бы здесь раньше, если
бы полиция разрешила мне пользоваться магистралями, соединяющими штаты.
   Ее сменил "домашний доктор".
   - Он выступает каждый день и  имеет  огромную  популярность,  -  сообщила
шепотом ассистент программы. -  Люди  специально  включают  телевизоры,  вот
почему, когда вы идете вслед за ним, вас будут слушать.
   Седеющая знаменитость в свои пятьдесят лет был хорошим актером, владеющим
всеми телевизионными приемами,  включая  обезоруживающую  улыбку.  Он  знал,
когда предстать заботливым исцелителем и в какой момент показать  упрощенную
схему желудка.
   - Мы поговорим сегодня, - сообщил он невидимой аудитории, - о запорах.
   Ним зачарованно смотрел и слушал.
   - ..Многие люди напрасно беспокоятся. Чего не  следует  делать,  так  это
принимать слабительное. Ежегодно их  продается  на  миллионы  долларов.  Эти
деньги  выброшены  на  ветер,  а  многие  препараты  наносят   вред   вашему
здоровью... Большинство запоров - плод воображения.  Ежедневный  стул  может
быть бесполезным фетишем... Пусть ваш естественный процесс идет своим ходом.
Для некоторых является нормальным стул два раза в неделю. Будьте  терпеливы,
подождите...
   Настоящая проблема в том,  что  некоторые  люди  не  внимают  сразу  зову
природы. Они заняты, они откладывают. Это - плохо. Организм расхолаживается,
устает от стараний... Ешьте более грубую  пищу,  пейте  больше  воды...  Ван
Бэрен наклонилась к нему:
   - О Боже, Ним! Прошу прощения. Он мягко подбодрил ее:
   - Не надо. Этого не миновать. Я только надеюсь, что мой запал не пройдет.
   Доктора сменила реклама. Ассистент взяла Нима за руну:
   - Ваша очередь, мистер Голдман, - она проводила его к центру  площадки  и
усадила.
   Пока  продолжалась  реклама,  Ним  и  ведущие  обменялись  рукопожатиями.
Джерри, нахмурившись, предупредил его:
   - Вы последний. Времени у нас не много, так что отвечайте коротко.  -  Он
принял листок с записями у рабочего сцены, затем, растянув  губы  в  улыбке,
повернулся к камере. - Наш последний на сегодня гость знает очень  много  об
электричестве и нефти. Он...
   После представления Джин четко спросила Нима:
   - У нас действительно будут перебои  с  электроэнергией  или  это  просто
очередная паника по поводу того, что в конце концов так и не произойдет?
   - Это не просто паника, и это произойдет. ("Вы хотели коротких ответов, -
подумал Ним, - вот вам".) Джерри посматривал в листок, который ему дали:
   - Об этой вероятной нехватке нефти... Ним быстро перебил:
   - Она реальна.
   Ведущий широко улыбнулся:
   - Мы позволим вам справиться с ней. - Он вернулся к своим  записям.  -  В
любом случае, разве в последнее время у нас в  Калифорнии  не  было  избытка
нефти? Нефть поступает с Аляски по трубопроводу.
   - Были некоторые временные излишки, - согласился Ним. - Но теперь,  когда
вся страна отчаянно нуждается в нефти, любой излишек быстро исчезнет.
   - Это может показаться эгоистичным, - сказала Джин,  -  но  разве  мы  не
можем доставить эту нефть с Аляски в Калифорнию?
   - Нет, - Ним покачал головой. -  Федеральное  правительство  контролирует
это. У него уже есть программа распределения. Каждый штат,  каждый  город  в
стране давит на Вашингтон, требуя своей доли. Всем  не  достанется  помногу,
когда имеющаяся в стране нефть будет распределена.
   - Я понимаю, - сказал Джерри, снова  сверившись  со  своими  записями,  -
"Голден стейт пауэр энд лайт" имеет тридцатидневный  запас  нефти.  Кажется,
это совсем неплохо.
   - Эта цифра верна в определенном смысле, - подтвердил Ним, - и все же она
лишь приблизительная. Во-первых, невозможно использовать всю  нефть  до  дна
каждого резервуара. Во-вторых, нефть не всегда там, где  она  нужна  больше.
Одна генераторная установка  может  оказаться  без  нефти,  а  другая  имеет
запасы, достаточные для нескольких дней, но  возможности  перевозки  больших
количеств нефти ограниченны. Тридцать дней  нам  не  продержаться,  двадцать
пять - это уже более реалистично.
   - Ну, - сказал Джерри, - будем надеяться, что все придет в норму  прежде,
чем пройдут эти дни. Ним сказал ему:
   - На это нет ни малейшего  шанса.  Даже  если  соглашение  с  ОПЕК  будет
достигнуто, это займет...
   - Извините меня, - сказала Джин, - но у нас мало времени, и у  меня  есть
другой вопрос, мистер Голдман. Разве ваша компания не могла предвидеть того,
что происходит с нефтью, и планировать по-другому?
   Наглость, несправедливость, невероятная наивность вопроса поразила  Нима.
В нем поднялась злость. Подавляя ее, он ответил:
   - "Голден стейт пауэр  энд  лайт"  стремится  именно  этим  и  заниматься
последние десять лет. Но все, что предлагала наша компания  -  геотермальные
установки, гидроаккумулирующие электростанции, использование  угля,  ядерной
энергии, - все было отвергнуто, отложено, расстроено теми...
   - Мне искренне жаль, -  сказал  Джерри,  -  но  мы  выходим  из  времени.
Спасибо, мистер Голдман,  за  то,  что  пришли  к  нам.  -  Он  обратился  к
объективам камер:
   - Среди интересных гостей в "Перерыве на  обед"  завтра  будут  индийский
свами и...
   По дороге от здания телевизионной  станции  Тереза  Ван  Бэрен  удрученно
сказала Ниму:
   - Даже теперь никто не верит нам, разве не так?
   - Они поверят достаточно скоро, - сказал Ним, - когда все  будут  щелкать
выключателями и ничего не произойдет.
   Пока шли приготовления к широкомасштабным  отключениям  электроэнергии  и
ощущение кризиса все больше охватывало "ГСП энд Л",  продолжали  происходить
некоторые нелепые вещи.
   Одной из таких нелепостей были  слушания  по  "Тунипа"  в  Энергетической
комиссии; казалось, ничто не может заставить хоть чуточку ускорить темпы.
   - Пришелец с Марса,  обладающий  хотя  бы  крупицей  здравого  смысла,  -
заметил Оскар О'Брайен во время обеда с Нимом и Эриком Хэмфри, - предположил
бы,  что  в  нашей  нынешней  чрезвычайной  ситуации  с  энергией  процедура
лицензирования для проектов вроде "Тунипа", "Финкасл" и "Дэвил-Тейт"  должна
происходить быстрее. Но он бы смертельно ошибся.
   Главный юрисконсульт уныло ковырялся в своей тарелке.
   - Когда вы находитесь там, на слушаниях, и наблюдаете, как пережевываются
на новый лад старые аргументы о процедуре,  можно  подумать,  что  никто  не
знает или не хочет знать о происходящем вокруг, в реальном мире. О,  кстати,
появилась новая группа, которая бьет нас  за  "Тунипа".  Они  называют  себя
ДПБРЭ, что, если я правильно помню, означает "Движение  против  бесполезного
развития энергетики". И по сравнению с ДПБРЭ Дейви Бердсон был просто  нашим
другом и союзником.
   - Оппозиция - многоголовое чудовище, - размышлял Эрик Хэмфри и добавил:
   - Поддержка губернатором  "Тунипа",  кажется,  мало  что  изменила,  если
вообще что-то изменила.
   - Это потому, что бюрократия сильнее,  чем  губернаторы,  президенты  или
любой из нас, - констатировал О'Брайен. - Бороться с бюрократией в наши  дни
все равно что бороться с морем грязи, когда стоишь в ней по самые  подмышки.
Я   предсказываю:   когда   отключение   электроэнергии   затронет    здание
Энергетической комиссии, слушания по "Тунипа" будут продолжаться при  свечах
и ничего не изменится.
   Что касается геотермальной установки в Финкасле и ГАЭС в Дэвил-Гейте,  то
главный юрисконсульт сообщил, что даты начала общественных слушаний  еще  не
установлены ответственными государственными органами. Главные  разочарования
Оскара О'Брайена, так же как и Нима, касались  фиктивного  "потребительского
обзора", распространенного в городском районе Норд-Касл.
   Прошло почти три недели, с тех пор как тщательно спланированный вопросник
был разослан, и теперь  казалось,  что  попытка  завлечь  в  ловушку  лидера
террористов Георгоса Арчамболта была лишь потерей времени и денег.
   Через несколько дней после того, как все было разослано, посыпались сотни
ответов. Это продолжалось в течение  следующих  недель.  Большая  подвальная
комната в здании штаб-квартиры "ГСП энд Л" была отведена для работы  с  этим
наплывом.  Туда  направили  восьмерых  служащих.  Шестеро  были  набраны  из
различных отделов, двоих прислали из окружной прокуратуры.  Они  старательно
исследовали каждый заполненный вопросник.
   Из окружной прокуратуры получили увеличенные фотографии образцов  почерка
Георгоса Арчамболта. Служащие работали, сверяя их,  чтобы  избежать  ошибки,
каждый вопросник исследовали отдельно три человека. Результат был совершенно
определенным: ничего совпадающего с образцами почерка не было.
   Теперь в составе специальной группы  числились  два  человека,  остальные
вернулись к своим обычным обязанностям. Небольшими порциями ответы  все  еще
продолжали приходить. Они исследовались в установленном порядке.  Но  надежд
узнать что-либо о Георгосе Арчамболте почти не осталось.
   Для Нима в  любом  случае  этот  план  стал  гораздо  менее  важным,  чем
критическая ситуация с обеспечением нефтью, которая занимала его дни и ночи.
   Это произошло в кабинете Нима во  время  позднего  рабочего  совещания  с
директором по обеспечению топливом, руководителем отдела по  прогнозированию
нагрузки и двумя другими руководителями отделов. Раздался телефонный звонок,
который не имел ничего общего с предметом обсуждения, но  сильно  обеспокоил
Нима.
   Виктория Дэвис, секретарь Нима, тоже работала допоздна и позвонила, когда
совещание было в разгаре.
   Рассерженный тем,  что  его  прервали,  Ним  поднял  трубку  и  отрывисто
буркнул:
   - Да?
   - Мисс Карен Слоун звонит по первой линии, - сообщила ему Вики. - Я бы не
стала вас беспокоить, но она настаивает, что у нее что-то важное.
   - Скажите ей... - Ним уже почти сказал, что перезвонит позже  или  утром,
но потом передумал. - Ладно, соединяйте.
   Извинившись перед всеми, он переключил светящуюся кнопку на телефоне:
   - Здравствуй, Карен.
   - Нимрод, - сказала Карен без вступлений, ее голос звучал напряженно. - У
моего отца серьезные неприятности. Я  звоню,  чтобы  узнать,  можешь  ли  ты
помочь?
   - Какие неприятности? - Ним вспомнил, что в тот вечер, когда они с  Карен
ходили на концерт, она сказала то же самое, но не уточнила ничего.
   - Я заставила мать рассказать мне. Отец не сказал бы. - Карен  замолчала.
Он почувствовал, что она делает усилие, чтобы вернуть  самообладание.  Затем
она продолжила:
   - Ты знаешь, у моего отца маленький трубопроводный бизнес.
   - Да, - Ним вспомнил, что Лютер Слоун говорил о своем деле  в  тот  день,
когда они все встретились в квартире  Карен.  Именно  тогда  родители  Карен
рассказали Ниму о своем чувстве вины перед дочерью.
   - Ну, - сказала Карен, - отца расспрашивали несколько раз люди  из  твоей
компании, Нимрод, а теперь полицейские детективы.
   - Расспрашивали о чем?
   Опять Карен колебалась, прежде чем ответить:
   - Как говорит мать, отец  имел  достаточно  много  подрядов  у  компании,
которая  называется  "Кил  электрикал  энд  гэс".  Работа   проводилась   на
газопроводах, что-то связанное с линиями, идущими к счетчикам.
   - Назови мне снова эту компанию, - попросил Ним.
   - "Кил". Это что-то значит для тебя?
   - Да, кое-что значит, - медленно проговорил  Ним,  размышляя.  Да,  почти
наверняка Лютер Слоун был замешан в краже газа. Хотя Карен и не догадывалась
ни о чем, ее слова о "линиях, идущих к счетчикам", о многом говорили. И  еще
ссылка на "Кил электрикал энд гэс контрактинг", этих широкомасштабных  воров
энергии, уже разоблаченных. Гарри Лондон все еще проводил  расследование  по
этому делу. О чем же он только недавно докладывал? "Есть куча новых случаев,
таких же, как и при расследовании дела "Кил". Лютер  Слоун  мог  быть  среди
этих "новых".
   Ним был подавлен. Если допустить, что  его  предположение  верно,  почему
отец Карен делал это? Да по самой обычной причине - из-за  денег.  И  скорее
всего Ним знал, куда шли эти деньги.
   - Карен, - сказал он. - Если дело  обстоит  так,  как  я  думаю,  то  это
действительно очень серьезно для твоего отца,  и  я  не  уверен,  что  смогу
сделать что-то.
   Он отдавал себе отчет, что рядом  сидят  его  подчиненные.  Конечно,  они
стараются показать, что не слушают, но это ничего не значит.
   - В любом случае я ничего не смогу сделать сегодня, - сказал  Ним.  -  Но
утром я все  выясню  и  потом  позвоню  тебе.  Извини,  у  меня  в  кабинете
совещание, - последней фразой он хотел хоть как-то объяснить  Карен  причину
сухости своего тона.
   - Ой, я виновата,  Нимрод,  -  воскликнула  Карен,  -  мне  не  следовало
беспокоить тебя.
   - Нет, - заверил он ее. - Ты можешь беспокоить  меня  в  любое  время.  И
завтра я сделаю, что могу.
   Когда  дискуссия  об  обеспечении  нефтью   продолжилась,   Ним   пытался
сосредоточиться на том, что говорилось,  но  несколько  раз  ловил  себя  на
мысли, что ничего не слышит. Неужели жизнь, которая уже швырнула  так  много
подлых шаров в Карен, приготовила еще один?

Глава 13

   Снова  и  снова,  иногда  во  время  сна,  иногда   наяву,   воспоминания
преследовали Георгоса Уинслоу Арчамболта.
   Это были воспоминания о том далеком летнем дне в Миннесоте, вскоре  после
того, как Георгосу исполнилось десять лет.  Во  время  школьных  каникул  он
отправился погостить в одну деревенскую семью, он не помнил точно, почему  и
как это произошло. Маленький сын хозяев и Георгос решили истреблять грызунов
и пошли в старый  амбар.  Они  жестоко  убили  несколько  крыс,  пронзая  их
граблями с острыми зубцами, и вот одна большая крыса была  загнана  в  угол.
Георгос  помнил   светящиеся   глаза-бусинки   животного.   Когда   мальчики
приблизились, крыса в отчаянии подпрыгнула и вонзила свои зубы в  руку  сына
хозяев. Он вскрикнул. Но крыса продержалась лишь секунды, потому что Георгос
размахнулся своими граблями и сбил ее на пол, а затем добил.
   Из этого эпизода ярче всего  запомнился  Георгосу  тот  дерзкий  поступок
крысы перед неотвратимым концом.
   Теперь, в своем укрытии в Норд-Касле, он ощущал сходство с этой крысой.
   Прошло почти восемь недель с тех пор, как Георгос стал скрываться.  Когда
он оглядывался назад, его удивляло, как давно это  началось.  Он  не  ожидал
протянуть так долго,  особенно  после  разоблачения  его  самого  и  "Друзей
свободы", последовавшего за взрывами в отеле  "Христофор  Колумб".  Описания
внешности Георгоса и его  фотографии,  найденные  в  доме  на  Крокер-стрит,
появились в газетах и на телевидении. Он знал  из  сообщений  новостей,  что
массовая полицейская облава прошла в Норд-Касле и в других районах города. С
тех пор как он ушел в подполье, он каждый день ждал, что его обнаружат,  что
квартира, где он укрывается, будет окружена.
   Этого не произошло.
   Вначале, когда счет шел на часы и дни, главным  ощущением  Георгоса  было
облегчение. Затем, когда дни переросли  в  недели,  он  начал  задумываться,
возможно  ли  возрождение  "Друзей  свободы".  Смог  бы  он  собрать   новых
последователей, чтобы заменить  погибших  Уэйда,  Юта  и  Феликса?  Смог  бы
получить деньги, установить внешнюю связь, которой займется  новый  Бердсон?
Удастся  ли  им  возобновить  войну  против  ненавистного   врага   в   лице
истеблишмента?
   Несколько дней он с  наслаждением  обдумывал  эту  идею.  Затем,  взвесив
реальные трудности, с неохотой отбросил ее.
   Ничего он больше не мог. Никакого пути к возрождению "Друзей свободы"  не
было. И для  него  самого  последние  недели  были  всего  лишь  неожиданной
отсрочкой приведения в исполнение приговора, отсрочкой неотвратимого.
   Георгос знал, что находится в конце своего пути.
   На него охотились все правоохранительные органы, и они  будут  продолжать
охотиться, пока он жив. Его имя и лицо были известны, его руки, поврежденные
химикатами, были описаны. Вопрос только  в  том,  сколько  пройдет  времени,
прежде чем кто-нибудь где-нибудь узнает его. У него не  осталось  запасов  и
надежды на помощь, ему некуда было  идти.  И,  что  самое  ужасное,  деньги,
которые он взял с собой в свое укрытие, почти  кончились.  Он  видел  только
один выход из положения: он может обмануть  преследователей,  демонстративно
покончив с собой.
   Он вознамерился именно так и сделать. Подобно той крысе он даст еще одно,
последнее сражение и, если  потребуется,  умрет,  как  и  жил,  воюя  против
ненавистной   системы.   Георгос   решил:   он   взорвет   важнейшую   часть
электростанции  "ГСП  энд  Л".  Именно  таким  путем  можно  было   добиться
максимального эффекта. Его планы вырисовывались. В  их  основу  ложились  те
акции, которые он намеревался предпринять с помощью других борцов за свободу
до того, как подвернулась идея Дейви Бердсона о  взрывах  на  собрании  НИЭ.
Теперь Георгос восстанавливал  первоначальный  план,  хотя  ему  и  придется
осуществить его в одиночку. Прежде всего ему нужны были  колеса.  Он  бросил
красный  грузовик  службы  противопожарной  безопасности,  потому  что   его
засекли. Теперь грузовику требовалась замена.
   О покупке автомобиля каким-либо путем не могло быть  и  речи.  Во-первых,
это было слишком рискованно. Во-вторых, у него не хватило бы  денег,  потому
что основная часть средств из кассы "Друзей  свободы"  осталась  в  доме  на
Крокер-стрит.  Так  что  единственной   возможностью   было   вернуть   свой
"фольксваген", который, возможно, еще не был обнаружен этими свиньями.
   Он держал свой  фургон  в  частном  гараже  неподалеку  от  Крокер-стрит.
Осознавая весь риск, но стремясь опередить полицию, Георгос пошел в гараж  в
то же утро, стараясь идти в основном переулками.
   Он добрался без происшествий,  заплатил  владельцу  гаража  то,  что  был
должен, и вывел оттуда фургон. Никто не задавал ему  вопросов,  и  никто  не
останавливал его на  обратной  дороге  в  Норд-Касл.  Уже  к  середине  утра
"фольксваген" был надежно спрятан в запирающемся гараже, примыкающем к  тому
дому, где он скрывался.
   Ободренный успехом, Георгос рискнул выбраться из  дома  после  того,  как
стемнело, чтобы купить продуктов и вечерний выпуск  "Калифорния  экзэминер".
Из газеты он узнал, что репортер по имени Нэнси  Молино  дала  описание  его
"фольксвагена" и что полиция ищет его. На следующий день в газетах появилась
заметка, из которой следовало, что полиция побывала  в  гараже  всего  через
полчаса после того, как Георгос его покинул.
   Зная, что описание фургона разослано повсюду, Георгос не осмеливался даже
подходить к гаражу. Но теперь он воспользуется автомашиной,  она  нужна  ему
лишь единожды - для того, чтобы выполнить свою последнюю миссию.
   Существовали  еще  кое-какие  причины,  по  которым  ему  был   необходим
"фольксваген".
   Одна из них заключалась в том, что в  фургоне  под  полом  было  потайное
отделение. В нем, тщательно упакованная в  пенорезине,  чтобы  предотвратить
вибрацию, находилась дюжина цилиндрических бомб, каждая  -  с  водно-гелевой
взрывчаткой и часовым механизмом.
   В фургоне  были  также  маленькая  надувная  резиновая  лодка  в  плотной
упаковке, в которой Георгос и купил ее в магазине спортивных  товаров  месяц
назад или раньше, и специальный дыхательный аппарат для подводного плавания,
купленный примерно в то же время. Все  это  требовалось  для  смелой  атаки,
которую он теперь замышлял.
   После того как он угнал фургон  с  Крокер-стрит,  Георгос  несколько  раз
покидал квартиру после наступления темноты, чтобы купить продукты. При  этом
он никогда не ходил в один магазин дважды. Он также надевал легкие перчатки,
чтобы скрыть руки, и, пытаясь слегка изменить внешность, сбрил усы.
   Сообщения газет о "Друзьях свободы" и о взрывах в отеле  были  важны  для
него не только потому, что ему нравилось читать о себе, но и потому, что они
давали возможность быть в  курсе  действий  полиции  и  ФБР.  Несколько  раз
упоминался   брошенный   грузовик   службы   противопожарной   безопасности,
обнаруженный в Норд-Касле, но  были  также  и  предпо