Однако,  -- продолжал он рассуждать, кусая  кончик карандаша, --  разум
хорош только в том случае, если сила его обращена во благо.
     И он написал в левой части "ДОБРОТА", а  в правой -- "ЗЛОСТЬ".  Подумав
немного, исправил  слово  "ДОБРОТА" на слово "ЛЮБОВЬ".  Любовь, -- рассуждал
Петя.  --  это  все-таки  больше, чем просто  доброта. Ведь мало  относиться
по-доброму, допустим,  к девочке,  на  которой ты  хотел бы  жениться, или к
своим родителям, или к своему городу...
     Но тут  Петя  подумал, что  встречаются такие  люди,  которые  не любят
по-настоящему  никого  и ничего,  кроме самого себя -- этакие самовлюбленные
павлины. Нет,  нет, конечно, любовь  и  доброта без  благородства  ничего не
стоят. И он вписал в левой  части страницы слово "БЛАГОРОДСТВО" имея ввиду и
щедрость,  и  великодушие,  и готовность жертвовать  чем-то для других.  А в
правой части он написал просто "СКУПОСТЬ".
     Однако, если  человек ленится,  -- продолжал Петя рассуждать, подумав с
тоской о своих двойках, -- грош цена всем его положительным качествам потому
что  ему все  равно не представится возможности проявить  их в деле. В левой
части он решительно вывел "ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ", а в правой -- "ЛЕНЬ".
     Конечно,  еще  нужно не трусить.  Трус  может предать,  может совершить
глупость  или гадость... В левой части страницы появилось  слово  "ОТВАГА" в
правой -- "ТРУСОСТЬ".
     Что же  еще? Ах  да,  конечно, еще  скромность.  Или, как еще  говорят,
смирение. Именно из-за того, что люди не умеют или не хотят довольствоваться
тем, что имеют, из-за их гордости и упрямства, происходят на земле все беды.
Стало  быть,  "СМИРЕНИЕ"  -- это  человеческое достоинство, а  "ГОРДОСТЬ" --
безусловный недостаток.
     Теперь, пожалуй, все.
     Петя  с  удовлетворением  оглядел  листок,  на котором в два аккуратных
столбика были выписали достоинства и недостатки:

УМ -- ГЛУПОСТЬ
     ЛЮБОВЬ -- ЗЛОСТЬ
     БЛАГОРОДСТВО -- СКУПОСТЬ
     ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ -- ЛЕНЬ
     ОТВАГА -- ТРУСОСТЬ
     СМИРЕНИЕ -- ГОРДОСТЬ

     Качества, расположенные в  левой части страницы, необходимо было в себе
развивать.  А от  тех,  которые находились справа,  соответственно,  напрочь
избавляться. Было еще  что-то, чего он никак  не мог ухватить,  но глаза уже
слипались.


     Пете  приснилось,  что  из  задвинутой  под  кровать  коробки  выбрался
маленький чертик --  тот  самый, что сидел в приборчике для подсказки "ППШ".
Чертик был величиною  с мизинец и напоминал... да нет, совершенно точно, это
был не чертик,  а  джокер -- шут  из карточной  колоды.  В коробке вместе  с
играми  и разной чепухой лежала колода карт, и Петя подумал, что если сейчас
они  все повылезают и расползутся по квартире, то после их не соберешь... Но
другие карты не  стали  вылезать из коробки, и он сосредоточил свое внимание
на чертике-джокере.
     Громыхнув бубенцами на шапке, паяц легко  запрыгнул на книжную  полку и
развалился там в полоске лунного света.
     --  Отчего  вам  не  спится,  молодой  человек?  -- поинтересовался  он
скрипучим мультяшным голосом.
     Петя захотел возразить, что как раз сейчас он прекрасным образом спит и
видит сон,  но вовремя  сообразил,  что если заговорит вслух,  то немедленно
проснется и больше ничего не увидит. Поэтому он молчал и продолжал  смотреть
во все глаза.
     --  Не  стоило так  усердно  напрягать  голову  перед  сном, --  сказал
карточный шут.  -- Ваша чрезмерная  сообразительность, а также  нескромность
могут  надолго, очень надолго лишить вас сна и покоя. Вы понимаете  о чем  я
говорю?
     Петя осторожно, чтобы не проснуться, покачал головой.
     -- Конечно, откуда вам знать...
     Последовала  минутная  пауза,  во  время  которой  джокер  что-то  тихо
насвистывал я  болтал ногой, а  Петя силился понять, на что это намекает его
собеседник и вообще, сон ли это...
     Решившись все-таки доискаться до сути или проснуться, он разомкнул губы
и поинтересовался:
     -- А почему вы думаете, что я должен лишиться покоя?
     Нет, ничего не изменилось, он спал по-прежнему.
     -- Почему? И  вы  еще спрашиваете,  почему?! -- подскочил джокер, будто
только  и дожидавшийся этого вопроса.  -- Имейте  ввиду, молодой человек, вы
затеяли опасную игру, очень опасную. Вы даже не подозреваете, какие силы тут
замешаны.
     -- А во что, собственно, я... -- Петя подумал, что во сне ему ничего не
грозит и  можно быть чуточку решительнее.  -- А  что,  собственно, вы имеете
ввиду?
     Джокер плавно спрыгнул на пол, сделавшись на лету таким же большим, как
Петя.  Склонившись над  мальчиком и  пахнув на  него не то  помадой,  не  то
нафталином, он зловеще прошептал:
     -- Я имею ввиду список!
     -- Список? Какой еще список?
     -- Тсс!  Тише.  Все еще возможно  уладить  приватно.  Я имею ввиду  тот
список, который находится в  верхнем  ящике  вашего стола.  Тот список,  тот
секретнейший  документ,  над  составлением  которого вы  трудились  нынешним
вечером.
     --  Ах, этот! -- Петя наконец  догадался, о чем речь. -- Вы говорите об
этих...
     -- Тсс! -- шут опять  сделал испуганные  глаза.  -- Не надо произносить
никаких  имен.  Берите  документ  и следуйте  за мной;  мы  уладим это  дело
немедленно.  За  документ  и  обещание  о  последующем  молчании  вам  будет
предложена достойная награда, поверьте, очень достойная.
     Решив досмотреть  это удивительное приключение до конца,  Петя  встал с
кровати и вынул из ящика стола листок бумаги, на котором в два столбика были
выведены достоинства и недостатки.
     -- Следуйте за мной.
     Джокер оттолкнулся от пола и  влетел  в стену. Без малейших усилий Петя
последовал  за  ним.  Пролетев  по  коридору,  они впорхнули  в черное  окно
антресолей,  протиснулись между  потолком  и  залежами  векового  барахла  и
очутились перед затянутой паутиной дверцей.
     --  Пожалуйста, молодой человек, сюда, нас уже ждут,  --  джокер открыл
дверцу, пропуская своего спутника вперед.
     Дрожа от  страха и сгорая от любопытства,  Петя сделал движение,  чтобы
нырнуть рыбкой в отверстие, но в этот  момент кто-то  неожиданно схватил его
за плечо.
     -- Зачем!.. -- воскликнул Петя с досадой и дернулся.
     Воспользовавшись замешательством, джокер выхватил у него  бумагу, и его
сапожки с  выгнутыми носами,  мелькнув на  мгновение, утонули в отверстии, и
дверца захлопнулась.


     -- Зачем!..
     -- Что значит, зачем? Вставать пора!
     Ах вот оно что... Это мама его будит, уже утро.
     --  Ну, что ты смотришь  на меня как  на  привидение? Просыпайся, мы  с
папой уходим.
     -- Угу.
     Далеко-далеко, за двумя коридорами, хлопнула входная дверь.


3
     Мечтать не вредно.
     Долгая дорога по антресолям

     Все  утро  Пете не давал  покоя его  сон. Несколько раз  он  решительно
брался  за математику,  но мысли тут  же  уплывали, возвращаясь к карточному
чертику и загадочной дверце на антресолях. Приснившееся казалось ему сегодня
тем более  странным, что листок бумаги  с выписанными на нем достоинствами и
недостатками бесследно пропал.
     Так и не сумев сосредоточиться  на учебнике, Петя  встал из-за стола и,
беспечно насвистывая, чтобы доказать самому себе, что он не воспринимает эту
чепуху  всерьез, прошелся  раз-другой по  коридору, исподволь  поглядывая на
антресоли.
     В  квартире  было  пусто  и  тихо:  все  другие  жильцы этой  последней
питерской коммуналки уже разъехались по новым  квартирам. "Все это, конечно,
глупости,  --  уговаривал  Петя сам  себя.  --  Никто никуда не летал  и  на
антресолях нет никакой  дверцы.  Дверцы,  конечно,  нет... Но бывает же, что
человек  видит  во  сне  какое-то  определенное  место, и  там  впоследствии
действительно находят тайник...
     Не  в силах больше бездействовать,  Петя схватил стремянку, поставил ее
под антресоли,  сбегал за перочинным ножиком  и фонариком,  сделал  глубокий
вдох, выдохнул и полез наверх.


     Каменная ниша уходила неизвестно  куда вглубь,  за пределы квартиры,  и
была почти доверху забита накапливавшимся за десятилетия, а может быть и  за
столетие  барахлом прежних жильцов.  Петя  начал пробираться вперед ползком,
извиваясь как червяк и беспрестанно чихая.
     Первым  серьезным   препятствием   оказался  почерневший  от   времени,
треснувший пополам в  нескольких местах круглый инкрустированный стол.  (1.)
Он был виден  из коридора, и  соседи говорили,  что  на  этом столе когда-то
занимались  спиритизмом.   Что  такое   спиритизм  Петя  еще  не  знал,   но
догадывался, что заниматься им нехорошо и даже неприлично.
     А  вот  из  сумки  торчат забытые  кем-то ласты,  маска  и  трубка  для
подводного  плавания.  (2.)  Пожалуй,  на обратном пути  стоит их забрать  и
опробовать для начала в наполненной ванне...
     Клетка  для  птиц.  Нет, скорее всего, не для птиц, а для какого-нибудь
ежа, хомяка или морской свинки. (3.) У Пети таких зверей никогда не было; он
считал, что держать кого бы то ни было в клетке жестоко.
     А вот две поломанные рамы от  картин. Большие, золоченые, как в  музее.
(4.) Если их починить, то можно что-нибудь нарисовать и вставить.
     Дзынь!  Ах,  что  б  тебя... Целый  мешок пустых  бутылок.  Наверное, в
квартире когда-нибудь жил какой-нибудь пьяница. (5.)
     Что еще тут? Большой, стоящий ребром пустой чемодан, крышка приоткрыта.
(6.) Чтобы пролезть дальше, пришлось залезть  в чемодан  и вылезти  с другой
стороны.
     Ржавая фашистская каска. Страшная-то какая! (7.)
     Два отреза черного бархата, поеденные молью. (8.)
     Коробка оплавленных восковых свечей. (9.)
     Справочник  "Ритуальные  услуги". Открыт на  странице "Кремация". (10.)
Как будто специально пугают!
     Перевалившись наконец через последнее препятствие,  Петя оказался перед
оклеенной стершимися  от времени обоями стеной. Вот и все, никакой волшебной
дверцы. Теперь нужно просто вылезти обратно, почиститься, помыться  и никому
об этом не рассказывать.
     Намереваясь уже развернуться, Петя напоследок, без всякой  определенной
цели,  постучал  по  стене...  и  неожиданно стена отозвалась гулким  пустым
звуком. Ой-ой-ой,  по всему телу волной пробежали мурашки. Стена казалась не
только пустой, она была слегка податливой и упругой. Петя достал  из кармана
перочинный ножик, с усилием надавил, и стена преткнулась насквозь. За обоями
и картонным перекрытием была пустота.
     Дрожа  от   волнения,  Петя  заработал   ножиком  взад-вперед,  издавая
неприятные повизгивающие звуки, и  вскоре картонный круг  величиною с крышку
от ведра провалился внутрь, в  темный простенок.  Посветив внутрь фонариком,
Петя увидел  затянутую  паутиной  дверцу --  ту  самую, за которую  звал его
карточный шут и за которую он не смог попасть из-за того, что  мама удержала
его за плечо...
     Петя  взялся  за  кольцо и потянул  его  на  себя.  Дверца скрипнула  и
распахнулась  настежь. В пахнувшем  сыростью  и  плесенью  отверстии фонарик
высветил  шершавые  стены  и  узенькую,  круто  спускающуюся  вниз  винтовую
лестницу.
     Отступать назад теперь было немыслимо, и Петя, отмахиваясь от липнувшей
к лицу паутины, полез в сырую прохладу лестницы, уходящей в неизвестность.


4
     Ступеньки в неизвестность.
     Сущности зеркальной комнаты

     Проход был настолько узок, что  взрослому человеку,  наверное, пришлось
бы продвигаться боком. Петя и сам едва помещался. Батарейки подсели, фонарик
едва светил,  идти приходилось почти  на  ощупь. Ступеньки  были щербатые, а
стены влажные и склизкие.
     Петя попытался  представить себе, в  какой  части дома может находиться
этот  потайной ход;  ведь  он жил на четвертом этаже, а под  ним  находились
другие квартиры, лестничные марши и площадки.  "Разве что, -- подумал он, --
ход может скрываться в толще самих стен..."
     Однако, по мере того как он спускался, становилось понятно,  что он уже
находится  гораздо  ниже,  чем может  находиться основание и  даже фундамент
дома. Пете  стало не  по  себе,  и он уже был готов  повернуть  обратно, как
внизу, за очередным поворотом лестницы, забрезжила тоненькая полоска  света.
Вот его рука нащупала дверь, которая податливо  приоткрылась, и ему  в глаза
ударил яркий электрический свет.
     За  дверью  сияла  округлая   комната,   размеры  которой  было  трудно
определить, потому что ее стены,  пол  и потолок  -- все  сплошь состояло из
зеркал.  Вверху  искрилась  огромная  хрустальная  люстра,  какие  бывают  в
театрах, а внизу располагался длинный, уставленный золотом и серебром стол.
     За  столом сидели, а лучше сказать располагались удивительные  сущности
--  люди,  животные,  предметы   и  даже  явления  природы.  Оставаясь  пока
незамеченным, Петя в изумлении принялся их разглядывать.

     По   левую  руку  от  него,  начиная  от  самого  дальнего,  за  столом
находились:
     --  завернутый  в простыню  бородатый  древнегреческий гражданин.  Петя
почему-то сразу окрестил его "Сократом";
     -- луч  света, падающий сверху  и  временами принимающий едва  уловимые
человеческие очертания;
     -- запылившаяся пузатая бутылка коньяка;
     -- молоток с честными и решительными чертами лица;
     --   бравый   мушкетер,   которого   Петя,   не   задумываясь,   назвал
"д'Артаньяном";
     -- закутанная в черные одеяния монашка.


     По правую сторону от стола располагались персоны  тоже удивительные, но
гораздо менее симпатичные.
     Напротив "Сократа"  восседал  увешанный  орденами,  как  рыбьей чешуей,
грузный и  бровастый  чиновник, из  головы  которого торчали самые настоящие
серые ослиные  уши. "Генеральный секретарь" -- мысленно обозвал его про себя
Петя Огоньков.
     На  соседнем  кресле  ужасным  клубком  свернулось  туловище змея.  Его
человеческая   голова  возвышалась  над  столом   и  была  головой  древнего
монгольского воина. От  злости  змей шипел  и  подрагивал.  Петя назвал  это
существо "Чингисханом".
     За  ним сидела напудренная дама  с фальшивыми зубами и драгоценностями.
Она была одета в несвежее  бальное платье (что было понятно  хотя бы потому,
что вокруг нее  роем  летали блохи), на голове громоздился напудренный мукою
парик.  На  ее  лице  в нескольких  местах  были  наклеены  шпанские  мушки,
означавшие кокетство и  страстность, а грим был наложен таким толстым слоем,
что отваливался кусками. Дама  сильно  потела  и  обмахивалась  веером.  Эту
неряшливую даму Петя почему-то назвал Маркизой де Помпадур.
     Еще  ближе  к  Пете на  кресло взгромоздилась самая настоящая сказочная
русская печка с потрескивающими в топке дровами мягкой лежанкой наверху.
     На следующем  кресле  стояло блюдо с  дрожащим студнем. Этот студень не
таял  даже не  смотря  на столь  горячее соседство; наверное потому, что  от
страха бросает не в жар, а в холод.
     Последним в этом  ряду был гусак. Он никого не слушал, ничего толком не
говорил, но, чтобы привлечь  к себе внимание, задирал клюв и перебивая всех,
громко крякал.

     В торце стола, спиной к Пете, совсем недалеко от  него, сидел еще один,
тринадцатый  по счету  субъект.  Над  спинкой  кресла  виднелась  только его
дурацкая шапка с бубенцами, и по этой  шапке и по его скрипучему мультяшному
голосу Петя узнал в нем карточного шута.


     Сидящим за столом прислуживали не менее диковинно выглядевшие зверушки,
ходившие на задних лапах и одетые на манер официантов.
     Петя ущипнул себя за живот, сказал "ой",  зажал рот ладошкой и отступил
назад. Ему вдруг стало ясно как день, что за существа сидят за столом в этой
зеркальной  комнате:  это  были  его  ДОСТОИНСТВА  и  НЕДОСТАТКИ!  Те  самые
двенадцать, из-за списка которых шут морочил ему голову.
     Погасив ненужный теперь фонарик, он стал с замиранием сердца смотреть и
слушать.


5
     Безрезультатные выборы председателя.
     Условия и особенности большой игры.
     Вопросы и ответы

     Петя погасил фонарь и стал слушать. Кажется, речь шла о пустующем месте
председателя, на  которое претендовали  если  не  все,  то по  крайней  мере
половина присутствовавших.
     --  Нет,  нет,  нет!   --  говорила  неряшливая  дама,  отгоняя  веером
назойливых блох от  лица. --  Я  не согласна и все. Пусть еще две тысячи лет
без  председателя, чем мною  будет командовать продувная бестия.  Не хватало
нам шута в роли председателя.
     Но не успела она договорить, как джокер вскочил из кресла и,  мгновенно
приняв образ манерного красавца, вихляя  бедрами,  приблизился к напудренной
даме.  Наклонившись,  он  стал нашептывать  ей в  ухо комплименты,  гаденько
хихикая и похрюкивая.
     Дамочка мгновенно растаяла, сменила гнев на милость и даже заулыбалась,
отчего с ее лица отвалился кусок румян.
     --  Ну хорошо,  хорошо, -- отмахнулась она, слегка хлопнув веером хлыща
по носу. -- Только пускай все голосуют. Я хочу, чтобы все было справедливо.
     Хлыщ  немедленно отошел,  превратившись  в  безликого человека-каплю  и
занял свое место в торце стола.
     -- Господа,  -- обратился он к присутствующим сухо и официально. -- Вот
уже  несчетное   количество  раз  мы  проводим   наши  встречи,  не   избрав
председателя.  Все  попытки  избрания  такового  приводили  к  несогласию  и
заводили в тупик.  Мы убедились, что ни одна из сторон ни при каких условиях
не  проголосует  за  кандидатуру,  предложенную  противной  стороной.  Таким
образом, голоса  делятся пополам и решающий голос  останется  за  мной -- не
принадлежащему  или  наоборот принадлежащему  одновременно и  той  и  другой
стороне.  Господа,  я   надеюсь,   что  сегодня  здравый  смысл   наконец-то
восторжествует  и  мы  примем  единственно  правильное  решение  по  данному
вопросу.
     Человек-капля неподвижно застыл в ожидании.
     -- Хм, хм,  -- промямлил  бровастый "Генсек", с трудом ворочая отвисшей
челюстью.  Букву  "г"  он  произносил  на  украинский  манер.  --  Предлагая
поставить кандидатуру товарища Хитрости на голосование. Кто за?
     ("Ага! --  сообразил Петя. --  Так вот кого  не хватало в  моем списке:
товарища Хитрости!")
     На  предложение  "Генсека" голосовать за  джокера  свой  веер  небрежно
вскинула вверх только одна напудренная дама.
     -- Кто против?
     Против проголосовала вся противоположная сторона.
     -- Кто воздержался?
     Воздержались все остальные недостатки. Человек-капля  снова превратился
в карточного джокера.
     -- Предложение не проходит,  -- подвел итог голосования  "Генсек" и тут
же заявил: Пользуясь случаем, товарищи,  предлагаю поставить  на голосование
вопрос о вручении дорогому мне очередного ордена...
     Но  его уже никто не слушал. Огромная одетая  во фрак  жаба вытерла ему
подбородок и  повязала на шею слюнявчик.  У  камина появился бобр-истопник с
вязанкой дров.
     -- Эй, любезный! -- окликнул его "д'Артаньян". -- Не жалей дровишек; мы
останемся здесь обедать и поварам понадобится жаркое пламя.
     -- Нет! -- испуганно крикнула истопнику "Помпадур". -- Не надо! Что  за
расточительство,  вы в  своем  уме? Обойдемся  холодной телятиной, той,  что
осталась от вчерашнего ужина.
     Все  начали спорить. "Д'Артаньян" вскочил и до  половины обнажил шпагу,
коньяк  нацелился  пробкой в "Чингисхана",  а  тот страшно  зашипел  и  весь
налился  кровью, гусак выхватил дуэльный пистолет, студень заходил ходуном и
полез под кресло, печка  напустила угару... Вот-вот  бы началась  нешуточная
потасовка,  как  джокер,  вскользь  оглянувшись,  приложил палец  к губам  и
многозначительно произнес:
     -- Тише, господа, тише, он уже здесь.
     Все моментально стихли  и  приняли непринужденные позы. Только "Сократ"
еще какое-то  время гулко похохатывал  в  ладошку; остальные  поглядывали на
него  укоризненно. Когда сделалось  совсем тихо, джокер  повернулся к Пете и
сказал как ни в чем не бывало:
     -- Проходите, господин Огоньков, проходите, мы вас ждем.


     Петя приоткрыл дверь и неуверенно шагнул впер