ому  давайте посмотрим,  сумеем ли мы  найти вальдшнепа  - хотя  бы
одного - в этих полных криками зарослях.  Возможно, он как раз скрывается  в
разделе "Не вымысел, а правда" "Книги списков", этого чердака клана Уоллес -
Валлечински, полного фантастического хлама и  бесполезного мусора <"Книга
списков" Эми  Уоллес и Дэвида Валлечински - справочник, в котором содержится
множество фактов, обычно никому не  нужных. Такой справочник описан  в одном
из рассказов О. Генри. Раздел  книги "Не вымысел, а правда" - сведения о тех
фактах, которые считаются вымыслом, но на самом деле правдивы. Авторы  книги
названы кланом, потому что они родственники и ими и их родичами написано еще
много аналогичных книг.>. Уходя, подумайте вот над чем:

        "ТАЙНА МАЛЕНЬКОЙ МИСС НИКТО"

     Б  июля  1944  года  цирк  братьев  Ринглинг,  Барнума  и  Бейли  давал
представление в Хартфорде, штат Коннектикут,  перед более чем семью тысячами
зрителей.  Начался  пожар; в огне погибли 168 человек и 487 получили ожоги и
травмы. Одна из жертв, шестилетняя девочка, осталась неопознанной. Поскольку
никто  ее  не хватился,  а  лицо  у нее  не пострадало,  фотографию  девочки
поместили во всех американских  газетах.  Шли дни,  недели,  месяцы,  но  ни
родственники, ни друзья по играм - никто не явился на опознание. И вплоть до
настоящего дня она остается безымянной.

     Я  представляю себе взросление как явный случай развития ограниченности
мысли и постепенного окостенения воображения (а при чем здесь маленькая мисс
Никто? - спросите вы меня; потерпите - доберемся и до нее). Дети видят все и
думают обо всем; типичное  выражение лица  ребенка,  если  он сыт,  сух и не
спит, - широко раскрытый взгляд, полный любопытства. Здравствуйте, очень рад
встрече, мне здесь очень интересно. У  ребенка еще  не  выработались шаблоны
поведения, которые мы одобрительно называем "хорошими манерами".  Он  еще не
усвоил мысль  о том,  что  прямая  есть кратчайшее  расстояние  между  двумя
пунктами.
     Все  это приходит  позже. Дети верят в Санта Клауса. Ничего особенного:
просто  избыточная  информация на  всякий  случай. Точно так же они  верят в
привидения,  в  кролика  "Трикс"  <"Трикс"  -  сухой  завтрак,  воздушная
кукуруза  с  сахаром   и  фруктами;  на   упаковке   изображается   забавный
кролик.>, в Макдоналдленд (где на деревьях растут гамбургеры и одобряется
умеренное  воровство -  свидетель чему замечательный Гамбурглар <Персонаж
рекламы ресторанов  "Макдоналде, забавный воришка, который  думает  только о
гамбургерах  и чизбургерах; его имя образовано соединением слов hiimburger и
bufglar (вор).>), в Зубную фею, которая забирает выпавший зуб и оставляет
взамен  монетку..,  все это считается в порядке вещей. Это  популярные мифы;
существуют и другие, более специализированные,  но столь же экстравагантные.
Дедушка  теперь живет  с  ангелами.  Мяч  для гольфа  набит  самым  ядовитым
веществом  в  мире.  Наступишь  на  щель  -  загонишь  мать  в могилу.  Если
заберешься  в  кусты  падуба,  твоя  тень может  зацепиться, и  ты  навсегда
застрянешь среди сухих листьев.
     Постепенно, с развитием и укреплением логики  и рационального мышления,
происходят перемены.  Ребенок начинает гадать, как Санта Клаус может на углу
квартала  звонить  в  колокольчик Армии  Спасения  и одновременно  управлять
своими эльфами на Северном полюсе. Он начинает понимать, что, хотя  наступил
уже на сотни щелей, с  его мамой ничего не случилось. На его лице появляются
следы взросления. "Не будь ребенком! -  нетерпеливо говорят  ему.  -  У тебя
вечно  голова  в  облаках!"  И  самое  неизбежное:  "Неужели  ты  так  и  не
повзрослеешь?"
     И немного погодя, как поется в  песне, волшебный дракон Пафф перестанет
заглядывать в дом  на Вишневой улице, чтобы повидаться со своим другом Джеки
Пайпером <Дракон Пафф и  Джеки Пайпер -  персонажи песенки группы "Питер,
Пол и  Мэри", хита 1963  года.>. Венди и ее братья расстанутся с  Питером
Пеном и его  дикими  мальчишками.  Больше никакой  волшебной  пыли,  и  лишь
изредка приходят в голову  счастливые мысли.., но  ведь в Питере Пене всегда
чувствовалась какая-то опасность, не правда ли? Что-то слишком дикое? Что-то
в его глазах.., ну, дионисиево.
     О,  боги  детства бессмертны;  повзрослевшие  дети  на  самом  деле  не
приносят их  в  жертву; они  просто  передают  их  своим  младшим  братьям и
сестрам. Смертно само детство: человек  способен любить, но любовь проходит.
И мы не только Паффа, Железного Дровосека и Питера Пена бросаем в погоне  за
водительскими  правами,  школьным и  университетским дипломом,  в стремлении
приобрести "хорошие  манеры". Каждый из нас  изгнал Зубную фею (или,  может,
она изгнала нас, когда мы уже стали не в состоянии поставлять необходимые ей
молочные  зубы), убил  Санта  Клауса  (только  чтобы оживить  труп для своих
собственных  детей),  прикончил  великана,  который  гонялся  за  Джеком  по
бобовому  стволу. А  бедное привидение!  Снова и снова  оно  высмеивается до
смерти, как мистер Мрак в финале "Что-то страшное грядет".
     А  теперь послушайте  меня. В  восемнадцать или  двадцать  лет -  каков
возраст ограничений на  выпивку в вашем штате? -  очень  неприятно, когда  у
тебя требуют документы.  Приходится рыться в карманах в поисках водительских
прав, или карточки на алкоголь, или даже фотокопии свидетельства о рождении,
чтобы получить  право на порцию  пива. Но  проходит лет десять, вам уже  под
тридцать,  и  что-то  удивительно  лестное есть  в  том, что у  вас  требуют
документы при входе в заведение. Это означает, что вы  по-прежнему выглядите
настолько молодо, что, может быть, еще не имеет права заказывать выпивку. Вы
все еще немного похожи на молокососа. У вас юный вид.
     Эти мысли пришли мне  в голову несколько лет назад,  когда я был в баре
"Бенджаменз" в Бангоре  и  уже  приятно нагрузился. Начал разглядывать  лица
заходящих  посетителей.  Вышибала, незаметно  стоявший  у  двери,  пропустил
одного,  другого,  третьего. И  вдруг  -  бах! - остановил парня в  футболке
Мичиганского университета и потребовал  у него карточку. И будь  я  проклят,
если парень тут же не слинял.  Тогда в Мэне разрешалось покупать  выпивку  с
восемнадцати лет  (многочисленные инциденты с  пьяными водителями на дорогах
заставили законодателей с тех пор поднять  эту  планку до  двадцати), и  все
заходящие выглядели,  на мой взгляд,  примерно на  восемнадцать.  Поэтому  я
подошел  к  вышибале и  спросил,  откуда  он  узнал, что тому парню  еще нет
восемнадцати. Тот пожал плечами. "Просто знал. Это у них в глазах".
     После  этого  моим  хобби  надолго  стала  привычка  разглядывать  лица
взрослых и  пытаться определить,  что  именно делает их "лицами взрослых". У
тридцатилетнего  лицо  здоровое, гладкое  -  без  морщин, оно не больше лица
семнадцатилетнего.  Но  вы  знаете, что  перед  вами не  ребенок;  вы просто
знаете. Как будто существует какая-то  незаметная, но  ясная всем  черточка,
которая заставляет  всех признать:  это  Лицо Взрослого.  Дело  не только  в
одежде и  осанке, дело  не в  том,  что  у  тридцатилетнего  брифкейс,  а  у
семнадцатилетнего рюкзачок;  если  вставить лицо  в  те  ярмарочные  фигуры,
которые  изображают  моряков  или борцов, вы все  равно в  десяти случаях из
десяти отличите тридцатилетнего от семнадцатилетнего.
     Я понял, что вышибала был прав. Дело в глазах.
     Но дело  не в том, что  в глазах что-то есть; скорее наоборот - чего-то
там нет.
     Дети гибки. Они способны заглядывать за угол. Но примерно с восьми лет,
когда   начинается  вторая  великая  эпоха   детства,   гибкость  постепенно
утрачивается. Мы  двигаемся  дальше,  и  границы  мысли  и  зрения сужаются,
образуя туннель.  Наконец, уже неспособные извлекать  какую-нибудь выгоду из
Невероятной Земли, мы поступаем  в младшую лигу местного клуба  диско.., или
смиряемся с февральскими или мартовскими поездками в Диснейленд.
     Воображение -  во  взгляде,  оно в  чудесном  третьем  глазе, но он,  к
сожалению, недолговечен. У детей этот глаз способен на стопроцентное зрение.
Но  по  мере того  как мы растем, этот  глаз слабеет..,  и однажды  вышибала
впускает  вас  в бар, не спрашивая  никаких документов. Это в  ваших глазах.
Поглядите в зеркало и скажите, ошибаюсь ли я?
     Задача автора  фэнтези  или произведений  ужасов - чуть расширить стены
этого    туннеля,    ограничивающего   зрение,    представить    возможность
воспользоваться третьим глазом. Иными словами, задача писателя - на какое-то
время вернуть вас в детство.
     А сам автор  произведений ужасов?  Кто-нибудь другой прочтет заметку  о
маленькой мисс  Никто  (я  ведь  обещал,  что мы к  ней вернемся.  Вот  она,
по-прежнему не опознанная и  загадочная, как парижский  мальчишка-волчонок),
скажет: "Надо же!"  - и займется чем-то другим. Но фантаст начинает играть с
ней,  словно  ребенок,  начинает  думать  о  детях из  других  измерений,  о
духах-двойниках и бог знает о чем  еще.  Это  детская игрушка, что-то яркое,
сверкающее и незнакомое. Попробуем нажать на  рычаг  и посмотреть,  что  она
сделает, попробуем протащить ее по полу. Получится тр-тр-тр или бах-бах-бах?
Перевернем ее, может, она волшебным  образом  вернется в прежнее  положение.
Короче,  мы  хотим  получить свой  дождь  из лягушек  или  людей,  загадочно
сгорающих в  креслах. Нам  нужны  свои вампиры и оборотни. Пусть у нас будет
маленькая мисс Никто,  которая, возможно, проникла в  нашу  реальность через
какую-то щель и была затоптана насмерть в панике во время пожара в цирке.
     И это  отражается в глазах  авторов произведений ужасов. У Рэя Брэдбери
мечтательные глаза ребенка. И у Джека Финнея тоже -  за толстыми линзами его
очков.
     То  же  выражение  в  глазах  Лавкрафта: его  глаза  поражают  прямотой
взгляда,  особенно на этом  узком,  худом и каком-то  вечном  новоанглийском
лице. Такие же глаза у Харлана Эллисона, вопреки  его стремительной болтовне
и  нервной,  стреляю-с-бедра,  манере  разговора  (иногда   разговаривать  с
Харланом все равно  что с коммивояжером,  только  что принявшим три таблетки
бензедрина). Время от времени Харлан замолкает и смотрит куда-то, на что-то,
и вы понимается, что он в эту минуту  как раз заглядывает  за угол. Такой же
взгляд  у Питера Страуба, который  всегда безупречно одевается  и производит
впечатление  удачливого  менеджера  большой  компании. Это  выражение трудно
определить, но оно есть.
     Орсон Уэллс однажды сказал о киносъемках: "Это лучший игрушечный поезд,
какой  когда-либо  доставался  мальчишке";  то  же  самое  можно  сказать  о
писательстве.  Это возможность расширить границы суженного зрения, раскидать
кирпичи стены, и тогда хотя бы на мгновение страна чудес и  ужасов откроется
с  четкостью  и  яркостью первого  колеса  обозрения, которое  вы  увидели в
детстве, и колесо это все вращается, вращается на фоне неба. Чей-то покойный
сын просто ушел  на  последней сеанс в кино. Где-то бредет плохой человек  -
привидение!  - бредет снежной ночью, и его  желтые глаза сверкают. В  четыре
утра мальчишки бегут домой по опавшей листве  мимо библиотеки, и где-то там,
в ином мире, в тот момент, когда я пишу эти слова, Фродо и Сэм пробираются в
Мордор. Я в этом совершенно уверен.
     Вы готовы идти? Отлично. Я только прихвачу свое пальто.
     Это совсем не танец смерти. В нем тоже есть  третий уровень. И на самом
дне  это - танец  мечты. Это способ пробудить  спящего внутри  нас  ребенка,
который никогда не умирает, только все глубже погружается в сон.
     В  своем  эпическом  стихотворении  о стюардессе,  падающей с  огромной
высоты на поля Канзаса, Джеймс Дики создает метафору жизни всякого разумного
существа,  которое как  можно  крепче держится за свою мораль.  Мы падаем из
чрева  матери  в могилу, из одной тьмы в другую, мы почти ничего не помним о
первом и ничего не знаем о второй..,  мы можем только верить. То, что  перед
лицом этой  простой, но  ослепительной тайны нам  удается сохранить разум, -
почти божественное чудо. Чудо, что мы можем направить на них мощную интуицию
своего  воображения  и разглядывать их в зеркале снов,  можем, пусть  робко,
вложить руки в отверстие, которое открывается  в самом центре  истины.., все
это магия, не правда ли?
     Да.  Мне хочется  на  прощание сказать  вам  слово,  которое  все  дети
инстинктивно  уважают,  слово,  истинность которого взрослые  могут  постичь
только в наших историях.., и в наших снах.
     Магия.

        "ПОСЛЕСЛОВИЕ"

     В июле 1977 года мы с женой принимали у нас все ее большое семейство  -
бесчисленную толпу сестер, братьев, тетушек, дядюшек и миллионов детей. Жена
целую  неделю провела за  стряпней, и,  конечно,  произошло  то,  что всегда
происходит на  таких сборищах.  Все принесли с собой картофельную запеканку.
Много  еды  было  съедено  в тот  солнечный  летний  день  на  берегу  озера
Лонг-Лейк,  много  банок  с пивом  выпито. И когда  толпа  Спрюсов, Этвудов,
Лабри, Грейвсов и всех прочих разъехалась, у нас осталось еды достаточно для
целого полка.
     И мы ее доедали.
     День  за  днем мы ели то,  что осталось. А когда Тэбби принесла в пятый
или шестой  раз  остатки  индейки  (мы  уже  ели  суп  из индейки, жаркое из
индейки, индейку с  лапшой; в тот день было попроще  - сандвичи с индейкой),
мой  пятилетний сын Джо  посмотрел на них и  воскликнул: "Нам опять есть это
дерьмо?"
     Не помню, рассмеялся ли я или шлепнул его. Кажется, и то и другое.
     Я рассказываю вам  эту историю, потому  что  те,  кто  читал мои  вещи,
поймут,  что здесь, в этой книге, мы порой  имели  дело с  остатками.  Много
материала взято из моего  предисловия к "Ночной смене", из моего предисловия
к  изданию в  одном  томе в "Новой американской библиотеке" "Франкенштейна",
"Дракулы" и  "Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда",  из  статьи
"Отчет о страхе" (The Fright Report), напечатанной в журнале "Куй" (Qui), из
статьи "Третий глаз" (The Third Eye) в "Райтере" (The Wrighter); материалы о
Рэмси Кэмпбелле первоначально  печатались в журнале  Стюарта Шифта  "Шепоты"
(Whispers).
     А теперь,  прежде чем  вы шлепнете меня по голове или  закричите:  "Нам
опять есть  это дерьмо?" - позвольте сказать  вам то, что сказала моему сыну
моя жена в  тот день: существуют сотни рецептов блюд  из индейки, но все эти
блюда  имеют  вкус индейки.  К тому же,  добавила она,  нельзя,  чтобы добро
пропадало.
     Я не хочу сказать,  что моя  статья в "Куй" имеет великое значение  или
что мои рассуждения о Рэмси  Кэмпбелле бессмертны -  настолько, что их нужно
включать  в книгу; хочу лишь заметить, что мысли мои о  жанре,  в  котором я
работаю  почти всю жизнь, могли слегка эволюционировать или измениться, но в
целом  остались прежними.  Перемена  еще может  случиться: ведь прошло всего
четыре года с тех пор, как я впервые высказал свои мысли об ужасе и страхе в
предисловии к "Ночной смене", но будет удивительно - и даже подозрительно, -
если я стану отказываться от всего, что написал до этой книги.
     В свое оправдание могу добавить, что "Танец смерти" дал мне возможность
лучше разобраться в некоторых своих мыслях  и за это  я должен поблагодарить
Билла Томпсона и "Эверест Хаус". Раньше  я никогда  так часто не повторялся;
здесь же  стараюсь как можно глубже развить  свои мысли, не  втаптывая их  в
землю.  Впрочем, кое-где я, возможно,  все-таки это  сделал  -  прошу  вашей
снисходительности.
     Ну вот, пожалуй, это  действительно  все.  Еще раз благодарю за то, что
провели со  мной время;  теперь можете отдохнуть. Но поскольку я именно тот,
кто я есть, уж извините - не могу пожелать вам приятных сновидений...

        "ПРИЛОЖЕНИЕ"

        "КНИГИ"

     Ниже приведен  список примерно  из  ста  книг - романов и  сборников, -
вышедших в рассматриваемый  период. Они перечислены в  алфавитном порядке по
фамилиям авторов.  Возможно,  не все книги  вам понравятся, но я считаю, что
все  они важны  для  развития нашего жанра.  Снова благодарю  Кирби Макколи,
который  помог  составить  список,  и  снимаю  шляпу  перед  "Быстрым  Эдди"
Мелдером, владельцем бара в Норт-Лоуэлле, который до самого  закрытия терпел
наши разговоры.

     Я отметил звездочкой книги, которые считаю особенно важными.

     Richard Adams. The Plague Dogs: Watership Dawn*
     Ричард Адамс. Чумные псы; Уотершипский холм
     Robert Aickman. Cold Hand in Mine; Painted Devils
     Роберт Эйкман. Холодная рука в моей руке; Раскрашенные дьяволы.
     Marcel Ayme. The Walker through Walls
     Марсель Эме. Человек, проходивший сквозь стены
     Beryl Bainbridge. Harriet Said
     Берил Бэйнбридж. Харриет сказала
     J. G. Ballard. Concrete Island*: High Rise
     Дж.Г. Боллард. Бетонный остров; Высотка.
     Charles Beaumont. Hunger*; The Magic Man
     Чарльз Бомонт. Голод; Фокусник
     Robert Bloch. Pleasant Dreams*; Psycho*
     Роберт Блох. Приятных снов; Психо
     Ray  Bradbury.  Dandelion  Wine; Something Wicked This  Way Comes*; The
October Country
     Рэй Брэдбери. Вино из одуванчиков; Что-то страшное грядет;
     Октябрьская страна
     Joseph Payne Brennan. The Shapes of Midnight*
     Джозеф Пэйн Бреннан. Формы полуночи.
     Frederic Brown. Nightmares and Geezenstacks*
     Фредерик Браун. Кошмары и "гизенстеки".
     Edward Bryant. Among the Dead
     Эдвард Брайант. Среди мертвых
     Janet Caird. The Loch
     Джанет Кэйрд. Лох (Озеро)
     Ramsey Campbell. Demons By Daylight; The Doll Who Ate His Mother*;  The
Parasite*
     Рэмси Кэмпбелл. Демоны при свете дня; Кукла, съевшая свою мать; Паразит
     Suzy McKee Charmas. The Vampire Tapestry
     Сюзи Мак-Ки Чарнас. Гобелен вампиров
     Julio Cortazar. The End of the Game and Other Stories
     Хулио Кортасар. Конец игры и другие рассказы
     Harry Crews. A Feast of Snakes
     Гарри Крюз. Пир змей
     Roald Dahl. Kiss Kiss*. Someone Like You*
     Роалд Даль. Целуй, целуй; Кто-то вроде вас
     Les Daniels. The Black Castle
     Лес Дэниэльс. Черный замок
     Stephen R. Donaldson. The Thomas Covenant Trilogy (3 vols.)*
     Стивен Р. Дональдсон. Трилогия о Томасе Ковенанте
     Daphne Du Maurier. Don't Look Now
     Дафна Дюморье. Не гляди
     Harlan Ellison. Deathbird Stories*; Strange Wine*
     Харлан Эллисон. Рассказы. Смерть птицы; Странное вино
     John Farris. All Heads Turn When the Hunt Goes By
     Джон Фаррис. Все головы поворачиваются, когда мимо проезжает охота
     Charles G. Finney. The Ghosts of Manacle
     Чарльз Дж. Финней. Призраки кандалов
     Jack  Finney. The Body Snatchers*: I  Love Galesburg in the Springtime;
The Third Level*; Time and Again*
     Джек Финней. Похитители тел;  Я люблю Гэйлсбург весной; Третий уровень;
Меж двух миров
     William Golding. Lord of the Flies*
     Уильям Голдинг. Повелитель мух
     Edward Gorey. Amphigorey; Amphigorey Too
     Эдвард Гори. Бурлеск. Бурлеск-2
     Charles L. Grant. The Hour of the Oxrun Dead; The Sound of Midnight*
     Чарльз Л. Грант. Час мертвецов с Бычьей тропы; Звук полуночи
     Davis Grubb. Twelve Tales of Horror*
     Дэвис Грабб. 12 рассказов ужасов
     William H. Hallahan. The Keeper of the Children;  The Search for Joseph
Tully
     Уильям X. Халахан. Опекун детей; Поиски Джозефа Талли
     James Herbert. The Fog; The Spear*; The Survivor
     Джеймс Херберт. Туман; Копье; Выживший
     William Hjortsberg. Falling Angel*
     Уильям Хьортсберг. Падший ангел
     Shiriey Jackson. The  Haunting of Hill House*; The Lottery and Others*;
The Sundial
     Ширли Джексон. Призрак  Хиллхауза; Лотерея и другие рассказы; Солнечные
часы
     Gerald Kersh. Men Without Bones*
     Джеральд Керш. Люди без костей
     Russell Kirk. The Princess of All Lands
     Рассел Кирк. Принцесса всех земель
     Nigel Kneale. Tomato Came
     Найджел Нил.