать ему и на огни,  и  на  животных.
Главное - избавиться от Маккарти, сбыть его с рук, благополучно отправить  в
Мэчиас или Дерри.
   - Беги на улицу и маши флагом.
   - Что, если...
   "ПЛЮХ! ПЛЮХ! ПЛЮХ!? Одновременно из-за двери донеслась очередь  натужных,
трескучих звуков, сопровождаемых воплем Маккарти.
   - Беги на крыльцо! - крикнул Джоунси. - Маши чем хочешь, но заставь  этих
мудаков сесть! Что хочешь делай, хоть сними штаны и  танцуй  канкан,  только
заставь их сесть!
   - Ладно. - Бив повернулся к двери, но тут же дернулся и взвизгнул.
   Сотни ужасов, о которых Джоунси старался не думать, внезапно вырвались из
темной кладовки и, плотоядно хихикая, ринулись к свету. Однако это оказалась
ланочка, неизвестно как попавшая  на  кухню.  Вытянув  изящную  голову,  она
внимательно  изучала  стол-тумбу.  Джоунси,  глубоко,  прерывисто  вздохнув,
припал к стене.
   - Ничего себе, с понтом, но без зонта! -  пробормотал  Бивер  и,  немного
опомнившись, надвинулся на животное. - Брысь  отсюда,  Мейбл!  -  велел  он,
хлопнув в ладоши. - Или не знаешь, какое время года? Ну же, вали, пока цела!
   Ланочка  чуть  постояла,  глядя  на  них  огромными  глазами,  в  которых
светилась почти человеческая тревога, и повернулась, задев  головой  длинный
ряд кастрюль, половников и щипцов, висевших над плитой.  Кухонная  утварь  с
громким звяканьем посыпалась на пол.
   Олениха рванулась к двери,  мелькнув  крошечным  белым  хвостиком.  Бивер
последовал за ней, тоскливо озирая горку навоза на чистом линолеуме.

4

   Великое  переселение  животных  почти  закончилось.  Ланочка,   изгнанная
Бивером из кухни, пролетела над хромой лисицей, очевидно, потерявшей лапу  в
капкане, и исчезла в лесу.  Откуда-то  из  нависших  облаков,  как  раз  над
сараем, возник коричневый громыхающий вертолет размером с городской  автобус
с белыми буквами АНГ на борту.
   АНГ? Какого черта это означает? Вероятно, авиация  Национальной  гвардии,
из Бангора.
   Вертолет неуклюже задрал  корпус.  Бивер  ринулся  во  двор,  лихорадочно
размахивая руками.
   - Эй, помогите! Нужна помощь! Помощь,  парни!  Вертолет  стал  снижаться,
пока до земли осталось не более семидесяти пяти  футов,  достаточно  близко,
чтобы поднять снежные вихри. Потом двинулся по направлению к Биверу,  словно
толкая грудью снежный фронт.
   - Эй, у нас тут больной! Больной! - надрывался Бивер, подпрыгивая, словно
дергунчик-брейкдансер на дискотеке, и чувствуя себя последним олухом. Но что
поделать? Надо так надо.
   Вертушка подплыла к нему, но больше не снижалась, и похоже, не собиралась
приземляться, и в голову Бива пришла  ужасная  мысль.  Он  сам  не  понимал,
паранойя ли это или исходит от парней в вертушке. Иначе почему  он  внезапно
ощутил себя мошкой, пришпиленной к центру мишени в  тире:  порази  Бивера  и
выиграй часы-радио.
   Боковая дверь вертушки скользнула в сторону. В проеме появился мужчина  с
мегафоном, в самой объемистой парке, которую Бив когда-либо видел. Но не это
его  беспокоило.  Беспокоила  кислородная  маска,  закрывавшая  рот  и   нос
незнакомца. Он в жизни не слыхал о пилотах, вынужденных  носить  кислородную
маску на высоте семидесяти пяти футов, при условии, конечно, что  воздух  не
заражен.
   Мужчина в парке поднес к маске микрофон. Голос  звучал  громко  и  четко,
перекрывая шум винтов, но все же казался несколько механическим, то ли из-за
усилителя, то ли из-за маски, словно к Биву обращалось некое  роботоподобное
божество.
   - СКОЛЬКО ВАС? - вопросило божество. - ПОКАЖИТЕ НА ПАЛЬЦАХ.
   Сбитый с толку, испуганный, Бивер прежде всего подумала о себе и Джоунси:
в конце концов Генри и Пит еще не вернулись. Он поднял два пальца, как  знак
победы.
   - ОСТАВАЙТЕСЬ НА МЕСТЕ! - прогремело божество, высовываясь из  вертолета.
-  В  РАЙОНЕ  ОБЪЯВЛЕН  ВРЕМЕННЫЙ  КАРАНТИН.  ПОВТОРЯЮ,  В  РАЙОНЕ  ОБЪЯВЛЕН
ВРЕМЕННЫЙ КАРАНТИН. ВАМ ЗАПРЕЩАЕТСЯ ПОКИДАТЬ ЭТО МЕСТО.
   Снег почти прекратился, но ветер дул  с  прежней  силой,  бросая  в  лицо
пригоршни ледяной пыли, поднятой  лопастями  вертолета.  Бивер  сощурился  и
снова  стал  махать  руками,  втягивая  в  себя  морозный  воздух.  Пришлось
выплюнуть зубочистку, чтобы не  проглотить  ненароком  (недаром  мать  вечно
предсказывала, что именно это  и  послужит  причиной  его  гибели:  вдохнешь
зубочистку, тут тебе и конец).
   - То есть как это  -  карантин?  -  заорал  он.  -  У  нас  тут  больной,
спускайтесь и заберите его!
   При этом он понимал, что никто не услышит за мерным жужжанием двигателей,
ведь у него, черт возьми, нет мегафона, но все же продолжал надрываться.  Но
как только слово ?больной? сорвалось с языка,  Бив  сообразил,  что  ввел  в
заблуждение парня из вертолета: их не двое, а трое!
   Он уже хотел поднять три пальца, но вспомнил о Генри и Пите. Их пока нет,
но если ничего не случилось, вот-вот появятся, так сколько же их всего?! Два
- не правильно, а что правильно? Три или пять?
   И как обычно в подобных ситуациях, у Бивера что-то в мозгах заело - как у
собак челюсти сводит.  Когда  такое  случалось  в  школе,  рядом  обретались
Джоунси или Генри, всегда готовые подсказать. Тут  же  помочь  было  некому,
только уши резало ?плюх-плюх-плюх? и снег обжигал лицо, забиваясь в горло, в
легкие, вызывая кашель.
   - ОСТАВАЙТЕСЬ НА МЕСТЕ! ПОЛОЖЕНИЕ ПРОЯСНИТСЯ В ТЕЧЕНИЕ  ДВАДЦАТИ  ЧЕТЫРЕХ
-СОРОКА ВОСЬМИ ЧАСОВ! ЕСЛИ НУЖДАЕТЕСЬ В ЕДЕ, СКРЕСТИТЕ РУКИ НАД ГОЛОВОЙ.
   - Нас больше! - вскрикнул Бивер, так истошно, что перед глазами заплясали
красные точки. - У нас больной! У.., нас... БОЛЬНОЙ!
   Идиот  в  вертолете  швырнул  за  спину  мегафон  и  сложил   большой   и
указательный пальцы кружком, словно говоря:
   "О'кей! Понял вас!"
   Бивер едва  не  заплакал  от  досады,  но  вместо  этого  поднял  руку  с
растопыренными пальцами, по одному за каждого из их четверки и  последний  -
за Маккарти. Мужчина в вертолете  присмотрелся  и  расплылся  в  улыбке.  На
какое-то волшебное мгновение Бивер вообразил, что сумел достучаться до этого
долбоеба  в  маске.  Но  долбоеб,  принявший  отчаянные  знаки   Бивера   за
приветствие, помахал в ответ, сказал что-то пилоту,  и  вертолет  АНГ  начал
медленно подниматься. Бивер Кларендон, стоя в  крошечных  смерчах  поднятого
лопастями снега, засыпанный белой морозной пылью, продолжал отчаянно вопить:
   - Нас пятеро и мы нуждаемся  в  помощи!  Нас  пятеро  и  мы,  мать  вашу,
нуждаемся в ПОМОЩИ! Вертушка исчезла в облаках.

5

   Джоунси, разумеется, кое-что расслышал, особенно объявление в мегафон, но
в мозгу почти ничего не отложилось: слишком сильна была тревога за Маккарти,
наглухо  замолчавшего  после  нескольких  тихих  горловых  вскриков.  Запах,
ползущий из-под двери, продолжал усиливаться.
   - Маккарти! - окликнул он, едва на пороге показался Бивер. - Откройте или
мы сломаем дверь!
   - Убирайтесь, - возопил Маккарти писклявым, каким-то не своим голосом.  -
Мне нужно просраться, вот и все, НУЖНО ПРОСРАТЬСЯ! Если я смогу  просраться,
все будет в порядке.
   Такая откровенная  грубость  из  уст  человека,  по-видимому,  считавшего
причитания ?О Боже? и ?Господи? выражениями на грани допустимого, перепугали
Джоунси куда больше, чем окровавленные простыня  и  белье.  Он  обернулся  к
Биверу, не обращая внимания на то, что тот весь в снегу и  походит  на  Деда
Мороза.
   - Идем, помоги ломать дверь. Нужно как-то ему помочь.
   Бивер показался ему растерянным и  измученным.  На  щеках  медленно  таял
снег.
   - Ни за что. Тот малый в вертолете сказал что-то насчет карантина: а если
он заразный и вообще? Вспомни эту красную штуку у него на лице...
   Несмотря на собственные отнюдь не великодушные  чувства  по  отношению  к
Маккарти, Джоунси с трудом сдерживался, чтобы не  отвесить  оплеуху  старому
дружку. В марте прошлого года он сам  лежал,  истекая  кровью,  на  мостовой
Кембриджа. А если бы прохожие отказались дотронуться до него,  боясь  СПИДа?
Оставили без помощи? Прошли мимо лишь  потому,  что  под  рукой  не  нашлось
резиновых перчаток?
   - Бив, мы уже общались с ним, так что если это действительно инфекция, мы
скорее всего уже ее подхватили. Ну, что скажешь?
   Бивер предпочел промолчать. В  мозгу  Джоунси  привычно  щелкнуло,  и  на
мгновение он увидел Бивера, с которым вместе вырос, мальца в старой потертой
мотоциклетной куртке, который кричал: ?Эй, парни, кончай! Да КОНЧАЙ же, мать
вашу!"
   Увидел - и понял, что все в порядке.
   Бивер выступил вперед:
   - Эй, Рик, как насчет того, чтобы открыть? Мы всего лишь хотим помочь.
   В ответ - ни звука. Ни стона, ни дыхания, ни шороха одежды. Только мерное
гудение генератора и тающий ?плюх? вертолета.
   - Ладно, - сказал Бивер и неожиданно перекрестился. - Придется вломиться.
   Они вместе отступили, повернулись боком к двери, бессознательно  подражая
копам из полицейских сериалов.
   - На счет ?три?, - велел Джоунси.
   - А твоя нога выдержит, старик?
   По правде говоря, бедро и нога как на грех  разнылись,  хотя  Джоунси  до
последней минуты этого не сознавал.
   - Ну да, а мой зад - повелитель мира.
   - На счет ?три?. Готов. - И дождавшись, пока Бивер кивнет, скомандовал:
   - Один.., два.., три...
   Они одновременно ринулись к двери, ударили в нее плечами. Дверь  подалась
с такой абсурдной легкостью, что они, хватаясь друг за друга и спотыкаясь, с
ходу ввалились в ванную. И тут же поскользнулись на мокром от крови кафеле.
   - А, блядство, - прошипел Бивер, прикрывая ладонью рот, в котором на этот
раз не было зубочистки. - Блядство, дьявол, блядство!
   Джоунси обнаружил, что не может ответить.

Глава 5

ДАДДИТС, ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

   - Леди, - окликнул Пит.
   Женщина в мешковатом пальто ничего  не  ответила.  Лежала  на  засыпанном
опилками брезенте и молчала. Питу был виден только один глаз, смотревший  на
него, пли сквозь него, или в центр закрученной рулетом вселенной. Кто знает?
Мурашки по коже бегут.
   Между ними весело потрескивал огонь, вытесняющий холод и обдающий  теплом
щеки. Пит огляделся. Генри ушел с четверть часа назад и, по  расчетам  Пита,
вернется не раньше чем часа через три. Три часа, когда ему уже сейчас не  по
себе под жутким стеклянным взглядом незнакомки.
   - Леди, - повторил он, - вы меня слышите?
   Молчание. Правда, однажды она зевнула, и  Пит  заметил,  что  во  рту  не
хватает половины чертовых зубов. Какого хрена с ней сотворили?
   Но так ли уж ему хотелось это знать?
   И  да,  и  нет,  немного  подумав,  решил  Пит.  Конечно,  его  разбирало
любопытство, а кого бы не разбирало на его месте, но в то же время лучше  от
этого держаться подальше. Зачем ему нужно знать, кто она, кто этот самый Рик
и что с ним стряслось. ?Они вернулись! - визжала  женщина,  завидев  огни  в
небе. - Вернулись!"
   - Леди! - позвал он в третий раз.
   Молчание.
   Она упомянула, что Рик - единственный, кто остался, а потом кричала: ?Они
вернулись?, возможно, имея в виду огни, но с тех пор лишь непрерывно  пукала
и рыгала, если не  считать  зевка,  обнажившего  беззубые  десны...  И  этот
взгляд.., жуткий остекленевший взгляд. Генри нет всего пятнадцать минут:  он
ушел в пять минут первого, а теперь на часах  Пита  -  двенадцать  двадцать.
Этот хренов день грозит оказаться чертовски долгим, и если он выдержит  его,
не сломавшись (он все время думал об одной истории,  которую  они  читали  в
восьмом классе, только не мог вспомнить, кто ее написал,  о  парне,  который
убил старика, потому что не мог выносить его взгляда, но в то время  Пит  не
понимал таких вещей, зато теперь понял, лучше не  надо,  да,  сэр),  значит,
необходимо чем-то подкрепиться.
   - Леди, вы меня слышите? Ничего. Только жуткий стекленеющий взгляд.
   - Мне нужно вернуться к машине. Я вроде как  забыл  кое-что.  Но  с  вами
ничего не случится, верно ведь?
   Ответа он не дождался. И тут она снова выпустила газы с неприятным визгом
циркулярной пилы и натужно сморщилась, как от боли.., судя по  звукам,  это,
наверное, и в самом деле больно. И хотя Пит постарался  повернуться  спиной,
смрад все равно ударил в ноздри, тухлый, зловонный, какой-то нечеловеческий.
Но и на вонь навоза это не  походило.  В  детстве  он  работал  на  Лайонела
Силвестра и выдоил немалое количество коров, а они иногда пердели,  как  раз
когда сидишь на табуретке и дергаешь за вымя:  тяжелый  запах  перебродившей
зелени, болотный дух. Но этот был совсем  другой.  Похоже  на..,  словно  ты
снова вернулся в детство и держишь свой первый  химический  набор,  а  потом
устаешь от дурацких надоедливых  опытов,  тщательно  изложенных  в  брошюре,
съезжаешь с катушек и смешиваешь все  дерьмо  подряд,  чтобы  посмотреть,  а
вдруг взорвется.
   И именно это, понял Пит, отчасти не дает ему покоя. Действует  на  нервы.
Конечно, это идиотизм. Люди не взрываются просто так, верно? Но все  же  без
помощи не обойтись. Потому что от нее у него сердце в пятки уходит.
   Он подбросил в огонь два полена, принесенных  Генри,  подумал  и  добавил
третье. Над костром поднялся  сноп  золотистых  искр,  закружился  вихрем  и
растаял.
   - Я вернусь до того, как все это прогорит, но если захотите подкинуть еще
дровишек, не стесняйтесь. Договорились?
   Молчание. Ему вдруг захотелось хорошенько ее тряхнуть,  но  между  ним  и
машиной лежали полторы мили, да столько же обратно. Нужно беречь силы. Кроме
того, она, возможно, снова пукнет. Или рыгнет прямо ему в физиономию.
   - Значит,  так  тому  и  быть.  Молчание  -  знак  согласия,  как  любила
говаривать миссис Уайт в четвертом классе.
   Пит поднялся, хватаясь за  колено,  гримасничая  и  оскальзываясь,  почти
падая, но наконец выпрямился, только потому, что не мог обойтись  без  пива,
просто не мог, а кроме него, никому пива не  раздобыть.  Да,  он,  возможно,
алкоголик. Впрочем, какое там ?возможно?, рано или поздно  с  этим  придется
что-то  делать,  но  пока  он  предоставлен  самому  себе  и  должен  как-то
крутиться. Да, потому что эта стерва отключилась, от нее ничего не осталось,
кроме тошнотворных газов и этого жуткого остекленевшего взгляда. Пусть  сама
бросает дрова в костер, если замерзнет, но только она не успеет  замерзнуть,
он вернется задолго до того, как погаснет огонь. Подумаешь, полторы мили. Уж
столько-то нога наверняка продержится.
   - Я скоро буду, - предупредил он и помассировал коленку. Ноет, но не  так
уж сильно. Честное слово, не так уж сильно. Он только сложит пиво  в  пакет,
может, прихватит коробку крекеров для стервы, раз уж все равно будет там,  и
тут же пустится в обратный путь. - Уверены, что с вами все в порядке?
   Молчание. Только этот чертов взгляд.
   - Молчание - знак согласия, - повторил он и поплелся к холму  по  широкой
полосе, проложенной  брезентом,  и  их  собственным  полузаметенным  следам.
Приходилось  останавливаться  через  каждые  десять  -  двенадцать  шагов  и
растирать  колено.  Один  раз  он  оглянулся.   Костер   казался   маленькой
незначительной точкой в тусклом свете серенького дня.
   - Бред какой-то, - сказал он и продолжил свой путь.

2

   По короткому прямому отрезку до подножия холма и до половины  подъема  он
добрел без происшествий и уже осмелился было чуть прибавить скорости,  когда
чертово колено - ха-ха, надули дурака на четыре кулака - снова  забастовало,
пронзив его остро-жгучей болью, и Пит свалился, выдавливая проклятия  сквозь
стиснут