ружия. Теперь они  еще  втянули дочку
губернатора. Ты понимаешь, что это значит?
     Мракобесов молча курил.
     -- Ты понимаешь, что это значит?! -- наклонившись, закричал Потапов ему
в лицо.
     -- Ну, так... --  рассеянно отвечал Мракобесов,  задумавшийся  о чем-то
своем.
     -- Так вот  я  тебе  скажу  сейчас, что  будет:  международный скандал,
бойкот, экономические санкции, железный занавес!...
     -- Ну-ну, -- очнулся Мракобесов. -- Это вы чересчур загнули.
     --  Чересчур?  А как тебе  нравится такая картинка:  губернатор  руками
своей малолетней дочери выводит из игры самого перспективного спортсмена. Да
как только эта пакость  просочится в СМИ, половина участников  разъедется по
домам. Позор будет на весь мир, еще хуже, чем в 80-м!
     -- Знаем только мы двое. А детей надо изолировать.
     -- Изолировать? Это как?
     -- Надо подумать.
     --  Хорошо,  допустим,  во  избежание  международного  скандала  мы,  с
согласия губернатора,  спрячем детей  от  репортеров. Но ведь  были и другие
свидетели,  есть, в  конце концов, сам  пострадавший,  которому вы никак  не
заткнете глотку!
     -- Курт будет молчать.
     -- Это еще почему?
     -- Скоро вам все станет понятно из доклада лейтенанта Яблочкина.
     --  Допустим.  Но  другие  --  повар,  официант?  У них было достаточно
времени, чтобы растрепать о вчерашнем направо и налево.
     -- У них не было времени, -- спокойно возразил Мракобесов. -- И повар и
официант  уже у меня  и дают показания. Лично мне все представляется нелепой
случайностью. --  Он включил  один из мониторов, и Потапов с  ужасом  увидел
пыточную  камеру, в  которой на дыбе, в отблесках пламени с  заломленными за
спиной руками висели две голые окровавленные фигуры. Палач в красном колпаке
и клеенчатом фартуке делал  свое дело, зажав в  клещах раскаленное до красна
железо.
     Потапову  показалось,  что в  нос ему ударил запах  паленого мяса, и он
отрывисто приказал "уберите!". Затем распахнул  окно  и долго  смотрел перед
собой.
     Мракобесов выключил монитор.
     --  Да, генерал, я думаю,  что в  их действиях  не было  никакого злого
умысла, но  сейчас они готовы признаться в том, что убивали людей  и кормили
посетителей человеческим мясом.
     -- Мракобесов, -- генерал Потапов наконец обрел дар речи.
     -- Да, я вас внимательно слушаю, генерал.
     -- Сегодня же вы пойдете под трибунал. А затем я уйду в отставку.
     -- Вы это серьезно?
     -- Более чем.  Я откладывал  это решение, полагая, что  так будет лучше
для пользы дела. Однако  то, что я  сейчас  увидел, не дает мне права ни дня
более находиться в должности  руководителя  Петербургской милиции. Гражданин
майор, вы арестованы.
     --  Нет, не  так. Это вы  уйдете в отставку, генерал, а я сяду  на ваше
место.


     Потапов медленно обернулся, одновременно расстегивая кобуру с табельным
орудием.
     В кабинете никого не было.
     Значит,  он ослышался?  Но, может быть,  не  было  и  никакой  пыточной
камеры? Ему сегодня же необходимо  обратится к врачу;  возможно, сказывается
переутомление последних дней.
     В кабинет без стука просунулся чрезвычайно взволнованный секретарь:
     -- Михал Михалыч! -- выкрикнул он. -- Яблочкин на связи!..

     ______________

     Тем временем Мракобесов спустился в Секретный отдел, прошел  по  пустым
коридорам, по гремучим  железным ступенькам спустился еще ниже, в котельную,
миновал  еще один  коридор, темный  и  обшарпанный,  остановился и навалился
плечом на тяжелую дверь пыточной камеры.
     В дыму и в чаду, в отблесках пламени, на дыбе висели замученные повар и
официант ресторана "Разгуляй".
     Мракобесов   натянул  кожаные  перчатки,  вынул   из   кармана  изящный
перочинный ножик с перламутровой ручкой и приблизился к несчастным вплотную.
     -- Что говорят?
     -- От всего отказываются, патрон.
     -- От чего именно?
     -- Говорят,  что  никого  не травили. Шкуры с  них  надо содрать, тогда
признаются.
     -- Чем кормили немца? -- спросил Мракобесов, обращаясь к официанту.
     -- Солянка сборная, котлеты деваляй, десерт, -- прошептал официант.
     -- Громче!
     -- Не могу... голос...
     -- Они оба голос сорвали, патрон, -- объяснил палач.
     -- Ну так нечего было орать. Что пили?
     -- Минеральная вода, безалкогольное шампанское.
     -- Отраву куда сыпали в воду или в закуску?
     Официант заплакал.
     -- Надо еще часок с ними поработать, --  сказал палач,  разогревавшим в
пламени  стальной прут. --  Хотя если честно,  патрон, то или они  сознаются
сразу, или начинают на себя наговаривать.
     Мракобесов шагнул  к повару, двумя пальцами широко  раскрыл ему глаз  и
поднес к зрачку острие перочинного ножа:
     -- Теперь соображай быстро. Чем немец мог травануться, что ты в котлеты
подмешал, падла? Какую тухлятину на фарш пустил?
     -- Солянка... -- выговорил повар сквозь начавшие душить его рыдания. --
Котов...
     -- Что? Кошку на мясо разделал?!
     -- Нет! Нет!! Котов... Дима... музыкант из оркестра. Он  свежую солянку
испортил... Я дал вчерашнюю.
     -- Вчерашнюю? Ну и что?
     --  Надо... до  кипения... не  успел... прокисла чуток. Он торопил,  --
Егорыч кивнул на висевшего рядом официанта.
     Не обратив внимания на последнее пакостное замечание повара, Мракобесов
задумался и поднес кончик ножа к губам:
     --   Котов,  Котов...  А!  Котов   Дмитрий  Иванович.   Опять  замешан.
Совпадение?...  Ладно, -- похлопал он повара по щекам. -- С  этими все ясно.
Напои  водкой, подправь память -- и  обоих  в  вытрезвитель. -- Он  подрезал
веревку, и  повар  с официантом, задыхаясь  от счастья,  рухнули  на пол. --
Следы  своих зверских истязаний  замажешь супербальзамом.  И чтобы через час
духу их здесь не было.
     -- Слушаюсь, патрон, -- палач стащил с головы красный колпак и оказался
женщиной.
     -- Я пойду к себе, немного поработаю.


     Мракобесов  вернулся  в  официальную часть Секретного отдела  и зашел к
себе в кабинет. Сел за стол,  закрыл ладонями  лицо и так просидел несколько
минут, приготовляясь к чему-то важному. Затем резко отнял ладони, поднялся и
надавил неприметную  кнопку  в стене.  Шкаф  с  бумагами бесшумно  отъехал в
сторону, высвободив  узкий проход в  то самое помещение,  в  котором у  него
находилось нечто  вроде колдовской  лаборатории  и где лейтенант Яблочкин, а
затем и курсант Мушкина проходили свой первый в Секретном отделе инструктаж.
     Теперь  в центре комнаты, в  главном котле,  холодным  кипением бурлила
густая  темно-красная  жидкость.  Мракобесов засучил рукава, погрузил руки в
котел и достал со дна восковую фигурку. Он аккуратно осушил фигурку  платком
и  поставил  на  некое  подобие алтаря, украшенного  чучелом  головы  козла,
куриными лапками и сушеными летучими мышами.
     -- Здравствуйте, товарищ генерал, -- обратился Мракобесов к фигурке. --
Да только недолго осталось тебе быть генералом и здравствовать.
     Он вынул из стальной коробки тонкую иглу от шприца, обмакнул ее конец в
пузырек с грязновато-мутноватой жидкостью, произнес заклятие и вонзил иголку
в область поясницы восковой фигурки генерала Потапова.

     ______________

     Славику Подберезкину и Маринке Корзинкиной надоело сидеть в приемной. К
тому  же противный Мракобесов давно вышел,  и  генерал  Потапов  находился в
кабинете один. Осторожно постучав, они приоткрыли дверь.
     -- А, ребята, заходите! -- увидев  их, воскликнул Потапов. Он вроде как
взбодрился и повеселел. -- Присаживайтесь, не стесняйтесь.
     Славик и Маринка присели на краешек кожаного дивана.
     -- Только что звонили наши общие знакомые, -- тоном, каким  преподносят
сюрприз сообщил Потапов. -- С ними полный порядок,  завтра утром они будут в
городе.
     -- Правда? -- обрадовались дети, догадавшись, что речь идет о  Мушкиной
и Яблочкине. -- А Петя? Он тоже с ними?
     -- И Петя -- тоже -- с ними! -- подтвердил Потапов с улыбкой.
     Славик и Маринка переглянулись:
     -- Так мы завтра придем?
     -- Конечно, конечно, ребята, приходите. Только помните -- ни  про Петю,
ни про немца никому ни слова, даже дома!
     -- Хорошо, мы обещаем. Если только он сам не расскажет.
     -- Кто?
     -- Немец, Курт.
     -- Курт  ваш  сейчас в  таком  месте,  где  он  уже никогда  ничего  не
расскажет.
     -- Умер что-ли!.. -- схватилась за грудь Маринка.
     -- Тьфу, типун  тебе  на язык! От поноса  еще никто  не умирал.  Идите,
ребята, домой, пока я не рассердился. Завтра увидите своего Петю.
     --  А вы над ним  опыты  делать не  будете?  --  снова поинтересовалась
Маринка Корзинкина.
     -- Какие опыты? -- не понял в первую секунды Потапов и поднял  глаза от
бумаг, которые  уже  начал читать. -- Я вам, ребята, серьезно  говорю: идите
отсюда подобру-поздорову. А не то я ремень сниму и начну такие опыты делать,
что запомните на всю жизнь.
     Дети выскочили из кабинета, Потапов с улыбкой смотрел им вслед.
     Вдруг он изогнулся  от боли,  скрючился,  вскочил,  вытянулся  струной,
схватился за поясницу, заохал и медленно опустился.
     -- Что же  это  такое... -- прошептал он, моментально  взмокнув. --  --
Неужели радикулит прострелил? Не надо было тогда на  сырой земле сидеть,  на
рыбалке...
     В кабинет  вернулся Мракобесов, ни слова не говоря развалился в кресле,
закинул ногу на ногу и закурил. Потапов привык к  существованию Мракобесова,
но сегодня его поведение было особенно странным и вызывающим.
     -- Завтра утренним рейсом  прибывают  наши герои, -- сказал Потапов. --
Они везут с собой мальчика.
     -- Я знаю. Я сам их встречу.
     -- Вы? -- генерал скривился от нового приступа боли в пояснице.
     -- Да, да, лично я, прямо у трапа. Кстати, что вы  были намерены делать
с мальчиком?
     Из-за боли Потапов не уловил того нюанса, что Мракобесов говорит о  нем
в прошедшем времени.
     -- С Огоньковым? А что мы можем с ним  делать? Отдадим родителям, пусть
молятся за него.
     -- Абсурд.
     -- Что?
     --  Я говорю, что это абсурд.  Мы обязаны разобраться  до  конца в этом
деле. Не вздумайте  поставить в известность его родителей, вы все испортите.
Пускай с ним поработают наши эксперты.
     -- Нет, нет, я этого не позволю. Мальчик не подопытный кролик, он такой
же человек как...
     Потапов  хотел  сказать "как  вы и я", но осекся, потому  что  внезапно
понял,  что Мракобесов никакой не человек, а демон. Глядя на меняющееся лицо
генерала,  Мракобесов  тоже все понял, вмял  свою  папиросу  в пепельницу  и
поднялся.
     -- Полагаю, что  наш дальнейший разговор не имеет разумной перспективы.
Завтра вас ожидают большие, разительные перемены, а потому отложим дискуссию
до  лучших  времен. Но  ведь, --  у самых  дверей  Мракобесов  повернулся  и
подмигнул, -- но ведь кое-какие перемены вы ощущаете уже сегодня, не так ли?
     Дверь хлопнула, а Потапов перекрестился и прошептал:
     -- Дьявол... сатана...
     В  это  мгновение его с новой  силой пронзил приступ  радикулита, и все
мысли в голове от страшной боли перемешались.


5
     Тучи сгущаются.
     Дьявол в милицейских погонах.
     Новый стиль работы Главного управления

     Встреча у  трапа  самолета  произвела  на Яблочкина и Мушкину  гнетущее
впечатление.  Еще хуже им  сделалось  в  кабинете генерала  Потапова. Всегда
бодрый и  жизнерадостный, Михал Михалыч выглядел сегодня  очень  нездоровым:
лицо его приобрело сероватый оттенок, голос звучал по-старчески слабо, глаза
смотрели тускло и безжизненно.
     Минувшей ночью у Потапова  вдруг разболелась  печенка.  Потом  началась
головная боль  и  тошнота.  К  утру, едва он  начал  засыпать,  наглотавшись
таблеток, словно кто-то кинжалом ударил в его желудок.
     Приняв  лошадиную дозу обезболивающего, он все-таки пришел в положенное
время на службу, потому что с нетерпением ждал встречи с прибывшими из Южной
Америки героями. К  тому же  он ни разу  еще  не  видел Петю Огонькова -- ни
большим, ни маленьким.
     И вот  теперь,  когда  все  трое оказались  в его кабинете,  у Потапова
страшно, до рези в глазах, болела голова. А ведь еще вчера он был совершенно
здоровым и бодрым человеком.
     --  Михал  Михалыч,  вы  плохо  себя  чувствуете?   --  вместо  доклада
встревожено воскликнул Яблочкин, едва только увидел командира.
     Развалившийся  в  кресле и  закуривший папиросу Мракобесов  раздраженно
гаркнул:
     --  Лейтенант Яблочкин, вы не на завалинке!  Извольте соблюдать устав и
субординацию!
     Что-то быстро менялось в Главном Управлении петербургской милиции.
     Яблочкин вытянулся по стойке "смирно" и отрапортовал:
     -- Товарищ генерал-полковник, лейтенант Яблочкин  по  вашему приказанию
прибыл...
     -- Не надо, -- слабо выговорил Потапов. -- Не надо официально. Садитесь
сюда к столу. А где же мальчик? Я его не вижу...
     Вместо  ответа  Яблочкин  и  Мушкина  стали  выразительно  смотреть  на
Мракобесова.  Тот  зловеще  произнес   "так-так",  поднялся  и,  поскрипывая
сапогами, вышел из кабинета.

     ______________

     Мракобесов спустился в Секретный отдел, прошел по коридору и закрылся в
своем  кабинете.  Затем  он отворил  проход  в свою расположенную за  шкафом
секретную лабораторию и приблизился к своему сатанинскому "алтарю".
     Восковая фигурка  была  истыкана  иглами  в областях  спины,  живота  и
головы. Мракобесов взял последнюю  иглу, обмакнул ее конец в пузырек, поднес
к левой части груди фигурки... но передумал, обтер  иглу и положил обратно в
коробочку.
     -- Рано, -- прошептал он.  -- Дадим ему еще час.  Необходимо послушать,
что рассказывают эти поразительно везучие молодые люди.

     Мракобесов вышел  из лаборатории, сел  за стол и  включил компьютер. На
экране появился кабинет Потапова, послышались голоса.
     Яблочкин рассказывал, как глупо он попался, как висел на  цепи, которая
била его током, едва его ноги касались пола, как Шульц усадил его в пыточное
кресло, и как неожиданно подоспела ему на помощь курсант Мушкина, облаченная
в комбинезон-невидимку.
     Потом Мушкина рассказала,  как она  проникла  незамеченной в фашистское
логово  и освободила  Яблочкина. А  дальше  они вместе рассказывали,  как на
протяжении четырех суток были призраками пещерного города, обследуя по ночам
его  внутреннее  устройство. Как нашли  Петю  Огонькова, как перепутали  все
склянки  в  лаборатории  и, наконец,  как пытались захватить  в  плен самого
Гитлера, засунув  его в  бумажный пакет из-под муки. По большому счету  этот
эпизод героев не  красил, и Яблочкин скомкал его, совсем не упомянув Фриду с
ее сногсшибательной шваброй.
     Затем Петя Огоньков рассказывал о своих похождениях,  а Потапов смотрел
на  него  через лупу,  слегка приоткрыв  рот.  Ему  то  и  дело  приходилось
принимать  горстями  разноцветные  шарики  обезболивающих  таблеток  и  пить
крепчайший кофе чашку за чашкой, чтобы внимание не рассеивалось.


     Секретарь  доложил,   что  в  приемной  Славик  Подберезкин  и  Маринка
Корзинкина. Потапов сказал "пусть заходят".
     -- Теперь, -- обратился он к Пете Огонькову, -- необходимо  подготовить
твою встречу с родителями.  Сначала  с ними поработает наш психолог, а потом
они заберут тебя домой.
     Петя смиренно молчал;  продолжать  скрываться  от родителей  больше  не
имело смысла.

     Мракобесов захлопнул компьютер и резко поднялся из-за стола. Он услышал
все, что хотел,  и теперь не должен был медлить ни секунды. Приблизившись  к
"алтарю",  он достал из коробочки иглу, снова обмакнул ее в пузырек и вонзил
острие в грудь восковой фигурки.

     ______________

     Четверть  часа  спустя майор  Мракобесов  поднялся  в  надземную  часть
Управления и вышел из лифта. В коридорах было тихо, не смотря на то, что все
служащие вышли из своих кабинетов и стояли вдоль стен.
     -- Что случилось? -- поинтересовался Мракобесов.
     -- У Михал Михалыча сердечный приступ... -- отвечали ему шепотом.
     В конце коридора замелькали  белые халаты. Вскоре мимо провезли каталку
с подключенной  к телу реанимацией и  бледное, словно вылепленное  из воска,
лицо генерала Потапова.
     Машины "скорой помощи" с включенными  мигалками отъехали от Управления,
и по коридорам прокатился шепот: "Вчера рядом в  столовой обедали", "Ничего,
он выкарабкается, мужик здоровый..."
     -- Все по  местам! -- неожиданно громко и грубо скомандовал Мракобесов.
-- Завтра ровно в  восемь отчет о работе за неделю. От каждого, мне на стол.
Предупреждаю: в ближайшее  время ожидаются  крупные перемены. Это касается и
штатного расписания: со многими придется расстаться уже сегодня.
     В повисшей тишине, поскрипывая сапогами, Мракобесов прошел сквозь строй
перепуганных сотрудников  и  скрылся  за дверью  "главного".  Теперь он  был
главным.


     Мракобесов вошел  в кабинет, не обращая внимания на  присутствующих,  и
уселся  за  стол генерала  Потапова. Вынул из кармана  коробок, вытряхнул на
стол  спички и,  не успел  никто и глазом  моргнуть,  как он засунул  внутрь
мальчика.  Затем  упрятал коробок в  нагрудный  карман,  тщательно застегнул
клапан на медную пуговицу.
     -- Эй, вы! --  шагнул к нему покрасневший от гнева  Яблочкин. -- Сейчас
же отпустите мальчика!
     --  Стоять,  --  отрывисто  произнес   Мракобесов,  и  Яблочкин  увидел
направленное на него дуло пистолета. -- Четыре шага назад. Быстро!
     Яблочкин отступил и в волнении схватился за воротник.
     -- Вы ответите за все, -- прошептал он.
     --  Это вы  все подстроили, -- гневно  сказала Мушкина.  -- Вы отравили
генерала Потапова!
     --  Зачем  не  вы  такое  говорите,  --  покачал  головой  Мракобесов с
отеческим упреком. -- Да еще при детях... Можно подумать, что у нас здесь не
милиция,  а  какая-то  средневековая  инквизиция.  Вот  как,  даже  в  рифму
получилось, забавно, правда?
     Никто не улыбался.
     --  А ну,  ребята,  -- обратился  Мракобесов к  Славику и  Маринке,  --
погодите немного там, в приемной.
     Ошарашенные  всем  происходящим,  дети  повернулись и  вышли.  Голос  у
самозванного начальника снова сделался резким и неприятным:
     -- А вы, товарищи, не забывайте, где находитесь и с кем разговариваете.
Я не Михал  Михалыч и за  неподчинение буду наказывать беспощадно. К тому же
вы слишком много знаете, и оставлять вас живыми у меня вообще  нет  никакого
резона.  --  Мракобесов  вынул из  кармана  глушитель  и  стал его  медленно
наворачивать на ствол пистолета. -- Нет, нет, совершенно  никакого резона...
Впрочем, --  он поднял глаза, будто найдя только  что выход  из  создавшейся
неприятной ситуации, -- ведь вы можете доказать свою преданность делу и даже
получить  значительное  повышение.  Люди  с  такой  внешностью  как  у  вас,
незаметные в толпе, мне нужны, очень нужны. Для этого только нужно исполнить
одно  мое негласное,  конфиденциальное и,  возможно даже,  шокирующее  вас в
первую минуту поручение. Вы беретесь за это поручение или...
     -- Или? -- повторила Мушкина.
     Мракобесов взвел курок пистолета.
     -- Или вы не покинете пределов этого кабинета.
     -- Вы  не посмеете, -- прошептала Мушкина.  -- Вас сегодня же арестуют.
Есть губернатор, есть контрразведка, есть Президент, в конце концов.
     -- Считайте, что я сошел с ума. Итак, ваше окончательное решение?
     "Соглашайтесь!" -- шепнула Мушкина и встала по стойке "смирно":
     -- Приказывайте, товарищ майор, я на службе.
     -- А вы, товарищ лейтенант? Вы -- на службе?
     -- Так точно, товарищ майор, -- Яблочкин тоже встал как положено.
     --  Вот и  прекрасно,  -- улыбнулся  Мракобесов.  -- Теперь мы  в одной
команде. -- Он положил пистолет в ящик стола. -- И у нас есть одна проблема,
которая  требует незамедлительного решения. Эти дети, которые сейчас сидят в
приемной.  Они ведь тоже много знают,  однако  не могу же я их, также как  и
вас,  взять  к  себе на службу в  Секретный отдел? Согла