т возьми,  что  же  такое  он  знает?
Может, если не напрягаться так сильно, это придет само собой?
   Ним продолжил работу над  докладом  на  съезде,  до  которого  оставалось
только четыре дня.

Глава 16

   День триумфа близок!

   "Доблестная  армия   "Друзья   свободы",   ведущая   борьбу   с   подлыми
капиталистами, которые держат всю Америку в  цепях,  нанесет  удар,  который
должен быть оценен историей.
   Все готово для решающего часа".

   Георгос Уинслоу Арчамболт делал  записи  в  своем  журнале  и  задумался.
Используя огрызок карандаша (он был ужасно маленький, и скоро  придется  его
выкинуть), он вычеркнул последние четыре слова. Заменяя их, он подумал,  что
в них есть какие-то капиталистические нотки.

   "...прекрасно подготовлено руководством "Друзей свободы"..."

   Лучше. Это уже значительно лучше! Он продолжил писать:

   "Враги народа, обделывающие свои позорные делишки под фашистским знаменем
Национального института энергетики, начинают собираться.
   Их ждет великий сюрприз - и заслуженное наказание".

   Георгос отложил огрызок карандаша и улыбнулся. Теперь надо  было  сделать
передышку:  умственная  работа  обычно  утомляла  его.  Он  оглядел   подвал
мастерской, заваленный новым снаряжением и оборудованием,  потянулся.  Затем
опустился на пол, на специально расчищенное пространство, и  быстро  отжался
сорок раз. Георгос был рад, что  его  дыхание  после  упражнений  совсем  не
сбилось. Последующие три дня  он  должен  находиться  в  хорошей  спортивной
форме.
   Через минуту он вернулся к своему журналу. Нельзя пренебрегать  тем,  что
впоследствии должно занять почетное место в революционных архивах.
   Он размышлял. Предстоящая операция была четко организована - продуманы  и
сам план, и снаряжение, и сама возможность установки  зажигательных  бомб  в
отеле "Христофор Колумб". Первая очередь бомб будет пущена в ход в три  часа
утра второй ночи съезда энергетиков, зажигательные бомбы - на пять -  десять
минут позже. И те, и другие бомбы, замаскированные  в  огнетушителях,  будут
установлены приблизительно за шестнадцать часов до начала акции.
   Благодаря изобретательному руководству Георгоса  все  происходило  четко,
как.., он поискал метафору.., как работа тех прекрасных часовых  механизмов,
которые для него купил в Чикаго Дейви Бердсон.
   Георгос изменил свое мнение о  Бердсоне.  Теперь  он  восхищался  крупным
бородатым человеком.
   Бердсон не только предложил гениальные идеи, но и оказал большую помощь в
приобретении необходимых материалов, сильно рискуя при  этом.  Он  ездил  за
покупками в Чикаго, помогал здесь закупать огнетушители, по несколько штук в
разных местах.  В  подвале  мастерской  уже  находилось  почти  три  десятка
огнетушителей - вполне достаточно для осуществления плана "Друзей  свободы".
Георгос из предосторожности привозил их домой в основном  после  наступления
темноты. Только однажды он рискнул и привез шесть огнетушителей днем -  было
крайне необходимо освободить место в фургоне для следующей  партии,  но  при
этом он сначала внимательно осмотрел улицу, а затем быстро перенес их домой,
будучи уверенным, что остался незамеченным.
   Половину огнетушителей Георгос уже переделал под бомбы. Сначала опустошил
их, затем обработал внутреннюю сторону оболочки для того, чтобы ослабить ее.
Затем  в  корпуса,  предназначенные  для  зажигательных  бомб,  он   заложил
пластиковые бутылки с бензином, взрывные  заряды  с  детонатором  и  часовые
механизмы. В огнетушителях для взрывов на первом этаже с целью  блокирования
выходов из отеля бутылки с бензином были заменены динамитом.
   Покончив с записями в журнале,  он  займется  последними  огнетушителями.
Работы было как раз на оставшиеся  до  взрыва  сорок  восемь  часов,  причем
работы тщательной, с  большими  предосторожностями,  так  как  взрывчатки  в
подвале было достаточно для того, чтобы уничтожить целый квартал.
   Но Георгос был уверен в своем умении и в том,  что  завершит  всю  работу
вовремя.
   Его  лицо  радостно  засветилось  при  воспоминании  о  словах  Бердсона,
сказанных при первом обсуждении плана операции:
   "Если ты все правильно сделаешь, ни  один  человек  не  выйдет  из  отеля
живым".
   Бердсон, конечно, молодец, принесенных им денег хватило  на  приобретение
всего  необходимого,  хотя  стоимость  всех  покупок  оказалась  выше,   чем
предполагалось.
   Не следовало забывать и о том, что именно  Бердсон  придумал  отвлекающий
маневр, который должен  был  помочь  Георгосу  и  его  сообщникам  незаметно
пронести бомбы в отель.
   На деньги Бердсона Георгос купил бывший в  употреблении,  но  все  еще  в
хорошем состоянии пикап  "додж",  по  случайному  совпадению  выкрашенный  в
красный цвет. Он оплатил покупку наличными и смастерил фальшивые  документы,
чтобы впоследствии было трудно установить, чья это собственность.
   Пикап был спрятан в  укромном  частном  гараже,  примыкающем  ко  второму
укрытию "Друзей свободы"  -  недавно  арендованному  помещению  в  городском
районе Норд-Касл, о котором знал только Георгос. Это убежище предназначалось
на тот случай, если по какой-либо причине будет невозможно использовать  дом
на Крокер-стрит.
   На  бортах  грузовика  было  уже  аккуратно  выведено   краской   "Служба
противопожарной  безопасности".  Интересной  находкой  Георгоса  был   выбор
открытого пикапа. Содержимое кузова - невинные огнетушители  -  выставлялось
всем на обозрение.
   Собственное  транспортное  средство  Георгоса   -   его   старый   фургон
"фольксваген"  -  находилось  в  гараже  стоянки  неподалеку  от   дома   на
Крокер-стрит. Предполагалось, что  "фольксваген"  не  будет  задействован  в
операции.
   По плану Бердсон должен был вывести к отелю сотню сторонников "Энергии  и
света" на демонстрацию протеста против "ГСП энд Л" как раз в то время, когда
подвезут и разгрузят огнетушители.
   Демонстранты явятся достаточной помехой полицейским и силам безопасности,
отвлекут их внимание, что позволит красному "доджу" остаться незамеченным.
   Бердсон достал, как и обещал, эскиз  плана  первого  этажа  и  антресолей
отеля "Христофор Колумб". После изучения плана Георгос несколько раз посетил
отель, чтобы уточнить подробности и определить точное и окончательное  место
расположения огнетушителей со взрывчаткой на нижнем этаже.
   Тогда же Георгос выяснил,  что  служащие  отеля  постоянно  были  заняты,
временами просто предельно, и любой  мог  спокойно  появиться  на  служебной
территории, не вызывая к себе интереса. Чтобы убедиться в  этом,  Георгос  в
третий свой визит в отель надел серо-голубой комбинезон-униформу с  вышитыми
на нем словами "Служба противопожарной безопасности". Планировалось, что так
будут одеты участвующие в операции члены организации "Друзья свободы".
   Никакого  беспокойства.  Никаких  проблем.  Ему  даже   дружески   кивали
сотрудники различных служб отеля, которые не нашли ничего необычного  в  его
появлении. Когда "Друзья  свободы"  проникнут  в  отель,  им  придется  всем
встречным вежливо улыбаться и  бормотать  всякие  глупости  вроде  "простите
меня", "да, сэр", "нет, мадам",  "пожалуйста",  но  чего  не  сделаешь  ради
революции!
   На тот экстренный случай,  если  борцов  за  свободу  остановят,  Бердсон
напечатал специальные ордера на выполнение работ от  службы  противопожарной
безопасности. Они были уже заполнены и гласили, что огнетушители должны быть
доставлены в отель для последующей установки. Бердсон  также  подготовил  на
бланке отеля разрешения для персонала службы противопожарной безопасности на
беспрепятственный вход в отель. Он достал фирменную бумагу во время одной из
своих вылазок в "Христофор Колумб", взяв ее с гостевых  столиков  на  первом
этаже.
   Кажется, они продумали все.
   Лишь одно доставляло Георгосу смутное беспокойство -  Иветта.  После  той
ночи, четыре месяца назад, когда  ему  пришлось  устранить  двух  свиней  из
охраны на горе рядом с Милфилдом, он больше не доверял Иветте. Ее надо  было
убрать.
   Дело это не было трудным, но Георгос пока откладывал его.  Она  приносила
пользу. Хорошо готовила и вполне устраивала его в постели, что было для него
в последнее время немаловажным. По мере приближения операции  ему  все  чаще
требовалась женщина.
   Георгос  ни  словом  не  намекнул  ей  о  готовившихся  взрывах  в  отеле
"Христофор Колумб", но она, наверное,  догадывалась  о  том,  что  предстоит
какая-то важная операция. Может быть, по этой причине она была  молчалива  и
угрюма последние несколько недель. Ну да не  беда.  Сейчас  у  него  слишком
много более важных дел, но скоро он должен будет избавиться от Иветты.
   Удивительно! Даже сама мысль об убийстве Иветты вызывала у него  эрекцию.
Георгос вернулся к своим записям в журнале.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Глава 1

   В номере - люкс на двадцать пятом этаже отеля "Христофор  Колумб"  -  Леа
оторвала взгляд от тетради, в которой она писала.
   - Папа, - сказала она. - Можно, я спрошу тебя о чем-то личном?
   - Да, конечно.
   - У вас с мамой теперь все в порядке? Ниму потребовалась  секунда-другая,
чтобы понять смысл вопроса дочери. Потом он быстро ответил:
   - Да, в порядке.
   - И вы не... - Леа запнулась. - Вы не собираетесь расходиться?
   - Если ты из-за этого беспокоишься, - сказал он, - то не стоит. Этого  не
случится, я надеюсь, никогда.
   - О, папа! - Леа бросилась к нему и крепко обняла. - О, папа, я так рада!
   Ее юное нежное личико, влажное от слез, прижалось к его щеке. Он обнял ее
и ласково погладил по волосам.
   Они  были  вдвоем,  потому  что  Руфь  и  Бенджи  несколько  минут  назад
спустились вниз попробовать мороженое, которым славился отель. Леа предпочла
остаться с Нимом, заявив, что хочет доделать домашнее задание,  которое  она
взяла с собой. А может быть, догадывался он теперь, чтобы задать этот важный
вопрос.
   Знают ли вообще родители, размышлял Ним, что творится в душах  их  детей,
что переживают они из-за эгоизма и легкомыслия родителей? Он  вспомнил,  как
Леа, общаясь с ним по телефону, когда они с Бенджи оставались у Нойбергеров,
старательно избегала разговора о маме. Какое мучение испытывала  тогда  Леа,
чуткая и  все  понимающая  четырнадцатилетняя  девочка!  Ему  стало  стыдно.
Вставал вопрос, следует ли сказать детям правду об условии  Руфи?  Вероятно,
придется. Конечно, это вызовет беспокойство -  такое  же,  какое  испытал  и
продолжал испытывать Ним. И все-таки будет лучше, если Леа и  Бенджи  узнают
обо всем сейчас. Ним решил, что обсудит это с Руфью  в  ближайшие  несколько
дней.
   Леа как будто почувствовала его тревогу.
   - Все в порядке, папа. Все в порядке. - Затем, быстро переключившись, как
бывает в юности, она выскользнула из его объятий и вернулась к своим делам.
   Он подошел к окну, из которого открывался  вид,  похожий  на  панораму  с
почтовой открытки. Историческая часть города, порт,  заполненный  судами,  и
два самых знаменитых в мире моста - все было тронуто золотом  клонящегося  к
закату солнца.
   - Эй, - сказал он через плечо. - Какой фантастический вид.
   Леа, улыбаясь, подняла глаза.
   - Да. Конечно.
   По крайней мере одно ясно: то, что он взял семью на  съезд  Национального
института энергетики, оказалось хорошей идеей. Дети были в  восторге,  когда
они все сегодня утром регистрировались в отеле. Леа и Бенджи, которых  взяли
из школы на четыре дня, получили задание, в том числе им  поручили  написать
рассказ о самом съезде. Бенджи,  обдумывая  свой  рассказ,  выразил  желание
послушать завтра речь  своего  отца.  Конечно,  было  не  принято  допускать
ребенка на деловые мероприятия НИЭ, но Ниму удалось это устроить. Для  семей
существовала другая программа - поездка по гавани, посещение музеев, кино, -
и Руфь с детьми могла к ней присоединиться.
   Через некоторое время Руфь и Бенджи вернулись  в  номер.  Со  смехом  они
сообщили, что им пришлось попробовать  по  два  стаканчика,  прежде  чем  их
пригласили в зал мороженого трехзвездного класса.

***

   Второй день съезда.
   Рассвет был светлым и безоблачным, солнце струилось в окна. Ним,  Руфь  и
дети наслаждались роскошным завтраком, поданным в номер.
   Во время завтрака Ним еще раз просмотрел текст доклада. По  программе  он
был назначен на десять утра. В самом начале десятого Ним отправился на лифте
вниз, на первый этаж.
   Существовала причина, по которой он  сначала  направился  туда.  Из  окна
номера он увидел на улице что-то вроде демонстрации, и  ему  было  интересно
знать, кто и зачем ее устроил.
   Выйдя из парадных дверей отеля, он понял, что это была все та же знакомая
толпа - движение "Энергия и свет для народа". Около сотни человек различного
возраста шествовали, скандируя лозунги. "Неужели им никогда не надоедает,  -
удивился он, - и они ничего не хотят знать, кроме собственной точки зрения?"
***

   Они размахивали своими обычными плакатами:
   "ГСП энд Л"  надувает  потребителей";  "Пусть  народ,  а  не  зажравшиеся
капиталисты, владеет "ГСП энд  Л";  "Энергия  и  свет  для  народа"  требует
общественного владения коммунальными предприятиями"; "Общественное  владение
- гарантия снижения тарифов на электричество".
   "Какого воздействия на Национальный институт энергетики, - размышлял Ним,
- ждет "Энергия и свет для народа"? Он  мог  бы  сказать  им,  что  никакого
результата не будет. Но они жаждали внимания  к  себе  и,  как  всегда,  его
получали. Он видел телевизионные камеры. О да, всем происходящим руководил с
бодрым видом Дейви Бердсон.
   Начались попытки демонстрантов не пропустить транспорт к  отелю.  Путь  к
фасаду отеля блокировался цепочкой сторонников "Энергии и света для народа",
которые взялись за руки и препятствовали движению нескольких  автомобилей  и
такси.
   Другая группа перекрыла  соседний  служебный  въезд.  Там  задержали  два
грузовика. Ним видел, что один из них был молоковоз,  а  другой  -  открытый
пикап, груженный  огнетушителями.  Оба  водителя  вышли  из  своих  машин  и
протестовали против задержки.
   Теперь появилось несколько городских  полицейских.  Они  двигались  среди
демонстрантов, увещевая  их.  Последовал  короткий  спор  между  полицией  и
демонстрантами, к которому присоединился Бердсон.  Затем  крупный  бородатый
мужчина пожал плечами и начал отодвигать своих сторонников от обоих въездов,
а  полиция,  поторапливая  их,  пропустила  внутрь  два   грузовика,   затем
автомобили и такси.
   - Можете представить себе такую безответственность? - Говоривший был тоже
делегатом съезда. Он стоял рядом с Нимом,  и  его  можно  было  отличить  по
значку НИЭ  на  лацкане.  -  Это  тупое  стадо  хотело  оставить  отель  без
противопожарной защиты и молока. Боже, но зачем?
   Ним кивнул:
   - В этом нет большого смысла.
   Вероятно,  демонстранты  также  не  видели  в  этом  смысла,  ибо  начали
расходиться.
   Ним вернулся в отель и  поднялся  на  лифте  на  антресольный  этаж,  где
находилось правление съезда.
   Съезд НИЭ собрал несколько  сотен  бизнесменов,  инженеров  и  ученых,  в
задачи которых входило обсудить общие проблемы, обменяться достижениями,  да
и просто пообщаться. По теории каждый делегат после этого должен  был  лучше
делать свою работу.  Трудно  было  определить  денежную  ценность  подобного
мероприятия, хотя таковая и существовала.
   Делегаты уже собирались в  холле  конференц-зала,  чтобы  в  неформальной
обстановке выпить кофе. С этого начинался каждый день. Ним  присоединился  к
тем, кто пришел раньше. Среди них были представители  других  энергетических
компаний, некоторых он знал, других - нет.
   Разговоры в основном сводились к нефти. Сводка новостей накануне  вечером
подтвердила, что страны ОПЕК были  тверды  в  своем  намерении  получать  за
будущие поставки нефти оплату  золотом,  а  не  бумажной  валютой,  которая,
особенно  доллар,   обесценивалась   почти   ежедневно.   Переговоры   между
Соединенными  Штатами  и  странами  ОПЕК  прекратились,  перспектива  нового
нефтяного эмбарго становилась угрожающе реальной.
   Если  бы   это   произошло,   удар   по   энергокомпаниям,   производящим
электроэнергию, мог быть гибельным.
   Через несколько минут участия в обсуждении проблем Ним почувствовал,  что
кто-то сжимает его руку. Повернувшись, он  увидел  Фестона  Джоунза,  своего
друга из Денвера. Они тепло пожали руки друг другу. Фестон спросил:
   - Что нового о "Тунипа"? Ним скорчил гримасу.
   - Строительство пирамид шло быстрее.
   - И фараоны не нуждались в разрешениях. Верно?
   - Верно! Как Урсула?
   - Прекрасно. - Фестон просиял. - У нас будет ребенок.
   - Это замечательно. Поздравляю! Когда должен наступить этот большой день?
- Ним просто заполнял словами время, стараясь собраться с мыслями.  Он  ясно
помнил тот уик-энд в Денвере, когда Урсула пришла к нему в  постель.  Урсула
призналась, что она и ее муж хотели детей, но  не  могли  их  иметь.  Фестон
подтвердил это: "Мы оба  прошли  медицинское  обследование...  Мой  пистолет
поднимается и стреляет, но я заряжаю его только холостыми патронами. У  меня
никогда не будет боевых патронов..."
   - Доктор говорит,  примерно  в  конце  июня.  Боже!  Ниму  не  нужен  был
калькулятор, чтобы понять, что это его ребенок.  Он  был  в  смятении.  Черт
знает, что тут можно сказать!
   Не дожидаясь очередного вопроса, Фестон обнял его и похлопал по плечу.
   - Мы с Урсулой хотели бы только одного. Когда  придет  время,  ты  должен
быть крестным.
   Нужно было радостно заявить о своем согласии, но Ним не мог  выдавить  из
себя ни слова. Вместо этого он снова крепко сжал руку Фестона  и  закивал  в
знак согласия. "У ребенка Джоунза, - поклялся про себя Ним,  -  будет  самый
лучший, самый добросовестный крестный из всех  крестных".  Они  договорились
встретиться снова до окончания съезда.
   Потом Ним разговаривал с другими энергетиками из "Нью-Йорк  Кон  Эдисон".
По мнению Нима, это было одно из самых  благополучных  предприятий  Северной
Америки,  несмотря  на  его  возросшую  роль  в  качестве  сборщика  налогов
Нью-Йорка и поток брани со стороны некоторых политиков. Потом были встречи с
людьми из "Флорида пауэр энд лайт",  "Чикаго  коммонуэлс  Эдисон",  "Хьюстон
лайтинг энд пауэр", "Сазерн Калифорния Эдисон", "Аризона  паблик  сервис"  и
другими.
   В холле была и группа делегатов из "Голден стейт  пауэр  энд  лайт".  Они
активно общались с представителями головной компании. Среди  делегатов  "ГСП
энд Л" был и Рей Паулсен. Он и Ним поприветствовали друг друга, как  всегда,
без всякого радушия. Эрик Хэмфри еще не появился на съезде,  он  должен  был
приехать позже.
   Закончив разговор, Ним заметил знакомое  лицо  в  растущей  и  все  более
шумной  толпе  делегатов.  Это  была  Нэнси  Молино,  репортер   "Калифорния
экзэминер". К удивлению Нима, она подошла прямо к нему.
   - Привет! - Она была настроена дружелюбно и  улыбалась,  но  воспоминания
Нима  были  слишком  свежи  и  мрачны,  чтобы  он  ответил  тем  же.  Однако
приходилось признать, что эта женщина чертовски привлекательна,  ее  широкие
скулы и высокомерная манера держаться были  частью  этой  привлекательности.
Она умела хорошо и дорого одеваться.
   Он ответил прохладно:
   - Доброе утро.
   - Вот, прихватила ваш доклад в комнате для прессы, - сказала Молино,  она
держала в руке пресс-бюллетень и копию полного текста. - Удивительно скучная
штука. Вы собираетесь сказать что-нибудь особое, что здесь не напечатано?
   - Даже если и собираюсь, черта с два я сообщу вам об этом заранее.
   Ответ, кажется, ей понравился, и она засмеялась.
   - Пап, - вмешался голос. - Мы собираемся наверх, вон туда.
   Это был  Бенджи,  который  пробирался  между  делегатами,  направляясь  к
маленькому балкону в конференц-зале, где могли разместиться всего  несколько
человек. Выше, на лестнице, Ним увидел Руфь и Леа.  Они  махали  ему,  и  он
помахал в ответ.
   - Ладн