ись возгласы "о'кей", "не для печати"
и "по рукам". Двое или трое нестройно зааплодировали. Два  года  назад  "ГСП
энд Л" щедро снабжала подобные пресс-туры  едой  и  алкогольными  напитками.
Журналисты со вкусом ели и пили, а потом в своих материалах некоторые из них
поддевали "ГСП энд Л" за чрезмерную расточительность, в то время когда счета
за коммунальные услуги растут. И вот теперь для прессы  специально  выделяли
достаточно скромный рацион, а напитки не предлагали  до  тех  пор,  пока  не
получали обещания не упоминать о них в репортажах.
   Уловка срабатывала. Объектом нападок прессы могло стать что угодно, но не
банкеты в ее честь.
   Автобус  проехал  еще  с  милю  по  неровной  территории   геотермального
комплекса  через  узкие  места,  неровными   дорогами,   между   скважинами,
строениями для энергоагрегатов, в лабиринте шипящих, выбрасывающих пар труб.
Здесь стояло еще несколько машин. Посторонним в эту опасную  из-за  горячего
пара зону вход  был  запрещен,  и  всех  посетителей  сопровождали  служащие
компании. В одном  месте  автобус  проехал  мимо  огромного  трансформатора.
Отсюда по высоковольтным проводам электроэнергия передавалась на  подстанции
в сорока милях отсюда,  а  затем  -  на  основную  магистраль  энергосистемы
"Голден стейт пауэр энд лайт".
   На небольшой  асфальтированной  площадке  стояли  автоприцепы,  служившие
офисами, и жилые постройки для работающих  на  объекте  бригад.  Между  ними
автобус остановился. Тереза  Ван  Бэрен  направилась  к  прицепу,  где  были
накрыты столы.
   - Давай выпускай из клетки тифа, - приказала она помощнику по  кухне.  Он
достал ключ и открыл стенной шкаф с крепкими  напитками,  вином  и  тоником.
Через  минуту  принесли  ведерко  со  льдом,  и   директор   по   связям   с
общественностью предложила всем приступить к угощению.
   Большинство уже пили  по  второй,  когда  над  головами  послышался  звук
авиационного двигателя. Он становился  все  громче.  Из  окошек  автоприцепа
некоторые увидели спускающийся вертолет, раскрашенный в  оранжевый  и  белый
цвета компании "ГСП энд Л" и с  ее  гербом.  Он  быстро  приземлился,  винты
замедлили вращение и  замерли.  Открылась  передняя  дверца  в  фюзеляже,  и
показался Ним Голдман.
   Через несколько секунд он был уже в импровизированной закусочной.  Тереза
Ван Бэрен объявила:
   - Думаю, большинство из вас  знают  мистера  Голдмана.  Он  здесь,  чтобы
ответить на ваши вопросы.
   - Чур, я первый, - засмеялся телекорреспондент. - Не  хотите  ли  выпить?
Ним усмехнулся:
   - Спасибо. Водку с тоником.
   - Подумать только! - отметила Нэнси Молино. - Вы такая важная особа,  что
прилетаете на вертолете, когда остальные тащатся на автобусе.
   Ним настороженно оглядел молодую привлекательную негритянку. Он помнил их
предыдущую встречу и стычку. Тереза Ван Бэрен считала мисс Молино прекрасной
журналисткой, а Ним - сучкой.
   - Если вам интересно, - сказал он, -  у  меня  утром  были  другие  дела,
поэтому-то я и уехал позже вас и прибыл таким вот образом.
   Нэнси Молино не удержалась:
   -  Все  ли  ответственные  лица  компании  пользуются  вертолетами  когда
захотят?
   - Нэнси, - резко оборвала ее Ван Бэрен, - ты же чертовски хорошо  знаешь,
что нет.
   - Наша компания,  -  заметил  Ним,  -  располагает  полдюжиной  небольших
самолетов  и  двумя   вертолетами.   В   основном   они   используются   для
патрулирования линий электропередачи, контроля за уровнем снежного покрова в
горах, для срочных поставок и в других чрезвычайных обстоятельствах.  Редко,
подчеркиваю, очень редко, ими пользуются ответственные  работники  компании,
на то должна быть серьезная причина. Мне сказали, что эта  встреча  является
таковой.
   - Не намекаете ли вы, что сейчас не совсем в этом уверены?
   - Поскольку вас интересует мое личное мнение, - холодно произнес Ним, - я
признаюсь, что у меня есть на этот счет сомнения.
   - Нэнси, перестань! - крикнул кто-то. - Остальных это не интересует.
   Мисс Молино повернулась к своим коллегам.
   - Да, но меня интересует. Меня  волнует,  на  что  растрачиваются  деньги
общества, и вам тоже следовало бы этим поинтересоваться.
   - Цель вашего пребывания  здесь,  -  напомнила  Ван  Бэрен,  -  осмотреть
геотермальные станции и поговорить о...
   - Нет! - отрезала  мисс  Молино.  -  Это  ваша  цель,  а  нашу  позвольте
определять нам самим. Спасибо за все, что вы нам показали и  рассказали,  но
напишем мы о том, о чем сочтем нужным написать.
   - Она, конечно же, права, - заметил тихий журналист  в  очках  с  золотой
оправой, представляющий газету "Сакраменто би".
   - Тесе, - обратился Ним к Ван Бэрен, потягивая водку с тоником, -  сейчас
я понял, что все-таки моя работа лучше вашей.
   Несколько человек рассмеялись, а директор  по  связям  с  общественностью
пожала плечами.
   - Если со всем этим конским навозом закончили, - сказала Нэнси Молино,  -
мне хотелось бы знать, какова цена этой яйцевзбивалки за окном и во  сколько
обходится час ее эксплуатации.
   - Я узнаю, - пообещала Ван Бэрен, - и если окажется,  что  эти  цифры  не
относятся исключительно к компетенции компании, я сообщу их вам.
   - В таком случае, - мисс Молино  была  сама  невозмутимость,  -  я  найду
другой способ достать их.
   Пока шла эта  перепалка,  принесли  еду  -  вместительное  блюдо  горячих
пирожков с мясом и большие глиняные тарелки с пюре и соусом зучини.  В  двух
фарфоровых кувшинах попыхивала подливка.
   - Налетай, - скомандовала Тереза Ван Бэрен. - Еда из спального домика, но
все равно хороша, даже для гурманов.
   Пока  группа   утоляла   разгулявшийся   на   горном   воздухе   аппетит,
напряженность предыдущего момента ослабла.  После  первого  блюда  на  столе
появилось полдюжины свежеиспеченных яблочных пирогов в сопровождении галлона
мороженого и нескольких кофейников с крепким кофе.
   - Я сыт, - заявил находящийся  поодаль  лосанджелесец.  Он  откинулся  от
стола, похлопывая себя по животу и вздыхая. - Тесе, давайте лучше  поговорим
немного о делах, пока мы не заснули.
   Телевизионщик, делавший напиток Ниму, и на  этот  раз  опередил  всех  со
своим вопросом:
   - И на сколько лет хватит этих  гейзеров?  Ним  сделал  последний  глоток
черного несладкого кофе и отодвинул чашку.
   - Я отвечу, но сначала кое-что разъясню. Мы сейчас с  вами  сидим  не  на
гейзерах, а на фумаролах. Из гейзеров выходит горячая вода  с  паром,  а  из
фумарол - только  пар,  что  значительно  лучше  для  вращения  турбин.  Что
касается того, насколько хватит пара, то этого  никто  не  знает.  Мы  можем
только гадать.
   - Ну так погадайте.
   - Минимум тридцать лет. Может, и вдвое больше. Может, и еще больше.
   Ньюуэстовец спросил:
   - Скажите, что за чертовщина творится  в  этом  сумасшедшем  чайнике  под
нами?
   Ним кивнул:
   - Когда-то Земля была расплавленной массой: газообразной и жидкой.  Когда
она остыла, сформировалась кора, она-то и не  дает  нам  поджариться.  Ниже,
где-то на двадцать миль вглубь, так же чертовски горячо, как и раньше, и это
остаточное тепло гонит пар через тонкие пласты горы.
   - Насколько же они тонки?
   - Мы сейчас, по-видимому, на пять миль выше горячей массы.  В  этих  пяти
милях немало восходящих к поверхности трещин, в которых собирается  основная
часть пара. Когда мы бурим скважину, мы пытаемся попасть в эту трещину.
   - В скольких еще местах производят электроэнергию подобным образом?
   - В очень немногих. Старейшая геотермальная станция находится  в  Италии,
недалеко от Флоренции. Есть  еще  одна  в  Новой  Зеландии,  в  Вайракее,  а
остальные в  Японии,  Исландии  и  России.  Но  нигде  нет  такого  большого
источника, как в Калифорнии.
   - Правда, еще много потенциальных, - вступила в  разговор  Ван  Бэрен.  -
Особенно в нашей стране. Журналист из "Окленд трибюн" спросил:
   - Где же они расположены?
   - По всей западной части США, - ответил Ним. - От Скалистых гор до Тихого
океана.
   - Это к тому же одна из наиболее чистых  и  безопасных  форм  энергии,  -
добавила Ван Бэрен. - И по нынешним ценам дешевая.
   - Вашими бы устами да мед пить, - заметила Нэнси Молино. - Ну  да  ладно,
два вопроса. Первый. Тесе  сказала  "безопасный".  Но  ведь  здесь  же  были
аварии. Правда?
   Теперь уже всех журналистов захватил этот разговор, многие делали  записи
в блокноты или включили диктофоны.
   - Правда, - признал  Ним.  -  С  интервалом  в  три  года  произошли  две
серьезные аварии, и каждый раз взрывались скважины.  Там  пар  вышел  из-под
контроля. Одну скважину мы  смогли  закрыть.  Другую  -  ее  назвали  Старый
Сорванец - так полностью и не заткнули. Она действует вон там. - Он  подошел
к окну автоприцепа и указал на огороженную зону в четверти мили  отсюда.  За
оградой из дюжины мест с булькающей грязью беспорядочно  вырывался  пар.  На
ограде большими красными буквами было написано предостережение:
   "Очень опасно. Не подходить". Все подошли к окну, а  потом  вернулись  на
свои места.
   - Когда рванул Старый Сорванец, - продолжал Ним, - в радиусе  одной  мили
падала горячая грязь и, как град, сыпались осколки скал. Ущерб был  большой.
Жижа повисла на линиях электропередачи и  трансформаторах,  все  замкнув,  и
вывела нас из строя на неделю. Хорошо, что это случилось ночью,  когда  мало
кто работал, поэтому всего двое получили ранения и никто  не  погиб.  Второй
прорыв, уже на другой скважине, был послабее. Тоже без жертв.
   - А не может Старый Сорванец рвануть снова? - допытывалась  мелкая  сошка
из провинциальной газеты.
   - Думаю, что нет. Но как и во всем, что связано с природой, гарантии нет.
   - Дело в том, - настаивала Нэнси Молино, - что все-таки аварии случаются.
   - Аварии происходят везде, - Ним был немногословен. - Тесе  же  правильно
подчеркнула, что их процент невелик. Какой ваш второй вопрос?
   -  Вот  он:  допустим,  все,  что  вы  оба  сказали,  правда:  почему  же
геотермальные станции не развиваются повсеместно?
   - Объяснение будет простое, -  предположил  ньюуэстовец.  -  Они  обвинят
экологистов. Ним не согласился:
   - Не правильно! Конечно, у "Голден стейт пауэр энд лайт" были разногласия
с защитниками окружающей среды и наверняка еще будут. Но причина  того,  что
геотермальные ресурсы не осваиваются быстрее,  -  в  политиках.  Особенно  в
конгрессе США.
   Ван Бэрен кинула ему предупреждающий взгляд, но он проигнорировал его.
   - Погодите, - сказал один из телевизионщиков. - Я хотел бы снять это.  Вы
повторите свои слова снаружи?
   - Да, - согласился Ним, - повторю!
   - О Боже, -  запротестовал  репортер  из  "Окленд  трибюн".  -  Он  будет
снимать, а нас, пишущих репортеров, в качестве  декорации  рассадят  вокруг.
Давайте покончим с этим и перейдем к делу!
   Ним кивнул.
   - Большая  часть  земли,  уже  давно  предназначенной  для  геотермальных
станций, является собственностью федерального правительства.
   - В каких штатах? - спросил кто-то.
   - В Орегоне, Айдахо, Монтане, Неваде, Юте, Колорадо, Аризоне, Нью-Мехико.
И еще много участков в Калифорнии. Чейто голос прокричал:
   - Продолжайте!
   Все уткнули головы в блокноты и работали ручками.
   - Итак, - сказал Ним, - целых десять лет конгресс ничего не делал,  много
болтал  и  занимался  политикой,  прежде  чем  был  наконец  принят   закон,
разрешающий аренду государственных земель для геотермалей. После  этого  еще
три года ушло на написание правил и стандартов по защите  окружающей  среды.
Но и сейчас  только  несколько  участков  были  предоставлены  в  аренду,  а
девяносто процентов запросов затерялись в бюрократических дебрях.
   - Не хотите ли вы сказать, - предположил репортер из "Сен-Джо  меркьюри",
- что все это время наши политики-патриоты только и  делали,  что  призывали
народ экономить электроэнергию, платить более  высокие  цены  за  топливо  и
налоги и меньше зависеть от импортной нефти?
   Заворчал лосанджелесец:
   - Пусть он скажет это. Мне нужна точная цитата.
   - Вы получите ее,  -  успокоил  его  Ним.  -  Я  согласен  с  только  что
сказанным.
   Тереза Ван Бэрен твердо оборвала:
   - Хватит! Давайте говорить о долине Финкасл. Мы поедем туда,  как  только
закончим здесь. Ним усмехнулся;
   - Тесе пытается уберечь меня от осложнений, хотя  и  не  всегда  успешно.
Кстати, вертолет скоро улетает. Я остаюсь с вами до утра.  О'кей,  нас  ждет
Финкасл.
   Он достал из кейса карту и прикрепил ее булавкой к доске объявлений.
   - Финкасл, как вы видите на этой  карте,  -  это  две  долины  к  востоку
отсюда. Это  незанятая  земля,  и  мы  знаем,  что  там  есть  геотермальные
источники. Геологи говорили нам,  что  в  Финкасле  из-за  особых  природных
условий  возможна  вдвое  большая  выработка  электроэнергии,   чем   здесь.
Публичные слушания по нашим планам в Финкасле, разумеется, скоро начнутся.
   - Можно?.. - в разговор снова вступила Ван Бэрен. Ним уступил и замолк.
   - Вот о чем нужно сказать громко и четко. - Вице-президент обвела глазами
журналистов. - Мы не собираемся давить на  вас,  чтобы  заглушать  оппозицию
накануне слушаний. Мы просто хотим,  чтобы  вы  поняли,  о  чем  идет  речь.
Спасибо, Ним.
   - Самое главное, что нужно знать, - подхватил Ним, - о Финкасле, а  также
о Дэвил-Гейте, где вы будете завтра, это то, что там целая Ниагара  энергии,
и  эта  энергия  заменит   Ниагару   нефти,   которую   Америке   приходится
импортировать.  Уже  сейчас  наша  геотермальная  станция  сберегает  десять
миллионов баррелей нефти в день. Мы можем утроить эти показатели, если...
   Брифинг с  информацией  и  перекрестным  допросом,  разряжаемый  шутками,
продолжался.

Глава 15

   На светло-голубом конверте стоял напечатанный на машинке адрес:  "Нимроду
Голдману, эсквайру. Лично".
   К конверту была прикреплена записка от секретарши Нима Вики Дэвис. В  ней
говорилось: "Мистер Лондон лично  проверил  конверт  на  металлодетекторе  в
почтовой комнате. Он говорит, что вы спокойно можете его открывать".
   Записка Вики обнадеживала. Она означала, что поступающая в  штаб-квартиру
"ГСП энд Л" почта с пометкой "лично" (или  "лично  и  конфиденциально",  как
были  помечены  письма-бомбы)  проходит   тщательный   осмотр   на   недавно
установленном детекторе.
   И еще кое-что стало известно Ниму:  с  того  тяжелого  дня,  когда  Гарри
Лондон спас практически от верной гибели Нима и  Вики  Дэвис,  он,  судя  по
всему, стал постоянным хранителем  Нима.  Вики,  которая  теперь  испытывала
почти благоговейные чувства к руководителю отдела по  охране  собственности,
сотрудничала с ним, ставя его заранее в  известность  обо  всех  встречах  и
поездках Нима. Ним узнал об этом совершенно  случайно  и  так  и  не  решил,
благодарить ему Вики, злиться на нее или удивляться.
   "Во всяком случае, - думал он, - сейчас я недосягаем для разведки Гарри".
   Ним, Тереза Ван Бэрен и группа прессы провели последний вечер  в  дальнем
уголке компании "Голден стейт пауэр энд лайт" - лагере Дэвил-Гейт,  куда  их
доставил автобус из долины Финкасл. Дорога, занявшая  четыре  часа,  местами
проходила  через  неповторимой  красоты  уголки  национального   заповедника
Плумас.
   Лагерь находился в  35  милях  от  ближайшего  городка  и  терялся  среди
неровных складок гор.  Он  состоял  из  пяти  домиков,  предназначенных  для
живущих здесь инженеров, техников и  их  семей,  маленькой  школы,  закрытой
сейчас на летние каникулы, и двух спальных домиков  -  один  для  работников
"ГСП энд Л",  а  второй  для  посетителей.  Высоко  над  головами  проходили
высоковольтные  линии  электропередачи  на   стальных   решетчатых   опорах:
напоминание о предназначении этого маленького сообщества.
   Группу прессы - мужчин и  женщин,  естественно,  отдельно  -  поселили  в
домике для посетителей. Четверым из них досталась одна просторная, но вполне
удобная комната.
   Ним взял себе комнату в домике  для  служащих.  После  ужина  он  остался
выпить с  несколькими  журналистами,  пару  часов  поиграл  в  покер,  потом
извинился и незадолго до полуночи ушел к себе. Сегодня  утром  он  проснулся
посвежевшим и был уже готов к завтраку, который  начинался  через  несколько
минут, в семь часов тридцать минут.
   На веранде домика для служащих на чистом утреннем воздухе он рассматривал
голубой  конверт.  Его  доставил  курьер  фирмы,  ехавший  всю   ночь,   как
современный Пол Ревир, из почтовой компании в Дэвил-Гейт и другие отдаленные
пункты "ГСП энд Л". Все они входили во внутреннюю  систему  связи  компании,
так что письмо Нима для  почты  лишним  бременем  не  было.  "Однако  же,  -
невольно подумал он, - если бы Нэнси Молино узнала о том, что личное  письмо
доставляется  таким  образом,  ее  язвительность  снова  прорвалась  бы".  К
счастью, она не узнает.  Неприятное  воспоминание  о  Молино  возникло  изза
Терезы Ван Бэрен. Несколько минут назад, вручая Ниму письмо, Тесе  сообщила,
что тоже получила одно - с информацией о стоимости вертолета, о которой  она
вчера попросила. Ним был шокирован. Он запротестовал:
   - Ты что же, и в самом деле хочешь помочь этой шлюхе  пригвоздить  нас  к
позорному столбу?
   - Называя ее так, ты ничего не изменишь, - терпеливо объяснила Ван Бэрен.
- Порой вы, стоящие у руля, не понимаете, что такое связи с общественностью.
   - Если этот случай является примером такого непонимания, то ты  чертовски
права!
   - Послушай, мы же не можем всех их победить.  Я  признаю,  что  Нэнси  до
ужаса надоела мне вчера, но когда я подумала хорошенько, то поняла, что  она
просто решила написать об этом вертолете, что бы мы ни делали, ни  говорили.
Поэтому-то я и хочу дать ей точные цифры, ведь если она  спросит  у  кого-то
другого  или  же  ударится   в   предположения,   то   наверняка   возникнут
преувеличения. И еще. Сегодня я буду честна с Нэнси, и она будет знать  это.
В будущем, когда что-то еще случится, она мне поверит, а  это  сыграет  свою
роль.
   - Навряд ли я дождусь, что эта кислоротая киска напишет что-то  приятное,
- с сарказмом заметил Ним.
   - Увидимся за завтраком, - сказала вице-президент компании,  уходя.  -  И
сделай одолжение, остынь.
   Но он не успокоился и все еще кипел,  разрывая  голубой  конверт.  В  нем
лежал один листок бумаги, такой же голубой,  как  и  конверт.  Наверху  было
напечатано: "От Карен Слоун".
   Вдруг он вспомнил. Карен говорила: "Иногда я пишу стихи. Хотите, я пришлю
вам что-нибудь?" И он ответил: "Да".
   Слова были аккуратно отпечатаны.

   Сегодня я друга нашла,
   А может, он нашел меня,
   Судьба то была, случай иль случайность,
   Предопределенность - как назвать?
   Или мы карликовые звезды,
   Чьи орбиты, начертанные в начале времени,
   В нужной точке пересеклись?
   Хотя мы никогда и не узнаем, не важно!
   Ибо инстинкт подсказывает мне,
   Что наша дружба будет расти.
   Как многое в нем мне нравится:
   Его тихие шаги, тепло,
   Кротость и ум,
   Благородное лицо, добрые глаза
   И открытая улыбка.
   "Друг" - значение слова непросто определить,
   И все же, все же он - друг для меня,
   Тот, кого даже сейчас я надеюсь снова встретить.
   И я считаю дни и часы до второй встречи.

   Что еще сказала Карен тогда в своей квартире? "Я могу  даже  печатать  на
машинке. Она у меня электрическая, и я печатаю, держа в зубах палочку".
   Ним представил,  как  она  медленно  и  аккуратно  подбирает  только  что
прочитанные им слова, представил  ее  светловолосую  голову  -  единственную
часть тела, которой она могла двигать, - занимающую прежнее положение  после
каждой трудной попытки нажать на клавишу.  Ему  захотелось  узнать,  сколько
черновиков исписала Карен, прежде чем вложила письмо в конверт.
   Неожиданно  его  настроение  переменилось.  Горечь  предыдущего   момента
прошла, и ее место заняли теплота и благодарность.
   По пути на завтрак Ним встретил Уолтера Тэлбота-младшего.  Ним  не  видел
Уолли со д