ую участники операции называют
грибком Рипли. Страстно заверяя нас в отсутствии  всякой  инфекции,  они  на
деле являются источниками смертельной опасности.  Президент  также  поведает
ужаснувшемуся миру, что грибок вполне может оказаться доминирующим  разумом,
а серые человечки - всего лишь питательная среда. Он покажет видеозапись, на
которой серые взрываются фонтанами спор. Пленка  слегка  подправлена,  чтобы
улучшить четкость, но тоже не подделка.., в основном.
   Лжешь, подумал Оуэн. Запись - чистая фальшивка  от  начала  и  до  конца,
такая же, как то дерьмо, которое несут обаутопсии пришельцев. Но  почему  ты
лжешь? Потому что способен лгать. Все очень просто: тебе куда  легче  врать,
чем говорить правду.
   - Ну да, лгу, - кивнул Курц, успевший  прочитать  мысли  собеседника,  и,
коротко сверкнув глазами, сосредоточенно уставился на сигарету. -  Но  факты
точны и  проверены.  Кое-кто  из  них  действительно  взрывается  и  тут  же
превращается в миллионы красных одуванчиков. И штука эта  называется  Рипли.
Вдохни ее, и через некоторое время - трудно сказать, сколько именно,  может,
час, может, два дня  -  твои  мозги  и  легкие  -  просто  салат  из  Рипли.
Выглядишь, как ходячий  куст  ядовитого  сумаха.  А  потом  умираешь.  Итак,
упоминания о нашем маленьком сегодняшнем приключении  не  будет.  По  версии
президента, корабль, сильно поврежденный  при  крушении,  был  либо  взорван
командой, либо взорвался сам. Все серые человечки  погибли.  Рипли,  сначала
распространившийся  на  небольшом  участке,  теперь   постепенно   погибает,
очевидно, под действием холода.  Кстати,  русские  подтверждают  это.  Кроме
того, пришлось уничтожить животных - разносчиков инфекции.
   - А человеческое население Джефферсон-трект?
   - Президент Соединенных Штатов намеревается объявить, что  приблизительно
триста человек, из  которых  семьдесят  -  местные  жители,  а  остальные  -
охотники, проверяются на наличие грибка Рипли. Он сообщит также,  что,  хотя
некоторые,   похоже,   заражены,   инфекция   легко    побеждается    такими
антибиотиками, как цефтин и огментин.
   - А теперь слово спонсору, - добавил Оуэн. Курц довольно рассмеялся.
   - Впоследствии  придется  объявить,  что  Рипли  оказался  немного  более
стойким к антибиотикам, чем  считалось  ранее,  и  что  несколько  пациентов
погибли. В печать попадут имена тех, кто действительно умер, либо от  Рипли,
либо из-за хреновых имплантатов. Знаете, как их называют люди?
   - Да, срань-хорьки. Президент упомянет о них?
   - Ни в коем случае. Те, кто наверху, считают, что  срань-?  хорьки  могут
расстроить простого Джона Зрителя. Как и информация о нашем способе  решения
проблем здесь, в магазине Госслина, этом древнем салоне красоты.
   - Окончательного решения, как вы сказали бы, - уточнил Оуэн.  Он  докурил
сигарету до самого фильтра и раздавил окурок о край пустой кружки. Курц,  не
мигая, встретил взгляд Андерхилла.
   - Да, можно назвать его  и  окончательным.  Мы  собираемся  ликвидировать
около трехсот пятидесяти человек, в основном мужчин, но не могу не отметить,
что зачистка включает также какое-то количество женщин и детей. Таким, пусть
и  весьма  прискорбным,  но  единственным  способом   мы   сумеем   оградить
человечество не только от пандемии, но и возможного завоевания. Согласитесь,
что это печальная необходимость.
   Гитлеру наверняка пришлось бы по душе подобное  фуфло...  Оуэн  не  успел
задавить смертельно опасную мысль. Да и кто бы смог на его  месте?!  Но  он,
как умел, замаскировал, спрятал ее за потоком бессвязной чуши. Перехватил ли
ее Курц? Невозможно сказать: уж слишком он хитер.
   - Сколько всего задержанных? - осведомился Курц.
   - Около семидесяти. И вдвое больше везут из  Кинео:  они  должны  прибыть
часам к девяти, если погода не ухудшится.
   Ухудшение погоды прогнозировалось после полуночи.
   - Угу, -  кивнул  Курц.  -  Еще  человек  пятьдесят  прибудут  с  севера,
семьдесят или больше с Сент-Кэп  и  южных  поселков,  и..,  наши  парни.  Не
забудьте про них. Маски, похоже, помогли, но в медицинских отчетах  отмечены
уже четыре случая Рипли. Люди, разумеется, не знают.
   - Неужели?
   - Позвольте выразиться яснее. Судя по их поведению,  у  меня  нет  причин
считать, что они знают. Так яснее? Оуэн пожал плечами.
   - Итак, -  продолжал  Курц,  -  официальный  доклад  будет  гласить,  что
задержанные отправлены в секретное медицинское учреждение вроде Зоны 51, где
будут  подвергнуты  дальнейшим  исследованиям,   а   при   необходимости   -
долгосрочному лечению. Больше заявлений не последует, если, разумеется,  все
пойдет по плану, но время от времени в печати будут проскальзывать  сведения
о тяжелой болезни, вялотекущей инфекции.., несмотря на  все  усилия  медиков
остановить.., безумие.., чудовищные уродства, не поддающиеся  описанию..,  и
наконец.., смерть - как величайшая милость... И публика, вместо  того  чтобы
возмущаться, вздохнет с облегчением.
   - Тогда как на самом деле?..
   Он  хотел,  чтобы  Курц  это  сказал,  но  ему  следовало   лучше   знать
собеседника. ?Жучков? здесь наверняка не было (если  не  считать  тех,  что,
вероятно, сидели в мозгу Курца), но  обычная  предосторожность  не  изменила
боссу. Он поднял руку, нацелился на  Курца  указательным  пальцем  и  трижды
опустил большой, не спуская глаз с ?мишени?.
   Акульи глаза, подумал Оуэн.
   - Всех? - спросил он вслух. - И тех, у кого нет Рипли, и тех, у  кого  он
есть? А что будет с нами? Совершенно здоровыми солдатами?
   - Парни, не успевшие подхватить Рипли, вернутся на базу, - сказал Курц. -
Те же, кто проявил непростительную беспечность.., вроде того.., кстати,  тут
есть одна малышка, лет четырех, не больше, забавный чертенок. Так  и  ждешь,
что она пустится в пляс и начнет петь: ?Мой кораблик ?Лоллипоп?.
   Курц, очевидно, упивался собственным  остроумием,  но  Оуэн  оцепенел  от
ужаса. Четыре года, думал он. Всего четыре года...
   - Прелестная крошка - и опасная, - добавил Курц. - Явный Рипли  на  одном
запястье, на лбу у самых волос и в уголке  глаза.  Классический  случай.  Но
когда солдат дал ей конфетку, словно голодающему косоварскому оборванцу, она
его поцеловала. Трогательно до слез, хоть сейчас на фото,  только  теперь  у
него на щеке нестираемый отпечаток губ,  и  это  вовсе  не  помада.  -  Курц
поморщился.  -  Бреясь  утром,  он  слегка  порезался,  но  этого  оказалось
достаточно. Остальные тоже подхватили Рипли по  глупости  либо  беспечности.
Правила не меняются, Оуэн, разгильдяйство - верный путь  к  гибели.  Но  рад
сообщить, что большинство наших парней близко не подходят к зачумленным. Нам
придется находиться под медицинским наблюдением до конца  жизни,  не  говоря
уже  о  внезапных   проверках,   но   должен   признаться:   эти   чертовски
преждевременно сдохнут от вашего заднепроходного рака.
   - А гражданские лица, которые  вроде  бы  пока  избежали  заражения?  Как
насчет них?
   Курц подался вперед с самым обаятельным, невероятно  убедительным  видом.
Всякий должен был чувствовать себя польщенным, одним из немногих  избранных,
кому довелось видеть Курца без его излюбленной маски  (?две  части  Паттона,
одна - Распутина, добавить воды, размешать и подать на  стол?).  Раньше  это
безошибочно действовало на Оуэна. Но не сейчас. Распутин - не маска. Маска -
вот это.
   Но даже сейчас - и в этом был весь кошмар - он не был полностью уверен.
   - Оуэн, Оуэн, Оуэн! Работайте мозгами, Господь дал вам неплохие мозги! Мы
можем все уладить под шумок, не возбуждая подозрений и не  поднимая  мировой
паники, поверьте, и без того вони будет немало, особенно после того, как наш
избранный с минимальным перевесом голосов президент  прикончит  нашу  пауку.
Официально мы не можем проделать такого с тремя сотнями штатских. А  если  в
самом деле отправим их в  Нью-Мексико,  поместим  в  образцово-показательную
деревушку лет на пятьдесят - семьдесят за счет  налогоплательщиков?  А  если
двое-трое сбегут? А если - и думаю, именно этого опасаются умники в верхах -
Рипли  со  временем  мутирует?  Тогда  инфекция,  вместо  того  чтобы  мирно
скончаться, приобретет новые  формы,  куда  более  устойчивые  к  окружающей
среде. Если же Рипли действительно разумен, это куда опаснее. Даже  пусть  и
нет, что, если он послужит серым человечкам чем-то  вроде  маяка,  дорожного
знака, отмечающего путь к нашему миру, ням-ням, приходи и жри, эти  парни  -
лакомый кусочек, и их тут полно?
   - Хотите сказать, лучше перестраховаться, чем потом жалеть?
   Курц откинулся на спинку кресла и просиял:
   - Именно. Именно. Вы все-таки просекли самую суть.
   Что ж, подумал Оуэн, может, это и суть, но дело вое  се  не  в  ней.  Нам
небезразличны свои. Пусть мы бываем безжалостны, если  приходится,  но  даже
Кури присматривает за подчиненными. А вот штатские.., всего  лишь  штатские.
Если понадобится сжечь их, значит, пора разводить костры.
   - Если еще сомневаетесь, что Бог есть и что  Он  по  крайней  мере  часть
своего времени проводит в заботах о старом добром хомо  сапиенс,  вспомните,
как нам несказанно повезло, - сказал Курц. - Сигнальные огни появились  рано
и были сразу замечены.  Одно  сообщение  поступило  от  владельца  магазина,
Реджинальда Госслина. Потом прибывают серые человечки. В единственное  время
года, когда в этом захолустье появляются  люди,  и  сразу  двое  видят,  как
корабль падает на землю.
   - Это была удача.
   - Благодать Божия, вот что  это  было.  Их  корабль  разбивается,  об  их
присутствии известно, холод убивает и их, и ту космическую перхоть,  которой
они начинены. - Курц перечислял, загибая  длинные  пальцы.  Белесые  ресницы
часто моргали. - Но это еще не все.  Их  чертовы  имплантаты  не  сработали:
вместо  того  чтобы  вживляться  в  организмы  хозяев,  они  превращаются  в
каннибалов и пожирают их. Отстрел животных прошел  благополучно:  мы  сумели
обезвредить около ста тысяч тварей, и сейчас у границы округа Касл  устроено
грандиозное барбекю. Весной и летом  пришлось  бы  гоняться  за  насекомыми,
которые могли бы перенести Рипли за пределы зоны, но не сейчас. Не в ноябре.
   - Но какие-то животные могли прорваться.
   - Вполне вероятно, как и люди. Однако Рипли распространяется медленно.  С
этим все в порядке, потому что мы успели  задержать  подавляющее  количество
инфицированных носителей. Кроме того,  корабль  уничтожен,  а  то,  что  они
привезли с собой, не пылает, а скорее тлеет. Мы  вполне  ясно  дали  понять:
приходите с миром или с поднятым оружием, но не пытайтесь больше прокрасться
сюда тайком со своей пакостью, потому что больше мы этого  не  потерпим.  Не
думаю, что они заявятся еще раз, по крайней мере в  ближайшем  будущем.  Они
телились чуть не полвека, прежде чем зайти так далеко. Жаль только,  что  мы
не смогли сохранить корабль для ученых-экспертов..,  но  он  тоже  мог  быть
заражен Рипли, так что... Знаете, чего мы опасались больше всего?  Что  либо
серые человечки,  либо  сам  Рипли  найдет  кого-то  вроде  ?Тифозной  Мэри?
<Прозвище Мэри Мэллон, поварихи,  жившей  в  США  в  XIX  в,  и  оказавшейся
разносчицей  тифозной  лихорадки.>,  иначе  говоря,  носителя,  который,  не
заразившись сам, сможет распространять грибок в окружающую среду.
   - Вы уверены, что такого человека не нашлось?
   - Почти. Если... Не важно, для  этого  существуют  кордоны,  -  улыбнулся
Курц. - Так что мы, можно сказать, счастливчики, солдат. Избранники  судьбы.
Сто против одного, что ?Тифозной Мэри? не существует, серые человечки мертвы
и весь Рипли сосредоточен в Джефферсон-трект. Удача или Бог, выбирайте сами.
   Курц  опустил  голову  и  потер  переносицу,  как   человек,   страдающий
насморком. Когда он вновь поднял голову, глаза влажно блестели.  Крокодиловы
слезы, подумал Оуэн, но, говоря по правде, совсем не был в этом уверен. А  к
мыслям Курца доступа не было. Даже телепатическая волна либо  не  докатилась
сюда, либо Курц нашел способ ее отсечь. Но когда Курц снова заговорил,  Оуэн
почти уверился, что слышит настоящего Курца,  человеческое  существо,  а  не
Злого Тока-Крока.
   - Это последнее дело, Оуэн. Как только работа будет закончена,  собираюсь
откланяться. Здесь хватит работы, по моим подсчетам, дня  на  четыре,  самое
большее -  на  неделю,  если  буран  действительно  разыграется  такой,  как
предсказывают, а в здешних местах  погода  шутить  не  любит,  но  настоящий
кошмар ждет нас завтра утром. Думаю, что продержусь до конца  и  свою  часть
работы сделаю, но потом.., что ж, я готов удалиться  на  покой,  в  тень,  и
пастись на травке. Но перед этим поставлю их перед  выбором:  заплатить  мне
или прикончить. Думаю, они предпочтут заплатить, потому что я в любой момент
способен выкопать кучу зарытых скелетов:  урок,  который  я  усвоил  от  Дж.
Эдгара Гувера.  Правда,  я  уже  почти  на  грани  полнейшего  равнодушия  к
собственной участи. Мне как-то  вдруг  стало  все  равно.  Кроме  того,  мне
приходилось бывать и не в таких переделках: в восемьдесят девятом, на Гаити,
мы всего за час уделали восемь сотен. Мне они до сих пор снятся.  Но  тут..,
тут совсем другое. Хуже. Куда хуже. Потому что эти несчастные ублюдки,  там,
в сарае, в загоне и на  выгуле,  -  они  американцы.  Парни,  которые  водят
?шевви?, бегают за покупками в ?Кей Март? <Сеть  магазинов  со  сравнительно
невысокими ценами.> и не пропускают ни  одной  серии  ?Скорой  помощи?.  При
мысли о расстреле американцев, хладнокровном убийстве  американцев,  у  меня
все внутри переворачивается. Я делаю это только  по  суровой  необходимости,
чтобы раз и навсегда исключить опасность для нашей страны, и еще потому, что
большинство из них так или иначе умрут,  и  при  этом  куда  более  страшной
смертью. Понимаете?
   Оуэн  Андерхилл  молчал.  Похоже,  пока   что   ему   удается   сохранять
каменно-застывшее выражение лица, но стоит ему заговорить, как Курц  поймет,
в каком он ужасе. Безумном ужасе. Он знал, чем кончится дело. Но одно дело -
знать и совсем другое - слышать. Собственными ушами.
   Мысленно он уже видел солдат, пробирающихся по снегу  к  амбару.  В  ушах
звучал рев громкоговорителей, приказывающих задержанным  собраться  в  одном
месте. Он никогда не участвовал в подобных операциях и не был на  Гаити,  но
приблизительно представлял, как все будет. Как должно быть.
   Курц не сводил с него настороженного взгляда.
   - Не скажу, что окончательно простил вам сегодняшнюю глупую выходку,  что
все быльем поросло, но вы у меня в долгу, дружище. Не нужно быть  телепатом,
чтобы пронюхать, как вы отнеслись к сказанному мной,  но  не  стану  попусту
тратить  силы  и  время,  чтобы  посоветовать  вам  поскорее  повзрослеть  и
спуститься с небес на землю. Все что могу сказать: вы нужны мне. И именно на
этот раз вам придется мне помочь.
   Полные слез глаза. Едва заметная дрожь  в  уголках  губ.  До  чего  легко
забыть, что не прошло  и  десяти  минут,  как  Курц  хладнокровно  отстрелил
человеку ногу.
   Помоги я ему сделать это, думал Оуэн, не важно,  сам  спускал  курок  или
нет, все равно стану убийцей и буду так же проклят, как  человек,  толкавший
евреев в газовые камеры.
   - Начнем в одиннадцать и к одиннадцати  тридцати  все  будет  кончено,  -
сказал Курц. - Самое позднее, к полуночи. И все будет позади.
   - Если не считать снов.
   - Да. Если не считать снов. Поможете мне, Оуэн? Оуэн  кивнул.  Он  и  так
зашел достаточно далеко, и будь он проклят, если повернет назад. Все, что он
может сделать,  -  гарантировать  им  быструю  смерть  без  мучений..,  если
массовую бойню можно назвать  милосердием.  Позже  убийственная  абсурдность
этой мысли потрясет его, но когда Курц рядом, совсем близко, и  эти  чертовы
глаза впиваются в вас, перспективы не существует как таковой.  Его  безумие,
возможно, куда более заразно, чем любой Рипли.
   - Прекрасно.  -  Курц  со  вздохом  облегчения  обмяк  в  своей  качалке.
Отдышавшись, он снова вытащил сигареты, заглянул  внутрь  и  протянул  пачку
Оуэну:
   - Составите компанию?
   - Не сейчас, босс, - покачал головой Оуэн.
   - Тогда проваливайте. Если  так  уж  необходимо,  катитесь  в  лазарет  и
попросите снотворного.
   - Вряд ли. - Оуэн встал. Он с удовольствием бы последовал совету: неплохо
бы забыться. Но не сделает этого. Уж лучше бессонница.
   - Как  хотите.  Давайте-ка  отсюда.  -  Курц  проводил  его  до  двери  и
неожиданно окликнул:
   - Да, Оуэн!
   Андерхилл повернулся, продолжая тянуть язычок ?молнии?. На улице  бушевал
ветер,  с  каждой  минутой  набиравший  силу.   Не   то   что   сравнительно
безвредный ?Альберта Клиппер?, промчавшийся утром.
   - Спасибо, - сказал Курц. Огромная, картинно-прозрачная слеза  выкатилась
из левого глаза и поползла по щеке. Курц, казалось,  ничего  не  заметил.  В
этот миг Оуэн любил и жалел его. Несмотря ни на  что.  Несмотря  на  то  что
видел насквозь. - Спасибо, друг.

7

   Генри стоял под густыми хлопьями снега, повернувшись  спиной  к  ветру  и
время от времени поглядывая на ?виннебаго?, ожидая, пока появится Андерхилл.
Теперь он остался один: непогода  загнала  остальных  в  амбар,  где  имелся
обогреватель. В тепле слухи распространяются куда  быстрее.  Лучше  слухи  и
гипотеза, чем правда.
   Он поскреб ногу, понял, что делает, и обернулся. Никого: ни  заключенных,
ни охранников. Несмотря на обвальный снегопад, в  лагере  было  светло,  как
днем, и видимость во всех направлениях была одинаково хорошей. Но  пока,  во
всяком случае, он один.
   Генри нагнулся, развязал узел  футболки,  защищавшей  рану  на  бедре,  и
пошире развел дыру на джинсах. Солдаты, задержавшие его, уже  делали  то  же
самое в кузове грузовика, где, кроме него,  находилось  пятеро  пленных  (по
пути к Госслину им попалось еще трое). Тогда он был чист. А сейчас...
   Тонкая полоска красного кружева махрилась в рваной ране. Не знай он,  что
это такое, наверняка принял бы за просочившуюся кровь.
   Байрум, подумал  он.  Л,  хрен  моржовый!  Вот  и  все.  Прощайте,  милые
подружки, где бы вы ни были.
   В глаза ударила короткая вспышка света. Генри выпрямился  и  увидел,  как
Андерхилл закрывает дверь ?виннебаго?. Генри наспех обмотал ногу и шагнул  к
изгороди.  Голос  в  голове  спрашивал,  что  он  сделает,   если   окликнет
Андерхилла, а тот пройдет мимо. Голос также хотел  знать,  действительно  ли
Генри намерен выдать Джоунси.
   Генри сосредоточенно наблюдал, как Андерхилл, пригнув  голову  в  тщетной
попытке защититься от ветра и снега, шагает к нему в  режущем  глаза  сиянии
прожекторов.

8

   Дверь захлопнулась. Курц  долго  смотрел  на  нее,  раскачиваясь  и  дымя
сигаретой. Удалось ли ему провести Оуэна? Чему  из  всего,  что  он  наплел,
Андерхилл поверил? Нужно отдать должное,  Оуэн  умен,  наделен  прирожденной
способностью к выживанию, хотя несколько идеалистичен по натуре.., и все  же
Курц был почти уверен, что купил Оуэна, купил  с  потрохами.  Потому  что  в
конце концов каждый верит тому, чему хочет  верить.  Джон  Диллинджер,  этот
самый подлый и  коварный  из  головорезов  тридцатых,  и  тот  отправился  в
?Байограф тиетр? под ручку с Анной Сейдж. Спектакль назывался ?Манхэттенская
мелодрама?, а по окончании федералы пристрелили Диллинджера в переулке возле
театра, как бешеного пса, каковым он, впрочем, и был. Анна Сейдж тоже верила
в то, чему хотела верить, но ее в два счета депортировали обратно в  Польшу.
Глазом моргнуть не успела.
   Завтра никто не уйдет из магазина Госслина, кроме  нескольких  избранных:
двенадцати мужчин и  двух  женщин,  составляющих  элитную  группу  ?Империэл
Вэлли?. Оуэна Андерхилла среди них не будет, хотя все могло быть иначе. Пока
Оуэн не вздумал транслировать голоса серых человечков по общему каналу, Курц
был уверен, что возьмет его с собой. Но все меняется. Так сказал Будда, и на
этот раз старый желтомордый язычник изрек истину.
   - Ты подве