позвонит на радиостанцию со  своим  очередным  заявлением,  которое  он  уже
подготовил.  Оно  содержало  его  новые  требования,  точнее,  старые   плюс
некоторые новые. Его распоряжения будут выполнены сразу, если эти фашистские
власти  осознают  силу  и  изобретательность   "Друзей   свободы".   Георгос
представлял, как они будут пресмыкаться перед ним...
   Только одна маленькая деталь беспокоила его  -  неожиданное  исчезновение
Иветты. Ему было стыдно за свою собственную слабость. Он должен  был  убрать
женщину еще несколько недель назад. Когда она вернется, а он был уверен, что
вернется, он сделает это немедленно. Он был рад тем не менее, что  скрыл  от
Иветты свои планы в отношении отеля.
   О, этот исторический день стоит запомнить.
   Должно быть, уже в двадцатый раз с тех пор, как он приехал сюда,  Георгос
посмотрел на часы. Час сорок. Оставалось еще час и двадцать минут.

***

   На всякий случай, хотя в действительности он не считал  это  необходимым,
Дэйви Бердсон обеспечил себе алиби.
   Он находился за городом, примерно в двадцати милях  от  отеля  "Христофор
Колумб", и собирался там оставаться до окончания операции.
   Несколько часов назад он прочитал - за плату - часовую лекцию для  группы
взрослых слушателей по теме "Социалистический идеал". Последующая  дискуссия
заняла еще девяносто минут.  Теперь  он  находился  среди  десятка  скучных,
надоедливых людей из этой группы. Они перебрались  в  дом  одного  из  своих
членов, чтобы и дальше болтать  о  международной  политике,  в  которой  они
весьма мало разбирались.  За  всеми  этими  разговорами  они  не  прекращали
поглощать пиво и кофе, и Бердсон думал, что  все  это  может  затянуться  до
рассвета. Прекрасно, пусть так и будет!
   Время от времени он вставлял реплики в разговор, чтобы все заметили,  что
он не ушел.
   У Дейви Бердсона тоже  имелось  напечатанное  на  машинке  заявление  для
прессы. Копия лежала в его кармане. Она начиналась так:

   "Народная  организация  потребителей  "Энергия   и   свет   для   народа"
подтверждает, что выступает против всякого насилия.
   Мы всегда сожалеем о насилии и особенно в  случае  со  взрывами  в  отеле
"Христофор Колумб" прошлой ночью",  -  заявил  Дейви  Бердсон,  руководитель
организации "Энергия и свет для народа". "Энергия и свет для  народа"  будет
продолжать свои мирные усилия от имени..."

   Бердсон улыбнулся, вспомнив об этом, и проверил часы. Они показывали  час
сорок пять.

***

   Нэнси Молино все еще была на той поздней вечеринке. Вечеринка удалась, но
она уже собиралась уходить. Во-первых, она устала. Сегодня был один  из  тех
насыщенных  дней,  когда  ей  едва  удавалось  выкроить  минутку  для  себя.
Во-вторых, болела  челюсть.  Чертов  дантист  так  сверлил  зуб,  как  будто
собирался прорыть целый туннель, а когда она сказала ему об этом, он  только
рассмеялся.
   Несмотря на боль, Нэнси была уверена,  что  хорошо  выспится  сегодня,  и
мечтала о том, как заберется в свою  постель  с  бархатистыми  портхолтскими
простынями.
   Пожелав спокойной ночи хозяевам, жившим в особняке, построенном на  крыше
небоскреба  недалеко  от  центра  города,  она  спустилась  вниз  на  лифте.
Привратник уже приготовил ее машину.  Дав  ему  "на  чай",  Нэнси  проверила
время. Час пятьдесят. Ее квартал  находился  в  десяти  минутах  езды.  Если
повезет, она может быть в постели уже в самом начале третьего.
   Она вдруг вспомнила, что собиралась  послушать  сегодня  пленки,  которые
дала ей та девушка, Иветта. Ладно, она и так долго занималась этой историей,
еще один день  ничего  не  изменит.  Может  быть,  она  встанет  пораньше  и
послушает их, прежде чем отправится в "Экзэминер".

Глава 5

   Нэнси  Молино  нравился  комфорт,  и  ее  квартира,  шикарная   и   очень
современная, подтверждала это.
   Бежевый ковер от Спарка в жилой комнате хорошо  гармонировал  с  льняными
оконными  занавесками.  Пэйсовский  кофейный  столик  из  светлого  дуба   с
затемненным стеклом стоял перед диваном с  мягкими  замшевыми  подушками  из
"Кларенс-Хауса". Акриловый Калдер был подлинным, так же как и масляный холст
Роя Лихтенштейна, висевший в спальне Нэнси.  Большие,  во  всю  стену,  окна
столовой выходили во внутренний дворик с небольшим садом. Из них  открывался
вид на гавань.
   При необходимости Нэнси могла бы жить в любом другом  месте  и  нормально
управляться на свои собственные доходы, но уже давно она получила  доступ  к
деньгам отца. Эти деньги были им честно заработаны, так что  же  мешало  ими
пользоваться? Ничего.
   Тем не менее Нэнси не хотела, чтобы ее  коллеги  знали  о  том,  в  какой
роскоши она живет, и поэтому никогда не приводила никого из них сюда.
   Расхаживая по квартире и готовясь ко сну, Нэнси положила  кассеты  Иветты
возле своего стереомагнитофона, чтобы послушать их утром.
   Войдя в квартиру  несколько  минут  назад,  она  включила  радиоприемник,
который держала настроенным на  станцию,  передающую  в  основном  музыку  в
течение двадцати четырех часов. Чистя зубы в  ванной,  она  лишь  краем  уха
услышала, что музыка была прервана для сводки новостей:
   "...В Вашингтоне все  больше  растет  уныние  в  связи  с  приближающимся
нефтяным  кризисом...  Госсекретарь   прибыл   в   Саудовскую   Аравию   для
возобновления переговоров... Вчера поздно вечером сенат  одобрил  увеличение
предела государственного долга... Кремль снова объявил о шпионаже со стороны
западных журналистов... Местные новости. Новые обвинения городских властей в
коррупции.., плата за автобусные и скоростные перевозки наверняка увеличится
после  повышения  заработной  платы..,  полиция  просит  оказать  помощь   в
опознании тела молодой  женщины,  предположительно  покончившей  с  собой  и
обнаруженной сегодня днем на Одиноком холме..,  осколки  бомбы  на  месте..,
хотя тело сильно искалечено, на одной руке женщины недостает двух пальцев  и
имеются другие повреждения, предположительно от более раннего ранения..."
   Нэнси выронила зубную щетку.
   Она это действительно слышала или ей показалось?
   Она решила позвонить на  радиостанцию  и  попросить  повторить  последнюю
часть новостей, потом поняла, что это ни к чему. Она достаточно  расслышала,
чтобы догадаться, что речь шла об Иветге. О Боже!  Нэнси  позволила  девочке
уйти и не догнала ее. А могла  ли  она  помочь?  И  что  означало  сказанное
Иветтой "я больше не боюсь"? Теперь становилось ясно почему.
   А она до сих пор не прослушала пленки.
   Нэнси вдруг насторожилась, прежней усталости как не бывало.
   Она накинула кимоно, включила свет в комнате и вставила первую кассету  в
магнитофон. Вначале была пауза,  во  время  которой  Нэнси  расположилась  в
кресле, положила на колени блокнот и приготовила карандаш. Затем  послышался
неуверенный голос Иветты.
   С первых же слов Нэнси выпрямилась и сосредоточилась.
   "Это о  "Друзьях  свободы",  обо  всех  этих  взрывах  и  убийствах.  Где
находятся "Друзья свободы"? - на Крокер-стрит, 117. Руководитель  -  Георгос
Арчамболт, у него есть среднее имя - Уинслоу, он любит его употреблять. Я  -
женщина Георгоса. Я тоже была с ними. Так же и Дейви  Бердсон,  он  приносит
деньги на покупку взрывчатки и других вещей".
   Рот Нэнси раскрылся. Дрожь прошла по всему телу.  Ее  карандаш  бегал  по
бумаге.
   На пленке сначала была в основном записана Иветта, затем послышались  два
мужских голоса. Один из них принадлежал, по-видимому,  Георгосу,  о  котором
Иветта рассказывала, другой - Дейви Бердсону.
   Первая  сторона  первой  кассеты  закончилась.  Магнитофон   Нэнси   имел
автоматический реверс, и вторая сторона началась сразу. Снова голос  Иветты.
Она описала ночь на холме близ Милфилда,  взрыв  подстанции,  убийство  двух
охранников.
   Возбуждение  Нэнси  росло.  Она  с  трудом  могла  поверить,  что   такая
грандиозная сенсация у нее в руках,  и  только  у  нее  одной.  Она  слушала
дальше, продолжая записывать.
   Теперь  опять  Георгос  и  Бердсон.  Они  что-то  обсуждали,   о   чем-то
договаривались: "...отель "Христофор Колумб"  ..бомбы,  замаскированные  под
огнетушители..,  красный  пикап...  Служба  противопожарной  безопасности..,
второй день съезда Национального института энергетики.., три часа утра..."
   По коже Нэнси будто  пробежали  мурашки.  Она  быстро  все  просчитала  в
голове, взглянула на часы и бросилась к телефону. Самым главным было  сейчас
успеть, все остальное не имело значения.
   Ее рука дрожала,  когда  она  набирала  номер  911  для  срочного  вызова
полиции.

Глава 6

   Дежурный лейтенант оперативного отдела полиции понял, что должен  принять
решение быстро. Несколько  мгновений  назад  диспетчер  принял  вызов  Нэнси
Молино, записал информацию и просигналил лейтенанту, чтобы тот подключился к
разговору. Немного послушав,  лейтенант  стал  задавать  вопросы  звонившей,
которая представилась репортером "Калифорния экзэминер"  Нэнси  Молино.  Она
объяснила, как получила пленки и что на них оказалось записано.
   - Я знаю о вас, мисс Молино, - сказал лейтенант. - Вы звоните из газеты?
   - Нет. Из своей квартиры.
   - Адрес, пожалуйста. Она назвала.
   - Вы занесены в телефонную книгу?
   - Да. На фамилию Молино Н.
   - Пожалуйста, положите трубку,  -  сказал  лейтенант.  -  Вам  немедленно
перезвонят.
   Полицейский диспетчер, один из двадцати таких же диспетчеров, сидящих  на
срочных  вызовах,  сразу  же  нашел  нужный  номер  в  городском  телефонном
справочнике. Он записал его на  листке  бумаги  и  передал  лейтенанту.  Тот
быстро набрал нужные цифры на кнопочном аппарате и стал ждать.
   Нэнси ответила с первого же звонка.
   - Мисс Молино, это вы только что звонили в полицию?
   - Да.
   - Спасибо. Мы обязаны были проверить. Где вас  можно  будет  найти,  если
позже вы понадобитесь?
   - В отеле "Христофор Колумб", - сказала Нэнси. - Где же еще, черт побери?
- Она положила трубку.
   Лейтенант  полиции  быстро  соображал.  Он  установил,  что  звонок   был
подлинным, звонил не маньяк. Но была ли информация  настолько  верна,  чтобы
оправдать эвакуацию самого большого отеля в городе? Ведь это вызовет посреди
ночи настоящий хаос!
   Обычно в случаях предупреждения о бомбах - а их полиция получала сотни  в
течение года -  порядок  был  следующим:  на  место  предполагаемого  взрыва
посылалась группа, состоящая из сержанта и двух или трех патрульных, которые
и должны были провести расследование. Если они  находили  подтверждения  или
даже только подозревали, что информация верна, то тут же звонили по телефону
в оперативный отдел, и тогда принимались  чрезвычайные  меры.  Радиосвязь  в
таких случаях никогда не использовалась. Во-первых, если бомба существовала,
радиосигнал мог привести ее в действие. Во-вторых, поскольку кто угодно  мог
перехватить полицейское радио, полиция стремилась оттянуть тот момент, когда
пресса и любопытствующие начнут устремляться к месту событий.
   Но если только что полученное сообщение достоверно,  существует  реальная
угроза,  и  обычных  методов  недостаточно.  В  дневное  время   с   помощью
чрезвычайных сил полиции и пожарных большой отель вроде "Христофора Колумба"
можно эвакуировать за полчаса. Ночью же это заняло бы больше времени - целый
час, если все будет делаться быстро и если будет сопутствовать удача. Ночная
эвакуация  создавала  особые  проблемы.  Всегда  существуют  крепко  спящие,
пьяные, скептически настроенные, скрывающиеся любовники, которые  не  хотят,
чтобы их обнаружили, - все это требует  тщательной  проверки  от  комнаты  к
комнате и использования отмычек.
   Но целого часа в распоряжении полиции  не  было.  Лейтенант  взглянул  на
большие  настенные  электронные  часы  -  два  часа  двадцать  одна  минута.
Журналистка сказала, что бомба или бомбы могли взорваться в три. Правда  это
или нет? Ему, черт побери, хотелось, чтобы рядом  оказался  старший  офицер,
который бы и взял на  себя  ответственность.  Но  для  этого  тоже  не  было
времени.
   Лейтенант принял единственно возможное  решение  и  отдал  приказ  начать
эвакуацию отеля "Христофор Колумб".
   Из оперативного центра  немедленно  последовало  с  полдюжины  телефонных
звонков. Прежде всего  звонки  адресовались  центральной  полиции  района  и
пожарным  подразделениям.  Пожарные  машины  и  все  свободные   полицейские
автомобили прикатят сразу. Затем позвонили прямо ночному начальнику  полиции
и заместителю начальника пожарной службы, которые вдвоем  должны  возглавить
эвакуацию отеля. Потом  было  поднято  по  тревоге  тактическое  полицейское
подразделение, в  которое  входил  специально  подготовленный  для  подобных
случаев отряд. После этого - звонок в находящуюся поблизости воинскую часть,
которая  предоставит  специалистов  по   обезвреживанию   бомб   из   своего
артиллерийско-саперного взвода. К полицейским управлениям  соседних  городов
тоже обратились за помощью,  чтобы  те  срочно  направили  свои  специальные
отряды. Были вызваны машины "скорой помощи", которые наверняка  понадобятся.
В соответствии с инструкцией - главным законом  для  таких  случаев  -  были
предупреждены, практически подняты с постели, все городские  руководители  и
руководители пожарной службы.
   Дежурный лейтенант говорил по телефону  с  ночным  администратором  отеля
"Христофор Колумб";
   -   У   нас   есть   сведения,   которые,   мы   считаем,   соответствуют
действительности.  В  вашем  отеле  заложены  бомбы.  Мы   рекомендуем   вам
предпринять немедленную эвакуацию. Полицейские и пожарные подразделения  уже
в пути.
   Слово "рекомендуем" было употреблено намеренно. На самом  деле  лейтенант
был не  вправе  приказать  эвакуироваться.  Любое  подобное  решение  должно
исходить от руководства отеля. К счастью, ночной  администратор  не  был  ни
педантом, ни дураком.
   - Я включу сигнал тревоги, - сказал он. - Наш персонал станет делать  то,
что вы скажете.
   Отданный  приказ  дошел  до  всех,  кого  он  касался.   Мгновенно   были
мобилизованы  люди  и  специальная  техника.  Оперативному   центру   теперь
оставалось лишь управлять операцией согласно поступающим донесениям. Тем  не
менее оставались неясными ответы на два жизненно важных вопроса.  Произойдут
ли в три часа  взрывы?  И  если  допустить,  что  произойдут,  то  можно  ли
эффективно очистить отель в оставшееся короткое время -  всего  за  тридцать
шесть минут?
   Ожидание будет коротким. Ответы на оба вопроса придут скоро.

***

   Она выполнила свой долг перед человечеством, решила Нэнси Молино.  Теперь
она может снова стать журналисткой.
   Она еще находилась в своей квартире, хотя уже была готова выйти из  дома.
Перед тем как одеться, Нэнси позвонила ночному редактору "Экзэминер"  и  все
ему изложила. Он быстро задавал вопросы, и  она  почувствовала,  что  он  не
меньше ее взволнован сенсацией.
   - Я отправляюсь в отель, - сказала ему Нэнси. - Потом я заеду в  редакцию
и все напишу. - Она знала, что  безо  всяких  напоминаний  все  имеющиеся  в
наличии фотографы будут сразу направлены на место событий.
   - Ой, еще одно, - сказала она. - У меня есть две  магнитофонные  кассеты.
Мне пришлось сказать о них полиции, и они наверняка потребуются  как  улики.
Это значит, что их конфискуют. Перед тем как это случится, мы должны сделать
копии.
   Они договорились, что посыльный встретит Нэнси в отеле, заберет пленки  и
быстро доставит  их  в  кабинет  редактора  газеты,  специализирующегося  на
увеселительных мероприятиях. У этого сумасброда,  пишущего  о  развлечениях,
была своя звуковая лаборатория. Было известно, что он дома. Его предупредят,
что пленки уже в пути. Копии пленок и  переносное  проигрывающее  устройство
будут ожидать Нэнси.
   Уже на пороге Нэнси вспомнила  еще  одну  вещь.  Она  бросилась  назад  к
телефону и набрала номер отеля "Христофор Колумб", который знала на  память.
Когда ей ответили, она приказала:
   - Дайте мне номер Нимрода Голдмана.
   Ниму снилось, что электрическая система "ГСП энд Л"  барахлила.  Одна  за
другой выходили из строя генераторные станции системы, пока не осталась одна
только "Ла Миссией" № 5". Затем, точно так же, как случилось прошлым летом в
день смерти Уолтера Тэлбота, приборная панель энергетического  контроля  "Ла
Миссион" № 5" начала подавать предупредительные сигналы. Загорались огоньки,
и раздавались громкие звонки. Потом огоньки исчезли,  но  звон  продолжался,
вонзаясь в мозг Нима, пока он не проснулся и  не  понял,  что  рядом  трещит
телефон. Сонный, он подтянулся и поднял трубку.
   - Голдман! Это вы, Голдман?
   Еще только наполовину проснувшись, он ответил:
   - Да.
   - Это Нэнси Молино. Слушайте меня!
   - Кто?
   - Нэнси Молино, идиот!
   У Нима куда и сон подевался, он мгновенно пришел в ярость.
   - Молино, вы что, не знаете, что сейчас ночь?!
   - Заткнись и слушай! Голдман, возьмите себя в руки  и  проснитесь.  Вы  и
ваша семья в опасности. Поверьте мне... Приподнявшись на локте, Ним сказал:
   - Я не верю вам... - Потом он вспомнил ее вчерашнюю статью и замолчал.
   - Голдман, выводите свою семью  из  отеля!  Сейчас  же!  Не  мешкайте  ни
минуты! Скоро взорвутся бомбы.
   - Что за глупая шутка? Если это...
   - Это не шутка. - В голосе Нэнси звучала мольба. - О, ради Бога, поверьте
мне! Эти "Друзья свободы", эти ублюдки, заложили бомбы, замаскированные  под
огнетушители. Берите жену и детей...
   Слова "Друзья свободы" убедили его.  Он  подумал  об  отеле,  заполненном
участниками съезда:
   - А как же другие?
   - Объявлена тревога. Торопитесь!
   - Хорошо!
   - Увидимся на улице, - сказала Нэнси,  но  Ним  не  услышал.  Он  швырнул
трубку и сильно потряс Руфь за плечи.
   Уже через минуту сонных, ничего не понимающих, еще в ночных туалетах, Ним
вывел ее и плачущих детей из номера.  Он  направился  к  пожарной  лестнице,
хорошо понимая, что в таких ситуациях нельзя пользоваться лифтами, чтобы  не
попасть в ловушку, если они выйдут из строя. Когда они начали  спускаться  с
двадцать шестого этажа, он услышал звуки сирены на улице. Они  были  сначала
слабыми, потом стали усиливаться.
   Они успели спуститься на три этажа, когда по всему отелю раздался  резкий
сигнал пожарной тревоги.
   Это  была  ночь  отважных  и  героических  поступков.  Некоторые   прошли
незамеченными, другие обратили на себя внимание.
   Эвакуация отеля происходила быстро и в основном спокойно.  Полицейские  и
пожарные стремительно двигались по этажам. Они  стучали  в  двери,  кричали,
пресекали всякие вопросы, торопили людей, предупреждая о том,  чтобы  те  не
пользовались лифтами. С помощью  персонала  отеля  они  отмычками  открывали
двери, чтобы проверить номера, в которых не  отвечали  на  стук.  В  течение
всего этого времени продолжал звучать сигнал пожарной тревоги.
   Несколько постояльцев протестовали и спорили. Горстке  особо  воинственно
настроенных пригрозили арестом, и они подчинились.  Мало  кто,  если  вообще
были такие среди живущих в отеле, точно представлял, что происходит, но  они
почувствовали огромную опасность и действовали быстро, надевали лишь минимум
одежды, оставляя свои вещи в номерах. Один мужчина, сквозь сон подчинившийся
приказаниям, добрался уже до двери на лестницу на своем этаже, когда  понял,
что он совсем голый. Улыбающийся  пожарный  разрешил  °му  вернуться,  чтобы
надеть брюки и рубашку.
   Эвакуация шла полным ходом, когда на трех грузовиках с  воющими  сиренами
прибыл специальный отряд полиции в полном  снаряжении.  Эти  специалисты  по
бомбам рассыпались по всему отелю и быстро, но  тщательно  проверяли  каждый
огнетушитель, который им попадался. Если  подозревали,  что  в  огнетушителе
находится бомба,  вокруг  него  затягивали  веревочную  петлю,  после  чего,
отпуская ее понемногу, расходились как можно дальше. Когда убеждались, что в
опасной зоне нет людей, за веревку дергали, и  огнетушители  опрокидывались.
Обычно